Цитата из эссе Виктора Парнева «Колдунья всероссийского значения»:

...Обвинять Марину Влади в ненастоящей или хотя бы в недостаточной русскости может только тот, кто ничего о ней не знает. Оба её родителя – русские, причём родившиеся именно в России, в дореволюционную пору. И язык у неё родной – русский, на котором она говорила до семилетнего возраста, когда пошла в школу, а там язык был, разумеется, французский. Все четыре сестры Поляковы-Байдаровы при рождении были названы по-русски: Ольга, Татьяна, Милица, Екатерина-Марина. Это потом уже, во взрослом состоянии, они все взяли французские вымышленные имена, потому что все были творчески одарены, пошли по артистической стезе – три в актрисы, одна в режиссуру. Татьяна сделалась Одиль Версуа, Ольга – Ольгой Варен, Милица – Элен Валье, ну, а Екатерина-Марина – мы уже знаем, как назвалась и кем стала. И даже троих своих сыновей, родившихся вовсе не от русских мужей, она назвала русскими именами: Игорь, Пётр и Владимир. Во многих фильмах её героини оказываются женщинами с русскими корнями, а то и просто русскими, заброшенными судьбой на чужбину, носят русские имена, говорят по-русски, поют русские песни…

Приехав в 1966 году впервые в Россию (будем так для простоты называть Советский Союз), она не очень хорошо изъяснялась на русском. Сказывалось длительное отсутствие практики, ведь она до той поры вращалась исключительно во французских и итальянских кинематографических кругах. Тем не менее, переводчик ей не требовался уже тогда, она всё понимала, просто были трудности со словарным запасом. Эти трудности она преодолела менее чем за год, оставался только лёгкий иностранный акцент, да и тот слабел, слабел и наконец растаял, оставив лишь какой-то характерный призвук, по которому её голос и её речь можно было отличить от голосов других наших киноактрис.

Тому, кто слишком долго продолжал сомневаться в русской подлинности бесподобной Марины, можно напомнить яркий эпизод 1988 года в московском аэропорту, когда она прилетела на 50-летие своего покойного уже Владимира. На один не слишком умный, обидный для неё вопрос некоего репортёра она громогласно и гневно ответила: «Я точно знаю, что если бы не я, он умер бы на десять лет раньше. А тому, кто скажет, что это не так, я просто дам в морду!»...