Самка скорпиона

дилогии «Скорпионья сага»
На чтение потребуется 7 часов | Скачать: doc, fb2, pdf, rtf, txt | Хранить свои файлы: Dropbox.com и Яндекс.Диск

 

 

 

Все мы когда-то умрем.

Таков уж Закон Природы. Некоторые, правда, умудряются не тянуть резину до старости.

Весной 2007-го скоропостижно скончался отчим жены. Мой тесть...

Когда мы приехали, он уже выглядел «как положено». Костюмчик с иголочки, парадные туфли, рубашка, галстук. Есть два торжества, на которые человека всегда наряжают таким, каким он при жизни никогда не бывает: похороны и свадьба. Два торжества показного обмана.

Он лежал чинно, солидно, с некоторой даже молодцеватостью. Бабы шептались, сокрушенно вздыхая: «Какой молодой...». Мужики, те все больше молчали, лишь когда выходили курить, скупо роняли: «Хороший был человек»; или: «Пить был здоров». Только жена его, моя теща, стояла каменной и немой, враз состарившейся до прижизненной смерти, до полнейшего ко всему безразличия, до отсутствия в этом мире, но когда покойника тронули к выходу, отчаянно завопила: «На кого ж ты нас поки-и-ну-ул!» 

Подробности я узнал на поминках, из пьяного трепа. Его нашли утром в собственном гараже при закрытых воротах. Врезная дверца оказалась не заперта, и те, кто его разыскивал, с нехорошим предчувствием заглянули внутрь. Он сидел на водительском месте машины. Не отзывался. Не шевелился. Стекло было спущено. При попытке его разбудить, рухнул как манекен – успело развиться окоченение. Ключ в замке зажигания был повернут на «старт». Приборы тускло светили, а двигатель не работал. В баке кончилось топливо. Капот остыл. Дым рассеялся. Судя по всему, минул не один час.

Все сходились в одном: отравление выхлопными газами. Тем более что накануне его выдели крепко поддатым. А много ли пьяному нужно? Потянуло на подвиг, завел мотор, да ворота раскрыть не успел. Пару-тройку неосознанных вдохов – и приятных тебе сновидений... И еще, кто-то вставил, будто бы ночью, перед тем как искать приключений, покойный долго и громко, на весь подъезд, матерился с женой. Привычных знакомых скандальная сплетня не впечатлила.

Меня же факт ругани поверг в смятенное размышление...  

Эту мысль я додумал уже на обратном пути. Бедная была в трансе, но ни грамма не выпила, и «корпоративной» рулила сама. Я поглядывал на ее мрачное, напряженное, почти злое лицо – и неожиданно меня начал душить смех.

– Ты чего это? – покосилась она с беспокойством.

– Ложь... О, какая же ложь... Надо же так причитать… «На кого ж ты нас покинул!»... Актриса! Талант!..

– Что ты хочешь этим сказать?

– Да это же очевидно! Сама его со свету и сжила!.. Бежать... От стареющей ведьмы нужно бежать... Это не случайное отравление! Это было отчаяньем! Это было осознанным самоубийством!

Она резко затормозила. Пейзаж плавно встал поперек. Мы чудом осталась в пределах раскисшей обочины.

– Ты ничего о его смерти не знаешь, ясно? Так что лучше заткнись и не мешай мне вести машину!

Я заткнулся. Она крутанула рулем и вжала газ в пол.

→

Скорпионы – существа поразительно терпеливые. Всякая терпеливость, однако, имеет предел. Когда условия обитания приближаются к грани невыносимого, механизм жизнестойкости может разом сломаться.

Любовь скорпионов к жаркому климату – только кажущаяся. На самом деле, к сухой атмосфере они приспособлены плохо. Их легкие довольно несовершенны, имеют большую поверхность испарения, и чтобы полноценно дышать, скорпионы вынуждены искать укрытия. Именно поэтому они прячутся в норах и под камнями, где влажность воздуха более-менее приемлемая. С этим же связана распространенная и многократно описанная легенда о «скорпионе в огненном круге».

Если скорпиона поместить в кольцо из горящих углей, он начинает отчаянно метаться, размахивая хвостом, который все круче перегибается в направлении спины – и, наконец, скорпион сам себя жалит и замертво застывает...

→

Действительно, что я мог знать о его смерти? Когда я мало что знал и о собственной жизни. Вроде, движешься, копошишься. Но куда? Для чего? Жизнь ползла в лабиринте. Во мне росло ощущение тупика.

