HTM
Номер журнала «Новая Литература» за февраль 2024 г.

Олеся Брютова

Дорога в Сумерках

Обсудить

Роман

Опубликовано редактором: Андрей Ларин, 14.04.2012
Оглавление

11. Часть 3. Перекресток. Идущая: «То, что он мне говорил»
12. Часть 3. Перекресток. Идущая: «… и дороги пересеклись»
13. Часть 4. Под откос! Идущий: «Последняя точка»

Часть 3. Перекресток. Идущая: «… и дороги пересеклись»


 

 

 

Длинный общий коридор упирался в балконную дверь, узкую и скособоченную. Громкий стук разнесся по коридору гулким эхом.

Стук. Пауза и тишина. Снова – настойчивый стук.

– Кажется, все-таки нет дома. Жаль. Ну, значит, не судьба.

Перед закрытой дверью, одной из многих дверей по правому ряду, стояли две школьницы. Одна из них, уверенно держащаяся девчонка в коротком весеннем пальто, через равные промежутки времени веско в эту дверь стучала.

Не дождавшись от двери никакого ответа, настырная школьница обернулась к своей спутнице.

– Не знаю, что это он. Обычно в это время дома бывает.

Спутница промолчала.

– Ладно. В следующий раз познакомишь, – ответила она спустя долгую паузу. – Только твой приятель все-таки дома.

– Почему ты так решила?

Неопределенно двинув плечом, вторая девчонка развернулась и пошла по коридору в сторону лестничного марша.

Подруга догнала ее на повороте, не попадая в размашистый мальчишеский шаг уходящей.

– Скажи, – обратилась школьница в пальто, – а ты все еще видишь своего Демона?

– Сейчас – нет.

– А вообще?

– А вообще, когда он рядом, я вижу его постоянно.

– И как он выглядит?

– Выглядит?.. Он никак не выглядит. Трудно описать. На самом деле он – Тьма. Ожившая тьма. Ну, знаешь, как если бы тьма оделась в людские одежды, и не смогла б скрыть того, что у нее нет лица. Она надела бы маску, конечно… Но из глазниц этой маски смотрел бы мрак.

– Мрак… А если без маски?

– Без маски – просто тьма. Живая, шевелящаяся тьма под черным капюшоном. Еще чернее капюшона и еще глубже пустоты.

– Странно…

Они спустились по исшарканным ступеням и вышли во двор.

Прищурившееся солнце сеяло вокруг тусклый свет. По двору бегали поджарые псы с уличными глазами, расхаживал толстый голубь. В скверике таяли зимние говна. Мусор, набросанный за зиму и засыпанный снегом, теперь валялся по краям тротуара, размокший и грязный.

– Ну, что – тогда ко мне пойдем? – спросила та, что рассказывала про демона. – Я ведь теперь живу здесь, недалеко.

– Давай. Свет, а что будем делать?

– Если не хочешь дописывать сценарий, можно поболтать. О демонах, смерти, твоем летнем лагере. Просто поговорим. Мне кажется – у нас много общего.

– О, у нас в летнем лагере вообще было весело. Что мы только там не вытворяли!..

– Ну, вот и расскажешь.

Тем временем, обе подошли к перекрестку.

Не смотря на тревожный маячок светофора, школьница, названная Светой, шагнула прямо в поток машин. Водители возмущенно засигналили и принялись притормаживать или объезжать.

– Во дурочка! – с восхищенным испугом воскликнула подруга.

Не обращая ни на кого внимания, Светлана спокойно перешла улицу и остановилась. Вторая девчонка догнала ее, когда загорелся зеленый свет.

– Камикадзе!

– Да нет. Просто я знала – мне ничего не будет.

– Откуда?

– Все оттуда же… Слушай, Лен – а как вышло, что я ни разу не видела тебя, хоть мы и учимся в одной школе?

– Так ты же такая тихушница! Если б почаще ходила на школьные вечеринки, давно бы уже познакомились. Но я и так слышала о тебе… много интересного.

– Я не люблю дискотек. И людей не люблю. Хотя… Приятно иногда посмотреть кому-нибудь в глаза.

– В смысле?

