Форум журнала "Новая Литература"

Сапир Александр. Рассказ «Ифигения».

...Слух о предстоящем необычном жертвоприношении быстро распространился, и у храма Аполлона с раннего утра толпился народ.

– Расступись! – кричали конные воины, освобождая путь веренице дорогих крытых колесниц. Они оттеснили народ и стали сплошной цепью вокруг храма. Первым из царской колесницы вышел сам Агамемнон в сопровождении своих верных придворных, Талфибия и Эврибата.

Клитемнестра с Ифигенией ехали отдельно. Служанки помогли им выйти из колесницы и, поддерживая их, повели к храму. Вслед за ними семенил старый Креон. Мать и дочь шли обнявшись, одетые в чёрные длинные одеяния. Ифигения плакала навзрыд, а Клитемнестра что-то говорила ей на ухо. Вожди маленькой кучкой последовали за ними. У Ахилла сжалось сердце, когда он увидел Ифигению. «Я надеюсь на тебя, мама» – шептал он про себя. Он заметил, что все его друзья выглядят не лучшим образом, а верзила Теламонид кусает губы со страдальческим выражением лица. Даже старый Нестор казался слегка растерянным.

Агамемнон подошёл к Клитемнестре и попытался взять её под руку, но она оттолкнула его. Он отошел и, не отрываясь, смотрел на Ифигению. Его глаза под густыми бровями горели фанатичным огнём, а горбоносое узкое лицо казалось ещё более вытянутым.

Бородатый жрец с мясистым красным носом и толстыми губами вышел им навстречу, взял Ифигению за руку и повёл к алтарю – большому камню, на котором было высечено некое подобие то ли Бога, то ли человека. Он передал её служке, а сам воздел руки ввысь и басовитым голосом произнёс нараспев:

– О Бог наш, Феб-Аполлон, Светлоликий и Лучезарный, прими в жертву дщерь царскую, Ифигению, кою царь Агамемнон и весь ахейский народ даруют тебе. Плоть от плоти она царя нашего. Прими её во чертоги свои светлые и возрадуйся с ней. И даруй нам благость свою. Просим тебя, Бог наш, Аполлон Светлоликий, воздари ветер попутный кораблям ахейским, дабы свершился поход на Трою, дабы покарали воины ахейские троян неразумных, что храм твой осквернили и царскую жену покрали. Да будет так...

Всегда белой завистью завидовал писателям-историкам...ведь они проживают еще одну жизнь-в настоящем и прошлом..

      Точно - Фейхтвангер говорил, что именно поэтому в ист. жанре пишет.

В трагедии Еврипида все наоборот - Ифигения прямо таки рвется под нож в порыве самопожертвования ради отчизны, такие вот страсти там кипят. Она - героиня, противоположность "предательнице" Елене.  Но мне такая экзальтация чужда, ближе обычная девочка, которая хочет жить.