HTM
Номер журнала «Новая Литература» за февраль 2024 г.

Архив публикаций за октябрь 2007

2001  2002  2003  2004  2005  2006  [2007]   2008  2009  2010  2011  2012  2013  2014  2015  2016  2017  2018  2019  2020  2021  2022  2023  2024 

январь   февраль   март   апрель   май   июнь   июль   август   сентябрь   [октябрь]   ноябрь   декабрь  


31 октября 2007

Иван Азаров

Повесть «Ultima ratio»

...Доблестные охранники погрузились в изучение документов, проверку их подлинности, сличением печатей с образцами, стали проверять разрешения на проживание. Вся эта необходимая, но от того не более труднодоступная ерунда гордо несла знамя добропорядочного гражданина, охраняло его драгоценную репутацию от неуместных посягательств. В эти самые волнующие минуты Джозеф наскоро перечитывал гностическое евангелие от Филиппа. В момент стражники прекратили чтение. Самый представительный из них, кажется, его звали Олег, и он был в очках и с гусарскими усами, собрал документы, чтобы с почтительным видом возвратить их обладателю. Остальные, затаив дыхание, наблюдали за операцией. Джозеф, не глядя, протянул руку за документами. Олег также протянул руку, не желая подавать их Джозефу и тем самым унижаться. Так они простояли друг перед другом несколько секунд.

– Не стоит боле продолжать, закончи то, что начал, – сказал Джозеф, забрав паспорта.

И в ту же секунду тело его прорезала страшная боль. "Шпионы проследили за мной и донесли инквизиторам", – подумалось Джозефу. Он опустился на колени, ибо слабость проникла в члены. Но не стал мученик, как прежде, задавать вопрос "за что?". Сжав побледневшие губы, он молча созерцал соседнюю стену. Охранники, не найдя формального повода для ареста, все равно страстно желали реализовать свою природную склонность к насилию. Коллективная направленность их группы только способствовала скорейшему снятию напряжения, кроме того они не чувствовали тогда никакой вины. По уговоренному сценарию, самый здоровый из них с, как водится, бритой головой и испитым угловатым лицом, сразу же после передачи документов бил жертву снизу кулаком в челюсть или нос, чтобы приговоренный ничего не успел предпринять. Тот падал, потом подключались остальные и, если поверженная жертва не подымалась, довершали начатое ногами, если порывалась встать и сопротивляться или бежать, ловили и снова бросали на землю. У Джозефа не было шансов ни устоять, не убежать, будто с покорного согласия мнимого преступника, его успели окружить со всех сторон. Не падая, он стоял на коленях. Жесткие костяшки кулаков очень скоро настигли его нос, и водопад крови обрушился на одежду Джозефа и плиты перехода метро. Недолго Сэммлер младший пытался унять кровотечение, нелепая попытка остаться сухим под тропическим ливнем! Кровь все не останавливалась и медленно текла из обеих ноздрей, подобно лаве из вулканического жерла. Алеющая кровь пылала жаром, от нее поднимался пар, она стекала по обе стороны от отверстия рта, застывая, она образовывала нечто вроде гротескного подобия усов. Правда, на этот раз было не до смеха, зритель и артисты были при делах. Кровь продолжала свой путь, обагряя просторы щек. По крыльям носа кровь медленно струилась к глазам и, не дотекая до них, трековыми дорожками слез по пыльному лицу опускалась к щекам. Огненные протуберанцы спускались вдоль щек Джозефа Сэммлера, витиеватые спикулы украшали его лицо: ни дать, ни взять – сеньор Помидор, актер на детском спектакле. На высоком лбу Джозефа, прежде обличавшем его проницательный ум, вскоре появился здоровенный синяк, затем он посекся, кровь заливала правую часть лица. Джозеф пока стоически переносил совершаемые над ним злодейства, более того, возникало ощущение, будто экзекуция происходит с обоюдного согласия жертвы и палачей.

– Что же никак не упадет этот хромой ублюдок? – в порыве служебного рвения заинтересовался один из истязателей.

– Меня принято три раза просить, – попробовал пошутить Джозеф. Но попытка получилась неудачной, учитывая траурное настроение всех собравшихся...

30 октября 2007

Никита Янев

Повесть «Роман – воспитание»

...Чего я попрошу за рассказ, как за хорошо сделанную работу, медаль, у русской литературы, которой нет, про что один дядечка передачу снял по телевизору, который отвечал за то, чтобы она была. Я попрошу так, Господи, сделай так, чтобы Ма, Валокардинычиха, Седуксеныч, Вера Верная, Чагыч позвонили и сказали, Никита, ты почему не едешь, чёрт, ты же обещал. У нас тут без тебя плохо пошло. Хоть на месяц-то приезжай. Такие передачи делаются очень просто, приглашаются люди, которые кормятся смертью литературы, а ещё политики, шестёрки пахана-населенья, что, «девочку, мальчика, чесать пятки, романиста?», на ток-шоу «Русская литература мертва?», а в конце приделывается патетическая концовка перед рекламой, мол, ты давай, русская литература, трепыхайся там, а мы поглядим. А куда мы поглядим, если ничего, кроме русской литературы не осталось, вины и обиды, сплошное богословие, казённая, армейская, зоновская, казарменная стена. Дантова «Божественная комедия», Гоголь, Достоевский, Толстой, ад, чистилище, рай, любить любить, любить любовь, любовь любви. За хорошо сделанную работу медалью стать. Медали тоже бывают разные. Как у рок-музыканта Гребенщикова и как у генерала Лебедя. За заслуги перед отечеством четвёртой степени и за заслуги перед отечеством первой степени.

Потому что жизнь, кажется, уже повернула не столько на вторую половину, сколько на то, что всё по-настоящему и понарошку. Подростки ещё обижаются очень, как писатель в «Сталкере» Тарковского обиделся на Сталкера, «ты, лицемерная гнида, решаешь, кому быть любимцем, а кому лезть в мясорубку». И Сталкер, «я ничего не решаю, вы сами выбрали». «Что я выбрал, одну длинную спичку из двух длинных?» Так и подростки, чмить или быть чмимым, одно тошно, другое страшно, надо отмазаться как-то, а отмазаться нельзя. И вот моя драма, что всё это по-настоящему и понарошку. Что потом мы умрём и увидим, что всё это было понарошку, как проверка на гнилость, чтобы Бог стал Богом, а потом ещё стал Богом, а потом опять стал Богом, поэтому всё по-настоящему в жизни, как толстый сержант милиции в Мудищинском ОВД вставляет «ёбт» неизменно прежде всякой фразы, западло, всё западло...

29 октября 2007

Владимир Паркаев

Рассказ «Кортик»

...После ужина с картошкой, капустой, огурцами Вовка долго ждал случая, чтобы заговорить.

– Пап, в универмаге кортики продают, – помимо воли вдруг вырвалось к него без всякой подготовки.

Отец сидел на маленькой скамеечке и подшивал просмолённой дратвой валенки одному из младших, которые уже дружно сопели в своей кровати, умаявшись за день.

– Чего продают? – не понял он Вовкиной нечленораздельности.

– Кортик морской… Он такой… такой…

Вовка вдруг почувствовал, что сейчас ни с того, ни сего расплачется и, судорожно икнув, продавил вглубь комок из горла.

– Ты что это?.. – отец, повернувшись на скамеечке, пригляделся к Вовке.

– Кортик морской, – повторил Вовка. – За десять рублей, – не слыша себя, бормотал он.

Отец отложил шило и валенок, с минуту смотрел в чёрное промозглое окно. Ещё раз взглянул на едва дышавшего Вовку, бросил в кухню:

– Мать, иди-ка сюда… А ты иди пока в коридор – там твоя пацанва уже давно бесится…

Вовка с ватными ушами и туманом в глазах выбрался за дверь, где в этот час был самый разгар коридорных баталий...

28 октября 2007

Олеся Брютова

Рецензия «Так сказал джа»

...В романе «Куб» дается ситуация изнутри. Без навязанной морали и морализаторства. Просто – правда. А правда о наркотиках, на самом деле, говорится очень редко.

Практически не говорится вообще.

Пожалуй, единственное, что приходит на ум – «Реквием по мечте».

И эта правда отрезвляет лучше, чем любая, самая выверенная и высокопарная мораль.

Книга не содержит призыва «не мутить», не содержит никаких обличений.

Именно поэтому автор «Куба» великолепно достигает цели, недоступной никаким пропагандистским роликам и прочим антиагитаторским причиндалам – он поселяет в душе человека убежденное, стойкое отвращение к наркоте.

Подлинное отвращение. А вовсе не то притягательное неприятие «запретного плода»…

Ибо автор говорит – нет никакого запретного плода...

27 октября 2007

Ли Че

Сборник стихотворений «Поэтам разных времен»

У нас один не свергаемый с пьедестала поэт,
Прочих пиитов туда водружают на время.
Для заполнения поэтического пространства
Подбирается дюжина конгениальных литклану поэтов,
Истолкованьями их странноватых мировидений, их чудаковатых поступков, их поэтических ребусов – благодатного интеллекта забав, наполняются СМИ, дабы единодушнейше уразумевалось, кого из пиитов одарять тиражами изданий и премий, коли тот жив, в противном случае, поминать с придыхательным умилением.
Недоступен ничьим толкованьям только Пушкин-поэт,
Ибо:
«У лукоморья дуб зеленый» усваивается в лепечущем еще младенчестве, и далее – незабвенно,
«Я помню чудное мгновенье!» витает во всех старинных залах, где осталась хотя бы пара, хотя бы деревянных колонн, и – не выветриваемо,
А «Буря мглою небо кроет, Вихри снежные крутя, То, как зверь, она завоет, То запла…» не оставляет сомнений, что укрыться от вселенского бесприюта можно лишь:
в ветхой лачужке, печальной и темной,
с выпитой с горя «где-же-кружкой»,
со старушкой, дремлющей под жужжанье своего веретена,
etc. etc. etc.
25 октября 2007

Мария Полковникова

Повесть «Воробьи летят…»

...Я раскашлялась. Лора смотрит на меня грустными глазами, Герман понимающе кивает. Я чувствую сильную тошноту. Опираясь на столик, я продолжаю…

– Всё, что мы хотим – быть счастливыми, доктор. Посмотрите на бедную Хану! Чего она хочет? Она хочет видеть вокруг себя чистый город, чистые улицы, она хочет дышать чистым воздухом – она хочет элементарного: просто убирать свою территорию так, как это делает Маленький принц каждое утро, просыпаясь на своей планете!

