Цитата из рассказа Анатолия Калинина «Мандарины»:

...А через месяц выпал снег, ещё неуверенно мягкий. Мы вышли из корпуса факультета физической культуры, где Райс кого-то не дождалась. Или, может, она тянула время, чтобы мы провели его вместе, чтобы я не уехал домой сразу? Смелое предположение, но чем чёрт не шутит.

– Приходи в гости, – предложил я уже на остановке.

Райс улыбнулась.

– Хорошо, – после паузы ответила она, – ты любишь мандарины?

– Люблю.

– Я принесу.

Через неделю она и впрямь принесла целый пакет мандаринов, ведь в гости да с пустыми руками, говорят, не принято, и сразу же принялась их чистить. В городе она преображалась и казалась совсем взрослой. В её взгляде я видел лёгкую озабоченность неизвестными мне проблемами. Она будто жила уже той сознательной жизнью, на которую у меня не хватает сил даже сейчас. Наверное, поэтому она почти всегда еле уловимо улыбалась.

– Как мы назовём нашего ребёнка? – неожиданно спросила она, когда мы сидели за столом, слушая музыку.

– Что? – переспросил я, надеясь, что она не повторит вопрос, но моё сердце с силой ударило в грудь, и я испугался, как бы она этого не заметила.

Райс засмеялась, встала со стула и, пару раз покрутившись, упала спиной на кровать. Не знаю отчего, но ей всегда легко прощаешь киношные выходки – у неё над верхней губой сбоку даже была роковая родинка. Правда, несколько ниже, чем это требуется. Потому, видимо, и прощаешь. Звучала какая-то англоязычная композиция, которую выбрала она. Сильный женский голос пел что-то о воспоминаниях, но большего я понять не смог. Я лёг рядом с Райс, и некоторое время мы лежали совершенно неподвижно, пока я не почувствовал лёгкое прикосновение её руки к животу. Я уставился в потолок, но знал, что она повернула голову на бок и смотрит на меня, а её дыхание, плавно огибая мою шею, опять, как в том лесу, раскатывается по комнате, заглушая даже музыку. А потом удары пульса в висок...