Лимонная роща Орландо

 

Купить в журнале за январь 2016 (doc, pdf):

 

На чтение краткой версии потребуется полтора часа, полной – 1 час 40 минут | Цитата | Скачать в полном объёме: doc, fb2, rtf, txt, pdf

 

 

 

Это была пора лимонной осени. Лимонные листья клёнов усыпали дороги, и теперь их приютили на обочину. Тёплые ветра слегка качали деревья, и те прощались с последними летними лучами. По небу плыли серо-лимонные облака. Облака летели, точно крылатые кони, пегасы. Все в одну сторону; в ту же сторону летел и далёкий самолёт. И Орландо показалось, что где-то там, куда они все собрались и летят, произойдёт что-то интересное. Любопытство стучало в его сердце, и конь мчал его в ту даль, самую неизвестную.

Дорога заняла около пяти часов. Уединение находится всегда ближе, чем мы думаем. Перед Орландо стоял большой, с виду грубый полуразрушенный монастырь. Но эта грубость создавала уют, старинную атмосферу и только подчёркивала красоту леса. Даже такой, сгорбленный, он стоял – величавый, но не горделивый – из красного кирпича. Он был выполнен в русском стиле: с кокошниками, полуколоннами, подзорами, узорчатыми наличниками арочных окон. Кровля храма с её шатровыми завершениями была колокольной симфонией куполов. Северный и южный фасад монастыря украшали шатровые крыльца, а на западном находился арочный вход, который через галерею соединял храм с трапезной, напоминающей сказочные терема.

Входящему в монастырь Орландо открылся прекрасный белый иконостас в четыре яруса перед главным алтарём. За алтарём, вдоль восточной стены, располагался ещё витражный иконостас. Солнечно-лимонные лучи, проходя сквозь цветные стёкла, создавали в храме атмосферу возвышенной радости, так что этот храм был поистине небом на земле.

Внезапный оклик Магистра словно разбудил его от глубокого сна, когда он думал, что уже давно проснулся. Магистр стоял в дверях храма (видимо, он совершал утреннюю прогулку). Орландо обернулся и побежал ему навстречу. Они обменялись взглядами, и Магистр так же молча проводил его к своему местечку. Это была не узорчатая беседка, не тень цветущей вишни, а простой ствол обвалившегося дерева.

– Здравствуй, мой милый Орландо, – прервал молчание Магистр и ещё раз внимательнее взглянул на юношу. Лучше Шекспира теперь никто бы не сказал об облике Орландо. Он предвосхитил его образ ещё давно.

 

Его лицо – одно из отражений

Тех дней, когда на свете красота

Цвела свободно, как цветок весенний,

И не рядилась в ложные цвета^[1]

 

Пусть это было далеко не то время, но юношу ничего и не связывало с его временем. Его отделил от него сам Магистр Поэзии.

– Довольно большой монастырь, – начал Орландо. – Я думал, что вы живёте один.

– Да, здесь много людей, но ты никого не встретишь, как и я никого не встретил. И всё же ты почувствуешь здесь Жизнь. Кто-то сказал, что святое место пусто не бывает. Вот и ты здесь. Что привело тебя ко мне?

– Я хочу, Магистр, чтобы вы были моим мудрым наставником. Я здесь, потому что радость направила меня к вам. А эту радость принесла мне боль от людей. Я уже не ребёнок, и я расту дальше. Что будет со мной дальше, если я чувствую всё большее и большее не то чтобы презрение людей к моим стихам, но равнодушие. Да, так они чествуют то, что я им подношу из недр моего сердца, вашего сердца, Магистр! Порой мне кажется, что от меня хотят все избавиться! Мне тесно, и теперь я здесь. О, не вы ли говорили, что достаточно одной свечи, чтобы зажечь миллионы, миллиарды свеч!

– И я не отказываюсь от своих слов, Орландо. Ты знаешь, кто ты. Ты стрелка компаса, которая должна указать людям выход из мрака. Ты светоч и маяк, ты солнце и огонёк в окошке, ты уже не плод моих фантазий. Мне нечему тебя научить. Единственное, что я могу тебе дать – убежище, пристанище, уют.

– Этого, мой учитель, мне и не хватает. Что-то во мне меняется, и я не могу понять, что. Раньше слова сыпались с неба, раньше звуки природы были для меня очевидны. Песни птиц рождали во мне краски и прозрачные слова, которыми обвит наш мир, так я мог их соединить без усилий и создавать новые и новые знаки. Теперь мой дар, который люди всецело приписывали Богу, уже и правда от меня ничуть не зависит. Но нет, уважаемый Магистр, не пугайтесь, я не утратил поэтического видения. Напротив, я желаю многое для себя открыть, мне всё интересно, я хочу многое постичь, но я думал, что тот дар был истинным, и боюсь, что не смогу больше писать стихов лучше.

