Цитата из рассказа Лачина «Трудно быть равнодушным»:

Чудной дневник остался нам от Л.: не сразу и поймёшь, к чему тут речь. Начинаются сии записки со времени поездки его по районам, в качестве переводчика, с иностранцами. Вполне бесстрастно отмечаются подробности: как входили в вагоны, набитые беженцами вповалку, откуда выскакивал он каждый раз через минуту по причине духоты и страшного зловония, и всё без комментариев, вот образчик: «Мы спросили, сколько нарожала она детей. Отвечала, что восемь, и четверо живы ещё. Тут уж я скинул пиджак: пекло неимоверно», хорош переход к пиджаку, а? Ну никаких эмоций. Впрочем, кое-где прорывается, скажем, описывая роскошный обед в особняке местного начальника, отмечает: «Контраст с предыдущими сценами был разителен», но всё как-то сухо. Есть, есть одна прочувствованная фраза, но и она со слов гринго: «Сказал он мне, на обратном пути, что людей столь несчастных и начальства столь сволочного нигде ему наблюдать не доводилось», от себя же автор дневника ничего не добавляет.

Далее спокойствие Л. становится и вовсе поразительно. По возвращении домой обнаружил он свою квартиру занятой, точнее, захваченной беженцами, видать, из числа тех, коим сочувствовал гринго. Сухо, но подробно описана безуспешная попытка жильё отвоевать: в результате ожесточённой драки в одиночку против многочисленной семьи, избитый и оплёванный, был выкинут на лестницу. Лишь в одной фразе есть хоть отблеск эмоции: «Контраст дико-озлобленных лиц с предыдущей их приниженностью поразил меня». Вот и вся эмоция.

Но самое удивительное вновь впереди...