Я вижу, как смущается Хана. Она зажмуривает на секунду глаза и облизывает мокрый от слёз рот.

– А Герман? Разве желать мира в любви и согласии – это ненормально? Разве не нормально засыпать с одной любимой женщиной?! Разве ненормально быть противником порно и прочей грязи?! Он хочет, чтобы мир вокруг пел от любви, чтобы его окружали красивые здоровые пары, здоровые психически, доктор, психически!!! Неужели стремление иметь семью, возвращаться в неё каждый вечер – это ненормально?! Дайте Катерине спокойный угол, родных людей – и она станет обычной красивой девушкой! Дайте ей надёжность и теплоту семейного очага, которых она не знает – и она станет улыбаться! Она перестанет резать себя, она перестанет мстить самой себе за такую жизнь и такое отношение к ней! Она научится любить, а значит, станет божественной! Неужели одиночество Лоры – это выходящие за край безумие, расстройство личности и прочее?! Она – обычная нормальная мать, которая перенесла худшее горе, которое только можно себе представить – она потеряла своего ребёночка! А вы поите её различными антидепрессантами, наивно полагая, что это ей поможет! А она, милая женщина, ищет простого утешения её горю, ищет любви и заботы, ищет чуткости и доброты! И это ненормально? Она выдумывает образы и беседует с ними по одной простой причине – с ней просто никто не разговаривает! Её игнорируют на Большой Земле, её, если хотите, «оставляют в покое». А нужен ли ей этот покой? Ей нужно сочувствие, сострадание, и, как любому нормальному человеку, любовь…

24 октября 2007

Александр Фролов

Роман «Хроника глобального бреда»

...Прошло три года. Северная Америка уже погибла; ужас нарастал теперь среди людей всей Земли.

Европа и Россия пока не чувствовали сильного холода, проходя через экваториальные широты, но уже исчезла под водой Венеция, прорвало дамбы в Голландии и Санкт-Петербурге. Пошли вширь реки, затапливая равнины на континентах, на сушу наступали все моря. Везде! В Россию ринулись южане.

Орлов знал: это война... Она уже шла – пока еще не очень явно, но события на юге развивались стремительно. Российская армия отступала к Ставрополю и Ростову, бои разгорались; стало очевидным, что все клонится в худшую сторону. Была объявлена мобилизация резервистов.

Александр забил скотину, собрал походные вещи в рюкзак. Часть мяса положил в морозильную камеру, остальное роздал соседям – те радовались нежданной удаче, не зная еще, чем она вызвана. Наказал Валентине ждать объявления эвакуации и готовиться к отъезду. Когда повезут, кошек выпустить – может, поживут еще немного. Жалко убивать.

Наконец за ним приехали из военкомата.

Обнялись с Валей, поцеловались... Прощались, почти уверенные в том, что никогда больше не увидятся.

Сводный отряд УВД был уже сформирован. Принял медпункт, аптеку, стал со всеми ожидать отправки на фронт.

Через неделю, шестого июля 2012 года, бойцы заняли позиции под Ростовом...

23 октября 2007

Игорь Кецельман

Рецензия на книгу «И Гитлер такой молодой…»

Вена, 1912 год, здесь уже семь лет живут, бок о бок, знаменитый ученый Зигмунд Фрейд и нищий художник Адольф Гитлер. Что могло быть общего у столь разных людей? Об этом в своем романе рассказывает писатель Грюсс Готт.

О самом авторе книги ничего не известно. Вместо имени – псевдоним. «Грюсс Готт! – Храни Вас Бог!» – так в Баварии приветствуют друг друга. Скорее всего, выходец из СНГ: имя переводчика в тексте не указано. Сразу на русском написал. На нем он, судя по всему, и прочел роман Фейхтвангера «Изгнание», один из героев которого все изумлялся: как такое может быть, чтобы на Земле «одновременно жили Фрейд и Гитлер!» Грюсс Готт пошел дальше: не только одновременно, но и в одном городе жили! В Вене. Бок о бок.

Нет, не встречались. Общие знакомые могли быть. Эту тему и развивает в своем повествовании Грюсс Готт...

22 октября 2007

Александр Крастошевский

Рассказ «Девушка в розовом бикини»

...Он выкинул в ведро яичную скорлупу, поставил в мойку чашку с блюдцем и плюнул с досады. Нет, не может быть, неужели она действительно была, эта проклятая девушка в розовом бикини? Померещилось, наверняка померещилось. Не может же, в конце концов, быть, чтобы... И он замер в недоумении. Да почему ж это, собственно говоря, не может быть? Он вполне ещё в форме, чего уж там скромничать! Впрочем, надо поискать, надо поискать... С этой мыслью он вытер приборы и расставил по местам тарелку с чашкой.

Жизнь не сложилась. Он давно это осознал и, подумав, смирился с этим. Сначала была мама, которая о нём очень заботилась и всячески оберегала от «легкомысленных девиц», как она любила называть всех девушек сына. А потом... Что же там было потом? И он в задумчивости налил себе ещё кофе.

Вспомнил, чёрт возьми, вспомнил!..

21 октября 2007

Лариса Чернова

Рассказ «Рождённая под счастливой звездой»

...Жених Лизы так заботился о ней, что Ксенька поглядывала на них с завистью. Он дарил ей всякие безделушки: ручку, конфетку, открытку, коллекционную деньгу, цветочек, книжечку и много ещё всего, без чего можно было бы обойтись. Лиза складывала все его подарочки в особую коробочку, бережно хранила, иногда просматривала их и улыбалась. Если бы Ксеньке тоже делали такие подарочки, она тоже складывала бы их в коробочку и улыбалась.

– Марат, а ты знаешь, какие мои любимые цветы? – спросила уже в постели Ксенька у мужа. Муж всё понял.

– Ксения, у нас нет денег на все эти ненужные цветы и открыточки. Они – юнцы, понимаешь? Им по возрасту положено цветочки дарить.

– А я женщина. И мне положено чувствовать себя женщиной… – прошептала Ксенька.

Муж, кажется, не услышал и не всё-таки не понял. Но зато Ксенька поняла. Она поняла, что главное не то, что он без пяти минут директор и что ему нужны костюмы, вовремя – ужин, вечером – отдых и тишина; главное – это отношение. Главное – то, как он к ней относится. Он, конечно, любит её, но любит как руку или ногу – она есть, и ты даже не замечаешь, что она есть...

20 октября 2007

Сергей Решетников

Рассказ «Ведьма»

...Здесь поверни направо, прямо теперь нельзя. Я вижу, ты забыл, как ездят зимой, сегодня довольно скользко. А во Франции бывает зима? У вас там на Новый год деревья белят штукатуркой, будто выпал снег, это правда? Я поменяла работу. Заставила мужа купить у моего нового шефа старую машину, потому что тот не знал, как от нее избавиться. Естественно, с переплатой. Новый шеф мне очень нравится, но денег все-таки жалко. И представь, недавно шеф попал в аварию. Сумма ущерба оказалась точно такая, сколько мы переплатили за его старый драндулет. Мне иногда кажется, что справедливость в мире – это исполнение моих желаний, даже когда я в них себе не признаюсь. Ты вообще никогда не задумывался об инструментах Судьбы? Какими приспособлениями она пользуется, занимаясь своим ремеслом? Автомобиль – это такой инструмент, вроде стамески или рубанка. Причем рукоятка отполирована до блеска – так часто он применяется...

19 октября 2007

Вячеслав Козлов

Рассказ «Парадокс Мамкина»

... – Мы открыли атом и назвали его неделимым, но потом обнаружили электрон, кварк, нейтрино. Сколько еще частиц нам предстоит открыть, чтобы понять человека? И сколько их существует вообще? Пытаясь воспроизвести человека, мы лишь скользим по поверхности, мы имитируем лишь одну из его оболочек, не затрагивая его сути – души.

– Да, в этом Вы, наверное, правы.

– Также и программы, которые мы пишем, пытаясь создать искусственный интеллект, – поверхностны. Они могут только имитировать умственную деятельность, создавая комбинации уже известных данных, подобно этой игрушке.

– Да, признаюсь, вы меня удивили, Сергей Николаевич, эта Ваша программа… Но я пришел к Вам по делу, причем довольно щепетильному.

Профессор отодвинулся от монитора и жестом пригласил своего собеседника сесть.

– Вы известны в институте, как человек аналитического ума, что еще раз доказали сегодня. Вы, с одной стороны, не посторонний и не вынесете сор из избы, а с другой – не являетесь членом коллектива нашей кафедры и не имеете никакой предрасположенности к тому или иному исходу. И, наконец, – профессор поднес ко рту сжатый кулак и тихонько кашлянул в него – Вы исключительно порядочный человек, что в данном вопросе немаловажно. Поэтому я решил обратиться за помощью именно к Вам. Однако прежде чем я изложу суть дела, я бы хотел заручиться Вашим согласием, во-первых, посвятить этому вопросу неделю-другую своего рабочего времени, с Вашим руководством я договорюсь, и, во-вторых, соблюдать определенную конфиденциальность, так как это дело я не могу назвать иначе как расследованием.

– Вы меня заинтриговали. Но я же не следователь, я – программист. Вы думаете, что я смогу Вам помочь?

