Форум журнала "Новая Литература"

Георгиевская Елена. Рассказ «День святого Николая».

…«Здравствуй, Женя. Почему так долго не писал? Извини за почерк, пишу на пароме. Очень хорошо, что ты адекватно прореагировал на поведение соседа. Хороший ли человек Саша Рубинштейн, как вы с ним живете?

Очень хорошо, что купил книги, если они помогут тебе в работе и творчестве. Нам тоже задержали зарплату, а бабушке – пенсию. Если не можешь подработать дворником, пиши статьи или сценарии, или позвони моему двоюродному брату в Жуковский, он поможет тебе найти работу. Тебе уже 22 года, опыт есть, где-нибудь устроишься.

Бабушка себя чувствует хорошо, отец тоже. Мама».

Что означало примерно следующее:

«Здравствуй, Женя. Как хорошо, что ты долго не писал, как мне надоели твои письма с просьбой выслать денег! Извини за почерк, тороплюсь: скоро начнется мексиканский сериал. Я так и знала, что ты ни с кем ужиться не можешь, опять набил кому-то морду. А Саша Рубинштейн, видимо, еврей? Только этого не хватало, и наверняка вы с ним пьете.

Я подозревала, что ты пропьешь все деньги, чего еще от тебя можно ожидать? Денег я тебе не дам, и у бабушки тоже ничего не проси. То, что тебе лень работать, для меня не новость. У меня не хватает совести послать тебя к черту, но ты можешь позвонить моему двоюродному брату в Жуковский, он тебя так пошлет, что мало не покажется. Тебе уже 22 года, может, хватит сидеть у нас на шее?

Бабушка очень недовольна твоим поведением, а отец видеть тебя не желает. Мама».

В общем, между матерью и сыном царило полное взаимопонимание.

Периодически в эту идиллию вмешивался отец, и получалась ну совсем пастораль. Чтобы упрочить отношения, Женька совершал поступки, которыми благодарные родители могли гордиться: осенью приехал пьяный в чужой одежде, весной попытался угнать молоковоз, летом в компании с приходским священником обрезал провода и сдал в металлолом, чтобы на вырученные деньги купить самогон…