следующая тема »

[Владислав Шамрай]

Конечно реальный. Уильям Робинсон, он же известнейший иллюзионист Чэн Ляньсу, погиб 24 марта 1918 года во время представления в Вуд Грин, в Лондоне, будучи застреленным во время исполнения номера ловли пули случайным зрителем.

[Лачин]

     Ничего себе...

[Андрей Усков]

Событиям надо остыть. С пылу, с жару только блины вкатывают, и то не всегда. Рыбак, видно, не знаком с квантовыми механиками, и понятие суперпозиции до него ещё не дошло. Рыба может быть одновременно и живой и мёртвой.
Что сказать? Рассказ чудесный, только затянут. Это знаете, Слава, когда вам кто-то, что-то рассказывает, а вы нет-нет и подумаете о  своём. Такое бывает. Видимо, всё-таки форма. Содержание - понятно.  У меня мыши на чердаке изводили подругу, видно, весна, всем хочется отойти - насыпал дуста и отошли, подруга немного успокоилась на счёт мышей, но говорит, голова болит, это от того, что ты мне массаж шеи не делаешь. Как вам это предложение? Согласен - затянуто - вычеркнуто - но, в нём, что-то есть, так и с рассказом. Мало его из себя выдавить, надо в него поверить. Вот тут я с рыбаком соглашусь. Он требует от вещи банального результата, стихи должны завораживать, вино - опьянять, рассказ - увлекать. Всё.
Форма, видимо, всё-таки форма. А содержание, что содержание? Кого нынче волнуют ощущения бомжа, когда он выпил пузырёк палённого пустырника? Земля - ему пухом. 

[Владислав Шамрай]

Вы знаете, Андрей, этот рассказ не стоит и половины сказанных слов. Я всё это и так знаю и понимаю. И коллизии ваши с вашей подругой и мышами несомненно схожи с рассказом. Это понятно. А, вообще, ну его. Как у вас погода? Жизнь вообще как? Как литературные планы? Я свободно принимаю вашу критику, потому что знаю как вы пишете, о чём. Вас не волнуют ощущения бомжей и это правильно. Это ж когда человек с институтским образованием помрёт- его жалко. Он ведь и красивше, да и пахнет дольчем. И кажется, что когда такой вот надушенный коньки откинет, то и нам всем от горя не жить.  Ну, на том и порешим. Устал я что-то в последнее время. Мишура всё это. Слова...слова...Вывороты...извороты...

[Лачин]

      "Вас не волнуют ощущения бомжей и это правильно. Это ж когда человек с институтским образованием помрёт- его жалко. Он ведь и красивше, да и пахнет дольчем. И кажется, что когда такой вот надушенный коньки откинет, то и нам всем от горя не жить" (Шамрай).
       Вот вот. То есть, как я говорю в таких случаях, "она же дочь Кончаловского!"

[Андрей Усков]

Просто, Муза, она, ведь и есть та бомжиха, которую вечно во что-нибудь превращают, то в лягушку-квакушку, то в столбовую дворянку, то вообще забирает её Кощей к себе в домработницы. А ты трудись, не ешь и не пей, особо из лужиц, иди на край света, там на самом его краю увидишь дуб над обрывом, на нём ларец висит, в ларце том заяц сидит, в зайце – селезень, в селезне – яйцо, а в яйце том игла нах, находится. Как только ту иглу сломаешь, так сразу всё мировое зло и развеется в прах, муза вернётся, душу отпустит, жизнь зашевелится, встанут из гроба мёртвые и зацветут подснежниками на полянках. Вы спросите: Зачем, почему всё так сложно? А бог его знает, не знаю, знаю только одно, не нами это придумано, ох, не нами.
У меня со Смертью, тоже, отношения «наинтимнейшие». Она пришла в мой дом, когда мне выдали паспорт и забрала отца. С тех пор, она только и делает, что приходит в мой дом и кого-нибудь забирает. Она как дитя несмышленое, которое ломает заводного металлического цыплёнка на хрупеньких ножках, только потому, что не помнит, не знает, не ведает: где от него ключик. Наивное дитя, у которого своя роль в этой драме. Что тут сказать? У меня все рассказы написаны этой болью. Их не так много, но мне хватает. За каждым рассказом стоит личность, бабушка или дедушка, друг или подруга. Такие у нас литературные планы, литературные подвиги, лит. поползновения, эт сетера. Что называется: врагу не пожелаешь. Живём ради живых, а пишем о мёртвых, всё по классику, чтобы мёртвая вода раны витязей смыкала и залечивала. А как же? А кто, если не ты. Некому, понимаешь ли. И всё тут. И смотришь на солнце это февральское, и находишь состояние его удивительным. Оно вон глянет на нас, и, чу, гляди, крыши заплакали, и душу защемило так ласково: опять выжили, ещё одну Сталинградскую битву выстояли.
Мишура, говорите, павлины? А что, тогда не мишура? Впрочем, есть у меня пара-тройка порошков от этой самой  хвори. Специально для вас, батенька, оставил. Чего не сделаешь для хороших людей, думал. Это «Назидание» Бродского, «Щит Ахилла» Одена и «В воздухе стоймя летел мужик» Кузнецова. Принимать перед сном, натощак, когда вызвездит.
Всего хорошего вам, не хворайте.
А впрочем, хворайте, исцеление того стоит.
С уваженьем, Усков.           

[Лачин]

  "Я про Ивана, а ты про болвана", мог бы ответить Шамрай.

   ЗЫ. У меня нечаянно двустишие гекзаметром вышло.-)

[Владислав Шамрай]

Прав Лачин. На разных языках поговорили. Я ведь писал о вас в хорошем смысле, Андрей, а вы ищите непонятную подоплёку. О мишуре - это я о себе писал, что-то смысл теряется, что-то не так в моей жизни. Павлины, говорите? Всё вы людей вылечить пытаетесь, исцеления желаете. Да не больны они - разные просто. А лекарства-то от разности нету. Такого наворотили, не нужные споры... И ещё- не пишите о смерти с большой буквы. Не стоит она того. Что она может? Забрать наших близких? Но назве мы станем меньше их любить, разве они будут нам менее дороги? Да ни черта она не может. И я скажу вам что не мишура- нафиг мне ваши порошки Бродского, Одена. Мои порошки- все те кого я люблю, с кем говорю каждый день, зима эта и что я дышу и не кашляю. Меньше за исцелением в книги заглядывайте, просто оглянитесь. Не будьте таким злым. За сим-пока.

[Андрей Усков]

Знать не вызвездело. Сочувствую. Особенно, когда навигатор котнрафактный, "ваще бяда". У него ж все карты палёные. О техническом устройстве, вообще, умолчу. Сами, поди, разберётесь.
Прощайте, Шамрай.