– У программиста и следователя есть, по крайней мере, одно общее качество. И тот и другой обязан проанализировать все возможные ситуации по принципу «а что, если…», пройти по всему дереву возможностей, осмотреть каждую веточку и, в конце концов, составить общую картину истины.

– Может быть Вы и правы. Ну, если Вы мне доверяете, как я могу отказать. Надеюсь, это будет непростая загадка.

– Более чем. Итак, если Вы согласны, я начинаю...

18 октября 2007

Дмитрий Цветков

Рассказ «На войне, как на войне»

...Безжалостные жернова продолжали перемалывать меня в муку. В апреле 1942-го в Луганске была создана учебно-оперативная школа НКВД по подготовке кадров для подпольной и партизанской работы. В нее пошел наш сосед. Он с детства был в меня влюблен, а я никогда не обращала на него внимания. Даже за человека не считала. У Петьки, так звали этого подонка, с самого детства под носом висели засохшие сопли. Его никогда нельзя было встретить умытого и с чистыми ногтями. На нашей улице у него не было друзей. Да и на других, наверное, тоже. Он был ябедой и подстрекателем. Его не то что бы не любили, а им просто брезговали. И вот этот недомытый Петька принят в НКВД. Его не зарегистрировали как подпольщика или партизана – его пригласили работать в НКВД. Наверное, именно такие мерзавцы им и нужны.

Теперь он стал умываться, но потерял лицо. Он стал таким же безликим, какими были те трое, что забирали Витю. И на нашей улице начались аресты. Я даже не ожидала, что в такой тяжелый для страны период, в то время, когда немцы уже подходили к городу, они будут продолжать арестовывать. Это было как-то даже нелогично. Ведь на фронте от человека куда больше пользы, чем в тюрьме. Но там думали иначе. За два месяца его работы в НКВД на нашей улице прошло пять арестов. И, слава Богу, хотя это звучит и кощунственно, что в июне город захватили немцы. Те, кого не арестовали, просто вздохнули от известия, что все сотрудники НКВД в начале месяца эвакуированы на восток.

Я ни в коем случае не хочу сказать, что мы встречали немцев. Нет! Они были нам ненавистны! Те, кто не ушел на фронт и не смог эвакуироваться, презирали фашистов не меньше тех, кто бросался в атаку на передовой, но мы настолько были утомлены страхом перед арестом, что впервые за последнее время смогли расслабиться. Не зря говорится, что человек всегда из двух зол выбирает меньшее...

17 октября 2007

Эва Ытываль

Рассказ «Трудовые будни»

Чху вел машину по размокшей от который день не прекращающегося дождя дороге. Радио барахлило, но все-таки выдавало вместе с шипом и треском какие-то незамысловатые песенки. Часа два как стемнело. Новопреставившийся ерзал на сиденье, с тоской посматривая то на водителя, то в окно, но в основном вперив взгляд в собственные колени.

– Да не напрягайся ты так, – решил наконец подбодрить его Чху. Блестяще умевший наплести что угодно потенциальным заказчикам, с данной категорией «клиентов» вести разговоры он был решительно не в состоянии.

– Ага, легко тебе говорить, – уныло протянул покойный, – ты ведь зна…

– Мне от этого не легче, – резко оборвал его Чху.

Новопреставившийся приобрел вид еще более кислый и принялся смотреть теперь только в окно. Чху тяжело вздохнул. Бывало и хуже, этот, по крайней мере, тихий. А то разные попадаются, недавно вот один всю обивку на сиденье ногтями разодрал, а они у покойников растут – о-го-го...

17 октября 2007

Михо Мосулишвили

Новелла «Глухомань»

...Сказано, красотке не доверяй. Поют даже про это. Доверяй, не доверяй, Захар, а я-таки полагаю, что нас выдал конюх – дунул к Мучному полковнику и все ему выложил.

Сейчас, правда, усекаю, что и Хатиа откуда-то знала, как все обернется. Нет? А чего тогда вылетела на день раньше меня?

Нельзя, нельзя-таки доверяться красивой женщине, Захар!

А? Как ты думаешь?

Можно, полагаешь, ей верить?.. Да?!..

Так вот один только я и угодил на растерзанье к разъяренному шефу, мать его так и этак, да почаще!

Вот, видишь, Захар, на пригорке, на самой обочине дороги стоит белый джип. На крыше его устроился этот самый... как же его... братан, с карабином. В полной экипировке охраны... и в полной готовности... А вот красный кружок у меня на лбу. Видишь? Ну, вглядись, небольшой такой, с точку! Это значит, что я сижу у него на прицеле. Почему? Да потому, что я сволочь, отброс, предатель, а то, что меня самого отбросили... что подставили, им всем на фиг! Понимаешь?!..

17 октября 2007

Эва Ытываль

Новелла «Госпожа»

Госпожа живет в старом деревянном доме. Поэтому, когда налетает неведомо откуда злой ветер, дом жалобно скрипит и даже слегка раскачивается. А когда небо среди бела дня внезапно темнеет, и с него начинает падать дождь, дом набухает и становится больше в два раза.

В разбухшем доме сразу появляется просторная, но уютная комната с камином. Она темно-зеленая и чуть-чуть коричневая. В ней обязательно полумрак, а на стенах висят портреты, где всегда вместо лиц изображены затылки.

Госпожа приходит в эту комнату и садится в удобное качающееся кресло. Она смотрит то на дождь, то на огонь, а когда ей это наскучивает, берется за вышивание. Госпожа любит вышивать цветы, яблоки, бабочек, но у нее для этого есть только синие и черные нитки.

А когда проходит дождь, дом опять съеживается, но зато у него появляется открытая веранда. Там Госпожа пьет чай тихими теплыми вечерами. Она поворачивает чашку в сторону заката и ловит в нее красное садящееся солнце, а потом выпивает его вместе с чаем.

К слову сказать, дом не всегда согласен с Госпожой, или же просто недостаточно хорошо ее понимает. Тогда они ссорятся. Госпожа, в пол голоса ругаясь, двигает мебель и уносит за порог неугодные ей вещи, а дом в свою очередь заостряет углы и старается побольнее пихнуть Госпожу в бок или же хотя бы зацепить подол ее платья.

Но вот в фисташковой гостиной царит вечное перемирие. А еще там стоит инкрустированный буфет, так любимый обоими...

17 октября 2007

Эва Ытываль

Рассказ «Еще одно утро»

Я сидел на подоконнике и сосал карандаш. Карандаш был синий, трехгранный и с зеленой пимпочкой на конце. Выпивки не было, курева не было, денег не было, радужных перспектив тоже. Голова болела, сессия надвигалась.

Я в который раз посмотрел вниз. С высоты девятого этажа открывался вид на пустырь, в это время года сплошь покрытый снегом и грязью, а по преданию когда-то, не так уж и давно бывший кладбищем.

– Вы все придурки! Да вы все придурки и козлы! Да чем вы вообще занимаетесь в жизни?!! – это Гоша, единственная его музыкальная тема с красноречивым названием «вы все придурки» давно уже стала привычной.

– Вот ты?! – Гоша подошел к окну и направил на меня перст указующий. – Вот какого хрена ты сейчас делаешь?!!..

17 октября 2007

Эва Ытываль

Миниатюра «Большой брат»

 

 

Я лежал себе и спокойно спал, пока не раздался требовательный писк. Перевернувшись на другой бок, я рискнул было продолжить это занятие, но противный звук повторился снова. Раз на десятый рядом со мной наметилось шевеление.

– Сиську просит, – меланхолично изрек полусонный голос.

Я так и подскочил. А когда приземлился обратно, она уже стояла передо мной, держа за хвост-ремешок разряжающийся мобильник.

– Шуточки у тебя, – я тоже вылез из-под одеяла и прошелся по комнате. Очередной писк был мне ответом. Щелкнул штепсель в розетке и это непотребство, наконец, прекратилось, но сон уже как рукой сняло.

Усевшись на подоконник, я собрался курить.

– А вот если бы у меня был брат, – мечтательно протянула она, ложась поперек кровати.

– Что?! – не понял я. Мое благое намерение разбилось о факт отсутствия под рукой спичек и сигарет, а так же запрет на курение в квартире...

17 октября 2007

Эва Ытываль

Миниатюра «Сказка про белого бычка»

– Рассказать тебе сказку про белого бычка?

Занавеска на окне, колеблемая ветром, вздрагивает, то совсем замирает; поднимается, опускается; вверх, вниз, и в какие-то мгновенья проглядывают из-за нее острые июньские звездочки.

– Идет по полю белый бычок…

– Качается?..

– Зачем качается? Идет. А кругом трава зеленая, солнышко светит…

Жужжат мухи, вьются вокруг бычка, а он шлеп их хвостом: была муха настоящая, живая – стала плоская. Как клеймо такое специальное на крупе у бычка, чтоб другим мухам неповадно было.

– Слушай, значит, идет бычок…

Одни мухи кружатся над бычком, только уже не так близко, а другие, семеня сплющенными лапками, перебираются по шкуре у него, меняются местами, складываются в слова буквами:

«И-дет бы-чок. Бе-лый бы-чок».

– Качается!..

16 октября 2007

Вольдевей

Рассказ «Его величество Случай»

...Сколько прошло времени с момента обнаружения? Двенадцать часов. В протоколе милиции предполагается, что человек убит 30 часов назад. Если предположить, что это Тенечкин, то понятно, почему о нем не было ничего известно три дня. Хм, еще неделя неизвестности, глубокомысленно подумал молодой человек, то преступление останется во вчерашнем дне. А это новая галочка в числе нераскрытых дел. Первый закон следствия, который вывел профессор кафедры уголовного права Егор Порфирьевич Патрин, гласил: «Чем больше во времени отдаляется преступление, тем более общим оно становится». Патрин еще применял определение диффузии. Приводил примеры такой диффузии – убийство Листьева, Старовойтовой, Рохлина, которые уже как бы растворились в массе толковища человеческого сообщества. Будут суды. Но через три-четыре года после преступления они потеряют в глазах масс статус справедливости. Вот если бы сразу (приводилась фамилия Вышинского), на следующий день, вытащить на свет Божий убийц, да передать их в суд, да и, особенно не задумываясь, расстрелять! Тогда в душах обывателей утвердится уверенность в могуществе державы. Даже пусть казнили невиновного (пример из дела о Чикатило). Кто о нем вспомнит? А что дальше, будущие юристы? – вопрошал профессор, и вдруг все студенты ощущали себя с выпученными от напряжения глазами-лупами, которыми они рассматривали нечто неприятное, движущееся, почти подскакивающее. И профессор поднимал указательный палец. Есть достойный, разумеется, канцелярского механизма, выход: для окончательного растворения диффузных дел. Это ссылочное послабление в УК – «за давностью». Ее внесли, утверждал профессор кафедры уголовного права, как раз… потенциальные преступники...

