HTM
Номер журнала «Новая Литература» за февраль 2024 г.

Евгений Даниленко

Секретарша

Обсудить

Роман

 

Купить в журнале за февраль 2017 (doc, pdf):
Номер журнала «Новая Литература» за февраль 2017 года

 

На чтение потребуется 4 часа 20 минут | Цитата | Скачать в полном объёме: doc, fb2, rtf, txt, pdf

 

Опубликовано редактором: Вероника Вебер, 26.03.2017
Оглавление

26. Часть 26
27. Часть 27
28. Часть 28

Часть 27


 

 

 

Сабанеева не захотела сообщить мне адрес друга Скакунова. «Откуда я знаю, – сказала она, – может, ему будет неприятно! Нет, батенька, вы уж сами! Юноша вы настырный! Справитесь…»

В маленькой грязной харчевне, располагавшейся в одном из ближайших чистеньких и тихих переулков, усачка подавальщица поставила на деревянный стол передо мной глиняную чашку с великолепным тушенным с говядиной картофелем, миску с синей капустой, подала чурек и изгрызенную, вероятно, белкой со стальными зубами, алюминиевую ложку. После трапезы я выпил стакан ледяного виноградного сока.

А затем вновь прибег к услугам метро.

 

…После стремительного полёта по кольцевой, движения в толпе, сосредоточенно шаркающей подошвами об идеально ровные полы подземного перехода, «Осторожно, двери закрываются», краткого бешеного перестука колёс и последующего плавного торможения, я вышел на одной из красивейших станций, носящей имя поэта, который безо всякого почтения к Уголовному кодексу таскал в карманах «маузер» и кастет.

…В вестибюле театра было тихо, полутемно. Казавшиеся гранитными, колонны оказались сделаны из папье-маше. И много фотографий грубо накрашенных мужчин и женщин, чёрного бархата, сусальной позолоты.

– Гражданин, вы к кому? – послышался детский голос.

Я обернулся. Передо мной с программками в руке стояла пожилая женщина с седыми, подстриженными бобриком волосами. На ней была бордовая водолазка, синий жакет с металлическими пуговицами, серая юбка и чёрные туфли на каблуках, неизвестно как натянутые на вязанные из рыжей шерсти носки. На шее женщины блестели бусы. Свободной рукой она теребила их. Вдруг нить лопнула. Блестящие шарики так и посыпались вниз, пощёлкивая по каменному полу.

– Ах!

Я бросился собирать бусинки.

– Ничего… ничего страшного, – дрожа как осиновый лист и пытаясь улыбаться, бормотала женщина. – Они… даже не хрустальные… Они стеклянные! Ничего… Память о покойной матери…

Я собрал бусинки – кажется, все до одной.

– Спасибо…

– Не за что! Я ищу… – я назвал фамилию того, кого хотел бы увидеть.

Оглянувшись по сторонам, нет сомнений, работница театра (гардеробщица, вахтёрша, билетёрша или что-либо подобное) приложила палец к губам:

– Тс-с… – И, схватив меня за рукав, увлекла в полутёмный угол, где я тотчас уткнулся в мягкую и пыльную портьеру.

– Не произносите эту фамилию громко! Иначе у вас могут быть огромные неприятности! Геночка… О, прошу прощения, разумеется, Геннадий Иванович, он – в немилости, он – в опале…

Я, конечно, слышал, что театр – это царство условностей, взбалмошность и актёры в буфете. Так оно и оказалось.

Клавдия Ильинична (так звали женщину, и она, в самом деле, оказалась вахтёршей), несмотря на всю свою экзальтированность и преклонение перед «гением Постникова» (так именно она изъяснялась), оказалась, в общем, женщиной сведущей. Минут через пять, уже будучи в курсе всех культивирующихся в данном театре интриг и сплетен (и потому дав себе зарок никогда не пытаться поступить на сцену), я знал не только адрес Геннадия Ивановича, но и номер его телефона.

Оказалось, из-за конфликта с театральным начальством Постников второй месяц живёт анахоретом «в своём имении в Голицыно».

