 |
Евгений Даниленко
РоманКупить в журнале за февраль 2017 (doc, pdf): 
Оглавление 25. Часть 25 26. Часть 26 27. Часть 27 Часть 26
…И вот я на том самом месте, где неделю тому назад шестерёнка в коробке передач полетела. Да, здесь, у тротуара, напротив магазинчика спортивной обуви «Аскот», господин в песочного цвета пальто оставил бежевый автомобиль. Повинуясь какому-то наитию, захожу в магазинчик. Ко мне приближается худощавый молодой африканец в безукоризненно отутюженных серых брюках, белой рубашке, чёрном кожаном жилете, с мобильным телефоном в руке. На удивление легко он вспомнил заходившего сюда неделю назад человека с перстнем на правой руке. Очень точно продавец описал и перстень – с чёрным квадратным камнем, песочное пальто-букле (очень, очень дорогое), коричневые волосы посетителя и даже то, что он был пьян. «Ого, – подумалось мне. – У меня данный товарищ был трезвый как стеклышко. Это он за полчаса, прошедшие между визитом в мой офис и поломкой авто, налимонился». – Ещё я не сказал… Он попросил у меня телефон, – африканец показал свой мобильник, – сказал, что в его трубке аккумулятор сел, и позвонил, насколько я понял, в бюро по прокату автомобилей. Сообщил, что его «тойота» сломалась… «Вот так, – заметил мой внутренний голос, – наклюкаться мы успели, а подзарядить мобильник нам было недосуг». Продавец сообщил также, что пьяный, но вежливый посетитель успел примерить не то три, не то четыре пары кроссовок, прежде чем прибыл эвакуатор. Спросив напоследок, где находится ближайшая стоянка такси, господин в роскошном пальто удалился. – Вы разговариваете по-русски очень правильно, но с лёгким акцентом… – Я мавританец! Окончил режиссёрскую мастерскую ВГИКа. Но кинематограф в России мёртв. У меня на родине – тоже. Надеюсь на лучшие времена. А пока… – печально улыбнувшись, продавец обвёл рукою прилавки. Пожелав ему удачи, я покинул магазин.
Лимонно-жёлтые автомобили сгрудились неподалёку, за углом, на небольшом пятачке у фонтана, который был уже отключён, а в бассейне его валялись опавшие листья, окурки, пластиковые бутылки, обрывки газет. Намётанным глазом определив клиента, меня окликнул пожилой, в лётчицкой распахнутой меховой куртке, водитель: – Вам куда ехать? – На Цветной бульвар. – Садитесь! Я уселся рядом с водителем. Такси тронулось. – Служили? – покосившись на куртку, поинтересовался я. – Так точно, – охотно откликнулся таксист. – А вы, никак, тоже из военных? – Закончил службу начальником штаба отдельного сапёрного батальона. – А я – зампотехом вертолётного полка! Двадцать пять лет оттрубил как один год. Да-а… Время пролетело – птицей! Давно ли, кажется, я пацаном на колхозном огороде огурцы крал? А уже внуки подрастают… Старший в первый класс нынче пошёл! – А таксуете давно? – Шестой год! Сначала в бригаде строителей работал. Занимались ремонтом квартир, отделкой офисов. Но конкуренция одолела… Распалась бригада. А я не могу без дела сидеть, всю жизнь работал! Сунулся было в бюро по найму. Нигде не берут! Старый, говорят… Спасибо зятю, он на Севере нефтяником работал, помог купить лицензию на извоз, машину. Теперь и зять, после того, как пошла волна сокращений, сидит дома, лапу сосёт! Так что я – остался главный кормилец… – Хватает на жизнь? – Концы с концами сводим! Главное – внуки. Они растут, им сейчас витамины требуются… Бананы, апельсины, яблоки, хурма! А мы – как-нибудь… Нам не привыкать! – Нескучная у вас работа. Постоянное общение с людьми. Бывает, что и знаменитостей возите? – Практически никогда. Это раньше, говорят, они на такси разъезжали… А теперь у них свои машины – не чета нашим! Хотя, правда, Гришка недавно подвозил одного. Тоже, вот как мы с вами, разговорились. Актёр был известный, сейчас живет в Англии… Дом, рассказывал, у него в центре Лондона, жена-герцогиня, «роллс-ройс»! – Кто такой? Таксист назвал фамилию того, кто тридцать лет назад был властителем дум, а нынче с биркой на ноге, храня какую-то твёрдую горькую тайну, лежал в холодильнике районного морга. – А Гришка – это маленький, русоволосый такой? – спрашиваю я, и угадываю. – Знаете его, что ли? – Возил меня как-то раз, – солгал я. – А где он сейчас? – А он мне не докладывает! Изредка появляется на нашем пятачке. Да вот уже, наверное, пятый день, а то и больше, его что-то не видно… – Случайно номера телефона его не знаете? – Случайно знаю. А вам на что? Длинной запутанной фразой я дал понять, что оставил на заднем сиденье Гришкиной тачки то, без чего останусь безутешен до конца дней.
