Именно так. Да, роман Маргарет Митчелл. Ваша новелла находится с некоторыми ее частями в удивительном тактовом совпадении.

Смутила меня ваша история. Так и хочется написать отзыв, озаглавив его так: "Унесенные ветром, или Ashly Resurrection".

Возьмем перевод Данте самим Пушкиным. А именно — тот самый, знаменитый отрывок:

...И дале мы пошли — и страх обнял меня.
Бесенок, под себя поджав свое копыто,
Крутил ростовщика у адского огня.

Горячий капал жир в копченое корыто,
И лопал на огне печеный ростовщик.
А я: «Поведай мне: в сей казни что сокрыто?»

Виргилий мне: «Мой сын, сей казни смысл велик:
Одно стяжание имев всегда в предмете,
Жир должников своих сосал сей злой старик

И их безжалостно крутил на вашем свете».
Тут грешник жареный протяжно возопил:
«О, если б я теперь тонул в холодной Лете!

О, если б зимний дождь мне кожу остудил!
Сто на сто я терплю: процент неимоверный!»
Тут звучно лопнул он — я взоры потупил.

Тогда услышал я (о диво!) запах скверный,
Как будто тухлое разбилось яйцо,
Иль карантинный страж курил жаровней серной.

Я, нос себе зажав, отворотил лицо.
Но мудрый вождь тащил меня все дале, дале —
И, камень приподняв за медное кольцо,

Сошли мы вниз — и я узрел себя в подвале.

...

Тогда я демонов увидел черный рой,
Подобный издали ватаге муравьиной —
И бесы тешились проклятою игрой:

До свода адского касалася вершиной
Гора стеклянная, как Арарат остра —
И разлегалася над темною равниной.

И бесы, раскалив как жар чугун ядра,
Пустили вниз его смердящими когтями;
Ядро запрыгало — и гладкая гора,

Звеня, растрескалась колючими звездами.
Тогда других чертей нетерпеливый рой
За жертвой кинулся с ужасными словами.

Схватили под руки жену с ее сестрой,
И заголили их, и вниз пихнули с криком —
И обе, сидючи, пустились вниз стрелой...

Порыв отчаянья я внял в их вопле диком;
Стекло их резало, впивалось в тело им —
А бесы прыгали в веселии великом.

Я издали глядел — смущением томим.

Если обратить внимание, стиль различается.

Ни в коем случае. Я этого не говорил. С помощью определенной рифмы можно создать как произведение гениальное — так и откровенно пошлое. Я не великий знаток поэзии — просто предполагаю, что создание стихотворений, использующих чисто женскую, или чисто мужскую рифмы затруднено по объективным причинам, связанным с самой грамматической тканью русского языка. Недаром, в греко-римском поэззии вообще все построено по совершенно другим алгоритмам, передача которых для русских поэтов всегда представляла немалую трудность.

И в самом деле — почему "Илиада" и "Одиссея", людьми древности единогласно признанные, как образчик вкуса, и проявлений величия духа в русском переводе сразу же обретают черты какой-то одиозной слащавости, чудовищных неологизмов, типа "пышнобедрый", "многомудрый", "цельнокаменный", и т.д. и т.п. Я не знаю греческий, увы. Но само его звучание, и слова, проникшие в русский язык показывают, что язык этот сладкозвучный, с очень богатым словарным запасом. Увы, у него своя ментальность. И эту ментальность трудно, очень трудно выразить средствами нашего языка.

Или персидский. Язык не менее красивый и "льющийся", чем греческий. А переводы — почти всегда эталонная дрянь. Остается предположить, что либо плохо оригинал — либо он плохо "садится" на русский. Я давно предполагаю последнее.

Насчет рифм — уж такова русская поэтическая традиция, истории почтенной. В русской поэзии всегда чередуют женскую и мужскую рифмы. Правда, встречаются рифмы исключительно мужские, и исключительно женские. Но я давно заметил: они представляют собой довольно-таки неприятное зрелище. Вершина лондонского дна — современные песенки эвнухов от попсы, почему-то возлюбившие женскую рифму, и клепающие песенки типа:

Я поглядела
Она помертвела

И т.д. и т.п.

Лачин, буду отвечать по пунктам, без этого цитирования. Вообще, было бы неплохо возродить старый эпистолярный стиль, коль скоро мы заговорили о стилистике.

Итак: по первому пункту. Так ведь тут такое дело: до Александра Пушкина у нас приличной светской поэзии, говорящей простым и непринужденным языком, и нет. Кого брать за образец? Баркова, что ли? (шутка...) Ломоносова? Державина? Эти господа писали в напыщенном стиле классицизма: тяжеловесом, перенасыщенном разного рода модной иностранщиной, и резвящимися амурами. Еще шаг — и мы попадаем в Московию, где толковой светской авторской поэзии не было — одни церковные сочинения, исторические летописи, срамной лай московских улиц, запечатленный в документах дьяков-крючкотворов (кстати, преинтересный). И еще разного рода феерия, вроде "Домостроя".