15 октября 2007

Яна Ка'ндова

Миниатюра «Песня о свободных птицах»

Стояла осень, и все молчало кругом в терпеньи и ожиданьи, и пела песню высоко в небе златая птица – зимы предвестник.

Навстречу стая ворон летела. Заслышав песню, сыграть решили в игру воронью с златою птицей. И окружили вороны птицу, и вопрошали ее с насмешкой:

– Зачем летаешь одна ты в небе, иль не боишься вороньей стаи, что очень часто здесь пролетает и это небо своим считает?

Сказала птица воронам гордо:

– Я здесь летала и пела песню затем, что небо одним считаю для всякой птицы, для всякой твари. И я не знала, что это небо в свои владенья вороны взяли и разделили невидной цепью!

И рассмеялась одна ворона, и подлетела вплотную к птице, и, глядя прямо в глаза, сказала...

14 октября 2007

Эва Ытываль

Рассказ «Сумерки близкой зимы»

Теперь, когда наша жизнь изменилась, нам пора научиться забывать все то, что прежде казалось таким привычным и незыблемым. И все же мы цепляемся за прошлое, презрев опасность порезаться, хватаем голыми руками осколки разбитого зеркала и хотим сохранить его хотя бы за одно то, что все еще можем видеть в нем свои отражения. И, главное, эти стеклышки так малы, что позволяют нам беспечно не замечать перемен в нас самих.

Когда наступает утро – серое и туманное, вместо прежнего легкого, лазоревого, зовущего к полету – я все так же, стараясь перебороть последние отголоски сна, отправляюсь читать газеты, которые приклеивают прямо к стене нашего большого коричневого дома. Я понятия не имею, да, впрочем, никогда и не интересовалась, кто же печатает газеты, но мне порой нравится представлять, будто бы я состою с этими людьми в каком-то тайном заговоре. Ведь если бы мы не верили никому и ничему, а только этим газетам, то так никогда бы и не узнали о произошедших Переменах...

13 октября 2007

Леонид Бирюков

Сборник стихотворений «Лабиринт»

Если когда-то
Радуга коснется
Усталых крыш держащихся за небо
И соскользнув с руки обычной каплей
Размоет тень сомнений и предчувствий
За гранью сна
В его полупространстве
Реальной дымкой сбывшихся ответов
И под звездой несбывшихся желаний
Проснется день
Который только снился
12 октября 2007

Екатерина Зверева

Повесть «Мой горький Лондон»

...Эй, мой горький Лондон! Я будто бы вижу тихий парк, весь усыпанный сухими осенними листьями, и слышу отдаленный гул твоих автомобилей… Темно-синий плащ, шляпа и руки в карманы – ты принял меня такой, какая я на самом деле. Твои телефонные будки целое произведение искусства для меня! Ха, ты бы слишком удивился, увидев наши! Мой Лондон… Я думала, что когда увижу тебя, мне станет холодно и неуютно от твоего неприветливого взгляда, я, признаться, боялась тебя, но ты пожал мою руку, а твоя ладошка неожиданно оказалась теплой и доброй. Ты даже не засмеялся, когда пригляделся и понял, что я ношу очки – они едва заметны, но все там, у нас, когда видят их, сразу же называют меня – ну, ты понял как. Смеются. Лондон, ты стал моим другом, и теперь я всегда, каждое утро проходя по твоим площадям и улочкам, буду улыбаться тебе и говорить «Доброе утро, дружище». Каждое утро, каждый день своей жизни. Нашей жизни…

Ты знал меня всегда – даже тогда, когда меня еще не было на Земле. Мы познакомились с тобой много тысяч лет назад, и ты рассказывал мне сказки о жизни в этом мире, и о людях, твоих людях, Лондон… Может быть поэтому теперь я не могу жить здесь… потому что узнала о тебе еще до своего рождения…

11 октября 2007

Олеся Брютова

Рецензия «Недетские Несказки»

Наверное, никогда не устану поражаться, как много в нашей жизни решает случай. Ты почему-то выходишь из дома – именно сейчас, хотя планировал двадцатью минутами раньше. И зачем-то идешь вовсе не по старой знакомой дороге, а желаешь разнообразия – и ноги несут по неизведанному маршруту. Маршрут приводит к какому-то человеку, о чьем существовании даже не подозревал до этого момента. И все начнется просто – с того, что ты налетишь на него плечом… и виновато извинишься, подняв глаза.

Потом окажется, что живете-то вы в одном доме, в разных подъездах… Но не замечали друг друга. И, вероятно, так никогда бы и не заметили.

До этого случая.

Или же так: проходя мимо, ты – совершенно случайно! – становишься свидетелем некоего события. Это событие, которому ты стал очевидцем, запускает очередную цепь случайностей, и в результате ты оказываешься…

А мог бы не оказаться.

Мог бы выйти вовремя. Мог бы пойти обычной дорогой; сесть в автобус и навсегда разъехаться с чем-то, ставшим бы для тебя навсегда неизвестным.

Но кто-то, степенный, мудрый и всезнающий, пользуясь твоим неведением, направляет тебя по скрытому пути причин и следствий – с неумолимой точностью атомных часов.

Не дает завязаться шнуркам, перегораживает ремонтными работами дорогу перед автомобилем, звонит телефонной трубкой, когда ты уже занес ногу над порогом…

Конечно, только от тебя зависит, перенесешь ли ты ее далее через порог, не смотря ни на что (с глупейшим апломбом человека, укоренившегося в самодовольном упрямстве) – или же бросишься поднимать досадную трубку. Сломавшую такие четкие, рациональные и правильные планы.

Но, как правило, человек, уважающий Случай и умеющий пользоваться им – вместо наивной попытки им управлять, – никогда не будет разочарован.

Именно таким – случайным! – образом ко мне в руки попали рок-сказки Светланы Щелкуновой...

9 октября 2007

Лачин

Критическая статья «Мифотворчество Нюхтилина или Философия восемнадцатилетних»

Автор книги «Мельхиседек» «не рекомендует ее читать убежденным буддистам, мусульманам, ортодоксальным христианам, евреям, марксистам, атеистам, русофобам, членам религиозных группировок любого толка…». Я принадлежу к одной из вышеперечисленных категорий. Но за чтение взялся, и даже с удовольствием – люблю скепсис; и умный, но далекий от меня человек мне интересней недалекого единомышленника. Правда, в вышеприведенном списке кое-чего не хватает, что меня насторожило. Опасения оправдались. Но об этом ниже.

Нюхтилин начинает с анекдота: некто подозревает жену в связи с пекарем, потому что нашел в постели хлебные крошки, другой ничего не подозревает, хотя ежедневно обнаруживает водопроводчика, слезающего со своей постели. Вывод Нюхтилина – оба они дурни, и не надо походить ни на первого, ни на второго. Согласен. Только я приведу другой анекдот, действительное событие (в исконном значении «анекдот» означает нелепость из реальной жизни). Древний китаец Чжоу Ю пишет в «Сказании о сотворении мира»: «Рассказывают, будто у Шэнь-нуна тело было из прозрачного нефрита и можно было видеть все его внутренности; и это правда. (…) Но вот рассказывают, будто Янь-ди проглотил сороконожку, каждая ее нога превратилась в червяка, те тоже начали размножаться, и Янь-ди умер. Это явная нелепость, ложная версия!» Любопытно, не правда ли: автор отказывается верить в нелепость, что не мешает ему ничтоже сумняшеся верить в другую нелепость.

Хочу сказать, что ниспровергатели мифов в большинстве случаев ведут себя так же...

8 октября 2007

Татьяна Быченко

Рассказ «Похороны»

Порой мне кажется, что смерть – это не окончательное решение вопроса.

Представляю, как однажды утром звонит мама Джона и скорбным голосом говорит:

– Приходите, Таня. Джон умер. Будем хоронить.

И я прихожу, а там полно народу – все эти Джоновы друзья-алкаши и друзья-марихуанщики, и их невнятные подруги с маленькими детьми, и мамины солидные друзья и знакомые, и папины коллеги в черных костюмах и лакированных туфлях на босу ногу (лето!).

И вот подходит мама Джона, смотрит на меня с укоризной:

– Что же, Таня, вы его бросили?

И я отвечаю ей, тоже взглядом:

– Поймите, он так много пил в последнее время… Это было невыносимо… Он путал пол и потолок и забывал, как меня зовут…

7 октября 2007

Елена Зайцева

Рецензия на книгу «Варианты: Жуков»

Эта рецензия – первая в серии «Варианты…». Серия будет именно рецензионной.

О книге Максима Жукова «П-М-К» уже писали, помните наверно. Поругали за аморальность. Как говорится, разве не прелесть, мечта поэта. Хотя – можно понять, откуда эти «моральные уши» выросли. Если даже цветы «благоухают» «женской промежностью», даже хомячок напоминает «пятиклассника, кончившего на разворот стыренного у родителей порножурнала», это, конечно, пунктик. Не думаю, что «аморальный». Просто незабавный. Печально, сожалею. Часто ведь пунктик – как раз такая мелочь, которая решает всё...

