Игорь Белисов
Романдилогии «Скорпионья сага» Опубликовано редактором: Вероника Вебер, 24.11.2013
На чтение потребуется 7 часов | Скачать: Оглавление 43. Дела. 11 44. Дела. 12 45. Дела. 13 Дела. 12
От судьбы не уйдешь. Я всегда это знала. На симпозиуме Виктор появился только три раза. В первый день – регистрация, во второй – его доклад на пятнадцать минут, и в последний – закрытие. Остальные дни он валял дурака. В моей компании. Гонки на катерах по протокам в мангровых зарослях. Сафари на джипах по просекам в дикой сельве. Посещение заповедника, шоу с аллигаторами. Прогулка на яхте к коралловым рифам, дайвинг. К последнему дню мы устойчиво перешли на «ты». Волей-неволей поглядывая на фигуру мужчины в легкомысленных шортах и майке туриста, я с удовольствием отмечала подтянутость, мускулистость, нехарактерные для персон его возраста. Похоже, Виктор относился к тем не сдающимся, что крутят педали по тропинкам городских парков. Или бегают трусцой. Или ходят в фитнес. Или от природы награждены конституцией, которую годы на измор взять не могут. В его облике был сдержанный эротизм зрелости. Я гнала эту мысль, но она, плутовка, покалывала. А возможно, дело не в этом, а в открытии, неожиданно мною сделанном, когда я заметила, как заискивающе нам улыбаются все эти профессора и прочая шушера из отечественной делегации: нет большего эротизма, чем эротизм власти... В последний вечер мы сбежали от всех. Недалеко от отеля имелся ресторан, расположенный на пирсе. Гирлянды, фонарики, змейки колышущихся отражений. Сверкающее название «Майями-бич фиеста». Когда мы всходили по дощатому настилу, Виктор усмехнулся и покачал головой. Его позабавила заглавная буква, размашистое красное «М» с лихим трезубцем на загнутом кверху конце. Вопреки зазывному названию, посетителей было не много. Публика солидная, тихая. И главное – отсутствие наших. Думаю, разгадка таилась в ценах. Лобстеры, лангусты, карибская разновидность мидий, белое вино из категории недешевых. Виктор велел мне расслабиться: платит сегодня он. Официант все картинно нам подал. Виктор опять усмехнулся. – Буква «м» меня по жизни преследует. Бывшую жену звать Марина. Теперь, вот, Майями. Смотри-ка, на бейджиках официантов – та же самая «м»... К букве «м» он вернулся еще раз, когда наши тарелки превратились в живописную свалку из панцирей изувеченных и съеденных морских тварей, а вторая бутылка «Шабли» приближалась к финалу. Он вдруг вспомнил о некоем массажном салоне, в который однажды его затащил приятель. У всех массажисток, чуть выше лобка, имелась татуировка, латинская буква «м» со стрелой. Фирменный знак, так сказать. Массажный салон оказался борделем. – Ты воспользовался полным спектром услуг? – поперхнувшись, нашлась я. – Да, – ответил он запросто. – Ты шокирована? – Я неопределенно пожала плечами, и он, как ни в чем ни бывало, добавил:– Иногда мужчина и женщина случайно встречаются. При тех или иных обстоятельствах. В этом нет ничего противоестественного. Главное – не лгать самому себе... За десертом я спросила его напрямик: – Виктор, ты часто жене изменял? – Жене? Никогда. Пока я был с ней, все мои возможности принадлежали исключительно ей. Абсолютная, тоталитарная монополия. – Я имела в виду не «все возможности», а одну конкретную вещь. – Ах, конкретную... – Он улыбнулся не без кривляния. – Та конкретная вещь, которую ты имеешь в виду, сама по себе не имеет смысла. Так же, как и не имеет смысла в этом контексте термин «измена». Измены не существует. – Вот как? Что-то новое... – Пока