Цитата из повести Михаила Ковсана «Похороны Святого благословен Он»:

...О, язык родной, не впавший в отчаяние, расслабленный и порочный, изнасилованный западом, востоком растленный, перепуганный прошлым, предавший забвению будущее, гнилостные, блеклые воды свои в чернильницы вливший. Кто перо в тебя обмакнёт и зачем?

Зачем обмакивающие берутся? Одни – вспомнить, другие – забыть. Одни – оправдаться, доругаться – другие. Ждут аплодисментов одни, другие – чтоб освистали. Одни – сочинить то, чего не было и быть не могло, другие – сочинить то, что могло бы быть, но не случилось. Одним нравится время и место собственной жизни, другие их ненавидят, потому исторические романы и сочиняют. Одни любят себя, другие не любят, но и те и другие пишут о любимом-нелюбимом себе.

О ком же ещё? О том – кем бы мог стать, если бы… И кем не стал, потому что… Или иначе: не стал – потому… Зато стану – назло, вопреки, право имею отмотать плёнку назад, другое что вклеить, конец и начало переменить, ведь связано всё: не родится убийцей, никогда не убивавший, не умрёт безвестным, славу познавший.

Что стоит перо обмакнуть? Так, пустячок, фантазии убогой ошмёточек, коровья лепёшечка в пыли тракта чудовищно исторического. Лишь древко копья укоротить – пусть бешеным галопом летит, забрало поднимет, но не выколет глаз, и Генрих щит не уронит, не обнимет за шею коня, не скажет: «Я мёртв» голосом слабым, на руки конюшего падая. И не проживёт ещё десять дней в страданиях страшных, и не затребуют два великих врача свежеотрубленные четырёх преступников головы для опытов страшных: древко вонзать, изучая, как спасти короля, и соврет Нострадамус: «Младой лев старого победит На поле брани в странном поединке, В златой клети выбьет зеницу ему, Из двух ударов один: потом жестока смерть».

И не убежит в Англию капитан, и не быть потомку его с именем звучным Монтгомери Бернард прославленным маршалом Второй мировой. И закатится под стол обглоданной костью славный род королевский. Печально всё это. Валуа. Валуа...