– Просто… просто очень тяжело разговаривать с тем, у кого нет глаз. Никогда не знаешь, что у него на уме.

– Что-то не представляется. Никогда такого не видела.

В ответ раздался нехороший смешок.

– Ничего. Когда-нибудь увидишь.

 

Говорившая, сощурив усталые глаза, посмотрела на лысое дерево возле обочины. Оно тянуло ветви в просвет между серых домов – туда, где сквозь облачные разрывы синел клочок молодого неба.

 

Когда они ушли, солнце все-таки прорвало завесу облаков, засияв нестерпимо ярко.

Весна дунула молодым теплым ветром в уши прохожих. Из трубы что-то звонко, радостно закапало в маслянистую лужицу. Подлетели воробьи, гомоня и толкаясь.

Старый кот, сидящий на трубе сверху, внимательно следил за их возней. Он вполне отдавал себе отчет, что не способен поймать маленьких шустрых птиц.

 

 

*   *   *

 

Мои недоумения по поводу странного поступка Азраила закончились буквально через пару дней. На самом деле – это был его самый отличный ход.

Добрый совет: если желаете доказать кому-либо, что без вас этому кому-то никак не обойтись, и что все для него без вас потеряет смысл – сделайте так же, как Азраил.

Он разрушил мое бытие, всецело заполнив собой – а затем ушел, унеся из жизни самое интересное, необходимое и ценное.

Теперь повсюду была лишь пустота.

Весь мир – развалины храма, на которых ничего не построено взамен.

И я стою на его пороге – беспомощная, бесприютная… Забывшая, как жить – и знающая только, как умирать.

В самом деле: изведав эту жизнь лучше, чем если бы сама ее прожила, поняв мир так, будто бы глянула на него глазами господа бога, накормив и, возможно, пресытив свой разум – я фактически оставалась все тем же четырнадцатилетним подростком, без какого бы то ни было практического опыта жизни.

Все вокруг, и без того чуждое, окончательно сделалось чужим.

Среда, которая никогда меня не принимала, и слиться с которой я никогда не стремилась… теперь мне надо в нее идти. Что же еще остается?..

А, между тем, я даже не всегда была уверена, что правильно веду себя в общественном месте. И говорю именно то, что нужно сейчас сказать по правилам.

Во всяком случае, знакомое – «чокнутая», «дурочка из переулочка» и «отмороженная» – начали по-прежнему раздаваться на улицах в мой адрес.

 

Поначалу, в злости и веселой горячке, я вбежала в круговерть событий, стремясь опровергнуть – хоть бы и для самой себя – все эти неутешительные факты.

Да, конечно, Азраил не ошибался – люди в трудную минуту первым делом врут самим себе.

Я стала ходить на дискотеки. Стала пытаться с кем-то общаться. Слушать музыку. Снова – что-то читать. Принимать участие во всяких тупых школьных мероприятиях – начиная олимпиадами и кончая линейками – благо мои знания и память позволяли учителям, трясущимся от предвкушения славы и наживы, использовать меня по полной.

Что-то выходило, что-то не выходило; опять были разборки, мордобои, тщеславные волнения, ничего не значащие успехи – и больно бьющие по самолюбию поражения.

Хамские приставания, быдловские шутки, гнусное хихиканье за спиной; где-то далеко – непонятные сверстники с непонятными желаниями, проблемами, устремлениями и чувствами.

И – Пустота.

 

Он мерещился мне повсюду.

Я видела его спину в толпе… силуэт в темной комнате… ощущала идущим следом. Иногда казалось – будто опять слышу его голос.

Но это только казалось.

 

Тогда – книги – залпом, без остановки.

Но и они – лишь временное забытье, в котором не могло оказаться ничего нового. Ничего такого, что всколыхнуло бы душу, как это делал он.

Да, в этом-то и состоит главная беда всех, переживших серьезное потрясение… испытавших нечто необыкновенное; нечто, выходящее за рамки обыденности.

Ничто более теперь не способно пробудить столь же сильные эмоции.

В книгах я либо находила подтверждение его словам и собственным мыслям – и тогда книги мне нравились; либо – не находила. И тогда я считала их такими же пустыми, как весь остальной блеклый, полинявший, унылый мир.

