Цитата из статьи в рубрике "Записки о языке". «Николай Славянинов. Была ли рябой Курочка-Ряба?»:

Предлагаю рассмотреть смысл известной нам с детства сказочной метафоры «Курочка-Ряба». Первое, с чем мы ассоциируем слово «Ряба» – это прилагательное «рябая» в значении «пёстрая, полосатая», как «рябчик» (какой её все на картинках со снесённым золотым яичком и изображают)...

Однако давайте дополнительно наведём справки в эстонском (западно-чудском) словаре – поскольку чудской лексикон (на 90% схожий с лексиконом вепсским, ижорским, мерянским) лежит в основе великого множества слов, встречающихся в русских наречиях.

Для прилагательного «рябой» («пёстрый») и существительного «рябь» (напр., рябь на воде) – имеются родственные корни в эстонском языке:

riba [риба] – сущ. «полоса», прил. «полосатый», «пластинчатый»,

ribi [риби] – «ребро».

Однокоренными являются и русск. слово ребро, и англ. rib [риб] – «ребро», и англ. ribbon [риббн] – «полоса, лента», и, вероятно, ребристая рыбина, и дерево рябина (с листьями, напоминающими ребристый рыбий скелет), где окончание – NA (окончание падежа состояния в языках Уральской группы) – это ответ на вопрос «как», «в качестве чего», «какой». Это окончание, скорее всего, и послужило основой для образования славянских окончаний, образующих прилагательное: -НА, -НО, -НАЯ, -НОЕ, -НЫЙ...

Однако к «Курочке-Рябе», с большей вероятностью, относились вот какие слова из чудского лексикона...