Цитата из рецензии Лачина «Разбор достоевского рассказа Самойлова с речью адвоката о Достоевском»:

на рассказ Павла Самойлова «Последние дни Терентия Мадина»

Рассказ Павла Самойлова «Последние дни Терентия Мадина» можно похвалить, а можно разругать основательно. Смотря каковы были намерения автора – делал он стилизацию под Фёдора Михайловича или просто писал, как писалось.

Если стилизовал, то получилось почти точно. Надо бы только несколько раз вставить слово «чрезвычайно», ещё несколько раз «чрезвычайнейший» и несколько десятков слов в уменьшительной форме, да убрать две-три откровенные детали. Ну и многословнее написать, этак раза в полтора, величиной с «Путешествие в Арзрум» Пушкина, а не «Бэлу» Лермонтова. И всё – я мог бы поверить, что это новонайденный опус Достоевского, притом что хорошо его знаю, перечитывал многажды.

Насчёт недостаточной многословности автора: его можно понять – может, он не выносит растянутости. Я и сам, пиша стилизации, всегда пишу кратче образца. Так что за это пусть его ругает кто-нибудь другой.

Но если мысли о стилизации не было, то подобную схожесть нужно уже в недостаток поставить. Тема, сюжет, характеры, чувства, место и время действия (Россия девятнадцатого века, притом именно второй его половины) – всё то же. Грязный обшарпанный трактир, кошмарные сны про свои злодеяния, изнасилование с педофилией, «и девочки кровавые в глазах». Главный герой, Мадин – помесь Свидригайлова со Ставрогиным, с налётом Раскольникова, тоже красивый, как и двое последних. Как каждому порядочному Раскольникову, ему полагается друг Разумихин и проститутка Сонечка Мармеладова. Наконец-то я увидел её за сексом, никак раньше не мог себе представить. Всё твердил за Станиславским: «не верю!»...