мужчину и женщину друг к другу притягивает, никто третий между ними возникнуть не может. Если даже кто-то и ошивается рядом, все равно изменить невозможно. То, что мы называем любовью – ограда, стена. Легче перепрыгнуть через собственную голову, чем переступить чрез этот барьер. Любовь – это замкнутый мир. И в нем могут быть только двое. – Ну а если все же случилось? – Это значит только одно: той любви, которая была, больше нет. Как ни трудно нам это принять. Да. А раз так, то и случившееся – просто дальнейшее течение жизни. Естественное. – А как же верность? – Верность? Самообман. Иллюзия идеалистов. Утопический лозунг для обывателей. Под лозунгами высокой морали у обывателя прячутся трусость и лень, то есть, нежелание что-либо менять в привычной картинке мира. Ведь если отбросить фальшивые лозунги и назвать вещи своими именами, придется делать следующий шаг – действовать... Когда вышли из ресторана, я чувствовала себя захмелевшей, раскрепощенной и немного напуганной. В откровениях Виктора была завораживающая простота. И одновременно, кощунственная беспощадность. Впрочем, по дороге к отелю наш разговор свернул в нейтральную сторону, и скользкой тропинки взаимоотношения полов тщательно избегал. Я все больше молчала о своем, потаенном, смятенном. Виктор тоже все реже ронял слова, и все больше – так, ни о чем. Мы брели мимо пальм, эвкалиптов и сосен. Мимо кактусов и кустов с диковинными цветами. Небо – бархатно-черное. А звезд – совсем мало. На фасаде отеля светилась гигантская «М» – «Мариотт». Прошли вестибюль. Долго скользили в лифте. Виктор смотрел на бегущие цифры. Наконец, звякнуло. Наш этаж. Моя дверь среди прочих, его – в конце коридора, ВИП-номер. – Ну что ж... – Виктор развел руками. – Как говорится, спасибо за чудесный вечер... – Развернулся и быстро пошел. Щелкнул карточкой в электронном замке – и исчез. Даже не оглянулся. → Как-то все это было... Неожиданно?.. Скомкано?.. Формально?.. Не знаю. Я чего-то ждала? Да особенно – нет. И все же. Какой-то обрубок эмоций. Вошла в свой номер, идеально прибранный, качественный и пустынный. Добро пожаловать в высокий стандарт одиночества. Все с себя скинула, влезла под душ. Струйки покалывали. Намылилась гелем, постояла, поглаживая. Выключила. Шипение продолжалось. Похоже, это в моей голове, я пьяна. Но не настолько, чтобы не сознавать ситуации. Последний вечер. Завтра – аэропорт. На этом, собственно, все. Финита фиеста. Из зеркала на меня взирало распаренное тело с прекрасно вылепленными формами ухоженной женщины. Я завернула ее в свежую белизну махрового полотенца. На полотенце – герб с маниакальной буквой. На тапочках – тоже. И на халате. Какой-то бред преследования. Прошлепала через номер. Открыла балкон. Влажная духота. Дыхание океана, размыто переходящего в плотное небо. Линия пляжей, теряющихся во тьме вперемежку с огнями. Кое-где на воде – вертикальные яркие иглы, поодиночке и группами, – спящие яхты. Это был импульс. Я едва ли соображала, что конкретно намерена сейчас сделать, но во мне всколыхнулось что-то давнее, дикое, требовательное, вопреки «нельзя». В голове внезапно проплыла цитата: дружба – это сублимация любви. Измены не существует. К черту дружбу. К черту самообман. К черту все пустые слова. Пора – к делу. → – Заходи... – просто сказал он, открыв дверь на мой стук. Отступил. На нем был такой же халат, как на мне. Я вошла. ВИП-номер состоял из двух комнат: передней-гостиной и спальни. Постель успела примяться. На широком низком столе в окружении кресел стоял