…Я вышел возле цирка. У таксофонов выстроилась цепочка людей. Минут через пятнадцать подошла моя очередь. – Слушаю, – сказал в трубке голос человека, язык которого приколот к нёбу ржавым напильником. – Здравствуйте, Григорий! Моя фамилия Паломкин. Я детектив, – сказал я, опустив слово «частный». – Мы тут расследуем одно дело… Вы можете нам помочь! – Чем?! Чем?.. Я напомнил таксисту о пассажире по фамилии Скакунов. – Ох… Чуяло сердце, не к добру этот бобёр ко мне сел! Что он натворил?! Имейте в виду – я ни при чём! – Чего это вы такой нервный? – Будешь нервным… С ментами только свяжись! Начнут мутить-крутить, лицензию ещё отнимут… – Успокойтесь! Я лицензию у вас не отниму. Только задам пару вопросов! Где мы можем встретиться? – Где… Да приезжайте прямо ко мне! Меня, видите ли, скрутило… Почки и всё такое. Пластом лежу. Да, и имейте в виду – я неделю не работаю, денег у меня нет! – А при чем здесь деньги? – Да знаю я вас…
Квартира оказалась коммунальной. Входная дверь распахнута настежь. На кухне – старушки, газовые плиты и висящие на стенах цинковые ванны. Пахнет кошками, уксусом, половиками. – Гражданин, вам кого? – окликнула меня старушка в красной косынке. – Григория! – По колидору направо, бесстыжая дверь… Дверь оказалась, точно, бесстыжей. Кнопками к ней был прикреплён постер с изображением гнедой загорающей топлесс девицы в натуральную величину. Я постучал. Послышался скрип пружин, кашель, шарканье подошв. Дверь открылась. Невысокий, с ржавыми, торчащими во все стороны волосами человек в коричневом старом свитерке, спортивных синих шароварах, пляжных тапочках, взглянул на меня и отступил в сторону: – Входите… Комната оказалась необычной, треугольной. Из-под штукатурки на потолке, словно рёбра дистрофика, выпирали балки. Побелённые известью стены бугристы, покрыты извилистыми трещинами. По крашеному полу сначала ездили на коньках, а потом от всей души молотили по нему чугунным бюстом Джорджа Гордона Байрона. Спинка древнего кожаного дивана распорота косым сабельным ударом. На стуле в своё время кто-то сидел с раскаленным утюгом вместо задницы. Канарейка в клетке на завешанном газетой окне. В тупом углу комнаты – тумбочка с маленьким телевизором. Острые – заполнены стеклотарой. – Вы извините… я лягу! Света божьего не вижу! Хозяин комнаты повалился на диван, обеими руками натянул на себя жёлтое с торчащей из него розовой ватой одеяло и, страдальчески охнув, затих. – Большое вам спасибо за то, что согласились меня принять. Я знаю, что такое воспаление почек… Когда-то подобное воспаление едва не согнуло меня в бараний рог. Никакие лекарства не помогали! Я не мог ни есть, ни пить и чувствовал такую слабость, что с трудом ходил. Не знаю, что было б со мною, если б не сон… – Сон? – Да. Мне приснился человек в сатиновых трусах, с длинными седыми волосами. Он мне сказал: «Обливайся! Обливайся холодной водой, и ничего не будет…» – И что? – Ничего. Вылечился за три дня. – Холодной водой? – А чем же ещё… С той поры обливаюсь дважды в день – утром и вечером. – И почки не беспокоят? – Как рукой сняло! Таксист пошевелился, словно собираясь встать. Но потом ещё выше натянул на себя одеяло. – Не… Я не смогу! Холодной боюсь очень. – Гм… Я тоже боюсь. До сих пор. – Как же вы обливаетесь?! – Боюсь – и обливаюсь. Потому что болезни боюсь ещё больше. – Ха! Вот оно что! Так ведь я тоже боюсь болезни… – Ну так вставайте, пойдём в ванную! Решительно откинув одеяло, Григорий сел на диване. – Мужик я или нет?! Пошли… Шаркая пляжными тапочками, он направился к двери, вышел в коридор. Я за ним. Подойдя к выкрашенной рыжей краской двери, таксист открыл её и щёлкнул включателем. Лампочка осветила ржавый душ, обвязанные мокрыми тряпками краны, изъеденную чёрными пятнами ванну. Взяв стоявшее в углу белое капроновое ведро, Григорий поставил его под кран и включил воду. Ведро наполнилось. Раздевшись, больной залез в ванну. – С головой обливаться? – Обязательно! Григорий покорно кивнул, страдальчески охнув, нагнулся, взял ведро, поднял его над собой и опрокинул… – Ну как? – Жарко… – Всё правильно. Это реакция организма на холод – включается экстренный обогрев. Обливайтесь через каждые два часа, пока боль не отпустит… Таксист не вытираясь оделся, и мы вернулись в комнату.