Еще дальше вообще все загромождается; мы попадаем в Киевскую Русь. Там тоже никакой авторской поэзии. Былины и прочий фольклор не в счет.

У отца Федора есть разные там Тартарии пополам с Этрурией. Там русы летают на звездолетах, и ведут героические войны в году миллион двадцать первом (до нашей эры) при помощи тяжелой мамонтовой кавалерии, и легкой медвежьей.

Но реальность такова. Апеллировать к прошлому — прием, вообще рискованный. Вряд ли новогреческий можно совместить с языком Гомера. (Вспомните, что в Элладе было семь наречий, что ли...) Просто не поймут. А то и хуже. Даже какие-то элементы надо вводить с осторожностью. Персидский делится на три периода. Но стилизация "под Фирдоуси" для перевода Данте может привести к противоествественному слиянию старого перса и желчного итальянца. Культура начнет властно вторгаться в канву повествования, потому что, как заметил один умный человек, для того, чтобы понять греческую философию — нужно понять греческую грамматику.

Единственный выход — использовать тот запас греко-римских слов, которые есть в русском языке. Потому что "Комедия..." говорит на языке греко-римской культуры, хоть и с некоторыми элементами семитской (в виде апелляций к Ветхому Завету). Но количестве греко-римских элементов в русском языке, хоть и велико — но все же, ограниченно. Такой вот парадокс, имеющий вид каламбура.

Поэтому "язык Пушкина" — абсолютно логический шаг, продиктованный исторической логикой, () развития нашего языка.

Второе я доказать не могу, потому что не знаю итальянского — да еще в его средневековом исполнении. Но мне кажется, что Лозинский был достаточно точен; ведь он был хороший латинист. Да и романские языки знал прилично.

     У Лозинского, честно говоря, тоже был такой грех - осовременивать лексику подлинника в ущерб духу того времени. Данте он переводил менее архаично, чем Катенин (или Шевырёв? не помню точно), но зато и менее точно.

Такого я у Лозинского не замечал. Он был замечательный переводчик; и  его перевод "Комедии..." стал для меня "каноническим". То же самое касается переводов Никколо Макиавелли, за которые он получил особое признание от правительства.

Вы же приписываете Лозинскому сразу два смертных греха: что он переводил стилистически неточно — да еще и уклонялся от текста. Но представить себе начало "Комедии..." по иному чем:

— Земной свой путь пройдя до середины
Я заблудился в сумрачном лесу
Утратив правый путь до тьме долины.

— не могу.

    Так я не отрицал, что он незаурядный мастер слова. Как и вся вышеперечисленная мною сволочь. Просто СЖ лягнул большевиков как "людоедов", убивающий хороших людей. Гумилёва изобразил порядочным. Потому я и говорю о Г. как человеке.  

Кто такой "СЖ"?

   Разногласие меж нами в данном вопросе не столь велико, как кажется. Вспомните своего "Дракона", где вы правильно подметили, что нацисты во многом основывались на белом движении России, от коего и позаимствовали во многом свою пропаганду. Фашизм ведь зародился в России, а не Италии с Германией. Просто русские левые выгнали фашистов взашей, а те смекнули, что на Западе они куда больше ко двору.

Я знаю. Но речь идет не столько о Гумилеве-человеке — а о Гумилеве-поэте. Точнее, о Гумилеве — авторе стихотворения "У камина". А оно — несомненно, сильное.

    "Гумилёв благодаря ленинскому режиму получил возможность развестись с правом снова вступить в брак, чем не преминул воспользоваться. Это не помешало ему ненавидеть большевиков. Расстрелян за участие в вооружённом заговоре. Сейчас его вина оспаривается. Достоверно одно: он публично называл себя «убеждённым монархистом» и любил пострелять, будь то в Первой мировой или охотясь на львов, и пытался убить Волошина, заслужив от него пощёчину за оскорбление Е. Дмитриевой. Кто монархист и любит забавы ради убивать диких животных, может дальше не читать. Ему не понравится" ("Малоизвестное о Ленине" http://newlit.ru/~lachin/5169.html). 

Подождите... подождите. Большевики — не сто долларов, чтобы их все любили. У них могли быть враги, в том числе — принципиальные. И не всегда враги большевиков были чернее дьявола. Разумеется, поступок Гумилева, когда он вернулся в СССР выглядит, как минимум, странным. Еще более странно выглядит его эпатаж на собраниях, где он публично называет себя монархистом; дело даже не в пресловутом "гражданском мужестве",  в откровенном инфантилизме такого рода поступка. У людей это часто бывает: думают, что дело ограничиться фрондой и мелкими интригами — ан, выходит посерьезней. Думаю, что злодеем Гумилев был таковским, хотя мог успешно вставать в позу. Бывает.

