...Эта поистине детективная история разворачивается в центре Европы уже более пяти веков. Связана она с именами многих людей, большинство из которых давно предано забвению. Для начала предлагаю проследить более подробно путь одного известного в узких кругах человека, оставившего наиболее глубокий след в интересующей меня теме.
17 октября 1785 года в польских Шавлях родился мальчик, наречённый именем Тадеуш. Семья была достаточно знатная: отец являлся надворным советником короля Станислава Августа, а также был крестником самого Тадеуша Костюшко.
Далее биография мальчика прерывается более чем на четверть века и всплывает уже в военной кампании 1812 года, где он участвовал в качестве офицера наполеоновской армии. Участие в войне ознаменовалось для молодого человека званием кавалера ордена Почётного легиона, что, согласно Положению, означало официальное признание особых заслуг перед Францией, где до сих пор принадлежность к ордену является высшим (или одним из высших) знаком отличия и почёта.
Дальнейший путь будущей, во всех отношениях, спорной личности оказался уже совсем не связан с армейской карьерой, а целиком и полностью был посвящён археологии, коллекционированию артефактов и, самое главное, расшифровке древних надписей, перед которыми долгое время пасовали его предшественники и современники. Имя Тадеуша Воланского стало настолько широко известно в первой половине XIXвека, что на него ссылались многие историки, археологи и языковеды, в том числе и в России. Сенсационные открытия настолько поражали самого автора своей новизной и несоответствием общепринятым историческим трактовкам, что он, обладая острым чувством научной этики, начал писать письма в различные европейские (в том числе и российские) академические институты с просьбой оценить его труды и указать на возможные ошибки. К середине века Т. Воланский обладал огромной библиотекой редких книг, среди которых к тому моменту уже было большое количество собственных трудов, в которых последовательно излагалась и доказывалась его необычная гипотеза.
К сожалению, научная добросовестность сыграла с учёным злую шутку: письма не получили должной оценки, а в 1847 году, когда вышел его главный труд, «католический примас Польши, входившей в состав Российской Империи, обратился в святейший Синод России с просьбой испросить разрешение у императора Николая Iприменить к Воланскому аутодофе на костре из его книги». Попросту католическая церковь приговорила учёного к сожжению на костре, сложенном из его же книг...
