Цитата из рассказа Валентина Истомина «Самый добрый пёс на свете»:

...Прошло лето, наступила осень. Работы в саду было невпроворот – готовиться к зиме и убирать опавшие листья. К моему ликованию, хозяева оценили мою прилежность и аккуратность, не удосужившись навести обо мне справки: мы заключили устный договор, что зимой я буду приходить к ним расчищать снег, а с весны снова начну работать садовником, причём с повышенным окладом: у хозяйки были большие планы по благоустройству сада.

Им не суждено было сбыться.

Парадоксальным образом замерцавшую в моей жизни идиллию погубил праздник: в октябре у хозяина грянул юбилей. Меня попросили помочь: ожидалось много гостей, прислуга (горничная и повар – женщины уже далеко не молодые) могла не управиться. Моя задача была простой: носить что скажут и куда скажут. Платили, как всегда, хорошо. Я согласился.

Надо сказать, на мероприятии пришлось попотеть: гостей собралось действительно много. Ели и пили без устали.

Снуя туда-сюда по поручению хозяйки, я невольно улавливал разговоры гостей. Пустая светская болтовня и вроде бы серьёзные дебаты о бизнесе и политике. Ничего нового. Лишь раз моё внимание привлекла беседа о Бернарде: хозяин с упоением рассказывал, что назвал своего пса не в честь Бернарда Ментонского, от которого пошло название породы, а в честь Бернарда Клервоского – одного из создателей ордена тамплиеров. Де, последний ему гораздо интереснее. Его, впрочем, почти никто не слушал, а те, кто слушал, запутались в «какихтотамских Бернардах» и в итоге подняли хозяина на смех.

Святой Бернард! Меня это немного ошеломило.

Четвероногий же Бернард гостям сначала радовался. К некоторым – видимо, старым знакомым – даже ластился. Настолько, насколько это может позволить себе животное его размеров. Однако по мере увеличения количества гостей и в особенности по мере увеличения количества выпитого ими он начинал проявлять всё большее недовольство. Сначала лишь недовольно мычал и ходил кругами, потом начал глухо рычать и сердито дёргать головой, а когда один из гостей с воплями залез на стол (по случаю разгулявшегося бабьего лета накрыли на улице), Бернард не выдержал и разразился неистовым лаем.

Хозяйка, к тому времени изрядно утомлённая заботой о гостях, вмиг вышла из себя и потребовала от меня запереть пса в сарае.

Для Бернарда это было высшей мерой наказания. Я слышал об этой экзекуции – когда он был маленьким и, случалось, шалил не в меру, его запирали в сарае. На час-два, не больше. Будучи умным псом, Бернард всегда извлекал уроки из лишения свободы – за всю жизнь его заключали в импровизированный каземат всего три раза. И вот теперь, зрелым и умудрённым опытом, его посадили сюда в четвёртый раз. Должно быть, это было унизительно для него. Он с мольбой смотрел на меня, когда я закрывал дверь. Но всё, что я мог – это оставить в камере свет включённым.

Последние гости сели в такси в два часа ночи. Я начал было разбирать выставленные перед домом столы, но хозяйка махнула рукой: завтра разберёмся, сейчас отдыхать. В свою очередь хозяин чуть не слёзно поблагодарил меня за помощь и попросил прийти где-то после обеда: «Как раз прочухаемся». Они стояли на крыльце дома и махали мне руками, когда я уходил.

Такими я их и запомнил...