Григорий сел на диване. Я опустился напротив него на стул. – Я на Остоженке его высадил, в районе Хилкова переулка! Дом с пивбаром внизу. «Я к учителю своему еду, – повторял он всю дорогу. – Хочу припасть к источнику с чистой незамутнённой водой…» В общем, я не очень врубился, к чему он там хотел припасть, но эти слова запомнил. – Говорят, таксисты – психологи. Скажите, как вам Скакунов показался? – Мужик упакованный, холёный! Прежде чем в подъезд зайти, на углу у цветочницы громадный букет роз купил – тысячу рублей, наверное, такой стоит! Вместе с тем губы мокрые, глаза бегают. Кажется – соплёй такого перешибёшь! А он, надо же – в Англии жену на «роллсе» возит… Мало там разве своих мозгляков, что там ещё привечают наших? Посчитав вопрос риторическим, я поднялся: – Спасибо! – Не за что, командир. Так, значит, через каждые два часа? – Пока не отпустит. – Боюсь я её, заразу… – Кого? – Воду холодную! – Так ведь я сам боюсь. – Спасибо тебе, командир! Душевно ты… По-человечески! Другому бы на фиг я нужен! – Ну, крепись. Мы пожали друг другу руки. Я вышел. По коридору шныряли коты. В кухне исходила паром синяя эмалированная кастрюля, стоящая на огне. Из-за двери справа раздавались звуки пианино. За дверью слева женский голос слезливо кричал: «Аркаша, Аркашенька, я, ей-богу, вот можешь узнать у Антонины…» Дальше – неразборчиво. И мужской голос (по-видимому, принадлежавший Аркаше) бубнил: «Антонина… Что мне Антонина! Антонина такая же брехуха, как ты! В общем, Надька, ещё раз… (неразборчиво). Убью! Поняла?» В ответ – тишина. Сверху доносился неумолчный стук молотка.
Выйдя на Чистопрудный, я дошёл до метро, спустился в него и вышел на станции «Парк культуры». Перейдя через бульвар, оказался на нужной улице. Вот и Хилков переулок. Дом, на первом этаже которого располагалась пивнушка с красными клетчатыми занавесками на утрированно маленьких окнах и с совершенно круглой чёрной металлической дверью (отчего вход в пивбар смахивал на нору), показался мне знакомым. Я вгляделся внимательнее… Да, точно, этот трехэтажный старинный особняк на низком фундаменте, с металлическими ставнями на окнах второго этажа, с башнями по углам и флюгером в виде осетра на крыше как-то показывали по телевизору года три назад! Я тогда обретался на Петровском бульваре, в комнате три на полтора метра, выходящей единственным окном во двор, на помойку. И вот, помню, я мыл на кухне свою тарелку, а хозяюшка, пахнущая прогорклой мукой старушка в сатиновых кофте, юбке, платке, пила здесь же, на кухне, чай с шоколадным тортом и смотрела телевизор. Была передача о творчестве кинорежиссёра Сабанеевой. Маленькая, приземистая, седая женщина с чёлкой на глаза, прогуливаясь вокруг трёхэтажного выбеленного известью дома с зелёной крышей, над которой, виляя хвостом (денёк был ветреный, слегка дождило), плыл в сизых облаках золотой осётр, говорила что-то едкое, насмешливое, умное, поминала добрым словом Италию и жаловалась на шум, проникающий из пивной в её четырёхкомнатную, находящуюся на втором этаже квартиру…