Что же касается разоблачения литературной мистификации Е.Дмитриевой — да, скверная история. За давностью лет многое забылось, но выглядит не очень-то и прилично. Причем, создатель литературной мистификации Волошин — тоже фигура весьма своеобразная. Я даже не знаю, кто из них выглядит хуже в некоторых смыслах.

Но с другой стороны... "кто живет?" (с).

      "Мы рубили лес, мы копали рвы,
      Вечерами к нам подходили львы.

     Но трусливых душ не было меж нас,
     Мы стреляли в них, целясь между глаз".

      Юлий... Если среди них действительно не было "трусливых душ", почему эти сукины дети "стреляли", "целясь между глаз", а не сходились со львами в рукопашную?

Лачин, вот тут вы явно придираетесь. Да и не в том дело, а в самой идее стиха. А она глубокая.

       "За такое (стихи - Л.) многое простится".
       Кем? Левые не простят за фашизм.Противники живодёрства не простят за львов. Любой воспитанный человек не простит за поступок по отношению к Е. Дмитриевой (Ч. Габриак) (не простил же Волошин, давший ему пощёчину и за то с ним стрелявшийся). 

Об этой истории я ничего не знаю...

     Я имел в виду именно поэта Гумилёва - о нём ведь и написан ослино-лягающий сценарий, из-за которого здесь спор разгорелся.  

Не знаю. Вроде, за поэтом Гумилевым особых грехов в смысле зверств и откровенных подлостей не числиться — а обвинить можно в многом, в том числе — весьма и весьма гнусном. Возможно, я не обладаю полнотой информации.

     Ольга меня прокляла. И всё за Гумилёва. И чем он ей дался...

Какой Гумилев? Отец, или сын? Гумилев-отец был поэт, притом — весьма приличный. Я его уважаю за следующий стих:

Наплывала тень... Догорал камин,
Руки на груди, он стоял один,

Неподвижный взор устремляя вдаль,
Горько говоря про свою печаль:

"Я пробрался в глубь неизвестных стран,
Восемьдесят дней шел мой караван.

Цепи грозных гор, лес, а иногда
Странные вдали чьи-то города,

И не раз из них в тишине ночной
В лагерь долетал непонятный вой.

Мы рубили лес, мы копали рвы,
Вечерами к нам подходили львы.

Но трусливых душ не было меж нас,
Мы стреляли в них, целясь между глаз.

Древний я отрыл храм из под песка,
Именем моим названа река,

И в стране озер пять больших племен
Слушались меня, чтили мой закон.

Но теперь я слаб, как во власти сна,
И больна душа, тягостно больна.

Я узнал, узнал, что такое страх,
Погребенный здесь в четырех стенах.

Даже блеск ружья, даже плеск волны
Эту цепь порвать ныне не вольны..."

И, тая в глазах злое торжество,
Женщина в углу слушала его.

За такое — многое простится.

Что же касается Гумилева-младшего, то он далеко не столь уважаем мной. В юности я весьма увлекался его теориями. Но позже понял, что все эти теории не просто антинаука, и "folk history" — но еще имеют весьма неприятную связку с фашизмом.

То же самое: "теория крови", "пассионарность".

Кстати — последнее, фактически, воскрешает тень "сверхчеловека" — притом, не в ницшеанском, а именно в фашистком, даже нацистком значении слова. Уберменш-пассионарий рожден таковым, его величие прилагается к натуре, как неотъемлемое качество. Так сказать, патентованный сверхчеловек. Даже с точки генетики этот пункт весьма и весьма спорен — что такое "затухание пассионарного импульса"?

У римлян был свой язык диффимации --- притом, весьма развитый. И уличные граффити были. Просто первоклассные по грубому эротизму, и похабщине. Но увы --- прямого аналога Великого и Могучего нет. Тут уж нужно быть первоклассным специалистом, на уровне покойного Лозинского. А иначе никак. И уж конечно, без этих анахронизмов. В эпоху Древнего Рима порнотубов не было...

     Пучков - да, далеко не бесспорен... Здравые идеи у него есть, как, впрочем, у того же Лимонова. Но оба далеко не титаны мысли.

Пожалуй, хуже. Как-то раз я смотрел клип Пучкова с Лимоновым. "Эдичка" разнагольствовал, а Гоблин слушал с одобрительным видом. Я слушал, и вдруг с отвращением подумал: а чем же, по большому гамбургскому счету проповедуемое Эдуардом Лимоновым отличается от нацизма? Шкурка лишь поглаже — а так, да, нацизм.