Цитата из критической статьи Соломона Воложина «Битва с Битовым» в рубрике «Художественный смысл»:

Ну что: старая беда? Опять нарвался на нечитабельную книгу «Уроки Армении» (1967-69) в книге Битова «Путешествие из России» (СПб., 2009). Опять есть подозрение, что это хорошая вещь, раз нечитабельна… Какими оказались «Доктор Живаго», «Сто лет одиночества»… Опять, значит, чтоб одолеть чтением, надо с самого начала начать отчитываться, как я мучаюсь этой нудотой…

Ну я сразу напал на плодотворную мысль, что автор бежит из России в Армению из-за отчаяния от этого застоя в СССР, тон задаёт, конечно, не Армения, а Россия.

«Не было тут [в аэровокзале Еревана] этой затравленности российского пассажира, где каждый сам по себе – боится за чемодан, боится опоздать, боится быть обиженным и обойдённым, – и оттого появляется в нём автобусная, вокзальная твердоватость и туповатость, и сам он становится похож формой и твёрдостью на свой фанерный чемодан с царапающими и цепляющими углами, и лицо – как замок».

Как метко!.. Но вообще – тоска описания (радостного!) непонимания чужих букв, слов…

Ну что? Я на 27-й странице. Битов – верный себе? – тихонько покусывает всё в Армении. А речь об одной за другою ерунде вообще-то: буквах, словах, хранилище рукописей… – Битов, наверно, прекрасно понимает, что читателя всё это не интересует, и радуется, что доставляет читателю неприятность, которую тот ещё не успел осознать. – Тихая вонючка такая.

«Я подымаюсь по лестнице и не трепещу. Жара мешает, одышка».

«Как много люди знали и как много они забыли!

Сколько они узнали, столько они забыли.

И сколько они узнали и забыли зря!»

Впечатление, что Битов попал из огня да в полымя. Лермонтов ехал на Кавказ, проклиная (если это таки его стихи) мундиры голубые и преданный им народ. А Битов бежал от советского тоталитаризма, а попал в тоталитаризм какой-то армянский...