Васильев Игорь. Рассказ «Васёк».

…С тех пор он часто видел человечка, который оказался Васьком. Тот любил сидеть под стеной недалеко от косящихся на него дворовых псов. Иногда Васёк выпивал с мужиками. Тогда он вечно встревал в разговор с рассказами о себе: жаловался или хвастался. Вообще с ним было ничего, поржать можно.

Напившись, Васёк садился на землю и задрёмывал. Иногда кто-нибудь отводил его домой. Часто Васька оставляли на месте и его забирали менты. Это давало ему новый повод для жалоб. Мужики сочувственно кивали, советовали меньше жрать и хоть на рогах, но ползти домой. Алконафту и стены помогают…

Как и все, Никита считал Васька слегка прикольным пустым местом. Таким, как некоторые телепрограммы. Телевизор можно было переключить или просто вырубить. «Заебал, уткнись» – можно было сказать Ваську. Он покорно затыкался, но продолжал стоять рядом и уходил маячить у стены. Как будто после выключения телевизора в комнате оставалось чучело Петросяна или Якубовича. «Чё за хуйня?» – не мог понять Никита. Словно кто-то просил закурить, а потом убегал...

Васильев Игорь. Новелла «Беседа над разрушенным городом».

…Только в укромных уголках скрывались останки былой жизни. У корней кипариса блеснула мозаика. Рыжеволосая гетера задорно улыбалась. Её щёки с ямочками украшал нежный румянец. В волосы была вплетена жемчужная нить.

«Столетия назад здесь пировали и грустили. Эта девушка улыбалась. И лишь улыбка уцелела, умерев в камне» – подумал философ. Он взглянул на лукавое с прозеленью море. Оно уже размыло городской порт. Философ отвернулся и стал подниматься в гору.

Кипарисы возвышались над зарослями кустарника. Травы сомкнулись над мостовыми и фундаментами. Лишь кое-где среди зелени виднелось белое тело колонны. Чаще темнело что-то бесформенное. Древний камень можно было спутать с коровой…

Васильев Игорь. Рассказ «Хризантемы в снегу».

...Ближе к вечеру приехал господин. Он был молчалив. Вскоре было приказано отступать из усадьбы. Угрожало окружение. Впрочем, войска бывшего императора не были атакованы до темноты. Измотанные не столько переходом, сколько томительным ожиданием, воины стали готовиться ко сну. Покончив с хлопотами, Ватанабэ, наконец, присел у костра. Он знал, что следует ждать последний бой.

«Вот и это пришло», – размышлял Ватанабэ. Весной цветут сливы и вишни. Белого больше, чем зимой. И ветер в зазеленевших ветках ивы. Летом – плоды хурмы. Зелень утомлена своей яркостью. Много разных забот. Не успел оглянуться, и хризантемы припорошены инеем. А там – и сырая зима. Не так у нас в столице, и холодно, но не вся живность дотягивает до весны. Так и у людей. Наши зимы – войны. Кто-то гибнет, а другие потом наслаждаются миром. И насколько легче умереть от удара меча, пока ты ещё крепок! Как, наверное, тяжело чувствовать, как уходят ум и сила. Но почему всё вновь и вновь оживает? Почему так прекрасны хризантемы в снегу? Их согревает солнце. Оно никогда не бросает землю. У людей всё по-разному. Что знают о нас другие?! Когда солнце скрыто от глаз, оно подобно госпоже Удзумэ. Я не вижу её, но чувствую тепло и живу»...

Васильев Игорь. Новелла «Русская быличка – XXI в.».

Василий заканчивал пятый курс на отделении то ли менеджмента, то ли маркетинга разросшегося экономического факультета. Он собирался получить диплом и пойти работать к своему дяде. Учёба и собственное будущее не слишком волновали Василия.

Он «жил как все, и был как все», но хотел чувствовать себя человеком с изюминкой. Василий выбрал для этого обычный путь – подался в неоязычники. Придуманный волхвом с физтеха «древний» культ не напрягал. Но он придавал смысл непрерывному студенческому отдыху. «Не в клубе тусим. Традицию помним», – не раз говорил Василий, разливая пиво.

Жизнь молодых неоязычнников шла ровно, по накатанной колее. У Василия появилась охота к одиночным поездкам в лес. Там он гулял, собирал грибы-ягоды, немного выпивал. Однажды об увлечении Василия узнали братья по вере. Они необидно посмеялись над ним. Потом всем стало скучно. «Нет, это неспроста», – вдруг сказал волхв, прогоняя зевоту. «Леший Василия избрал. Они теперь – побратимы. Надо посвящение устроить»...

Васильев Игорь. Новелла «Конопля зацвела (кубанская быличка)».

Ветерок изредка разрывал душный воздух над конопляным полем. В ночном небе стояли рваные тучи. Одна из них накрывала луну как застывший гребень волны.

Неожиданно послышались шаги и нервный смех. Замелькали огоньки. Трое хлопцев и две девушки спотыкаясь шли по дороге. От них несло перегаром и потом. Один из хлопцев, облапив девушку, что-то шептал ей на ухо. Девушка как будто его не замечала, время от времени она механически улыбалась. Вторая девушка оживленно болтала с двумя парнями в казачьей форме. Иногда она заливалась неестественно громким смехом.

Они шли с окраины закубанской станицы М. Там стояли ветхие балаганы, где жили батрачки местного плантатора. Они собирали и сушили хозяйский табак. Коноплю сеяли местные казаки, отчаявшиеся вырастить здесь хлеб. Редко у кого находились деньги на что-то дороже водки. А плантатор нередко угощал ею бесплатно у своих балаганов. Молодежь гуляла перед ними вечера напролет. Пели песни. Подвыпив, иногда говорили тут о чудесах: о старых черкесских кладах, что в руки не даются; о волшебном цветке конопли, что распускается в полночь. Он дарует нашедшему его несметные богатства. В тот вечер кто-то сказал, что конопля вот-вот распустится. «Кто со мной?! Счастья искать!» – крикнул пьяный голос. Откликнулись четверо...