Форум журнала "Новая Литература"

Горбачев Юрий. Рассказ «Борькин папа – антисемит».

...На этот раз игра поначалу не клеилась. Настоящий футбольный мяч – не консервная банка: летит, едва прикоснешься, да и бить сильно не сразу решишься – как-никак жалко. Но постепенно освоились, и рослый Паша, способный ко всякому спорту, забивал под радостные крики гол за голом. Девчонки, сидя на досках, громко завидовали, звали играть в лапту, в волейбол, мальчишки отмахивались, и тут мяч со звоном ударился в стальную дверь дежурки, она как по сигналу отворилась, и на пороге появился Фашист – собственной персоной.

Стуча сапогами, он кинулся на середину зажатого между ящиками и штабелем досок футбольного поля, легко отбросил щуплого Борьку, сгреб мяч и остановился, ухмыляясь.

Мальчишки замерли.

– Отдайте! – крикнул Борька. – Это мой мяч! Мне папа привез!

– Отдай! – потребовал Пашка. – Не имеешь права!

– Не имею? А ну, поди сюда, – Фашист поманил его пальцем; перекидывая мяч с ладони на ладонь, он стоял посреди двора – дебелый, румяный, в черной, как у гестаповцев в кино, форме.

– Фашист! – вопили девчонки.

– Пожалуйста! – просил Борька. – Отдайте. Это мой мяч. Мне папа привез!

– Ах, твой! – ухмылялся Фашист. – Ты думал, я буду тебя упрашивать. Что б я тебя здесь больше не видел, еврей!

– Нацию на глаз определяешь? – хищно оскалился Пашка.

– А то я его маманю не видел, – хмыкнул Фашист. – Мало их немцы постреляли.

Неторопливо, поигрывая мячом, он подошел ко входу в дежурку, обернулся, ухмыляясь, и плотно притворил за собой дверь.

Никто не двинулся с места. Только Паша подошел к Борьке и, положив руку ему на плечо, сказал:

– Не плачь. Что-нибудь придумаем.

А Борька и не думал плакать. Еще чего?! Тем более при девчонках. Ну, две-три слезы скатились… Так разве это плач? Стоял, отвернувшись, вычерчивая носком сандалии невидимые на асфальте линии.

 

Железная дверь снова отворилась, выпуская Фашиста. В руках у него теперь торчала метла. Мальчишки было шарахнулись в сторону, но он не собирался нападать, просто хотел продлить ощущение своего триумфа. Пуще обычного румяный, проследовал мимо сгрудившихся мальчишек, мимо застывших на досках девчонок и стал мести мостовую, начав от дальнего ящика. Все молчали. Только резкое шварканье метлы нарушало тишину. И тут Пашка толкнул Борьку локтем:

– Твой папа!..

   Здравствуйте, Юрий. Прочитала уже второй Ваш рассказ. Второй раз убеждаюсь в том, что Ваши рассказы читать не только интересно, но и полезно. Особенно молодым авторам)))
    С уважением, Катерина Вольная.

Здравствуйте, Екатерина!
Спасибо за добрые слова.
Ваш Ю.Г.

А вот и злые слова, не обессудьте.

"– Ну да, – подтвердил Пашка. – Что б я тебя здесь, говорит, больше не видел, еврей.
– Это кому он так сказал? Моему сыну? – спросил отец очень так… спокойно. Щека у него начала дергаться.
– Ему, – закивали мальчишки. – А где нам играть?
– Мой сын – русский человек, – покачал головой отец. – И где он теперь – фашист?"

Смысловой ключ в рассказе совпал с наивысшим напряжением сюжета. Это плохо тем, что автор не дал читателю опомниться и осознать реакцию отца. Читатель эту реакцию просто проглатывает, не жуя. В результате финал вызывает недоумение ("Что-что он там такое сказал?") и вынуждает возвращаться к смысловому ключу уже после того, как рассказ прочитан. Это снижает силу художественного воздействия и смазывает авторскую работу. Смысловой ключ надо располагать до того, как наступает пик сюжетного напряжения, чтобы читатель успел осмыслить его. Из-за этого в целом рассказ можно назвать неудачным.

Спасибо за замечание. Обдумаю.