Парадный подъезд оказался замурован, и я свернул во двор. Два двухсотлетних, соединённых бельевой верёвкой вяза стояли там. В стене слева от чёрного входа зиял пролом. Оттуда, как и следовало ожидать, доносилось благоухание. По чугунной лестнице я поднялся на второй этаж. Осмотрелся. Маленький медный параллелограмм с выгравированной на нём надписью «Сабанеева В. Д.» блестел над квадратной кнопкой звонка двери под номером «7». Я нажал звонок и, сказав про себя «шестьсот двадцать четыре», отпустил кнопку. – Кто там? – послышался хрипловатый голос женщины, для которой привычка громко, чётко и внятно проговаривать слова давно стала второй натурой. – Валерия Дмитриевна, откройте, пожалуйста, – не менее чётко и звучно проговорил я. – Вас беспокоит детектив Паломкин! Пауза. Потом что-то трижды щёлкнуло, как металлический палец о деревянный лоб, дверь скрипнула и приоткрылась. В щели размером не более пятнадцати сантиметров, перечёркнутое медной цепочкой, появилось лицо со знакомыми насмешливыми глазами и седой густой чёлкой. – Можно взглянуть на ваши документы? – Пожалуйста! – Я не захватила очки… Не возражаете, если я на ваше удостоверение в комнате взгляну? – Не возражаю! Дверь закрылась. И оставалась в таком положении, наверное, не менее четверти часа.
Наконец деревянный лоб получил новую порцию щелчков. Дверь открылась, на этот раз взвизгнув. Я заметил, что отороченные жёлтым мехом тапки сменили белые туфли на каблуках. Однако данная смена имела какой-то обратный эффект – Сабанеева сделалась отчего-то ниже ростом. Потом я понял, в чём дело – кинорежиссер, вероятно, от боли в суставах, согнула в коленях ноги. Таким образом, чувствуя себя невольным палачом, я вошёл в квартиру. Меня проводили в комнату, посередине которой стоял тёмный овальный стол. Над ним с неожиданно низкого потолка свисала медная кустарной работы люстра. Хозяйка опустилась на деревянное и, по-видимому, крайне жёсткое и неудобное кресло. Я уселся напротив на диван, собранный из деревянных прямоугольных конструкций, как и вся остальная мебель в комнате. Здесь не оказалось окон, и свет сюда проникал из открытой двери в соседнее помещение, скрытое от моего любопытного взора сквозистой занавескою из бамбука. С минуту или больше я рассматривал стены, почти сплошь оклеенные киноафишами с кадрами из фильмов, некоторые из которых обошли мир. На одной из афиш увидал Скакунова. В длинных локонах, лиловом камзоле, рубашке с жабо, а в руке шпага… Даже у меня, старого майора, сердце учащённо забилось. В этот момент под полом бухнула деревянная колотушка в бубен и разбитной мужской голос, безбожно растягивая слова, запел:
Мне в городском моём далеке Приснилась деревня… Иртыш… Под ветром качались камыш и лозняки. И по речной поверхности, вспененной ливнем, Взапуски плавали туберкулёзники…
– Вы не находите, что это какая-то странная песня? – живо обратилась ко мне хозяйка. – Да, действительно, – вырвалось у меня. – Очень, очень странная! «Взапуски плавали туберкулёзники», – старуха с чёрным янтарём в ушах (оказывается, вдобавок к туфлям, она и серьги успела надеть) хмыкнула, пожала плечами и покачала головой. – Должно быть, это были туберкулёзники недюжинного здоровья… Отменной закалки люди! Не зная, что отвечать на подобную речь, я промолчал. – Извините, я не предложила вам раздеться. – Ничего, ничего! Я буквально на пару минут…
Я просидел у чудной старухи не менее часа. В продолжение его она говорила что-то едкое, насмешливое, умное, поминала добрым словом Италию, приводила эпизоды из своих встреч с Маяковским, Артуром Миллером, Ренато Гуттузо, Элизабет Тейлор, Марчелло Мастрояни, Бродским… Жалуясь на шум, проникающий из пивной, старуха сообщила мне, что квартира досталась ей по наследству от отца – коннозаводчика и фабриканта, уплывшего в Америку на собственном пароходе (и с той поры она своего батюшку не видела). Затем, взяв под руку, В. Д. провела меня по всем комнатам этой квартиры, не исключая спальни, где на тумбочке у кровати стоял в коринфской вазе букет, о котором я уже слышал. Палевые розы осыпались – лепестки их покрыли тумбочку и ковёр