 

Телефон не отвечал. Поглядев на небо, с которого вновь сыпалась мокрая ледяная взвесь, я, не прошло и двух десятков минут, выбрался вместе с толпой из подземелья, где горел свет, сверкали зеркала и белые мраморные лестницы были застелены малиновым плюшем.

На площади трёх вокзалов стонал заклиненным клаксоном американский джип. Протаранивший его мусоросборщик-КамАЗ смотрел на белую с синими стёклышками иномарку глазами своего пьяненького, виновато ухмыляющегося водителя. Из раскрытой двери «доджа» вывалилась белая рука. Днище джипа кровоточило – по асфальту расползалось багровое пятно…

«Давай пошлём всё к чёрту, – вдруг предложил мне внутренний голос, – и уедем на север Омской области, в деревню на поросших соснами песчаных холмах! Лесником будешь. Возьмёшь за себя крепконогую румяную дочь бедной вдовы и будешь ходить на рыбалку, пока жена ухайдакивается по хозяйству…»

 

Электричка от перрона Ленинградского вокзала отошла, набитая битком. Я стоял в проходе между сиденьями, на которых расположились вспрыснутые дождиком пассажиры. Слева, и справа, и сзади меня слегка подталкивали, дышали в затылок и тихо, злобно постанывали сквозь стиснутые зубы. Расставив ноги, вцепившись в спинку сиденья, я смотрел на проплывающий за окнами вагона муравейник.

«Ты какой-то неправильный детектив, – проворчал голос во мне. – Развёл бодягу с этим вертопрахом! А деньги кто будет зарабатывать?!» – «Что ж, – отвечал я, – вертопрах тоже человек. А деньги все не заработаешь…» – «Но для чего тебе это нужно?! Разве мало вокруг известных и популярных людей, которые – бац, ни с того ни с сего сыграли в ящик! Никто по этому поводу не поднимает волну! Ну помер человек и помер. Неизвестно, для чего родился, неизвестно, для чего жил…»

Через сорок пять минут, предусмотрительно расстегнув пальто (чтоб не оборвать пуговиц), я протолкался к выходу и, как только дверцы разошлись, выскочил из вагона на платформу.

 

…Небо здесь было совершенно другое. И воздух мокрой хвоей пах.

Уточнив маршрут у мужчины, который с рюкзаком за плечами проходил мимо, я вышел к широкой заасфальтированной дороге. Минут через десять подъехал скрипучий автобус. Внутри никого не было, кроме везущего кролика в клетке старика, пьяного белобрысого парня в синей болоньевой куртке, старушки, читающей книгу, отнеся её от себя на вытянутой руке, и кондукторши – симпатичной девчонки в потёртой кожаной куртке, спортивных шароварах, зимних, лет десять не чищенных сапогах.

Я оплатил проезд. Опустился на переднее сиденье. С обеих сторон к дороге подступали леса. Автобус, скрипя и раскачиваясь, катился по мокрому шоссе, проложенному среди дебрей.

Наконец справа показался бетонный забор. Затем слева открылся вид на поле, застроенное кажущимися издали игрушечными домами.

Выйдя из автобуса, я перёшел через дорогу. И тут мимо меня, показавшись из-за густого ельника, проехали верхом на гнедых лошадях два солдата.

По ветхозаветной улочке, мимо окружённых штакетником усадеб, я добрался до имения Постникова, оказавшегося, впрочем, одноэтажным бревенчатым домом, выкрашенным масляной краской в весёленький жёлтый цвет.

Пройдя за калитку, я остановился, разглядывая на диво ухоженный участок. Справа – вскопанные, идеально ровные грядки. Слева – подвязанные кусты малины, смородины, старинные громадные яблони с выбеленными стволами.

Из-за голубой веранды вышла и уставилась на меня белая козочка – вероятно, одна из тех самых верховых лошадей, о которых упоминала Валерия Дмитриевна…

Я постучал в дверь. Она открылась внутрь, оказавшись незапертой. Я вошёл на веранду, где стоял круглый облупившийся стол, окружённый венскими старыми стульями.