одинокий стакан, бутылка рома, пузырь колы и ячейки со льдом. – Что, не спится? – Так же, как и тебе. – Я кивнула на натюрморт. – Пьешь один. Почему меня не позвал? – Боялся нарваться на отказ. – Или на согласие? Его губы выгнулись в смайлик. Во втором таком же стакане запузырился карамельный гейзер, потрескивая ледяными кубиками... Мы сидели в бездонных креслах наискосок через угол стола. Завтра, стало быть, улетаем? Да, с утра на ресепшн. Автобус в аэропорт. Гуд бай, Америка. Да. Как же быстро. Как миг. Так и вся наша жизнь. А была ли она? Да, была ли? Или это только приснилось? Сегодня последняя ночь. Да, последняя. Ночь. Да. Что? Нет, пустое. Еще рому? Пожалуй, да. – Виктор... – Да? – Он взглянул особенно настороженно. – Помнишь, ты говорил, если сопровождающей буду не я... если я не поеду... ты огорчишься. Он промолчал. Только смотрел, настороженно и внимательно. – И вот, все сложилось. Мы здесь. Мы вдвоем... Ты... удовлетворен? Он смотрел так же молча, внимательно и страшно. – Ну помоги же мне. Ты же мужчина. Видишь, я не нахожу слов. – Я помогу тебе, помогу. Не волнуйся. Проект «Лавеум» состоится. – Да причем тут «Лавеум»! – сорвалась я. Мгновение – и мы вскочили друг против друга. Он взял мои плечи. Я не сопротивлялась. Он крепко сжал. Я не чувствовала себя, только парализующий жаркий ток по всему телу. Он был совсем близко, почти навис, почти расплавил, почти держал меня, обезволенную, гипнотизируя пронзительным и жестким взглядом властителя. – Твои глаза... – произнес он. – Что? Что мои глаза? Он покачал головой, продолжая меня вблизи рассматривать. – Что с моими глазами? Что-то не так? – Нет, они красивой формы и все такое... но... Нет. Нет. Ничего у нас с тобой не получится. Извини. Разжал, выпустил. Отступил на шаг. Еще на шаг. Медленно развернулся и отошел к балкону. Застыл, превратившись в сплошную спину. – Ты сильно-то не расстраивайся. Дело не в тебе – во мне. Я старый. К счастью, женщина мне уже не нужна. – К счастью? – Конечно... Я недосягаем для женской надо мной власти. Если тебе будет от этого легче, можешь назвать меня импотентом. Мне подурнело. Вот, что означает ВИП – вéри импóтент пéрсон. Я ведь это знала. На что поперлась? Чего нафантазировала? И самое противное – его равнодушный, преспокойнейший тон, которым он сообщил о том, что для мужчины должно быть стыдом и ужасом. Или я чего-то не понимаю? – И все же, что с моими глазами? – Забудь. На месте твои глаза. – Нет уж, договаривай, раз начал. – Ты уверена, что хочешь услышать правду? – Да. – Ну что ж... – Он развернулся, заложив руки в карманы. Протяжно вздохнул. – У тебя глаза... как бы помягче выразиться... пожившей женщины. – То есть, старой. – Ну зачем же старой? Просто, очень взрослой. Ты прекрасно выглядишь, ухоженная, холеная, но... В твоих глазах... в них весь твой жизненный опыт. Понимаешь? Никакой загадки. Никакого света. Никакого тепла. К таким глазам я уже не смогу притянуться. Никогда. Я как под дых получила. Это был крах. Все мучения – прахом. Начиная с «ботокса» и кончая блефаропластикой. – Неужели женщина... взрослая женщина... не вызывает у тебя никаких чувств? – Абсолютно. – Он покачал головой без малейшего сожаления. Я попятилась. Чуть не споткнулась. Взялась за дверную ручку. Он все так же стоял, самодостаточный и невозмутимый. – А впрочем, одно чувство осталось. – Какое? – Во мне всколыхнулась надежда. Он расплылся в улыбке. – Чувство юмора. → Чемоданы, трансфер, аэропорт, дьюти-фри, перелет через половину земного шара навстречу ночи, звон