Панфилов Виктор.
Рассказ «Играй, люби, живи».
...Тоха сделал си. Дождался, пока друг подстроит вторую струну и сыграл соль для третьей. И, видя, что приятель ушёл в себя, потормошил его:
– В чём дело тогда? Ты сам на себя не похож…
– Ага, кажется, строит… Давай теперь аккордом – ре-минор… ля-минор… ми… – Рома сыграл ми-минорный флажолет, отставил гитару и потянулся к стакану. Нехотя возобновил разговор:
– Во мне всё дело. Ни в чём-то там, а во мне, в моём образе жизни.
Антон уставился на друга так, словно видел его впервые.
– А что не так в твоём образе жизни? Эй, братишка, ты что, приболел?!!
– Да всё неправильно, пойми. Мы с Леркой сидели тут, недавно, размышляли. У меня скоро ребёнок родится, а я занимаюсь какой-то дуростью. У других достаток, работа престижная, семья – у меня же хрен-разбери что. Работа охранником, чтобы времени побольше оставалось на творчество. Подработка музыкантом в кабаке – чтобы технику не терять. Пьянки, разъезды, клубы, тусовки…
Рома нервно скомкал в пепельнице докуренную сигарету, тут же взялся за новую. Долил коньяка в стакан. Продолжил, кашляя от дыма.
– Всё ради творчества… Что за чушь! Выступления, на которые ходит школота и праздные зеваки. Гастроли по сельским клубам. Фестивали, потом снова – пьянки, вписки, соски, трава, экстази, рок энд ролл… Музыка, песни – которые никому, кроме нас, не интересны и не нужны. Ну записали мы пару полупрофессиональных дисков, и где они? У приятелей, на нашем сайте и у совершенно левых людей, которые ни разу их и не слушали… На большую сцену мы никогда не вылезем, а вот эти жалкие потуги быть настоящей, узнаваемой группой просто смешны. В двадцать лет это ещё круто: говорить – «Я – музыкант, я пишу песни, играю в группе». А сейчас, когда я такое говорю – мне уже стыдно. Вместо того, чтобы о серьёзной жизни думать, о семье, о ребёнке – хвастаться тем, что стишки кропаешь, да на гитарке блямкаешь… Фу...