Кирилл Азёрный
РассказОпубликовано редактором: Андрей Ларин, 25.10.2012Оглавление 5. Часть 5 6. Часть 6 Часть 6
Шутки в сторону, впрочем. Не к лицу тратить на глупости последние несколько часов своей жизни, правда? Впрочем, я не уверен, что есть какой-либо законный смысл в отпущенном мне ничтожном сроке, я не вижу никаких причин, объективных или субъективных, для того, чтобы умирать строго на следующие сутки после тебя, Маргарет. Хотя факт остаётся фактом, и я понимаю, что каждое моё суждение теперь обязано быть на вес золота, что надобно думать более о цельности и непротиворечивости позиции, нежели о всестороннем охвате истины, от которой я всегда был и остаюсь безмерно далёк. Да, у меня, как у студента в ночь перед экзаменом, по-прежнему куда больше вопросов, чем ответов. Что у меня точно никогда не вызывало вопросов, так это личности твоих текущих любовников. Ты запомнила день, когда я, скуля, пришёл домой с кистью, распоротой до кости, и долго-долго стоял, держа кисть под струёй холодной воды – для меня до сих пор загадка, что же в мягком на вид, желевидном розовеньком личике моего бывшего босса могло быть такого острого, чтобы так пораниться (возможно, впрочем, то была лишь кость сломанной переносицы). Я обмотал руку и прошёл в спальню – ты сидела там, лохматая, седеющая – моя худенькая, стремительно стареющая малышка. Что за лицо у тебя было тогда! Обвиняющий волчонок, чувствующий вину. Я обнял тебя, и мы посидели так немного, а потом легли спать. Это было через пару недель после смерти нашего последнего ребёнка. То был не первый и не последний твой любовник. Ко мне же ты, увы, потеряла почти уже всякий интерес – не раз и не два, лёжа рядом с тобой, мне приходилось вызывать твой дополнительный образ в своём воображении. Этот образ всегда, без единого исключения, был твоим. Но что за образ жил в твоём воображении, Маргарет? Чем я был для тебя все эти десятилетия? Кем я был? Был ли я побегом или попыткой побега, был ли поиском, судорожным поиском утраченного или замены ему – был ли я тебе хотя бы на четверть тем, чем была для меня ты? Любила ли ты меня когда-нибудь, Маргарет?
Я очень хорошо помню одну нашу поездку на море, прошло где-то с полгода после смерти Майкла. Как-то пасмурным утром я проснулся в номере один (не впервой, конечно), отправился искать тебя на берег – и нашёл: ты стояла в своем чёрном одеянии, щурясь от ветра и являя взору недавно появившиеся новые морщины, на фоне серого неба, туманного моря, серой гальки, дул пронизывающий ветер (будет неделя сладкого чая с малиновым вареньем), я шёл к тебе, щурясь, и в какую-то секунду ощутил, что всё наше зыбкое единство, вся наша жизнь, вся общая земная судьба напоминает лягушатник в сравнении с этим морем страха, одиночества, любви – всегда одинокой, всегда... Я подошёл, обнял тебя как можно крепче, и мы поцеловались – опять с первого раза. Мы решили пройтись по пирсу. – Смотри! – сказала ты, указывая с пирса на камушек на дне. – Видишь камушек на дне? До него, может, двести-триста метров, а кажется – протяни руку, и достанешь! Правда, удивительно? И впрямь удивительно, любовь моя. И вот скажите мне (всё равно, кто из вас двух), скажите – разве в тех идеально прозрачных, кристально ясных снах моей юности, в тех глубоководных образах, безо всякого труда извлекаемых на поверхность земной жизни – разве там не было всего этого опыта, всех этих мучительно добываемых ответов, всего этого немыслимого капитала для жизни иной – счастливой, полной смысла, без поисков и мучительных разоблачений? Всё там было, дорогие мои, всё. Я всё знал, но любовь ослепила меня. Всё пошло по новой – новый чудесный сон под названием жизнь, новое пробуждение под названием смерть. Поневоле начнёшь видеть логику. Узнал ли я в этой жизни разделенную любовь? Глупый вопрос, провоцирующий суетливые спекуляции, на которые у меня больше нет времени. В любви, как и в смерти, есть, право, что-то по определению неразделимое. И если моя любовь к тебе была безответной, то я не жалею, что взаимной не узнал. И если моя любовь к жизни была безответной – пусть! Ведь, в конечном счете, остаюсь только я и моя любовь.