 

Так было до тех пор, пока под руку мне не подвернулась книга, уже когда-то читанная, но совершенно непонятая в те времена.

Теперь же я прочла ее новыми глазами – как обычно, вдохнув за один вечер. И она меня потрясла.

С огромным удивлением, неожиданно – я нашла в ней то, чего действительно еще не знала.

 

Эта книга называлась «Мастер и Маргарита».

 

Пожалуй, именно ей я обязана всем, случившимся после…

 

 

Я в очередной раз перечитывала «закатный роман» Михаила Афанасьевича, сидя на колченогом деревянном стуле в фойе школы.

Сегодня – подаю звонки на урок и перемену.

Эту почетную и приятную обязанность – ибо ради нее снимают с уроков – несут в нашей школе ученики дежурящих по очереди старших классов. Обычно она достается отличникам, ведь для них прогул занятий – явление вполне безболезненное, не создающее геморроя классному руководителю…

Одно из немногих школьных правил, которое мне нравится.

Я уже выслушала всё, обычное для дежурного по звонкам. «Светлана, не вздумай сократить мой урок! У меня сегодня – зачет в вашем классе»… «Светочка, пожжжалуйста, подай пораньше звонок с третьего урока!.. У нас зачет…»

Теперь – кончался шестой, меня уже никто не будет теребить; можно спокойно заниматься своими делами, не опасаясь постороннего вмешательства.

Итак, «…неизвестный погрозил Ивану пальцем и прошептал: Тсс!..»

– Что читаем?..

Вот, черт!

Поднимаю глаза.

Симпатичное девчоночье лицо с голубыми глазищами, с тонкой паутинкой вен под прозрачной кожей, с каким-то порочным и будто печальным ртом. Русалка, да и только. Я ее знаю?

– «Мастер и Маргарита».

– Неужели? – в русалочьих глазищах немедленно зажегся интерес. – Нет, действительно? – она не удержалась и перевернула обложку. – Так ведь это же – моя любимая книга!

– Да, мне она тоже… нравится.

Нравится. Какое дурацкое слово!

Этот роман впервые заставил меня задуматься о том, что я знаю, как умер его автор… но совершенно не знаю, как он жил.

Сказать об этом?.. А надо ли? Опять ведь услышу, что чокнутая.

– Я – Светлана, из…

– Да знаю, – оборвала неизвестная. – Мы ж учимся в параллельных классах! И, кроме того, – долгое время жили по-соседству.

– Правда?..

Тогда она без дальнейших слов протянула узенькую прохладную ладошку, ничуть не обидевшись.

– Лена.

И через секунду прибавила:

– Знаешь, мне кажется, «нравится» – совсем не то слово, ежели речь идет об этой книге.

 

Думаю, комментарии излишни.

 

Результатом стала совместная работа над новогодним сценарием, веселый совместный побег с уроков, и, разумеется – совместное общение… общение… общение.

 

У нас вправду обнаружилось много общего. Она тоже знала, что такое смерть близкого и горячо любимого человека. Она также оказалась не чужда шестых чувств и тайных знаков. Она не совсем такая, как все.

Я была ей интересна. Она была мне нужна.

 

Увы, даже Лене я не сумела раскрыть себя, испугавшись предстать в истинном виде. Часто заменяла правду вымыслом, тщательно подбирала слова… Однако она стала моей первой отдушиной – первой за многие-многие годы.

Также, естественно, обнаружились и наши отличия. Людское общество со всеми его меркантильными законами и условностями было ей отнюдь не чуждо. Но от меня не укрылось, что она принимаема миром вовсе не так, как представляется ей самой. Впрочем, в бурливом людском месиве у Ленки имелся свой мирок, куда она вполне вписывалась. И где ее считали именно такой, какой она хотела.

Что ж. Наверное, так и бывает у всех нормальных людей.

 

А я была благодарна Лене уже за одно то, что она не считала меня отмороженной. И потому ощущение душевной теплоты навсегда пропахло тяжелым запахом старинных духов «Сирень», спрятанных в причудливой картонной коробке – любимых духов умершей Ленкиной мамы.

 

Как оказалось позднее, это был только первый сюрприз моего вынужденного выхода в мир.