– Конечно, – сказал Магистр, словно предвидел это. – Ты человек, и тебе следует многому научиться, как и обычному четырнадцатилетнему юноше. Я думал об этом, но…. У тебя есть мечта, Орландо?

– Моя мечта – открывать в людях новые лучшие чувства и вернуть забытый клад, зарытый на глубине двух веков. Я чувствую эту мечту в сердце, – ответил Орландо, опустив глаза.

– Но ведь чтобы мечта обратилась в жизнь, не достаточно только её чувствовать, но и нужно осмыслить головой. И ты приближаешься к этому этапу. Так и я тебя создал. Самое главное, Орландо, очень сильно любить свою мечту. Я говорю тебе это затем, что чем старше ты становишься, тем менее зависишь от меня, тем больше знаний ты обретаешь, тем больше становишься независимым. Тебе уже, наверное, давно снятся сны, а это значит, что и ты способен мечтать и создавать новое. Я помогу тебе, ты моя последняя мечта, и я дорожу тобой. Оставайся со мной. Тебе были даны знания, способные поставить тебя на ноги. Я постараюсь дать тебе знания, которые поведут твои стихи дальше. Ведь чтобы повести людей по неизвестной, но таящей свет тропе, ты должен пройти по ней сам и убедиться, куда она приведёт и лучший ли это путь. И так каждый раз будет уводить твой стих по одному человеку к тому свету.

– Давайте начнём сейчас! – воскликнул нетерпеливо Орландо, – Родители часто меня отговаривают…

– Ах, да родители! – схватился за голову Магистр. – Разве не будут волноваться твои родители о твоём отсутствии? Они, верно, уже не знают покоя.

– Всё в порядке, учитель. Никто меня не будет искать. Моё тело не будет найдено, оно со мной, но мой образ мимолётный, прозрачный, пронизанный лучами солнца (так только меня видно) мог бы и испариться, пропасть в дисгармонии мира, обратиться в усыхающее облако. А те два одноклассника, которые хотели от меня избавиться, в страхе раскаются в том, что убили меня, и поверят в это сами. Коня я оставлю себе. Так люди ещё больше поверят в мою смерть. Хозяин всегда проверяет замок перед своим уходом, он всегда внимателен. Но конь сбежал, а, значит, конюшня была неловко закрыта. Значит, конюшню закрывал кто-то другой. Возможно, что одноклассники. Они же и сознаются сами.

– А следы? Как же следы?

– Хозяин конюшни просыпается в четыре часа утра. Он убирается в сумрачном загоне, куда ещё едва пробираются лучи. Он подметёт и заметёт всё ещё до того, как заметит пропажу коня. Тогда он сразу поймёт, что кто-то чужой побывал в его конюшне, начнёт бить тревогу, тех двух одноклассников вычислят без труда, и им уж придётся признаться, что они делали в конюшне и где конь. Конечно, им лучше признаться в краже коня, чем в убийстве человека. Но где конь, они не знают, застигнутые врасплох, они ничего не могут придумать и в страхе расскажут, что произошло на самом деле, лишь бы не иметь дело с тем злосчастным конём. Ведь чем больше они будут врать про пропажу коня, а их допрашивают по отдельности, тем больше они будут навлекать на себя подозрения в прикрытии страшной правды.

– Уж не месть ли в тебе просыпается? – прищурил глаза Магистр.

– Не месть, учитель, совсем не месть. Просто я хочу, чтобы люди быстрее поняли, что я умер. Тогда я смогу быть полностью свободен. И сейчас я чувствую эту свободу. И когда наступит время, я снова выйду к людям и расскажу, что умею.

– Ну, хорошо. Мечта учит поэта, поэт учит мечту, и когда поэт учит мечту, это уже называется наукой. Науку мы отложим на завтра. А сегодня скажи мне, что ты умеешь.

– Не знаю, – задумался Орландо.

– Ты мало читаешь, – улыбнулся Магистр и спросил в предвкушении: – Знаешь ли ты, что такое книга?

– Книга – это ум, которым человек пользуется, когда захочет.

– Да, – одобрительно кивнул Магистр и понял, что любовь к его мечте не уменьшилась ни на грамм, а даже увеличилась. – А что такое язык?

– Язык – это мир. В языке можно всё.

– Превосходно! Я счастлив, что ты это понимаешь. Нам дан мир. Нам дан язык. И у нас есть книги. Если мы воспользуемся умом древних, придумаем новые знаки и претворим их жизнь, то мы изменим мир. Ты уже обдумал, какие знаки будешь использовать в своих стихах? Много ты уже написал?