7 октября 2007

Виктор Нюхтилин

Философский роман «Мелхиседек. Мелхиседек»

...В 1941 году фашисты захватили Украину, и группа подростков в Краснодоне организовала нечто вроде подполья. Большого вреда оккупантам они нанести не могли, да и опыта подпольной работы у них не было, но они сделали все, что могли, как настоящие патриоты своей Родины. Одного из них взяли гестаповцы, и под пытками он назвал остальных. Убиты все были с невероятной жестокостью. Эту историю рассказала автору учительница немецкого языка, которая жила в Краснодоне и знала, как все это было. Эту историю описал в своем романе "Молодая гвардия" писатель Фадеев. Книга вышла в журнальном варианте. После этого Фадееву сильно досталось, и его заставили переписать роман и ввести в него новых действующих лиц - партийных руководителей подполья в лице большевиков-комунистов. Без партии патриотизм не мыслился. Фадеев был талантливым писателем, и ввел их настолько органично, что если бы не пожилая женщина, знающая правду, автор так бы и считал, что герои-подростки были руководимы взрослыми дядями с партбилетами в нагрудном кармане. Писатели Ветхого Завета были не столь талантливы, как Александр Фадеев, и этот Мелхиседек, невесть откуда взявшийся в те времена, когда еще не было ни понятия о Едином Боге, и ни самого первосвященства, как должности, сразу же указывает - кем написан Ветхий Завет. Ну и не беда. Есть Новый Завет, который написан теми, кто жил в описываемые события, кто знал, как это было, и кого никто не заставил ничего переписать. Им не пришлось стреляться от угрызений совести, как Фадееву. Так что наша книга совсем не про Мелхиседека. Автор просто оставляет это имя на обложке только ради противовеса, только для того, чтобы название книги звучало и читалось не менее сложно и неудобопроизносимо, чем его собственная фамилия. Только и всего...

7 октября 2007

Виктор Нюхтилин

Философский роман «Мелхиседек. Иисус»

Вообще-то наступил момент, когда надо заканчивать и, логически выводя Иисуса из всего выше пройденного, сказать – друзья, читайте Евангелия, в них есть все, что Вам нужно, и – в добрый путь! Говорить об Иисусе обзорно-исследовательским образом или назидательным тоном – самое глупое, что можно себе позволить. И, действительно, можно заканчивать, потому что Евангелия (свидетельства о Нем) сами все скажут. Однако прежде чем отправить кого-либо в поисках Веры к Евангелиям, следует предупредить, что Веру через них можно обрести только тогда, когда нет намерения расчленить изречения Иисуса на их смысловые единицы и составить из них некое пособие по основным постулатам Веры. То невероятно сильное воздействие Евангелий, которое производит прямо-таки физически ощущаемые движения по изменению души, никогда не произведет своего действия, если читать их аналитически-лабораторным методом. Их надо воспринять единым духом, прочитав в одном порыве, не вмешиваясь в процесс восхождения духа, не пытаясь разобраться в непонятных местах, не пытаясь логически оценивать вероятность или невероятность происходящего, пройти как бы вместе с Иисусом и Его учениками эти три года Его служения, и когда все в душе перевернется и осветлится, когда Иисус войдет в нее, тогда можно начинать пытаться проводить исследования. Потому что страшно потерять Иисуса в своей душе, но еще страшнее никогда, даже на короткий миг не ощутить Его в ней, ибо эти несколько секунд могут соприкоснуть с Вечностью...

7 октября 2007

Виктор Нюхтилин

Философский роман «Мелхиседек. Пророчества»

Вопрос пророческих предсказаний некоторыми теологами полагается как, пожалуй, центральный во всем Ветхом Завете. Хотя выделять что-то в этой книге всегда несколько опасно, поскольку целостная концепция ее применения для нужд каждой из религий, вышедших из Ветхого Завета, всегда определенно хрупка и неустойчива. И это понятно – если бы была возможна однозначная и твердая оценка текстов первой книги Библии, то из нее вышла бы только одна религия, а не сразу три, да еще и с различными конфессиями, которые в пределах каждой религии составляют собой как бы подрелигии, которые также разделяются между собой во мнениях по основным принципам толкования сведений Ветхого Завета. Кстати, из того же Ветхого завета выходит и вся заманчивость религиозной концепции Свидетелей Иеговы, которая как раз и базируется на пророчествах о тех сказочно красивых картинках будущей жизни, которыми Свидетели заманивают людей из опостылевшей действительности. Собственно говоря, в этом смысле пророчества, действительно, можно считать для нас центральным местом Ветхого Завета, потому что все обещания будущей судьбы человечества проповедниками христианства так же берутся именно из них...

7 октября 2007

Виктор Нюхтилин

Философский роман «Мелхиседек. Евреи»

...Налицо ситуация, когда к власти пришла одна из этнических группировок. Но, может быть, она просто оседлала "русскую" революцию, забравшись всякими правдами и неправдами в самые верхи управления? Пойдем ниже верхов. Вот руководители регионов – из 23 трех областей 21-й управляет еврей, то есть 91% власти на местах также у лиц еврейской национальности.

А вот руководители "четвертой власти" – из 41 руководителя печатных изданий России после 17 года – все 41 евреи.

Ну, ладно, это все назначенцы. А в выборных органах, которые по утверждению историков КПСС осуществляли настоящую власть в стране? Да, пожалуйста: Первый Совет Рабочих и Солдатских Депутатов (та самая Советская власть) имеет оргбюро (то есть руководящий орган), которое состоит из 23 человек, 19 из которых евреи. 83%. Это те люди, которые готовят постановления Совета, за принятие которых в качестве государственных законов проголосуют затем мудрые, созванные на несколько дней, рабочие и солдатские депутаты.

Но все мы знаем, что важнее всего для власти те, кто возглавляют силовые ведомства. Силовики могут решить любые проблемы власти очень быстро и очень эффективно, и снова уйти в тень. Что там у них? Минобороны мы видели выше (77% евреев), а вот второе силовое Министерство внутренних дел (куда и входит то самое ЧК): из 64 человек 43 евреи, то есть 67%. Причем непосредственно ЧК практически полностью состоит из евреев.

Также очень важно знать, в чьих руках находятся тайные средства, которыми осуществляются тайные операции. Так называемое "золото партии". Оно находится в руках Гуковского Исидора Эммануиловича, казначея Владимира Ленина и партии большевиков...

7 октября 2007

Виктор Нюхтилин

Философский роман «Мелхиседек. Библия»

Однако, обращение к Библии, кстати говоря, столь же естественно, сколь и проблематично для целей поиска знания о Вере. Такое сочетание целей, которое предполагает получение Веры через знание, вероятно можно определять как исследовательское по характеру. Это, очевидно, так и есть, поскольку любое знание получается через исследование. Но это – не перспективно. Потому что, исследуя Библию, очень легко заплутать в том нагромождении фактов и в тех горах материала, которые она предлагает нашему вниманию от Сотворения мира и до 1-го века нашей эры. Причем затрудняется все это тем, что сведения из Библии зачастую аллегоричны, зачастую явно тенденциозно поданы, зачастую абсурдны, зачастую совершенно непонятны, а зачастую, наоборот, настолько глубоки и беспредельно прозрачны, что исследовать всю оставшуюся жизнь можно только одну лишь какую-нибудь фразу, и этого остатка может не хватить. Кроме того, Библию исследовали уже все, кому было не лень, и если сложить вместе все выводы этих исследований, то выясняется простая вещь – они не то, что складываться вместе не могут, но и рядом лежать друг с другом не должны. Сотворить еще одно исследование, которое повторит одно из тех исследований, которое делает честь автору, но не признается никем, кроме него самого и его последователей – упражняться в оригинальности. Поэтому, несмотря на исследовательские внешние признаки нашего обзора, наша цель не может быть исследовательской. Наша цель проще – прочитать Библию...

7 октября 2007

Виктор Нюхтилин

Философский роман «Мелхиседек. Добро и зло»

Этика – это понятия о морали и нравственности. То, что нами обычно принято объединять знакомыми всем категориями Добра и зла. Не случайно эту сферу духа мы оставили напоследок. Нравственность, как явление истории, конечно же, имела бы право рассматриваться и самой первой, но … как ее вообще можно рассматривать с точки зрения возможного анализа? От чего прикажете отталкиваться при этом самом анализе? Что брать за основу для размышлений? Самым лучшим подспорьем для размышлений являются справочники, энциклопедии, хроники, указатели имен, учебники, словари, информационные указатели, сборники статей и прочие печатные издания информационно-собирательного характера, где может содержаться необходимый набор фактов, который в свою очередь можно принять к сведению, переварить и переосмыслить. Ну, а если дело методологически исследуется прямо через исторический аспект своей сущности, (как наше дело), то специальные издания и монографии вообще являются исключительно единственными возможными источникам, на которые можно не то, что бы всерьез, а вообще хоть сколько-нибудь правомерно опираться в своей работе...

7 октября 2007

Виктор Нюхтилин

Философский роман «Мелхиседек. Искусство»

...Вообще, перескакивая от изобразительного искусства к литературе, следует сказать, что и все остальные виды искусства, как некоторые уже могли заметить, замыкаются своим содержанием на литературу, то есть на определенный сюжет. Если какой-либо вид искусства хочет иметь содержание, то он обращается к литературе, поскольку сюжет – это и есть содержание. Опера, балет, песня, сюжетная живопись, театр, кинематограф – все это формы и способы переработки сюжета в различные условные приемы его передачи. Сначала есть литературный сюжет, а затем он превращается в сценарий, либретто, композицию картины, текст песни, музыкальный лад и т.д. Нас весьма насущно интересует содержание искусства, следовательно, нас интересует именно сюжет, а сюжет – это прерогатива литературы. Поэтому мы закономерно подошли к тому виду искусства, который может стать результатом нашего поиска – литература...