В моей жизни еще должен был состояться Еленин пятнадцатый день рождения.

 

 

*   *   *

 

Каждая деталь этого вечера врезалась в память, будто выцарапанная острым резцом.

Все стало очень странным с самого начала. Я, в общем-то, приняла философию Азраила насчет красоты «внешних оболочек» и правильного отношения к своему телу. Уж очень та была… убедительна.

Но тогда был особенный день.

Да, конечно, Лена показывала на фотографиях худого черноволосого юношу, который держал ее на коленях; которого она чмокала в щеку. Да, разумеется, я сразу обратила внимание на его взгляд.

На его очень необычный взгляд.

Но собираться на день рождения Лены, как на свой собственный?..

 

Когда Лена пригласила меня, я не особенно удивилась. Действительно: отчего бы ей и не пригласить? Она ведь еще слишком мало меня знает, чтобы понять мою нелюбовь к подобным сборищам.

Скорее, я удивилась себе.

Тому, что приняла приглашение.

 

Продолжаю исполнять обещание, данное Азраилу? Возвращаюсь?..

Черт его знает.

 

«Помнишь, я рассказывала про Пашу? Лапочка голубоглазый! Папа бы меня убил, если б узнал, что я задумала. Но уж если мне чего-то хоца… Вот и решила – отпраздную у Олега Гитариста. И Пашку приглашу к нему. Он же – Олегов приятель. Заодно познакомитесь».

«А зачем?»

«Затем. Он тебе понравится. Занятный тип. Хоть что мне говорите, а он точно раз на черной мессе побывал».

«Пашка?»

«Господь с тобой! Олег, конечно. А ты мне смотри – Паша занят, и даже не облизывайся».

«Можешь быть совершенно спокойна, Лен… Они мне оба. Как рыбе зонтик».

«Как знаешь. А то я про тебя Олегу рассказывала. Он заинтересовался».

«Очень рада».

 

Да. Очень рада. Как рыбе зонтик.

И зачем, в таком случае, я второй час торчу около зеркала?

Плывет, плывет по зазеркалью мое отражение в фиолетовой блузке, в черной длинной юбке с разрезами до колен… Плывет отражение и пахнет фиолетовыми духами.

Какой-то незнакомый человек смотрит на меня из деревянной рамы – надменно, гордо и зло. Незнакомые глаза в серых тенях, в изломах длинных ресниц…

Желание кому-то понравиться.

Такое странное желание!..

Я не говорю с духом смерти уже несколько месяцев. Все это время – Ленкино общество и новая тетрадь стихов.

Стихи… шепот ветра. Холодного ветра из глубин разодранной души.

«Закат зовет тебя уйти, ложатся отблески на пальцы… рождая силу, чтоб идти, чтоб снова сделаться скитальцем. Ты горько шепчешь: «Не могу». Но жизнь – всего лишь злое слово. И ты все бросишь на бегу взамен предчувствия чужого.

Ты в беге познаешь покой. Ты чист, все помыслы иссякли, ведь кто-то – следом за тобой, и выпивает жизнь по капле. Увидишь ты его глаза, как только вскроешь вены муке. Жизнь, как соленая слеза, из них покатится от скуки. И ночь возьмет тебя с собой, и унесет в реке забвенья. Ты будешь слышать лишь прибой, купаясь в море запустенья.

И ты идешь. Ты жжешь мосты. Но путь в Ничто – несмел и зыбок.

А руки – мертвы и пусты,

как шрамы от твоих ошибок».

 

Это – последнее… Я повторяю его все время, словно молитву. Молитву своему безглазому божеству.

 

Все эти дни я смотрела в себя, и пыталась понять, нужен ли мне этот мир.

А теперь, похоже, мир хочет посмотреть на меня.

Что ж. Понравиться миру – желание естественное.

Да. Это впаяно в женщине где-то глубже, чем разум и сердце. Умение быть красивой.

Не смотря на то, что красота производит такое сильное впечатление лишь потому, что смертна.

Игра светотени. Танец на гребне волны. Лепестки яблоневого цвета.

Вопреки бездонным провалам безглазой маски Азраила…

Пусть. Пусть.