Из-за ведущей внутрь дома двери, обитой войлоком, доносилась музыка. Я прислушался. Играли на скрипках.

Приоткрыв войлочную дверь, я громко спросил:

– Есть кто-нибудь дома?!

 

…И вот мы сидим на веранде за круглым столом, на котором стоят самовар (самый настоящий, медный), хлебница с сухарями, пряниками, печеньем, ваза с малиновым вареньем, сахарница, деревянное блюдо с яблоками, чашки с дымящимся чаем. Мы – я и Виктория, двоюродная сестра Постникова, незамужняя чернобровая смуглянка, мать очаровательных дочерей, двенадцатилетней Полины и четырнадцатилетней Оксаны, разучивающих гаммы в гостиной.

– Что же вы не пьёте чай? – мягко улыбаясь, спрашивает Виктория.

– Слишком горячо. Пусть немного остынет…

– А вы на блюдечко, на блюдечко налейте! Так быстрее остынет...

Мне очень хорошо. В этой ухоженной, идеально прибранной усадьбе, на голубой веранде с прохладным свежевымытым полом, вечерним солнышком, играющим на самоваре, от которого струится тепло. Из-за войлочной двери доносится мелодичное пиликанье альта и баса. Напротив меня сидит на слегка поскрипывающем стуле женщина с тяжёлой, обтянутой белым свитером грудью, тесных джинсах, с чёрной, закрученной вокруг головы косой. Если есть на земле рай – то он находится, несомненно, здесь, на этой веранде…

Но послышался кашель, обитая тремя пластинами войлока дверь распахнулась, и на пороге появился Постников (о нём мне было известно, что он спит в дальней комнате на диване). С помятым лицом, длинными всклокоченными волосами, он, увидев постороннего, тотчас преобразился… В глазах, белесоватых и мутных за мгновение до этого, сверкнул огонёк. Выпрямив свой сутуловатый стан, актер втянул брюшко (весьма отчётливо обозначавшееся под траченным молью пуловером) и, расцветя улыбкой – одной из самых приветливых и радушных, которые я когда-либо видел, воскликнул голосом, переливающимся, как горная река по камням, от высоких к низким бархатистым нотам:

– Ба! Ба… Владлен Владленович?! А я вас целый день жду!

Узнав, что я не Владлен Владленович из министерства культуры, Геннадий Иванович стал мрачнее тучи. Подошёл к столу, взял яблоко, с хрустом откусил от него и с полным ртом проговорил, обращаясь к Виктории:

– Частный детектив? Этого только нам не хватало! Послушайте, милейший, я вроде бы ничего такого не натворил!

– Терпенье, Геннадий, – сказали ему и перевели на меня взгляд синих, непоколебимо спокойных очей, – Пётр Петрович хочет поговорить с тобой по поводу дорогого Артура…

Рухнув в стоявшее у стены кресло из ивовых прутьев, Постников патетически воскликнул:

– Но сколько же можно?! И без того извёлся… Был ужин в «Эвересте»! Такой… в кавказском вкусе – долма, бастурма, хачапури, ткемали, напареули… Что же я вам могу ещё сообщить, детектив с лицом Бобчинского?!.

– Простите, кого?

– Бобчинского, Бобчинского из пьесы Гоголя «Ревизор»! Итак, добавить мне больше нечего! Ушёл Артур с маленькой зеленоглазой брюнеткой, и… больше я его не видал. Через три дня мне показали газету, в которой было написано, что его нашли в парке. Ужас, ужас, ужас!

– А это из какой пьесы?

– Послушайте… как вас там? Ваша ирония не уместна… Мне и так тяжко! Понимаете? И без того мне тяжело с самим собой… Постоянно испытываешь гнёт собственной личности. А тут ещё с театром конфликт! И эта история со Скакуновым… Между нами: я предчувствовал, что этим всё кончится! Его всегда окружали какие-то скользкие типы… Нет, по характеру, по складу души – Артур благороден! Но, вместе с тем, был мелочен, искателен, подл…

Мы переглянулись с Викторией. Она опустила глаза.