7 октября 2007

Виктор Нюхтилин

Философский роман «Мелхиседек. Единственное отличие»

Почему, перейдя к Вере, мы назвали эту нашу новую главу именно таким образом? Потому что, начав путь поиска своей задачи, мы сразу же оттолкнулись от той мысли, что мы – не обычное животное в цепи Сотворения, а в чем-то особенное. Поэтому мы стали, прежде всего, искать разительные отличия человека от животного, и сразу же набрели на самое видимое из них – на речь, которая повела нас дальше по ступеням наших рассуждений. В дальнейшем мы скрупулезно отмечали для себя всякий раз, что новое наше предположение о задачах человека в мире одобряется нашим внутренним куратором на тех основаниях, что оно все так же продолжает собой линию отличий между нами и другими видами живых существ. А потом мы перестали это делать вообще, как бы считая, что тут и говорить уже не о чем – искусство и этика это чисто человеческое, и не стоит даже вешать себе на шею такую заботу: доказывать, что животным данная деятельность не присуща...

7 октября 2007

Виктор Нюхтилин

Философский роман «Мелхиседек. История»

Переходя к истории, мы опять, прежде всего, отметим для себя, что правильность наших логических выводов пока что вновь подтверждается тем, что история несвойственна животному миру. Этот мир не создает сообществ и не преследует политических целей своими объединениями. Образ жизни животных также не меняется на протяжении миллионов лет и все, что характеризует историю, как процесс развития форм существования и целей объединения видов между собой, – присущ только человечеству.

Это успокаивает. Но тревожит другое – говоря об истории, как о побочном продукте науки, мы как бы сразу же снимаем с истории самостоятельное значение. В этом понятии история полностью зависит от науки, поскольку, как наука повернет, так история и выйдет. Следовательно, история сама по себе в данной интерпретации ее понимания имеет абсолютно вторичный характер. Подчиненный. Следовательно, подойдя к ней, мы вынуждены искать свою самостоятельную роль в несамостоятельном явлении. Но это обстоятельство не должно, по-видимому, разочаровывать. Это понятно и так. Ведь истории разворачивается в физическом мире, который является временным по своему изначальному характеру, и что бы в нем не происходило – имеет свой обязательный конец, который наступит вместе с концом материального мира. Поэтому не следует пугаться того, что сама история не имеет собственного смысла, поскольку она не может быть смыслом Его Замысла, как явление, отражающее лишь некоторые изменения временного.

И наоборот, это должно привлекать именно своей вторичностью и подчиненностью. Поскольку впервые мы сталкиваемся с обстоятельствами, которые, не имея самостоятельного значения, отодвигаются в сторону и образуют некую смысловую пустоту бытия, которая каким-то образом наконец-то может заполняться какой-то самостоятельностью человека. До этого мы такой возможности для себя вообще не видели. До этого все делалось через нас. И вот теперь что-то дает возможность говорить нам о том, что нечто делается нами. Если раньше мы были пассивными участниками процесса, то теперь мы становимся активными его соучастниками...

7 октября 2007

Виктор Нюхтилин

Философский роман «Мелхиседек. Наука»

В самом деле, ребенок ломает игрушку с целью заглянуть в ее устройство, еще не умея толком говорить и соображать, а самая умная собака или обезьяна никогда не заинтересуются ничем, чего нельзя было бы съесть. Стремление к познанию – одна из самых настойчивых побудительных программ, заложенных в человека. Считается иногда одной из самых мощных программ половое влечение, но даже и здесь познавательное любопытство всегда предшествует истинной потребности, а уж сопровождает ее всегда.

Животных окружающий мир интересует не далее границ их насущного соприкосновения с ним. Человек разительно отличается от животного стремлением к познанию того, что не является его насущной необходимостью. Где, как не здесь, в самом деле, искать наше предназначение? Здесь и будем искать?

Не будем. По-видимому, это, все же, не тот район поиска. В подтверждение сказанному приведем аргументы...

7 октября 2007

Виктор Нюхтилин

Философский роман «Мелхиседек. Речь»

Итак, речь пойдет о речи. Здесь вполне резонно было бы предположить, что это и есть наша задача. А почему бы и нет? Может быть, развивая свою речь, мы, наконец-то, создадим то самое слово, которое все объяснит нам, изменит нас и сделает достойными Его? Задача, как поиск слова, которое изменит весь мир, объясняя его смысл и наше в нем место?

Не похоже. Во-первых, такое слово, которое все объясняет и должно все в нас изменить, уже есть, и это слово – Бог. Оно все объясняет, но ничего не изменяет ни в нас, ни в нашем мире. А другого слова нам не найти, сколько бы мы не искажались в этих поисках.

Во-вторых, не слово рождает новое содержание, а новое содержание рождает новое слово. Не имея о чем-то понятия, не создать о нем и слова. Если человек не знал ничего об электронах, то и слова этого не было и не могло появиться. Слово "телевизор" не могло появиться в ХIХ веке и изменить мир настолько, чтобы он сузился до размеров диагонали этого прибора. Все произошло как раз наоборот. Если что-то должно изменить нас и мир, то это должно быть на уровне понятий, а присвоим мы ему слово или не присвоим, и какое это будет слово по произношению, – вторично.

И, в третьих, совсем не похоже, что мы, как человечество в совокупности, занимаемся развитием языка и речи на протяжении всей своей истории. Скорее, наоборот. Здесь можно предвидеть как минимум удивление обыкновенного читателя и, как максимум, возмущение читателя-лингвиста. Но нас ничто не должно удерживать от подобного утверждения, поскольку наука не знает ни одного примера развития и усложнения языка! То, что происходит с языками на протяжении столетий, принято называть "развитием". Используется благородное слово для обозначения совсем не благородного дела. Но если мы нарушим научный этикет, и откажемся от этого слова, то увидим, что король не только голый, но и ему становится все хуже и хуже. Действительно: происходит смешение языков, видоизменение оборотов речи, взаимопроникновение словообразовательных приемов от одних народов к другим, но нигде нет никаких документальных источников, повествующих нам о развитии какого-либо языка...

7 октября 2007

Виктор Нюхтилин

Философский роман «Мелхиседек. Человек 2»

...В отличие от животного и растительного мира человек не входит органически в систему материальных явлений мироздания. У него нет среды обитания и это с одной стороны говорит о том, что человек может обитать везде, но с другой стороны говорит о том, что человек, как животное, не может вообще обитать нигде. Везде, где находится человек, ему нужна одежда, жилище, обработка пищи, защита от климата и все остальное, что указывает на то, что человек, как биологический вид, абсолютно не вписывается ни в какие условия Земли...

7 октября 2007

Виктор Нюхтилин

Философский роман «Мелхиседек. Смерть»

Почему мы так уверенно начинаем с того, что смерть не убьет каждого из нас? Из существующего порядка вещей. На всем нашем предыдущем пути у нас постоянно возникали узловые моменты, от прохождения которых зависело само наличие или отсутствие смысла в окружающем нас мире и нашего места в этом мире. Таких опасных пунктов было много, настолько много, что само их количество, а также неизменно оптимальное их разрешение, говорит о том, что в рассматриваемой нами системе вещей допуски настолько малы, что правильнее было бы говорить вообще об отсутствии всяких допусков. Допуск – это предел возможных погрешностей построения, за которым возникает невозможность функционирования конструкции. Чем совершеннее конструкция, тем меньше в ней допусков. Телега может ехать, кособочась и волоча один край, при отсутствии одного из своих колес. Допуск огромен. Космический корабль рассыплется оттого, что всего лишь одна из его заклепок пройдет неправильный режим отпуска, каления, отжига, или еще какого-нибудь вида обработки. Допуск минимален. Ракета намного совершеннее телеги и за это платит такими строгими допусками. Если же конструкция этого мира создана Им, то она должна быть не просто совершенней, она должна быть абсолютно совершенной. А в абсолютно совершенной системе предполагается абсолютное отсутствие каких-либо допусков. Говоря о смерти, мы подошли к моменту, когда все уже ясно, кроме нее. Везде и во всем система доказала свое абсолютное совершенство. Просто не может быть, чтобы оставшаяся мелочь свела все на нет. Отсюда и наша уверенность...

6 октября 2007

Виктор Нюхтилин

Философский роман «Мелхиседек. Время»

Говорить о времени очень трудно, потому что сложился устойчивый стереотип его представления, который неизвестно когда появился, нигде никем не формулировался, но настолько общепринят, что попытка разрушить его вряд ли может считаться удачной мыслью. Но все же это надо обязательно сделать, иначе традиционное представление о времени будет постоянно искажать наше правильное понимание того, что с нами со всеми происходит.

Существует незыблемая умозрительная модель потока времени, в котором происходят, происходили, и будут происходить все мировые события. Создается грандиозная картина вечного Времени, равнодушного и постоянного в своем движении. Возник и укрепился образ чего-то, охватывающего собой абсолютно все. Все происходит во времени, от времени никуда не деться, оно продолжает и продолжает своим неумолимым бегом вызывать все новые и новые изменения в окружающем мире. Оно безжалостно. Оно неподвластно нам. Оно вобрало в себя всю нашу историю, влечет нас своим течением в свое будущее, и будет удерживать нас в себе всегда и безысходно. Мы в его воле полностью и навсегда. В обиходных понятиях сложился даже культ времени как высшего авторитета. "Время лечит". "Время покажет". "Ничего – придет Время!". "Время рассудит". Само время как бы делится еще на какие-то равнозначные составные – "связь времен", "время от времени", "новое время", "старое время". Время может даже выступать критерием целесообразности – "не ко времени", "не вовремя", "еще – не время". Время даже становится непонятным образом синонимом преуспевания – "время – деньги", или, одновременно с этим же, символом бренности всякого преуспевания – "время – вода". От времени даже образуются глаголы, то есть, временем выражается уже определенная форма действия, противоположная самому действию, как таковому. Это даже скорее глагольная форма бездействия – "повременить". Время вошло в плоть и кровь системы нашей ориентации...