Читатель мой, единственное второе лицо моего повествования – прости меня! Прости, что был груб с тобой, что был слишком занят разговором с человеком, который не слышит меня, не отвечал, не отвечает и не ответит мне. Маргарет была, без преувеличения, всей моей жизнью. Но теперь, и я абсолютно чётко осознаю этот факт, она умерла. Я же жив, буду жить ещё несколько часов, и это значит, что ты, мой неведомый читатель, которого я не знал до сегодняшнего дня, мне ближе, чем она. Я любил её, и мне надо двигаться дальше. Пусть дальше – смерть. Это будет моя смерть и только моя. Я больше никуда не пойду за этим сумасбродным, скрытным созданием, и я не могу серьёзно относиться к идее, что где-то кропотливо следят за тем, чтобы каждый умерший заносился в соответствующий список, где уже выведены аккуратным курсивчиком имена его ушедших ранее родственников. Я вполне допускаю, что в нашем с Маргарет случае сказочный канон был вполне осуществим, и я сам в некотором удивлении от этого. И всё же клянусь, что финал со смертью в один день подразумевает в нашей относительно реальной жизни двойное самоубийство в духе Генриха фон Клейста. А разница в один день – колоссальная разница: день без Маргарет похож для меня на день в джунглях Амазонки. А день в джунглях Амазонки, поверь мне, равен целой жизни. Мой проницательный читатель, я почти уже забыл прямое значение моего имени. Меня лишь немного смущает судьба примерного язычника, обнаруживающего себя в унынии первого круга – но не настолько, чтобы бояться смерти. С Богом у меня, конечно, не лучшие отношения, и мой читатель давно понял, что стабильно третье лицо нашей беседы имело бы род исключительно средний. Что же касается всей той мерзости, о которой говорил рыжий коп и о которой без конца талдычит телевизор в твоей гостиной, то я объявляю её несостоятельной с полным на то основанием. Крохотная провинция нашей жизни на поверку оказалась открытой всем ветрам тайн твоей яви. Я утверждаю, что всё зло – от двери, прищемившей палец девочке, до педофила, изнасиловавшего её – в этом мире случайно. Давай по всем правилам: в день смерти моей жены, за несколько часов до своей собственной, властью, которой никто не в состоянии отнять у меня живого, я объявляю нашу провинцию центром мира. Что мне ещё рассказать тебе перед сном? Об её молочно-медовом запахе, о том, как впервые во время поцелуя лизнул её губы и получил пощёчину (скомпенсированную, впрочем, позже поцелуем), о том, как пытался гладить её живот так, чтоб ей не было щекотно. Пожалуй, хватит. Дорогой читатель, не морщись. Завтра я умру на рассвете, и это будет последняя пошлость, что я совершу в своей жизни.
Оглавление 5. Часть 5 6. Часть 6 |
Нас уже 30 тысяч. Присоединяйтесь!
Миссия журнала – распространение русского языка через развитие художественной литературы. Литературные конкурсыБиографии исторических знаменитостей и наших влиятельных современников:Только для статусных персонОтзывы о журнале «Новая Литература»: 24.03.2024 Журналу «Новая Литература» я признателен за то, что много лет назад ваше издание опубликовало мою повесть «Мужской процесс». С этого и началось её прочтение в широкой литературной аудитории .Очень хотелось бы, чтобы журнал «Новая Литература» помог и другим начинающим авторам поверить в себя и уверенно пойти дальше по пути профессионального литературного творчества. Виктор Егоров 24.03.2024 Мне очень понравился журнал. Я его рекомендую всем своим друзьям. Спасибо! Анна Лиске 08.03.2024 С нарастающим интересом я ознакомился с номерами журнала НЛ за январь и за февраль 2024 г. О журнале НЛ у меня сложилось исключительно благоприятное впечатление – редакторский коллектив явно талантлив. Евгений Петрович Парамонов
|
||
Copyright © 2001—2024 журнал «Новая Литература», newlit@newlit.ru 18+. Свидетельство о регистрации СМИ: Эл №ФС77-82520 от 30.12.2021 Телефон, whatsapp, telegram: +7 960 732 0000 (с 8.00 до 18.00 мск.) |
Вакансии | Отзывы | Опубликовать
|