в голове, подташнивание, замызганная хмурая родина, пробки, дорожное хамство, алкаши у подъезда – квартира. Судя по нетронутости, муж дома не появлялся. Судя по мобильнику, даже не пытался мне позвонить. А ведь ему было известно, что именно сегодня я должна прилететь. Не случилось ли чего? В легкой тревоге набрала его номер. Оказалось, ничего не случилось, все хорошо. А на его вкус – так просто прекрасно. Он проводит лето на яхте, и возвращаться пока не намерен. Именно об этом он мечтал всю свою жизнь. Двусмысленность мечты дошла до меня с опозданием, когда он закруглил разговор и отключился от связи. Так или иначе, сегодня он не приедет. У него, видите ли, отпуск. Как-то все это... не по-людски. Распаковывание багажа на время меня заняло. Живописный бардак создавал иллюзию заполненности пустоты. Но когда каждая вещь получила свое – на балконе, в шкафу, в стиральной машине, – пустота обнажилась с раздражающей очевидностью. Ночь. Тишина. Я одна. Ребенок – у бабушки. Муж – в отдаленном, практически недоступном, черт знает где. Никто не то чтобы не встречает, а даже просто, лениво не ждет. И тут на меня навалилось и стало душить. Все, что накопилось в последние дни, месяцы, годы; вся усталость, гонка за результатом, хроническая нервотрепка; нечеловеческие нагрузки системы активных продаж, современного бизнеса, Глобального Кризиса; и наконец, ночь в отеле, в Майями, во всех тусклых подробностях моего поражения – все это засвербело в глазах, и горько задергалось в горле. Я сидела, тупо уставившись на мобильник. На престижный ай-фон последней модели с фантастическими «возможностями». Я вдруг осознала, как это может быть страшно – всегда доступная мобильная связь – бесстрастный индикатор твоей личной ненужности. Отдышавшись, я еще раз ему позвонила. По-человечески попросила приехать сегодня домой. Мне одиноко, тревожно, ну сдалась ему эта яхта... Он посоветовал принять какую-нибудь из моих таблеток... – Скажи, почему я такая несчастная, а? – Наверное, потому что боишься посмотреть в глаза правде. Ты постоянно живешь во лжи. А счастье – награда для храбрых. – Ну и в чем твоя храбрость? В чем?! – Назвать вещи своими именами. Неожиданно я почувствовала: там, на яхте, он не один. Уж больно красуется высокопарными фразами. Да и на яхте ли? Сверкнувшее молнией ослепительное подозрение разлилось по нервам сотрясающей дрожью. – Ты, все-таки, приезжай. – Послушай, хватит меня терроризировать! – А я говорю, ты должен приехать! – А я говорю – нет! Я – свободный человек! – Свободный человек?.. – Подозрение вспыхнуло и все озарило безжалостным светом. Меня охватил огонь. – Ты об этом горько пожалеешь... → Яхта? Да видела я его яхту. Пустое корыто без малейших удобств. Похоже, пока я отсутствовала, он совсем тут расслабился, гад. Лучи моих фар уперлись в шлагбаум зоопарка. Долго сигналила. Наконец, вылез сонный охранник. – Извините, что разбудила! У меня здесь работает муж! Позвонил, говорит, стало плохо! Сейчас, вроде бы, отпустило! Но я должна его забрать на машине! Ну, быстрее, быстрее, открывайте шлагбаум! Через минуту я подрулила к лаборатории. Которую он гордо именовал «скорпионьей фермой». Которая представляла собой мрачный ангар, горбом вздымающийся над кустами, и в котором сейчас... Я выключила фары, заглушила мотор. Пригляделась, прислушалась... Темный горб не подавал признаков жизни. Ни света, ни звука. Это еще ничего не значит. Я тихо щелкнула дверцей, так же тихо открыла багажник – и осторожно вытащила вдруг потяжелевший топор. Ангар