6 октября 2007

Виктор Нюхтилин

Философский роман «Мелхиседек. Человек»

Поскольку мы подходим все ближе и ближе к цели, нам необходимо проверять правильность достигнутых рубежей. Обидно было бы, не заметив своевременно ошибку, забраться в абсолютно иллюзорные выси. Тем более что сам предмет обсуждения все ближе и ближе приближается непосредственно к нам. Мы скромно опустили в предыдущем разделе особенности программы поведения человека, принимая ее превосходство над животным миром как само собой разумеющееся. Но эта скромность – ложная. И далее мы поймем, почему. А сейчас нам неплохо бы убедиться еще раз, во-первых, что мы – творение, а во-вторых, – что мы верх творения. Иначе все, что было до этого, – пыль. Надо все проверить в последний раз.

Когда мы говорим о необходимости, убедиться в том, что мы являемся созданием Творца, то это, естественно, означает, что мы опять, правда уже в последний раз, возвращаемся к эволюционным идеям. Пожалуй, всего, что было сказано об эволюции как о "научной" теории, с лихвой бы и хватило, (это уже становится немножко скучно), но как обойти молчанием такой приятный факт, что большинство грамотного населения Земли покорно считают себя потомками обезьян? Можно абсолютно надежно похоронить эволюцию как таковую, но вытащить вбитый в темя человечества гвоздь его происхождения от приматов это не поможет. Об этом нужно говорить конкретно и предметно, потому, что вот они – учебники и тетради по биологии, на которых нечто узколобое, с огромной челюстью, с длинющими ручищами, с волосатой мордой, все в шерсти, заскорузлое, без половых признаков, с маленькими тупыми глазками, согнутое в три погибели, постепенно в серии рисунков превращается в нечто, напоминающее человека, даже в руку что-то такое там берет, выпрямляется, красивеет на глазах и становится… нами! И после этого мы беспокоимся, что наши дети могут смотреть фильмы ужасов!

6 октября 2007

Виктор Нюхтилин

Философский роман «Мелхиседек. Жизнь»

Здесь нам, прежде всего, надо строго определиться, что для нас, как для исследовательского коллектива, жизнь будет существовать только на Земле. Мы не отбрасываем вероятности того, что где-то во вселенной есть еще какая-нибудь жизнь, похожая или непохожая на нас, мы также не утверждаем, что кроме нашей Жизни никакой другой жизни нет, мы просто рассматриваем этот вопрос только относительно себя. Этот подход можно назвать утилитарным, но он, похоже, будет для нас единственно верным, поскольку легче дознаться до чего-нибудь, рассматривая существующую и действующую у нас под рукой конструкцию, чем вникать в сущность всех остальных, только предполагаемых.

Кроме того, если рассматривать существующий порядок физического мира как обеспечивающий жизнь, то следует признать этот порядок в качестве космического, ибо он для нас, как мы договорились, хотя и ограничен пока только космическими условиями Земли, но, все же выходит за рамки земных условий как минимум в пределы Солнечной системы.

Ну и, конечно, исходить мы будем в наших рассуждениях уже из принятого нами условия, что все вокруг не набросано случайно, а специально сконструировано. Не зря же мы, все-таки, столько потратили сил, чтобы это выяснить, и не забавы ради, наверное, мы это выяснили, а для того, чтобы это стало нашей методологической базой, то есть, тем ракурсом, в котором мы теперь будем смотреть на нашу жизнь и на нас самих. Мы будем исходить из того, что сотворенность мира для нас уже доказана как с помощью естественных наук, так и с помощью совершенно неестественной науки математики, а также логически. Кто не согласен – дальше может не читать, и поэтому пусть никого из оставшихся не коробит то, что мы теперь будем всегда прямо выводить все наши мысли из того положения, что все вокруг – воплощение Его Замысла, и нам надо Его замысел для себя уяснить. Это – методологическая основа. А методы у нас будут прежними, – смотрим на мир и задаем себе вопросы, на которые отвечаем, не фантазируя, а используя только признаваемые всеми факты, или, кое-кем не признаваемые, но неоспоримые.

6 октября 2007

Виктор Нюхтилин

Философский роман «Мелхиседек. Случайность или творческий акт?»

Чтобы понять случайно или неслучайно существует наша реальная действительность в той форме, в которой она существует, следует, прежде всего, определить саму возможность или невозможность данной случайности. Это, кстати, не так уж и очевидно, что случайное возможно вообще как таковое. Любая случайность, как это ни парадоксально, не может существовать сама по себе и в итоге всегда неслучайна. Потому что проявление любого случая зависит от определенных сложившихся условий, которые его породили. Если есть определенные условия в качестве исходной предпосылки, то о какой случайности может идти речь в таком случае? Здесь все не случайно и все предопределено этими условиями. Если бы условия были другими, то и сам случай был бы другим. Если мы говорим о случае, как о предсказуемом или непредсказуемом явлении то и породивший его набор условий также должен быть предсказуемым или непредсказуемым. Если набор предсказуем – значит это не случайно, а если непредсказуем – то случайно. Так мы понимаем случайность или "неслучайность". Легко заметить, что здесь к физическим характеристикам случившегося мы прилагаем психическую оценку происшедшего и награждаем вслед за этим уже сам осуществленный физический факт категориальным разрядом – случайный или закономерный. Любое физическое событие, таким образом, случайно или не случайно только относительно нашего его ожидания или не ожидания, то есть – от нашего понимания или непонимания. На самом же деле никакой физический факт не может быть случайным по своей собственной природе, потому что в его пределах очень строго действуют различные физические законы...

6 октября 2007

Виктор Нюхтилин

Философский роман «Мелхиседек. Начало»

Самый трудный вопрос – детский вопрос. Каждый из нас уже давно заметил, что, сталкиваясь с вопросами детей, мы обнаруживаем, что весь накопленный нами запас знаний становится абсолютно непригодным для формулировки возможных ответов. Находясь в положении взрослого, в положении важного носителя непререкаемых истин, мы зачастую ничем не можем подтвердить своих прав на утверждение этих истин, поскольку, требуя от ребенка подчинения сложным для него установлениям, исходящим от нас к нему, мы в большинстве случаев не можем объяснить ему даже самого простого, восходящего от него к нам. Возникает полное ощущение беспомощности оттого, что знаешь слишком много о совершенно второстепенном и ничего не знаешь о самом главном. А чаще всего даже и о второстепенном мы знаем недостаточно много для того, чтобы от него можно было хотя бы логически перейти к чему-либо главному. Такое "знание" вполне тождественно незнанию. Например, чтобы ответить ребенку доступно и просто на его вопрос – "почему небо синее?", необходимо ясно и досконально знать о небе все, что можно вообще о нем знать на самом высоком уровне. Только в таком случае полнота наших знаний позволит выделить из себя центральное и простое понятие, зерно явления (в данном случае – синевы неба), отбросив при этом все сопутствующие и, лишь добавочно характеризующие его, пояснения. Выразить суть. Иначе ребенок ответа либо не примет, либо не поймет, либо заскучает от его долгих объяснений...

6 октября 2007

Виктор Нюхтилин

Философский роман «Мелхиседек. Водопроводчик и Д'Артаньян»

Однажды двое друзей делились впечатлениями жизни в доверительной беседе. Один сокрушался: "Ты знаешь, по-моему, у меня есть все основания подозревать, что моя жена изменяет мне с пекарем, – я постоянно нахожу в нашей кровати хлебные крошки". Второй смеялся над его страхами: "Тебе надо срочно лечить нервы. Надо же, – хлебные крошки его напугали! Мне, что же, по-твоему, теперь следует подозревать и свою жену в том, что она встречается с водопроводчиком!?" "А при чем здесь водопроводчик?" – обиделся первый. "Да так: на ум пришло", – пожал плечами второй, – "Я, как ни приду домой, – он вечно в нашей постели валяется".

С водопроводчиком все ясно, но при чем здесь Д'Артаньян? А при том, что как один из друзей считает с непонятной уверенностью, что уж ему его жена изменить никогда не может, (несмотря на очевидные факты), так и мы, похоже, с той же непонятной уверенностью живем в этаком "д'артаньянизированом" мире, который составлен из незыблемых шаблонов наших представлений об этом мире, но не имеющих ничего общего с фактами этого же самого мира. Мы постоянно видим водопроводчика в своей постели, и одновременно не видим его напрочь, ибо мы доподлинно знаем, что это семейное ложе, и третьих лиц в нем быть не должно. Наше ЗНАНИЕ об этом настолько вколочено в наши головы, что такие мелочи, как события реальной жизни, опровергающие это ЗНАНИЕ, нами просто не замечаются. Водопроводчик, слезающий с нашей жены, – это всего лишь водопроводчик, слезающий с нашей жены, и какие у нас могут быть тому особые основания, чтобы обвинять супругу в неверности? Мы ведь твердо знаем, что этого быть не может, так что пусть водопроводчик на себя много не берет, и, само собой естественно предполагается, (убеждены мы), что он слезает с нашего места абсолютно несолоно хлебавши. Разумеется, мы говорим иносказательно, и слишком доверчивому читателю не стоит срываться с места, чтобы дружески, но напористо трясти свою жену за шею: "Где водопроводчик? Почему я его никогда не вижу?"...

6 октября 2007

Виктор Нюхтилин

Философский роман «Мелхиседек»

ВНИМАНИЕ! Автор данной книги без всяких шуток категорически не рекомендует ее читать убежденным буддистам, мусульманам, ортодоксальным христианам, евреям, марксистам, атеистам, русофобам, членам религиозных группировок любого толка, обладателям научных степеней и просто крупным специалистам в областях естествознания или гуманитарных наук, а также тем, кто уже все про все знает и не хочет знать ничего другого. Данное предупреждение необходимо сделать не только потому, что содержание нижеследующих текстов может показаться им наивным, ошибочным или возмутительным. Оно может показаться им кощунственным, то есть оскорбляющим их чувства или устои. В какой-то мере, читатель, (если ты сейчас читаешь эти строки), в твоей жизни уже и так произошло достаточно знаменательное событие – ты держишь в руках уникальную в своем роде книгу, которую практически никому нельзя читать. Если ты принадлежишь к одной из вышеперечисленных категорий населения, то на этом и остановись. Есть рубежи в жизни, достигнув которых, опасно пытаться развивать успех дальше. Это как раз тот случай.

