Цитата из повести Алексея Горшенина «Лекарство для жены»:

...– Нет, Миша, здесь ништяк! Хоть и район. И выпить хорошо можно, и пожрать. Даже вон, смотри какие клёвые лангеты нам принесли! В прошлом годе был на ветеранском сборище в областном центре. Так что ты думаешь? Одним чаем с бутербродами угощали. Представляешь, чаем! В окопах и то лучше кормили…

– Почем ты знаешь, что лучше?

– Дак помню я!

– Чё ты можешь помнить? Тебя и близко с окопами не было! – возмущённо рявкнул Железин. – Ты тогда ещё под стол пешком ходил. Если вообще из мамкиной утробы вылез. А теперь к фронтовикам лепишься, байки тут рассказываешь, как героически фашиста бил. Да ты его, сволочь, в глаза никогда не видел!

Фёдор вскочил как ужаленный, отчего «иконостас» его зазвенел на разные голоса. Был он чуть ниже, но плотней и коренастее сухощавого Железина.

За столами притихли, устремив на них взоры.

– Ты чё, ты чё! – испуганно заверещал Фёдор и щёлкнул себя по кадыку: – В башку ударило?

– Свою побереги, гнида ряженая!

Тёмная, душная, а теперь и едкая как кислота волна ненависти к этому наглому циничному самозванцу, подогретая выпитым, и вправду ударила в голову и застила Михаилу Ефимовичу белый свет. Он вдруг увидел в этом завсегдатае ветеранских чествований и фуршетов рыжего немца, с которым в одном из боев ему пришлось сцепиться в рукопашной. Тяжел и кровопролитен был тот бой. Уже много бойцов его взвода полегло. Но и в рукопашной никто не хотел уступать. Рыжий выскочил на Михаила неожиданно, откуда-то сбоку. Фашист был здоров и силён. Михаилу пришлось очень туго. И он, наверное, от рук этого фашистского верзилы тогда бы и погиб, не переполняй его в тот критический момент – пан, или пропал – лютые злость и ненависть...