-1-

Жил да был мужчина. Жил просто, непритязательно и имел свои принципы. И принципов у него этих было как у принца. Потому что мужчина любил однокоренные слова. Первый принцип был следующий. Никогда не спать с женщиной в первый вечер. Второй – работать мало, но за хороший прайс. И третий, но далеко не последний – слушать только себя и никого больше.  АИ, конечно, он больше всех на свете любил себя. Что нормально.

Жизнь протекала без особых хлопот и забот. И к 40 годам мужчина обзавёлся уютной квартиркой, приличным авто и даже стал подумывать о выгодных инвестициях. И всё бы ничего. Но была у него одна слабость – алкоголь. Он с молодости  уважал эксперименты со спиртным, которые зачастую противоречили обычным стандартам. Мужчина не страдал похмельем, мог пить несколько дней подряд без «мордой в салат». И даже постепенно начал писать инструкцию о правильном безболезненном употреблении горячительных напитков. Одним словом, жизнь проявляла свою гармонию во всём, включая плотное общение с  общепризнанным пороком. Казалось, мироздание забоится о нём, позволяя иногда осторожно переходить за грань дозволенного без каких-либо последствий.

Но и на старуху бывает проруха. И как-то одним дождливым вечером он заглянул в один близлежащий бар средней руки. Сквозь мутный стакан сомнительного пива обстановка заведения показалось ещё более мрачной. Настроение было так себе. Слегка захмелев, он вдруг подумал о значении словосочетания «так себе». В нём чётко просматривался неуловимый обман бытия. Почему «так себе», а не «так тебе»? Почему «так», а не «эдак» или не «на тебе»! После двух рюмок явно палёной текиллы  слова и сравнения закружили в тяжеловатой голове необычную чехарду. Вечер обещал быть гнусным.

-2-

«Он был старше её она была хороша…» Слегка нудная, но красивая песня Макаревича в который раз играла в её наушниках. Ей почему-то вспомнился стих Бродского с его удивительной строчкой «Любовник старый и красивый…». Будь там предлог «но», служивший строгим разделителем двух понятий она бы всё поняла и смирилась. Но там стоял союз «и». Но эта милая гласная буква связывала противоположные на первый взгляд прилагательные «старый» и «красивый». Превращая часто встречающееся словосочетание в некое подобие оксюморона.

Она так устала от одиноких вечеров. После того, как первый «кот в мешке» оставил её в двадцать три года одну с маленьким ребёнком на окраине Хабаровска в съёмной квартире без средств к существованию. Потом таких «котов» было ещё с пяток. Или с десяток. И все жадно пользовались её телом, забывая о душе. Душа… Какая душа…. Если просто хочется прижаться к своему родному человеку и прочувствовать, что такое вечность….А очередная падла или жената или просто валяет дурака по жизни. После этой мысли её затошнило. Она снова налила себе. И огляделась вокруг. Гадкий бар, липкие взгляды, её величество пустота.

-3-

Этого не может быть! Кто здесь?! Зачем эти худые костлявые ступни лежат на моих щиколотках? Что за гадкий запах многодневной помойки? Почему новогодняя ёлка мелькает как сумасшедшая фальшивыми огоньками китайских фонариков? Откуда такая потеря в мыслях? Где закончилась вчерашняя последняя картинка бытия? Что происходит?!!!

Он тихо засопел - видно мучился жаждой от выпитого накануне. Аккуратно привстав с промокшей от пота кровати, она аккуратно осмотрелась, понимая, что не у себя дома. Взгляд сфокусировался на странных стенах, будто вылепленных из земли. Потом она вдруг поняла, откуда идёт запах помойки – так сегодня пахнет любая глубоко вырытая яма. Это была Нора. Она вдруг с ужасом осознала, что размеры её обнажённого тела по сравнению с этим странным жилищем не соответствуют никаким стандартам. Она была маленькой, беззащитной и очень-очень несчастной.

-4-

Проснувшись, он жадно повёл острым носом, принюхиваясь к незнакомому запаху новой женщины. Всё-таки она пришла. Она здесь. И будет делать то, что он пожелает. Удовлетворённая ухмылка застыла меж тугих усов. Он на ощупь в полной темноте подошёл к компьютеру и стал неторопливо скачивать чужие романтические стихи, которые будут весьма кстати к предстоящему совместному ужину. «Денег не дам ни копейки!» - короткая кротовья ухмылка сопутствовала этому мудрому решению.

Голиков Олег. Рассказ «Острые ощущения».

...Вторая трансгенетическая память Юрла ещё до нырка в атмосферу этого голубоватого космического тела исправно просигнализировала ему о том, что в настоящий момент здешние биоорганизмы, для более полного насыщения своих эмоциональных полей и раздражителей удовольствия, ведут между собой игру на уничтожение. Эти подвижные существа из мягкой многоклеточной ткани пользуются при этом различными конструкциями из неэмоционального материала, чтобы как можно скорее достигнуть эффекта эмоционального равновесия, который в данной точке Вселенной попросту невозможен. Юрл мог бы с сожалением посмотреть на подобную бессмысленность титанических усилий чуждой расы, но для этого пришлось бы потратить некоторый запас топлива, да и не эта задача сейчас приятно волновала его сознание.

За два дня вхождения в различный биоматериал для сбора эмоционального топлива Юрл уяснил для себя одно – высшее качество квинтэссенции удовлетворения можно получить только при повсеместно практикуемой здесь процедуре физического слияния двух разумных организмов разной биогенетической формации. И сейчас он намеревался закончить свою полезную и увлекательную экскурсию на Земле именно этим – войти в разумного самца в момент спаривания, чтобы, заправившись под завязку пока ещё неведомой для межгалактического путешественника мощной эйфорией, потом долго не бояться одиночества мёртвого Космоса.

Это, конечно, был риск, но Юрл был любопытен...

Н-да... Пустота.
Чапаев отдыхает....

Голиков Олег. Критическая статья «Пелевин и Пустота».

...Привычные приёмы раскрутки сюжетов, описания внешности и внутреннего мира персонажей, которые уже давно не могут заинтересовать современного читателя из-за множества причин – повторяемости, предсказуемости финала, стереотипности главных героев и мотивации их поведения – отмирают и скоро станут просто невостребованными на сужающемся потребительском рынке беллетристики. Читатель сегодня не хочет знать, кто кого любит или не любит, убьёт или подставит – эти тривиальные схемы принесла с собой быстротечная постперестроечная волна, которая, играя мелкими пузырьками детективчиков и женских романчиков, вот-вот растворится в песке времени. А вот затем…

Затем, несомненно, наступит странная суровая эра литературно-вкусового чистилища. Наступит время психоделических путешествий по страницам новых романов неких интернет-вирусов, озабоченных синтезом материальных благ из потовых желёз волнующихся сетевых геймеров. Причём, эти компьютерные игроки будут временами превращаться в соседских любовниц для того, чтобы соблазнять, при полном отсутствии физиологического инструмента соблазнения, главного нефтяника страны, который, в свою очередь, является транссексуалом-брамином. Весь этот брульон будет щедро сдобрен специализированными терминами и неологизмами. Подобный поток информации из различных областей науки и религиозной философии, начиная от эпидемии буддизма на Рублёвке и заканчивая приготовлением ЛСД в домашних условиях, пережёванный и переваренный для всеобщего понимания, писатель нового времени должен будет мастерски сгущать до удобоваримого книжного концентрата. И всё это, рано или поздно, прозвучит финальным аккордом для того явления, которое мы привыкли именовать «развлекательной литературой»...