5 октября 2007

Петр Белосветов

Рассказ «Ленин в октябре»

... – Какая банальщина, – величественно прогудела у окна фигура последнего российского императора. – Сколько же раз мне придется повторять вам, уважаемые товарищи большевики! Вам не удастся меня запугать. Сие невозможно. – Романов медленно подошел к шутовскому креслицу и оперся на его хлипкую спинку своими огромными ладонями. – В сущности, я уже мертв, а посему не вижу ни малейших причин для диалога. En reve je voyais l`automne aux vitres sombres… – он мрачно расхохотался и его наигранный смех тут же перешел в удушающий кашель. – Зря тратите время, – продолжал он, отдышавшись, несколько мгновений спустя. – Смотрю я на вас, любуюсь, а понять, – не в состоянии! Для чего же все это было нужно; революция, отречение, так называемая российская республика, – для чего! Неужели ради этого? – он красноречиво обвел рукой вокруг, как бы приглашая своих собеседников в полной мере насладиться окружающими красотами.

– Никаких запугиваний, господин Романов, что вы, на самом деле, – порывшись в карманах кожанки, Урицкий протянул Николаю Ильичу маленький бумажный пакетик, небрежно перетянутый бечевой. – Вот, здесь все, как ты и просил. Начинаем?

– Конечно, – Подвойский шагнул вперед. – Сядьте, господин Романов. Можете прислушаться к моими словам, а можете их проигнорировать, однако, вы сделаете себе гораздо хуже, если не сядете.

Он опустился на колени и закрыл глаза: – Ым-м-м-м-м… – сквозь плотно сомкнутые губы прорвалось мощное заунывное гудение. Прорвалось и отправилось на неспешную прогулку по покинутому дому. Словно поджидавшая этого момента тусклая Луна высунула из-за облаков свою сияющую физиономию и посмотрела вниз, на святотатствующих плебеев.

– Ым-м-м-м-м, – жужжание нарастало. Ему вторили агностики и отщепенцы. Пораженные крысиным столбняком, дряхлые перекрытия послушно исторгли из своих глубин терпкие сквозняки, остро пахнущие гноем и разложением. Глубоко под землей, в подвале, шевельнулись полупрозрачные ложноножки. Их темных прокисших углов торжественно приподнялась бурая плесень. Таинственный и белесый грибок окуклился пузырем и замер в ожидании Слова. И последовало оно. И было оно долгожданным. И стали еще мертвее все мертвые твари, хотя, казалось бы, это невозможно...

4 октября 2007

Леда Бархатная

Рассказ «Тонкая Тоня и ее фантазии»

...Этим вечером, сидя на кухне, Тоня размышляла при свете горящих окон соседнего дома.

– Делать в этой жизни абсолютно нечего. Это я понимаю. Но, если я все понимаю, то что же делать? – спросила она себя громко. – У меня свой путь, – подумала она, и тут же в чем-то усомнилась.

На следующее утро Тоня не пошла в школу. Она слушала психоделическую музыку и млела в солнечных лучах, пришедших к ней на кровать. К полудню случился скандал с мамой. Выход был один – пойти за картошкой. Тоня пришла в магазин и спросила картошки. Сказали, что продукт привезут минут через пятнадцать, и она пошла прогуляться. Когда вернулась, оказалось, что картошку уже купили.

Ноздри мамы надувались от непонимания и возмущения, даже некоторого бессилия.

– На тебе! Я тебя не понимаю – кто ты и что ты! – ударяя себя по бокам, говорила мама. Потом хлопнула дверью, и ее не стало.

Тоня скинула ботинки. Оставив их посреди коридора, ушла в свою комнату, тихо закрыла дверь.

– Мир физических объектов так сложен… Как люди в нем живут?.. – говорила она, искренне удивляясь. Потом включила психоделик, подошла к окну и закрыла глаза...

3 октября 2007

Александр Волков

Сборник стихотворений «Мы поэты – века деревянного…»

Еду в рваной телогрейке
Воровать пшеницу в ночь –
На телеге, за копейки…
Как себе ещё помочь?

«Беломор» курю. Мечтаю.
А что делать, как мечтать?
И так жадно представляю –
Как богатым шиковать:

Загорал бы на Канарах…
Отдохнул на Шри-Ланка…
На Бахрейновских базарах
Обожрался б шашлыка.

Искупался б в Амазонке…
По Сахаре побродил…
И в Японии японке
Я б сакýру подарил.

Мне б французских тех лягушек
И немецкого пивка,
Шведских девушек-подружек
И швейцарского дружка.

Мне бы Альпы, Гималаи,
Кордельеры увидать…
Где Саяны, где Домбаи
Своё эхо услыхать.

Побывать бы в старой Вене…
Весь Египет обойти…
Только где ж такие деньги
Мне когда-нибудь найти?

Коль на кровные копейки
По стране… и то невмочь!
………………………….
Еду в рваной телогрейке.
Беломор. Телега. Ночь.
2 октября 2007

Ольга Галицкая

Рассказ «В масштабе Вселенной»

…Оказывается, когда папу сбила машина, он, понятное дело, свалился на землю, открыл глаза и увидел небо. Звезды и все такое. И тут вдруг до него дошло, что он давным-давно не видел звездного неба. То есть он, конечно, знал, что где-то там наверху имеется небо, и помнил даже, что днем оно светлое, а вечером, наоборот, темное. И про звезды тоже слышал, не в лесу живем. Знать-то знал, но не видел. А может, и видел, но не замечал. Не обращал внимания и не придавал значения. А тут, бац – и увидел. И отчего-то почувствовал себя папа совсем крохотным. Лежал на земле, в луже, смотрел на его Величество Звездное Небо и чувствовал себя малюсеньким таким. В масштабе Вселенной…

1 октября 2007

Игорь Васильев

Новелла «Конопля зацвела (кубанская быличка)»

Ветерок изредка разрывал душный воздух над конопляным полем. В ночном небе стояли рваные тучи. Одна из них накрывала луну как застывший гребень волны.

Неожиданно послышались шаги и нервный смех. Замелькали огоньки. Трое хлопцев и две девушки спотыкаясь шли по дороге. От них несло перегаром и потом. Один из хлопцев, облапив девушку, что-то шептал ей на ухо. Девушка как будто его не замечала, время от времени она механически улыбалась. Вторая девушка оживленно болтала с двумя парнями в казачьей форме. Иногда она заливалась неестественно громким смехом.

Они шли с окраины закубанской станицы М. Там стояли ветхие балаганы, где жили батрачки местного плантатора. Они собирали и сушили хозяйский табак. Коноплю сеяли местные казаки, отчаявшиеся вырастить здесь хлеб. Редко у кого находились деньги на что-то дороже водки. А плантатор нередко угощал ею бесплатно у своих балаганов. Молодежь гуляла перед ними вечера напролет. Пели песни. Подвыпив, иногда говорили тут о чудесах: о старых черкесских кладах, что в руки не даются; о волшебном цветке конопли, что распускается в полночь. Он дарует нашедшему его несметные богатства. В тот вечер кто-то сказал, что конопля вот-вот распустится. «Кто со мной?! Счастья искать!» – крикнул пьяный голос. Откликнулись четверо...

508 читателей получили ссылку для скачивания номера журнала «Новая Литература» за 2024.02 на 28.03.2024, 19:50 мск.

 

Подписаться на журнал!
Литературно-художественный журнал "Новая Литература" - www.newlit.ru

Нас уже 30 тысяч. Присоединяйтесь!

 

Канал 'Новая Литература' на yandex.ru Канал 'Новая Литература' на telegram.org Канал 'Новая Литература 2' на telegram.org Клуб 'Новая Литература' на facebook.com Клуб 'Новая Литература' на livejournal.com Клуб 'Новая Литература' на my.mail.ru Клуб 'Новая Литература' на odnoklassniki.ru Клуб 'Новая Литература' на twitter.com Клуб 'Новая Литература' на vk.com Клуб 'Новая Литература 2' на vk.com
Миссия журнала – распространение русского языка через развитие художественной литературы.



Литературные конкурсы


15 000 ₽ за Грязный реализм



Биографии исторических знаменитостей и наших влиятельных современников:

Алиса Александровна Лобанова: «Мне хочется нести в этот мир только добро»

Только для статусных персон




Отзывы о журнале «Новая Литература»:

24.03.2024
Журналу «Новая Литература» я признателен за то, что много лет назад ваше издание опубликовало мою повесть «Мужской процесс». С этого и началось её прочтение в широкой литературной аудитории .Очень хотелось бы, чтобы журнал «Новая Литература» помог и другим начинающим авторам поверить в себя и уверенно пойти дальше по пути профессионального литературного творчества.
Виктор Егоров

24.03.2024
Мне очень понравился журнал. Я его рекомендую всем своим друзьям. Спасибо!
Анна Лиске

08.03.2024
С нарастающим интересом я ознакомился с номерами журнала НЛ за январь и за февраль 2024 г. О журнале НЛ у меня сложилось исключительно благоприятное впечатление – редакторский коллектив явно талантлив.
Евгений Петрович Парамонов



Номер журнала «Новая Литература» за февраль 2024 года

 


Поддержите журнал «Новая Литература»!
Copyright © 2001—2024 журнал «Новая Литература», newlit@newlit.ru
18+. Свидетельство о регистрации СМИ: Эл №ФС77-82520 от 30.12.2021
Телефон, whatsapp, telegram: +7 960 732 0000 (с 8.00 до 18.00 мск.)
Вакансии | Отзывы | Опубликовать

Поддержите «Новую Литературу»!