– Дорогой Пётр Петрович… Мне уже почти шестьдесят! Да, да, да… Не смотрите на то, что выгляжу как мальчик! С одной стороны, меня осаждают поклонницы… С другой – я чертовски одинок! Семью завести не получилось. Всё, знаете ли, служил театру! Теперь появился новый худрук. «Валерий Евгеньевич, когда я буду играть?» – «Никогда, Геннадий Иванович…» Хорошо, что сердце у меня крепкое! Выдержало! В противном случае мог случиться инфаркт… «Никогда…» Какая наглость! Нет, никто не спорит, он талантлив как дьявол! Но… нельзя же идти по трупам! Я сказал в министерстве: или я, или он… И вот я здесь, как Меншиков в Березове! Виктория – единственный близкий мне человек…

– Извините, – перебил я актёра, почувствовав, что его пора уже перебить, – но почему вы в милицию после того, как узнали о смерти друга, не пришли?

– Зачем, зачем?!

– Ну хотя бы затем, чтоб сообщить о брюнетке. Кстати, кто её со Скакуновым, кроме вас, видел?

– Да все, все… Она… Позвольте! Чёрт… Не помню, откуда она за нашим столом появилась?! Поначалу мне казалось, что её Сашка Аулов привёл… Но тогда почему она всё время с Андрюхой Пискаревичем танцевала?! Необыкновенно хороша! Знаете, даже я, старый волокита, был взволнован… Такая в ней была весёлость, непосредственность! Какая улыбка… Осанка великолепная… А ноги! Чудо… Мне удалось станцевать с ней разок… Я не знал талии более сладострастной!

– Как девушку звали, не помните?

– Вера! Она мне даже номер своего телефона дала…

– Вот как? Он у вас сохранился?

– Даже если б сохранился – что толку? Я позвонил по нему и – попал в булочную… Плутовка!

– Итак, она ушла со Скакуновым?

– В самый, можно сказать, разгар бала! Что-то между ними возникло. Какая-то искра… Никто, никто этого не заметил, только я! А знаете почему? Потому что я почти не был пьян… Зато все остальные – были в стельку! Ну, может быть, ещё за исключением Артура. У него глотка лужёная… Несмотря на то, что выпил больше всех, выглядел самым трезвым… После меня, после меня, разумеется!

– Говорите, между Верой и вашим другом пробежала искра? Что вы имеете в виду?

– Ноги великолепные… Что? А-а, да, да… Они не танцевали вместе. И, кажется, даже не сказали друг с другом больше двух слов. Но я видел, как он смотрел на Веру! А она… В зелёных глазах, обращённых на этого муторного, вульгарно молодящегося алкаша было что-то дикое, страстное, угрюмое, жадное, молодое… Меня мороз продрал по коже. «О-ля-ля, – подумал я про себя, – этой ночью старине Артуру придётся нелегко». Да-а… Девочка была в самом соку! А что случилось?

– Да вашего друга убили! Забыли?

– Вы… Я всё понял! Вы её подозреваете! Признайтесь…

Я смущённо потупился.

– Но – мотив, мотив?! Самое главное… Для чего ей было Артурчика убивать?! Девушке, которой он никогда раньше не видел! Чепуха… Вы взяли ложный след, детектив. Думаю, вам стоит поискать в другом месте…

– В каком?

Разговорившийся актёр прикусил язык. Потом нехотя промямлил:

– За ним, он мне сам говорил, следили…

– Кто?

Постников пожал плечами:

– Да уж ясно кто – бандиты… Или ваши друзья – милиционеры! Откровенно говоря, не вижу между ними разницы. Разве только бандюки одеты с иголочки и не ругаются матом…

– А мотив?

Актер нетерпеливо дёрнул плечом:

– По-моему, он очевиден! Артурчик из-за границы не вылезал, его живопись хорошо продавалась… Возможно, на него решили оказать давление, и…

– Что?

