Последний джеб

На чтение потребуется 55 минут | Скачать: doc, fb2, pdf, rtf, txt | Хранить свои файлы: Dropbox.com и Яндекс.Диск

 

 

 

После этого разговора у неё всё и пошло, Александра начала в боксе прогрессивно набирать, и постепенно в спарринг-боях²³ вышла на первые роли.

Тренировалась она неистово. Скорость атаки и защиты ежедневно отрабатывала через дополнительный вес: крепила на ноги и руки груз по двести-триста граммов и выполняла самые разные упражнения.

Устраивала бои с тенью. Бегала на короткие дистанции. Использовала челночный бег. Отжималась, увеличивая число отжимов каждую неделю при каждом подходе. Била в стену с тонкой прокладкой из газет, в грушу, работала на мешке.

Её активные тренировки днём трансформировались в необъяснимые сны ночью. Странно, она очень сильно уставала за день и должна была спать мёртвым сном, но… Сны появлялись как фантомы – внезапно. Будто яркий свет кинопроектора пробивал зрительский зал, и на экране оживали события. Появлялась мама из её детских фантазий: за рулём серебристого импортного авто, с красивыми ухоженными руками, в джинсовом костюме, в бейсболке. Или в степи из-за клубящейся пыли вырывалась амазонка на аргамаке²⁴, бронзовая от солнца, с открытой грудью, перетянутой широкой кожаной лентой от колчана, и Александра вдруг узнавала в ней себя…

 

К концу третьего года в Германии она стала чемпионкой среди любителей.

Вольф сказал ей тогда:

– No, was? Wer A sagt, muβ auch B sagen²⁵.

Они сидели в небольшом ресторанчике, обедали. День был изумительный, солнечный. У неё было прекрасное настроение.

– Что ты имеешь в виду?

– Тебе пора переходить в профессиональный бокс, Алекс. В любительском ты достигла всего. Ты не против, если мы заключим контракт с промоутерами из «Универсума»²⁶? Что ты на это скажешь?

Она улыбнулась.

– Наверное, я скажу «да».

Вольф сощурился.

– Я рад, что в тебе не ошибся, супермуха…

Боксёрский шлем²⁷ она сняла 14 февраля 2004 года.

 

Это был её первый поединок в профи-статусе. Дебют. Бой проходил в андеркарте, то есть в качестве разогрева к боям мужчин. Она отправила свою соперницу нигерийку Амину Лавал в нокдаун²⁸ в третьем раунде, а уже в четвёртом рефери прервал бой, зафиксировав её победу над нигерийкой техническим нокаутом²⁹. Трибуны орали, как дикари. Словно во времена боёв гладиаторов в Колизее.

Успех не сбавил её темпа. Александра продолжала тренироваться по четыре часа в день и сначала стала чемпионкой мира по версии Global Boxing Union (GBU), а через два года на 8-е марта сделала себе подарок – взяла титул чемпионки мира по версии Women's International Boxing Federation (WIBF). Дважды титулованная, изящная, техничная, она завоевала восхищение.

Публика её боготворила. «Die Pantherin»³⁰ – называли её и болельщики, и газетчики. Букмекерские конторы бросились ставить на неё. Профи-бокс начал швырять к её ногам деньги. Из семнадцати победных боёв в семи она победила нокаутом, но…

 

Но был один бой, о котором она не забудет.

Её свели на ринге с американкой Кей Кэзан.

Начиная со стартового гонга, Александра боксировала в своей привычной манере: ускользала от большинства ударов соперницы и при возможности «жалила» её правым джебом, добавляя левый апперкот или боковой. До шестого раунда они вели бой примерно в одном ритме. Александра не позволяла Кэзан даже приблизиться, блокируя её намерения на дистанции.

Однако после шестого раунда короткорукая Кэзан начала резво прибавлять и всё чаще оказывать давление. Ей удалось пробить защиту в восьмом и в течение нескольких секунд доминировать. Правый боковой Кэзан бросил Александру на канаты и неожиданно подломил ей ноги. Рефери как будто этого не видел. Он не прервал бой и не объявил нокдаун, и Кэзан ещё несколько секунд агрессивно атаковала вне правил. Наконец рефери начал отсчет нокдауна. На седьмом счете Александра поднялась и продолжила бой. Всё плыло перед ней, и в голове чей-то далёкий резкий голос возмущённо кричал: «Рефери подсуживает!!! Рефери подсуживает!!!». Ей удалось закончить бой, у нее были даже контрнаступления, но ей присудили поражение.

Это был урок.