 

Только один вечер.

 

Прозвенел звонок. Я иду открывать, а за мною тонким газовым шарфом летит невесомый аромат. И я в его облаке становлюсь мягче, тоньше, легче…

Лена долго смотрит на меня с порога, не веря. Она хочет увидеть мужиковатого подростка-нигилиста, но не находит его. Забавно.

– Ничего себе. А я и не думала, что ты можешь быть… такой.

– Какой?

– Красивой.

Я не знаю, что ей ответить. Непривычная ситуация.

– Ну, что – проходи. Я сейчас пальто одену.

– Хорошо.

– Да, Лен. С днем рожденья.

– Спасибо…

 

И вот – снова дверь в длинном общем коридоре. Одна из многих по правому ряду. Только теперь я знаю, что она откроется.

Мы стоим перед ней: я, Лена и еще какие-то ее подруги, которых сегодня увидела впервые. Мы ждем.

Стучим, и кто-то с той стороны идет открывать.

Вначале я никого не вижу в полутемной прихожей, за спинами девчонок и за их вспорхнувшей болтовней.

Какая знакомая… планировка. Я как будто уже была в этой квартире.

Снимаю пальто, так и не видя хозяина.

Да. Теперь поняла. Планировка такая же, как и в той квартире. Где умер отец. Гадкое совпадение.

С этой мыслью прохожу в комнату. Музыка играет. Светловолосый развязный парень стоит у окна вполоборота. Рядом Ленка, в каком-то совершенно– невозможно– коротком платье. Что-то говорит.

Я оборачиваюсь…

 

И натыкаюсь на его лицо.

 

Тут же юноша с фотографии истаивает в памяти.

Нет, это кто-то совсем другой. У него в глазах горит огонь. Самое настоящее пламя.

Черное пламя черных страстей. Он горит, горит изнутри!!

Он впился в меня глазами, изучая. И я плачу той же монетой, понимая, как странна эта минута.

Мысль пришла мгновенно. Так всегда приходят подобные мысли. Словно кто-то шепчет их в самое ухо.

«Он полюбит тебя. Полюбит так сильно, что ты станешь единственным смыслом его жизни. И ты погубишь его».

Не вынеся откровенности этих слов, пришедших в душу, я отвела глаза.

– Ты – Светлана?

– Ага. А ты – Олег.

– Верно. Мне о тебе Лена рассказывала.

– И мне.

– Ты чем-то похожа на нее.

– Правда? Не замечала никогда.

– Только… глаза у тебя странные. Ты сейчас улыбаешься одной половиной лица. Не глазами.

– Да, это так. Ты проницателен. Обычно никто не замечает.

– А ты улыбаешься когда-нибудь по-настоящему?

– Я уже не помню.

Подскочила Ленка, пыша волнами радости.

– А, уже познакомились? Вот и славно! Ну, что – будем на стол накрывать?

 

Мы сидели за столом, говорили поздравления, дарили подарки, вели светскую беседу. Он подарил Ленке розу и мягкую игрушку. Говорил, что долго искал ее на рынке. Весьма мило. А еще преподнес китайскую фигурку. Какой-то маленький старикан со сложной прической, записывающий что-то в длинном свитке.

Я несла стихи экспромтом – хвалебные оды имениннице, с которой действительно тесно сдружилась; так что лукавить не пришлось, как оно многими делается в подобных случаях. Ленка светилась, будто начищенный пятак. Пашка тоже говорил какие-то тосты, они были пошлыми и смешными.

В общем, шел день рождения.

Все это время я не отпускала от себя его взгляд. Мне казалось – он хочет сказать что-то очень важное.

Но он молчал. Или говорил о другом.

Очень здорово изобразил кота-Бегемота из «Мастера». Я ответила встречной цитатой. Заметила, как у него вновь блеснули глаза.

Господи, почему я не могу прочитать этого человека? Дух смерти, наверное, посмеялся бы надо мной сейчас…

Сколько ему вообще лет? Он выглядит подростком – и стариком одновременно.

 

Что в нем?

Порок? Наивность? Страсть? Бесчувствие?

Жестокость… Доброта… Богохульство… Вера.

Сила… Слабость?

