Цитата из рассказа Валентина Истомина «Вызов на дом»:
...А в голове Аркадия между тем произошёл интересный хмельной процесс: картавая дочка Мстислава Сергеевича и безропотные андроиды Фёдора Николаевича нашли общее в своих судьбах, в связи с чем подкинули ему идею обсудить одну очень важную проблему.
– А скажите, святой отец…
– Отец Олег.
– Ох, отец Олег, извините, отец Олег. Мне вот всё не даёт покоя одна мысль: почему господь бог позволяет страдать детям?
Аркадий заметил, что священник чуть вздрогнул от такого вопроса. Он явно не был готов к нему. Гости взволнованно загудели. Ответил отец Олег не сразу.
– Это очень сложный вопрос.
– О, я не сомневаюсь. Тем не менее, мне бы хотелось услышать вашу точку зрения. – Видя, что отец Олег по-прежнему не спешит объясняться, Аркадий продолжил пикирование: – Допустим, мы, взрослые, страдаем за дело. Ну, погрешили чем-то, вот на нас и обрушился гнев господень… А дети-то за что? Ведь они по умолчанию невинны. Я правильно понимаю?
– Да, несомненно. Ребёнок страдает невинно.
– Так вот, почему? За что?
– Ради Вечности, ради своего пребывания в Вечности. И ради нас с вами.
– Вот как. Ради вечности. Интересно. Поясните-ка.
– Извольте, как смогу. Существование во плоти, земная жизнь – это, образно выражаясь, лишь несколько страниц в Книге Жизни, – отец Олег говорил медленно, взвешивая каждое слово, – жизни подлинной, жизни Вечной. Все же остальные страницы этой Книги – за гранью нашего, простого человеческого понимания. Они в Вечности. Там, в Вечности, и воздастся ребёнку всё то, что он перенёс на Земле.
– Это демагогия, – Аркадий не был удовлетворён ответом и с трудом сдерживался от проявления бурных эмоций. – Как та же десятина: не отнекивайся и плати, в загробной жизни зачтётся!
– Не очень понимаю, при чём здесь десятина. Но в том, что вы назвали «загробной жизнью», действительно зачитываются все наши свершения и грехи, юдоли и страдания. И страдания невинного ребенка в Вечности будут – в этом можно не сомневаться – приравнены жизненному подвигу рабов Божьих, кои своё бренное существование посвятили служению людям и Ему, Богу.
– О как! Так он ещё и благодарить его будет за свои страдания, так, что ли? Ребёнок – бога, в смысле, – продолжал заводиться гость.
– Я не в силах направить свой взор в Вечность и сказать вам, что происходит за покровом смерти. Того, что принято называть смертью, – все это откроется нам только в Жизни Будущей. Но я скажу вам, что Душа Вечная, – священник не выдержал и пригубил вино, бокал с которым на протяжении всего нелегкого для себя диалога держал в руке, – она оценивает всё принципиально иначе, нежели человек плотский. Так что, возможно, душа страдавшего ребёнка действительно будет благодарить Всевышнего за свои страдания при жизни. В этом и заключается Промысел Божий, коий для нас, смертных, покрыт Тайной.
– Ну, промыслом вообще что угодно можно прикрыть!
– Не надо так выражаться, прошу вас, Аркадий. Однако Промысел ведь действительно охватывает всех нас, и все мы так или иначе вовлечены в него. Вот вы, например, с чего вы заговорили о страдающем ребёнке? Скорее всего, вы увидели страдающего ребенка, и его страдания перевернули вашу душу.
– Хм, пожалуй, отец Олег, здесь вы в самую точку.
– Вот видите! – священник как-то странно посмотрел на Аркадия. – Так и проявляется Промысел Божий! Он в том, что страдания одних затрагивают других, все переплетается, и в итоге все мы проникаемся особым чувством, все мы преображаемся, все мы очищаемся! Своим страданием ребёнок содействует Спасению Человека!..