Цитата из эссе Виктора Парнева «Властитель слабый и лукавый. К 90-летию М. С. Горбачёва»:

...Он дал нам свободу! – так скажет нам любой горбачёвский сочувственник. Но что значит «дал»? Дать можно что-то, откуда-то взятое, оторванное от себя, отобранное у других или же извлечённое из государственных закромов. Горбачёв никому ничего не давал. Он отпустил вожжи. Ослабил узду. В общем, сделал послабление. Сделал, когда удерживать это натяжение у него уже не хватало сил или же способностей. Скорее всего, второго. Точно так же сделал «послабление» Николай Романов на станции Дно в марте 1917 года. Натягивать и натягивать вожжи он уже не мог, и потому издал манифест об отречении. Стране вышло гигантское послабление. Примерно такое же послабление и с таким же примерно результатом для страны вышло и у Горбачёва. С одной только очень существенной разницей – Николай трагически окончил жизнь в пятьдесят лет, а Горбачёв благополучно и безбедно здравствует и вот не так давно отпраздновал своё девяностолетие. По-видимому, – следуя традиции Уинстона Черчилля или Альберта Швейцера…

Кстати, Николай, подобно Горбачёву, мог с полным правом заявить, что он дал россиянам свободу. И действительно, дал. Манифест 17-го октября 1905 года – это ведь своего рода перестройка и гласность. Появились свобода совести, свобода собраний, уличных шествий, появилась печатная оппозиционная пресса, политические партии, ответственные министерства и наконец – Государственная Дума! Чем не перестройка? Увы, в массе своей народ не оценил благодеяний государя, как не оценил советский народ демократических горбачёвских деяний. Причина народной неблагодарности, я убеждён, в том, что народ видел и чувствовал: не о нём, не о народе, заботится верховный реформатор, а о себе, о своей власти, старается таким образом подкрасить её, расцветить, дать ей новую вывеску, новые лозунги при остающейся прежней сути...