– Всё не то. Истинные стихи ко мне приходят во снах. Во снах я вижу такие сильные, необычайно красивые стихи, что слова в них не простые слова. Стих во сне мерцает звёздами, точечным серебряным светом, буквы в нём зашифрованы, и виднеются сквозь звёзды чистым текстом. Когда я просыпаюсь, то изо всех сил пытаюсь перевести те знаки в новые, но ничего не удаётся. В большей степени виновата призрачная завеса сна, за которой находятся те письмена. И даже уже окончательно проснувшись и стряхнув с себя последние частицы сна, я всё же не могу сосредоточиться на мерцающей в голове картине. Вы меня понимаете, учитель? Вы меня понимаете?

– Конечно, понимаю. Песня состоит из музыки и образов. Существование песни не определяется существованием слов. Это в нашем мире она слышима с помощью слов, как и стих. Сколько в душе стихов: среди них только начало стиха или уже середина, некоторые уже заканчиваются, так на линии континуума существует стих. Но хочешь ли ты завершить тот совершенный стих? Уверен ли ты, что стоит пытаться перевести те знаки в наши?

– Но я же певец, я же поэт! Я должен сотворить что-то невозможное, такое прекрасное, что критики проглотят языки, а люди обомлеют перед очарованием моей песни.

Магистр Поэзии задумался, поглаживая бороду.

– Я приветствую пылкость твоего сердца и мужество, – начал он после долгой паузы. – Ведь ты знаешь, к чему может привести такая песня?

– Не знаю, но мной движет не власть и зло. Она будет под моим контролем, под моей опекой так же, как я нахожусь под вашей опекой, и вы мне не причините зла, мой учитель.

Магистр Поэзии опять глубоко задумался.

– Хорошо, – хлопнул он в ладоши и задорным взглядом взглянул на Орландо, – я научу тебя этой песне. Ты способен и научишься этой мудрости. Но знай, это то же самое, что я вручаю тебе меч и обучаю с ним обращаться. А ты должен научиться владеть им так, чтобы не поранить ни одну невинную душу. Я учу тебя не искусству войны, а искусству победы. Я буду учить тебя, с какой осанкой, с каким взглядом, в какой позе, с каким сердцем, с какими мыслями ты должен держать этот меч. И как ты этому научишься, так сможешь ты порвать пелену сна, и звёзды того стиха сами посыплются тебе в ладонь, польётся из твоих уст эта песня.

– Спасибо, учитель.

– А теперь нужно отдыхать. Но прежде, Орландо, я хотел у тебя спросить, нисколько не сомневаясь в твоих добродетельных качествах, знаешь ли ты, что такое гордость?

– Гордость – это когда человек выпячивает себя ещё больше, чем надо, и выдвигает себя за пределы своей жизни, – не задумываясь, ответил Орландо.

Странный у него голос, задумался Магистр. Он не грубый и не нежный, не звонкий и не низкий. Странный голос, куда-то вечно зовущий. Такой удивительный голос, увлекающий за собой, уносящий вдаль слова. И всё дело не в интонации, не совсем в интонации, ведь у нас у всех в конце предложения голос потухает, интонация снижается, предложение заканчивается. Голос Орландо же утихает, но не заканчивает предложение. Он словно продолжает свою мысль, которая уже не доступна для слов.

– А что такое хитрость? – отвлёкшись, спросил Магистр.

– Когда человек обманывает на своё благо.

Магистр хотел было восхититься и описать свои ощущения во всевозможных высоких словах, но сдержался. Только поздняя ночь, клонившая его в сон, могла удержать его от пламенных слов в честь Орландо.

– Ты не горд и не хитёр. Ты нисколько не испортился. Твоё сердце сотворено из самых прекрасных слов искуснейшим ювелиром, – радостно заключил Магистр.

– И этот ювелир вы, – с благодарностью произнёс Орландо и поцеловал ему руку.

– Надо спать, – устало улыбнулся Магистр, – завтра наука.

– Чему мы будем учиться? – спросил Орландо.

– Подражанию, – сказал Магистр. – Чтобы воплотить твою волшебную песню в жизнь, нужно научиться подражанию. Это не так плохо. И до этого момента ты пытался подражать природе или зову сердца.

 

 

 

 

 

 

---

Купить доступ ко всем публикациям журнала «Новая Литература» за январь 2016 года в полном объёме за 197 руб.:

Банковская карта:	Яндекс.деньги:	Другие способы:
		Наличные, баланс мобильного, Webmoney, QIWI, PayPal, Western Union, Карта Сбербанка РФ, безналичный платёж
После оплаты кнопкой кликните по ссылке: «Вернуться на сайт продавца»		После оплаты другими способами сообщите нам реквизиты платежа и адрес этой страницы по e-mail: newlit@newlit.ru

Вы получите каждое произведение января 2016 г. отдельным файлом в пяти вариантах: doc, fb2, pdf, rtf, txt.