возле неё. Хозяйка предложила мне выпить чаю и приступить, наконец, к рассматриванию фотографий вон в тех чудовищно пухлых альбомах, занимающих отдельную полку в книжном шкафу… То, что меня интересовало, старуха выболтала между прочим. А именно: Артур Скакунов, сыгравший главные роли в трёх из двадцати пяти фильмов, поставленных Сабанеевой, действительно, в субботу нанёс ей визит. Ни с того ни с сего (актёр и его крёстная мать в искусстве к тому времени уже лет десять не виделись) явился с букетом, был пьян, очарователен. Обаял и растормошил Валерию Дмитриевну. Тряхнув стариной, она пела, танцевала со своим бывшим протеже танго и вообще куролесила так, что не заметила, как наступил вечер, и нечаянный гость, бормоча что-то о том, что погряз, запутался и испытывает постоянное чувство вины перед ней, великолепным кинорежиссёром, давшим ему путёвку в жизнь, ретировался, сославшись на неотложную деловую встречу… Однако она, Валерия Дмитриевна (хоть, может быть, это и нехорошо), совершенно случайно подслушала (режиссёр хлопотала на кухне, а Артур полагал, что его не слышно, хотя стенка между кухней и гостиной тоненькая-тоненькая!), как Скакунов звонил по телефону Геннадию Постникову… – А кто это? – перебил я. – Один из друзей Артура… Как?! Вы не знаете Геночку? Да ведь он – суперзвезда… Его в 1962 году, в мае, весь Париж на руках носил! Все думали – он останется. Но он не остался… Дурачок! Бяка! Милый, милый Постников… Много лет жил здесь с мамой, в однокомнатной квартире на Маросейке. Сейчас, правда, купил особняк, держит собственных верховых лошадей… – Значит, вы случайно подслушали телефонный разговор… – Да! И речь шла вовсе не о деловой встрече! О, коварный Артур! Ну, да я на него не в претензии, что за интерес ему возиться со мной, старухой! Итак, он приглашал Геночку на ужин в ресторан гостиницы «Эверест», где вечером должно было собраться ещё несколько друзей… Отказавшись от чая и просмотра фотоальбомов, я поблагодарил Валерию Дмитриевну за любезный приём и направился к выходу, странным образом попадая в такт доносившейся снизу мелодии аргентинского танго.
Купить доступ ко всем публикациям журнала «Новая Литература» за февраль 2017 года в полном объёме за 197 руб.:
Оглавление 25. Часть 25 26. Часть 26 27. Часть 27 |
 Нас уже 30 тысяч. Присоединяйтесь!
Миссия журнала – распространение русского языка через развитие художественной литературы. Литературные конкурсы Биографии исторических знаменитостей и наших влиятельных современников:
Только для статусных персонОтзывы о журнале «Новая Литература»: 24.03.2024 Журналу «Новая Литература» я признателен за то, что много лет назад ваше издание опубликовало мою повесть «Мужской процесс». С этого и началось её прочтение в широкой литературной аудитории .Очень хотелось бы, чтобы журнал «Новая Литература» помог и другим начинающим авторам поверить в себя и уверенно пойти дальше по пути профессионального литературного творчества. Виктор Егоров 24.03.2024 Мне очень понравился журнал. Я его рекомендую всем своим друзьям. Спасибо! Анна Лиске 08.03.2024 С нарастающим интересом я ознакомился с номерами журнала НЛ за январь и за февраль 2024 г. О журнале НЛ у меня сложилось исключительно благоприятное впечатление – редакторский коллектив явно талантлив. Евгений Петрович Парамонов 
 |
|||||||||||
| Copyright © 2001—2024 журнал «Новая Литература», newlit@newlit.ru 18+. Свидетельство о регистрации СМИ: Эл №ФС77-82520 от 30.12.2021 Телефон, whatsapp, telegram: +7 960 732 0000 (с 8.00 до 18.00 мск.) |
Вакансии | Отзывы | Опубликовать
|
|||||||||||