– Перестарались! Слава богу, что у меня ни копейки за душой! Хотя, с другой стороны, конечно, напряжно сидеть на шее у сестры, которая сама – библиотекарь в воинской части…

– Ну, библиотекари, я слышал, громадную зарплату получают!

– Думаете, я не понимаю ваших колких обиняков? Осторожней на поворотах…

– Геннадий Иванович!

– Что, мой друг?

Я хотел спросить: «Отчего вы, недавние властители дум, кажетесь такими униженными и приглупевшими?»

– Хотите анекдот? – вдруг вмешался в ход моих мыслей голос актёра. – Олег Янковский однажды в чёрном смокинге шёл по Тверской! Навстречу ему попадались исключительно дальтоники. Эти дальтоники оборачивались ему вслед и шептали друг другу: «Посмотрите, вон Янковский идёт, один из самых денежных актёров столицы… Обратите внимание, как распухли от валюты карманы его багряных одежд!»

Виктория, улыбнувшись мне какой-то прощальной улыбкой, встала и скрылась за дверью.

– Забавно.

– А вот ещё! Никита Михалков лежит, по обыкновению, на диване у себя на даче и размышляет: «На Каннском фестивале главного приза мне не дали. Из этого исходит, что французы, рассуждая беспристрастно, сволочи! Но зато в Америке моему фильму присудили Оскара! Следовательно, американцы, несмотря на то, что уважают Шварценеггера больше меня, в общем, приличные люди… О чем бы ещё поразмышлять?»

Я поднялся и начал надевать пальто.

– И – напоследок… Я вас умоляю! Уделите мне ещё минуту… Это мне намедни Лёвка… Лёвка… а-ха-ха… Парфёнов по телефону рассказал! Итак… Никита Михалков любил в кино своих детей снимать. Снял одну дочь. Потом вторую. Наступил черёд сына… «Пап, – говорит сын, – я не хочу сниматься в кино!» – «Ничего, – говорит ему Никита Михалков, – ничего, снимешься… Я тебе небольшую роль дам». – «Не хочу я и небольшую!» – «А большую?» – «Тем более». – «Чего же ты хочешь?» – «Бить милиционеров!» – «Чтоб я этого больше не слышал…» – «Хорошо, пап». – «Иди, сынок, стань в кадре и крестись. И крестись, и крестись… Тишина на площадке! Мотор! Начали!»

 

Я уходил от погрузившегося в сумерки жёлтого домика, думая о том, как хорошо было бы поселиться здесь и жить вместе с Викторией. Но без её братца.

«Когда-нибудь, – тихо-претихо нашёптывал мне внутренний голос, – мы вернёмся сюда и, дважды выстрелив в грудь Постникову, закопаем его в саду, вон под той развесистой яблоней. И будем с Викторией сидеть на веранде, пить чай. Больше ничего не надо…»

Выйдя за калитку, я закурил, огляделся и, погружённый в напрасные, несбыточные мечтанья, побрёл к автобусной остановке.

 

 

 

(в начало)

 

 

 


Купить доступ ко всем публикациям журнала «Новая Литература» за февраль 2017 года в полном объёме за 197 руб.:
Банковская карта: Яндекс.деньги: Другие способы:
Наличные, баланс мобильного, Webmoney, QIWI, PayPal, Western Union, Карта Сбербанка РФ, безналичный платёж
После оплаты кнопкой кликните по ссылке:
«Вернуться на сайт магазина»
После оплаты другими способами сообщите нам реквизиты платежа и адрес этой страницы по e-mail: newlit@newlit.ru
Вы получите доступ к каждому произведению февраля 2017 г. в отдельном файле в пяти вариантах: doc, fb2, pdf, rtf, txt.

 


Оглавление

26. Часть 26
27. Часть 27
28. Часть 28
517 читателей получили ссылку для скачивания номера журнала «Новая Литература» за 2024.02 на 29.03.2024, 12:14 мск.

 

Подписаться на журнал!
Литературно-художественный журнал "Новая Литература" - www.newlit.ru

Нас уже 30 тысяч. Присоединяйтесь!

 

Канал 'