...Была свирепая для этих мест зима со слякотным снежком. Тёплая одежда была скверной, но прикупить что-нибудь Лиза не решалась. Видимо, у неё как-то замкнулось в голове – экономить на себе, – и это стало малым самоубийством, вроде символической жертвы, мол, мне ничего не надо.
Она боялась магазинов: цены казались заранее невозможными, потому надевала что есть, стыдясь своих отражений. Привычки прошлой жизни сыграла с ней злую шутку. Возник замкнутый круг: неуверенность мешала привести себя в порядок, а дурацкий вид усиливал растерянность.
Нужно было остановиться, успокоиться, но это казалось невозможным в начале эмигрантского марафона, когда позади ещё не простыл след прошлой жизни, похожей на лихорадочные сборы.
Ей необходимо было отстраниться от обстоятельств, сосредоточиться на себе – что может быть важнее? Но Лиза не знала этой и многих житейских мудростей, и потому штурмовала обстоятельства, как смертник, теряя силы и годы, со страстью отдаваясь самопожертвованию, развращая близких своим "мне ничего не нужно", запутывая их в надсадном альтруизме. Так случается с теми, кто мерит собой других людей, приписывая им свои чувства и мысли, как естественную норму, в ожидании невозможной взаимности. Однажды сын сказал: “Мама, я не могу относиться к тебе так, как ты ко мне – ты слишком...”