Одни и те же глаза видела я, и не могла разгадать. Не могла разгадать, и потому не могла оторваться.

 

Лена канючила до тех пор, пока не выпросила поставить медляк. Медленный танец на двоих кавалеров и четырех дам – не очень-то равноценно. Но Лена преследовала цель.

А я…

А я уже знала, что сейчас произойдет.

Стоя спиной к нему, расчесывала волосы перед крохотным зеркалом. Но даже спиной ощутила – он подошел.

И пригласил.

И я – пошла. Безотчетно зажав в руке нелепую расческу.

 

Да. До этого только Азраил бывал ко мне так близко.

Первое, что поразило – теплота его рук. Потом – биение сердца, которое ощущалось как пульс в воздухе. И глаза.

Глаза меня поразили.

Глаза… и горячая ладонь на спине.

Сколько мы танцевали, я не помню. Это были доли секунды. И это была вечность. Самый длинный миг в моей жизни.

 

Он закончился, оборвался неожиданно.

Музыка прекратилась, я села на диван и поймала испуганный Ленкин взгляд. Она подошла ко мне, тихо сказала:

– Послушай… я, кажется, тоже вижу его.

– Кого?

– Твоего демона.

– Где? Не может быть.

Вместо ответа она указала глазами на коридор прихожей.

 

Проследив ее взгляд, я увидела молчаливую черную тень.

 

Не нужно было видеть лицо Азраила, чтоб почувствовать, как от него во все стороны расползается холодный мрачный гнев.

 

 

 


Оглавление

11. Часть 3. Перекресток. Идущая: «То, что он мне говорил»
12. Часть 3. Перекресток. Идущая: «… и дороги пересеклись»
13. Часть 4. Под откос! Идущий: «Последняя точка»
507 читателей получили ссылку для скачивания номера журнала «Новая Литература» за 2024.02 на 28.03.2024, 12:03 мск.

 

Подписаться на журнал!
Литературно-художественный журнал "Новая Литература" - www.newlit.ru

Нас уже 30 тысяч. Присоединяйтесь!

 

Канал 'Новая Литература' на yandex.ru Канал 'Новая Литература' на telegram.org Канал 'Новая Литература 2' на telegram.org Клуб 'Новая Литература' на facebook.com Клуб 'Новая Литература' на livejournal.com Клуб 'Новая Литература' на my.mail.ru Клуб 'Новая Литература' на odnoklassniki.ru Клуб 'Новая Литература' на twitter.com Клуб 'Новая Литература' на vk.com Клуб 'Новая Литература 2' на vk.com
Миссия журнала – распространение русского языка через развитие художественной литературы.



Литературные конкурсы


15 000 ₽ за Грязный реализм



Биографии исторических знаменитостей и наших влиятельных современников:

Алиса Александровна Лобанова: «Мне хочется нести в этот мир только добро»

Только для статусных персон




Отзывы о журнале «Новая Литература»:

24.03.2024
Журналу «Новая Литература» я признателен за то, что много лет назад ваше издание опубликовало мою повесть «Мужской процесс». С этого и началось её прочтение в широкой литературной аудитории .Очень хотелось бы, чтобы журнал «Новая Литература» помог и другим начинающим авторам поверить в себя и уверенно пойти дальше по пути профессионального литературного творчества.
Виктор Егоров

24.03.2024
Мне очень понравился журнал. Я его рекомендую всем своим друзьям. Спасибо!
Анна Лиске

08.03.2024
С нарастающим интересом я ознакомился с номерами журнала НЛ за январь и за февраль 2024 г. О журнале НЛ у меня сложилось исключительно благоприятное впечатление – редакторский коллектив явно талантлив.
Евгений Петрович Парамонов



Номер журнала «Новая Литература» за февраль 2024 года

 


Поддержите журнал «Новая Литература»!
Copyright © 2001—2024 журнал «Новая Литература», newlit@newlit.ru
18+. Свидетельство о регистрации СМИ: Эл №ФС77-82520 от 30.12.2021
Телефон, whatsapp, telegram: +7 960 732 0000 (с 8.00 до 18.00 мск.)
Вакансии | Отзывы | Опубликовать

Поддержите «Новую Литературу»!