Форум журнала "Новая Литература"

Бреднев Владимир. Рассказ «Последняя воля».

...Чёрный траур с проблесками неуёмной агрессии длился все девять дней и достиг максимального напряжения в момент, когда вихлястый, жидкий молодой адвокат с рыжей неопрятной бородёнкой на молодом лице впрыгнул во двор крепости и поскакал на своих козлиных ножках к парадному. К этому моменту все родственники были на ножах, и каждый, не испытывая особой ненависти, желал козлобородому, чтобы у него отсох язык в тот самый момент, когда он произнесёт чьё-то чужое имя.

Пока молодой человек открывал кейс и распечатывал конверты, на лицах родственников жила скорбь. Скорбь была уж слишком слезоточива. Когда он закончил читать завещание, глаза высохли, и в них гостило изумление, медленно перераставшее в негодование. Первой не выдержала самая активная из родственниц покойной, схватила телефон и набрала номер старой приятельницы Клавдии Васильевны. Каждый напрягся.

– Алло, Вера! Вера Сергеевна, голубушка, скажите, за нашей Клавой последнее время каких-нибудь странностей не замечали? Может, она о мести говорила? Или к зверушкам пристрастие питать стала? Жалела их? Сюсюкала, любя? Что говорите? Нас любит? Души не чает? Уверяла? Сильно уверяла, до слёз? Ой, Вера Сергеевна, точно до слёз! Если бы вы знали, что эта тварь старая наделала! Что с Клавдией Васильевной произойти изволило? Сдохла она, дура слабоумная, – крикнула в трубку женщина и влепила смартфон в стену.

Антон Ионович не выказал никаких эмоций. И сделался для всей родни ещё презреннее, чем был ранее. Сидевшие в комнате за общим столом люди презирали этого молодого бизнесмена, до неприличия обременённого собственными деньгами, и никак не выказавшего своей реакции на единственную спасительную ниточку, только что выдернутую из телефонного разговора: Клавдия Васильевна была слабоумной! Нет! Она была шизофреничкой! Недееспособной! Умалишённой! Слабонервной, внушаемой, легко поддающейся гипнозу! Какой была Клавдия Васильевна?

Никто и не заметил, как из комнаты удалился молодой рыжий человек. Теперь на бордовом бархате скатерти, покрывавшей стол, белым нарывом лежал лист завещания, где чёрным по белому, явно совращённая чёртом, Клавдия Васильевна написала: «Всё движимое и недвижимое имущество общей стоимостью в сорок шесть миллионов долларов США, принадлежащее мне ко дню моей смерти, по истечении сорока дней с момента кончины, прошу передать...».

Спасибо, Владимир! Изящное письмо. Рассказ претендует на звание шедевра "Новой литературы". Не побоюсь такого заявления.
"Деревня, погруженная в траур, мгновенно узнала о прибытии с часа на час жуткого монстра, заподозренного в однополых связях, и крутого беспредельщика из девяностых." - шикарное предложение, прям вся суть нашей немытой отчизны всплывает. Этакая аналогия на "Тризну по генералу" Константина Строфа, столь нашумевшую в своё время в этом журнале. Меня там убивал цинизм автора. А здесь - хорошо, чувствуется и глубина и ирония.
В общем, здорово!
Творческих вам узбеков!

Рассказ интересный. Антон Ионович почему-то напомнил артиста Миронова в роли Остапа Бендера.  Понимаю  - это всего лишь рассказ, плод воображения автора, но вот беспокоит - в завещании указаны животные-сироты, а Антон Ионович их усыновил. Значит, животные уже не сироты и тогда завещание теряет силу...

     Вот и мне так показалось...

Ох, я не могу, "не можется" мне, не живётся спокойно. Хочется сказать; "Ржу, не могу!!!"
Ширится, ширится круг "добропорядочной родни" Клавдии Васильевны. Вот они, "повылазили":
"Сегодня они были объединены всеобщей ненавистью к сумасбродной и не вовремя околевшей старухе". - Ещё один перл прозорливого автора.
Владимир, вам надо идти в экстрасенсы и лечить людей. Вы поглядите, что вы с ними делаете своими литературными опусами? Они ж ничего не видят, кроме своей сухой логики.
Не берусь защищать автора, но всё же предположу: А что если вся эта операция с наследством - тонко продуманная комбинация Клавдией Васильевной и Антоном Ионовичем ещё при жизни первой. Даты в документах можно поставить когда угодно. Были сироты, бабули пришли, зверушки пожелали иметь усыновителя. Что тут неясного-то?
А впрочем,
не моего ума это дело:
"Потом много ходило слухов, и в Челябинском психиатрическом диспансере поговаривали о необъяснимой вспышке страшного мозгового расстройства в одном небольшом посёлке". В.Д.
Булгаков, Чехов, Лесков - все мои любимые авторы, вдруг озарили меня здесь. И сказал я себе: "Ну ты сам посмотри, он делает это, так же легко и просто, как и они. Творит. Выдумывает. Пробует. Он есть - часть нашего литературного наследия".
Можно со спокойной совестью идти в автослесари, шпаклевать изуродованные временем и его безумием авто. Отечественная литература в ясных умах и добрых руках. Аминь!

А если предположить, что племянник и не племянник вовсе, а сын Клавдии Васильевны ( мало ли, что было в её жизни!) Дело не в этом, пусть связывает концы Агата Кристи. Главное - " Отечественная литература в ясных умах..."