Потребительский рынок, например, пестрел изобилием. А вот деньги зарабатывались все трудней. С одной стороны, кончился бум лихих 90-х, с другой – стали закручивать гайки. Лицензирование, налоговая, пожарники, СЭС... Президент объявил борьбу с коррупцией. Лозунг красивый. Поговаривали, что по истечении второго, законного срока, чтобы остаться у власти, он будет баллотироваться на пост премьера. Логично. У него ведь, помимо жены, две взрослые дочери, так что есть, кому высасывать на уровне государства.

Что до зарплаты биолога, она по-прежнему балансировала между бедностью и нищетой. Я продолжал втихаря приторговывать скорпионами. Тем и жил. Чтобы развернуться официально, требовались возможности олигарха. А с моей мелочевкой оставалось сидеть в рыночной тени, не высовываясь, чтобы не отобрали последнее, поэтому работал я исключительно частным образом, по старинке – через знакомых старых знакомых старых знакомых.

Да и большинство... Взять Соломоныча. Постаревший завлаб, вместо того чтоб уйти на пенсию, приползал на работу. Иными словами, не хотел протягивать ноги – что вполне вероятно с жалкой профессорской пенсией. Кстати, он так и не бросил возиться с кроссвордами. Как-то раз заглянул к нему: скрещивает «цивилизацию» и «глобализацию». 

Что до науки, нашу лабораторию государство фактически бросило. Непредсказуемые воины, следующие своим путем, не нужны в новом веке.

Нет, не все прозябали. Некоторые личности нашего зоопарка выглядели очень даже упитанными и холеными. Их машины украсились гербами да «мигалками», а здания офисов перманентно улучшали дизайн. Они назывались «успешными предпринимателями», ибо смогли привлечь государственное финансирование, что, в свою очередь, привлекло иностранных поставщиков. Среди множества болтовни царило слово «откат». Впрочем, все это – слухи.

Правду могли поведать только животные. В их жизни, по сути, мало что изменилось. Хотя, конечно, «успешные» вольеры и павильоны впечатляли новыми формами экспозиций. Опять же, кормá. Традиционное для нашего зоопарка питание, поставляемое из ближайшей «глубинки», за нерентабельностью объявлено пережитком, а его место заняли современные иностранные смеси. Теперь по шикарным искусственным территориям бродили искусственно откормленные подопечные – но если вдумчиво заглянуть им в глаза... там стояла все та же тоска подневольного зверя.

→

К лету мной обуяла такая тоска, что я вспомнил о заброшенном хобби. Не ездил туда много лет. И вот потянуло. Как там она, моя яхта? Мое искусство находить смысл в бессмысленном.

Я нашел ее там же, без изменений, в темном углу эллинга, под слоем густой пыли. Даже если на нее кто и поглядывал, то к рукам прибрать, по всей видимости, не решился. Да и кому нужна продырявленная посудина? Чем восстанавливать, проще купить новую. Разбитая требует вложений, которые вряд ли будут оправданы. Но я-то вложил в нее часть души.

Выйдя из эллинга, я столкнулся с Андроном.

Поздоровались. Довольно-таки напряженно. Чувствовалось отчуждение. Столько лет, да и вообще. Я объяснил, зачем приехал. Он понимающе покивал, без особого, впрочем, радушия. Неожиданно произнес:

– А тебе привет от Любавы.

Я что-то пролепетал, вроде «спасибо» и чтобы он тоже от меня передал.

– Это уж вряд ли... – Он достал сигаретку, раздумчиво закурил. – Я ведь случайно ее как-то встретил. Да, в одном ночном клубе. Не помню, то ли два? То ли три года назад?.. Она была с компанией каких-то южан. Те с ней не церемонились. С ней и еще с одной шмарой, ее подружкой. Все были пьяными, а Любава так просто в сопли. Меня увидела, испугалась, сделали вид, будто и не узнала. Чуть позже мы ненароком столкнулись у туалета. Вблизи она выглядела еще хуже. Жизнь ее потрепала. При мне проглотила таблетку, то ли «Реланиум», то ли «Релаксиум». Пытались поговорить. Да говорить-то особенно было не о чем.

На этом наша встреча с Андроном закончилась. Он пошел в сторону пристани, а я остался у эллинга. Он так прямо и не сказал, известна ему правда обо мне или нет. Обо мне и Любаве. Любава... Господи, погиб человек...