был огорожен колючей проволокой. Перед входом имелась калитка с врезным замком. Порывшись в сумочке, я достала ключи. Не зря их когда-то сделала. Открыла калитку и двинулась к входной двери. Приложилась ухом. Явных звуков не доносилось. Постояла, воровато оглядываясь. Слегка жутковато. Вставила ключ, крутанула – и рванула дверь на себя. Черная тишина дыхнула животным теплом. Явных звуков по-прежнему не было. Покрепче перехватив топор, я шагнула внутрь. Нашарила выключатель. Электрический свет заставил сощуриться, а когда глаза пригляделись, я обнаружила отсутствие кого бы то ни было. На всякий случай обошла все подсобные закутки. Никого. Только клетки, во много рядов, со спящими скорпионами. В странной смеси разочарования и облегчения я утомленно присела на скрипучий диван. На стене висел идиотский плакат: красноармеец, тычущий в меня пальцем. Его мессидж провозглашал довольно странную установку: ОНТОГЕНЕЗ ЕСТЬ КРАТКОЕ ПОВТОРЕНИЕ ФИЛОГЕНЕЗА. Я бессмысленно пялилась на грозного соглядатая. Чем-то он меня смутно нервировал. Что-то нервы в последнее время и впрямь стали ни к черту. И чего я приперлась? Какой бред от расстройства надумала? Сладкий, он, конечно, подлец, но, во всяком случае, в лаборатории его нет. Выходит, предчувствие обмануло. Я вздохнула, медленно опустила глаза. Внезапно в глаза словно впилось яркое жало. На полу, почти под диваном, у изголовья, лежала крохотная, почти неприметная глазу... заколка. А ведь никаких женщин в лаборатории давно не работает! Это осознание ослепило мгновенной яростью. Вскочив, я кинулась изучать обшивку дивана в поисках, уж не знаю чего конкретно, и тут же нашла неопровержимые, отвратительные – несколько длинных волос, разумеется, крашенной, пошлой блондинки! Я с грохотом опрокинула мерзкое ложе. Постельного белья внутри не оказалось. Имелись лишь казенное одеяло и подушка с засаленной наволочкой. Я, морщась, принюхалась. Засаленность смердела духами! Ах вот оно, значит, что! Так мы, значит, работаем! Такие, значит, дела! Ферма, значит, по разведению скорпионов! Прекрасно! Я схватила топор и с размаху обрушила. Первая клетка хрустнула оглушительно. И вторая. И третья. А дальше я уже ничего не слышала...
Оглавление 43. Дела. 11 44. Дела. 12 45. Дела. 13 |
Нас уже 30 тысяч. Присоединяйтесь!
Миссия журнала – распространение русского языка через развитие художественной литературы. Литературные конкурсыБиографии исторических знаменитостей и наших влиятельных современников:Только для статусных персонОтзывы о журнале «Новая Литература»: 24.03.2024 Журналу «Новая Литература» я признателен за то, что много лет назад ваше издание опубликовало мою повесть «Мужской процесс». С этого и началось её прочтение в широкой литературной аудитории .Очень хотелось бы, чтобы журнал «Новая Литература» помог и другим начинающим авторам поверить в себя и уверенно пойти дальше по пути профессионального литературного творчества. Виктор Егоров 24.03.2024 Мне очень понравился журнал. Я его рекомендую всем своим друзьям. Спасибо! Анна Лиске 08.03.2024 С нарастающим интересом я ознакомился с номерами журнала НЛ за январь и за февраль 2024 г. О журнале НЛ у меня сложилось исключительно благоприятное впечатление – редакторский коллектив явно талантлив. Евгений Петрович Парамонов
|
||
Copyright © 2001—2024 журнал «Новая Литература», newlit@newlit.ru 18+. Свидетельство о регистрации СМИ: Эл №ФС77-82520 от 30.12.2021 Телефон, whatsapp, telegram: +7 960 732 0000 (с 8.00 до 18.00 мск.) |
Вакансии | Отзывы | Опубликовать
|