смысл Художественный.
Критическая статья «Лем и другие».
...Жуть.
Никто на станции Солярис Кельвина не встречает.
«– Станция Солярис. Ноль-ноль. Посадка окончена. Конец, – услышал я мёртвый голос контрольного автомата».
Могли б озаботиться и придать иной тембр автомату. – Нет. Так Лему не нужно. От такой пропагандистской односторонности мне скоро станет скучно.
«С тихим шипением, похожим на разочарованный вздох, воздух покинул оболочку скафандра. Я был свободен».
Хуже всего то, что я перестаю думать, что такой напор – результат работы подсознательного разочарования. Наоборот. Всё для Лема стало ясно насчёт окружавшей его действительности в Польше и вообще на планете Земля.
«Правительство Гомулки провело ряд реформ: кооперативизация стала добровольной, было распущено большинство кооперативов, землю возвратили крестьянам-единоличникам, в экономике была допущена ограниченная частная инициатива, было смягчено давление на прессу, рабочие получили возможность участвовать в управлении предприятиями, улучшились отношения с католической церковью. Однако уже в конце 1950-х годов сопротивление партийных кругов существенно нивелирует результаты реформ. В стране вновь усилилась цензура, началась антирелигиозная кампания и кампания против фермерских хозяйств, производственное самоуправление практически ликвидировано».
Инстинктивно, наверно, чувствовали, что социализм – это ежедневное усиление самодеятельности за счёт государства, а этого не получалось и всё. И значит, социализм, хорошее – невозможны.
Лем может распространить свою фантазию с негативной ауры слов («ядовитой атмосферы планеты», «обшивка обгорела и стала грязновато-коричневой», «наступила полная тишина. Я осмотрелся, немного беспомощно», «никто не приходил», «всё было свалено в беспорядке, как попало», «беспорядок», «лужа маслянистой жидкости») до всяких сюжетных нехорошестей, то есть ничего принципиально нового я от его романа не получу.
Могу и не читать дальше. Слава у произведения – дутая. На мой взгляд, во всяком случае. Это – произведение прикладного искусства. Оно приложено к идее, что социализм – тупиковый путь истории. Точнее, что нет у истории закономерностей развития. А все благие слова – туфта...