 

– Никогда не полагайся на рефери, – сказал ей Вольф на следующий день. – Если ломают твою защиту, отправляют тебя в нокдаун и атакуют вне правил, защищайся до конца. Промоутерам нужны шоу. Все эти законники от бокса – рефери, судьи – всегда будут с теми, кто главный за ширмой.

Александра сидела у окна вполоборота и осторожно притрагивалась кончиками пальцев к распухшему лицу. Толстый слой пудры едва утаивал объёмный синяк под правым глазом и пухлое вздутие над левой бровью.

– Ты меня обманул, Вольф, – с рассеянной улыбкой медленно произнесла она. – Я что-то не вижу журналистов из глянцевых журналов. Никто не спешит выстроиться в очередь на фотосессию со мной. Сегодня я бы с удовольствием им отказала, но у меня нет такой возможности…

Вольф ответил без всякой иронии:

– Они к тебе ещё обязательно придут, Алекс. Посмотришь. Они ещё тебя будут атаковать, как на ринге… Тебя это ещё когда-нибудь сильно утомит и…

Александра повела плечами.

– Послушай, Вольф, не в этом дело… Пообещай мне… пообещай мне, что когда-нибудь ты устроишь мне с этой Кэзан матч-реванш.

– Но…

– Вольф, пообещай мне, что ты устроишь мне с ней матч-реванш! Пускай через несколько месяцев, но прошу, сделай это.

– Я постараюсь всё сделать, Алекс. Но если ты думаешь, что в боксе не бывает проблем, то ты ошибаешься. Кэзан удалось прорвать твою защиту. С серьёзными для тебя потерями, и это очевидно. Да! Да! Рефери не остановил бой при нокдауне. Да, он нарушил правила и дал возможность Кэзан атаковать несколько секунд, хотя ты и не была к этому готова. Но должна была быть готова, Алекс! Я не вижу здесь большой обиды! Большая обида была у Роя Джонса на Олимпиаде восемьдесят восьмого года! Джонс блестяще разделался со своим противником. По всем показателям он был первым. И что же?! Трое из пяти судей присудили ему поражение! Даже коммунистические СССР и Венгрия отдали свои голоса американцу! СССР и Венгрия! Но Джонсу засчитали поражение! Вот это было разочарование! Вот это была обида!

Да, Вольф был прав. И проигрывать надо было научиться. Свой проигрыш Александра символично зафиксировала. Зашла в интернет и вывела самое простое фото Роя Джонса:

 

 

Она вставила фото в рамку, поставила на столик и заочно встречалась с Джонсом по нескольку раз в день. Не всегда тот, кто выигрывает, – выигрывает, а тот, кто проигрывает, – проигрывает. И в пораженьях случаются победы.

Кто же знал, что и у фотографий бывает своя жизнь. Джонсу, наверное, стало скучно на её столике одному. Рой устал стоять в боксёрской стойке и, может, поэтому пригласил Софи Лорен…

Великая Софи появилась на столике рядом с Джонсом значительно позже того, как по спутнику Александра увидела фильм «Что-то светлое». Простой фильм, незамысловатый сюжет. Сплошные банальности. Мелодрамка. Женщина ездит к своим бывшим любовникам. И у каждого из них просит деньги. На лечение маленького сына, которому требуется операция для восстановления зрения. Софи Лорен проживала эту роль на киноплёнке так, как могла прожить свою драму в жизни только любящая мать.

Эта история осталась жить в сердце Александры. И жила в нём тихо, незаметно, почти не напоминая о себе. За это время Александра неоднократно подтвердила свои чемпионские титулы, приняла немецкое гражданство, стала окончательно узнаваема и популярна. Глянцевые журналы наперебой приглашали её участвовать в фотосессиях. Пресса одновременно называла ее пантерой и красивой интеллигентной женщиной. Заголовки мелькали от боя к бою. «Непредсказуемая стильная сила», «Пантера вышла на тропу», «Грациозная схватка».

Муж был счастлив. Молодая, привлекательная, успешная жена. Рядом с ним. Больше, казалось, он ничего не видел. Повесил в холле огромную фотографию фитнес-клуба, где они познакомились, и занимался своими делами.

Он не знал, что творилось у нее на душе. Бертольт Вебер и не мог знать: Александра о себе никому почти ничего не рассказывала. Она старалась не говорить мужу о своём детстве, о матери. Для Бертольта мать Александры жила в другой стране. Для Александры же мать существовала только как женщина, которая когда-то её родила и оставила.

Александра всё чаще пыталась соотнести свой успех с прежней детдомовской жизнью. С той жизнью, где погиб Крошка, где ядовитая врачиха бросила ей в лицо свой приговор, где измученный алкоголем Петрович, надувая синеватые щёки, свистел ей в пожелтевший свисток…