Я начал потихоньку возиться с яхтой. Если бы я уехал, значит, смутился, и тем признал бы свою вину. Целый день я отдраивал корпус снаружи и изнутри, осматривал повреждения, прикидывал этапы восстановления. Не только ведь в бабах, черт возьми, заключается жизнь. Чего цепляться за прошлое? Прожитое однажды, прожито навсегда.

С другой стороны, кто отмоет пятно на моей совести? Возможно ли зашпаклевать шрам на сердце? А как насчет пробоины в самом центре души? Нет, нет, прошлое всегда с нами.

В течение дня Андрон ко мне больше не подошел...

Позже мы с ним виделись регулярно. Иногда, остановимся, поболтаем. Но уже как-то формально и скучно, словно шапочные знакомые, чисто из вежливости. Говоря объективно, кроме членства в яхт-клубе, ничего общего между нами давно не осталось. Он теперь ездил на заоблачном «мерсе» новейшей модели, я же скрипел на все той же, цвета сафари, ржавой «шахе».

За минувшие годы, как я косвенно выяснил, Андрон не женился. Периодически на его яхте мелькали девицы. Всякий раз – новые. В этом был явный успех. Именно явный, успех напоказ, потому что чаще он коротал выходные в компании мужиков-собутыльников. А то и вовсе один. Сядет на рубку яхты, достанет бутылку виски и смотрит на горизонт.

Получалось, на круг – одиночество.

→

Ну а я?.. Был одинок похлеще Андрона. Его-то неприкаянность обдувала вольными вéтрами. Моя же опустошенность застойно томилась в удушливой атмосфере супружества.

Вот говорят: четыре стены, четыре стены... Вроде, это ужасно – прийти домой, когда не с кем и перекинуться словом. Не знаю. В те редкие дни, когда доводилось побыть одному, я чувствовал эйфорический прилив облегчения. В сущности, я ничего против жены не имел. Но в той же степени, не имел никакой в ней потребности. Наша неразлучность для меня являлась чем-то искусственным, за хвост притянутым. И самое тягостное – жена продолжала требовать своего.

Да, секс. Я вполне обходился без парной пошлости. И, в принципе, был готов прекратить. Периодически я затевал мирные переговоры, пытаясь ей втолковать, что женщина мне уже практически не нужна.

Ее это только ожесточало:

– Конечно, вам, самцам, от женщины нужно только одно! А если женщина немолода, то уже и не нужна! Но я не собираюсь стареть, тебе ясно?!

Дело не в возрасте. А в том, что между нами давно исчезла любовь... Об этом она слышать ничего не желала, и всякий раз, стоило мне заикнуться о тонкой организации мужской души, примитивными упражнениями доказывала надуманность проблемы спаривания.

Я подчинялся. Хотя не понимал: зачем это ей? Ведь никакой радости. Да и по правде говоря, слабовато уже получалось. Каждый раз – как выдающееся достижение на пределе человеческого фактора. Каждый раз – как надрыв. Каждый раз – как болезнь. Каждый раз – как последний предсмертный вздох.

Будем называть вещи своими именами: я становился импотентом.

А может, и впрямь дело в возрасте? Если подумать, меня ведь не только она не влекла – вообще ничто не влекло. Помню, раньше я много читал, смотрел кино, слушал музыку, ходил в театры, на выставки – словом, тянулся к Прекрасному. Теперь же все чаще лежал, уставившись в потолок, в полнейшей уверенности, что тянуться попросту не к чему. Иной раз включу телевизор, пощелкаю – выключу. Радио – до первой задорной реплики. Изучу в Интернете афишу – тоскливо поморщусь. Зайду в «книжный», посмотрю на обложки – нахмурюсь и выйду. Все было ярко, эффектно, манило, навязывалось – и безжалостно мной отвергалось. Что-то во мне атрофировалось. Какой-то сущностный нерв. Прекрасное больше не впечатляло, а значит, и не прельщало. Все это было только искусством – искусственной подменой подлинной жизни. Подменить-то, конечно, можно. Только – зачем? Себя-то все равно не обманешь. Утрачивая интерес к собственной жизни, мы теряем заинтересованность в ней, и постепенно становится наплевать, что вообще происходит в мире. Конечно, жизнь должна продолжаться. Я понимаю. До последнего вздоха. До последнего сжатия сердца...

Но способно ли искусство заменить собой естество? Заменить.

Вот в чем вопрос.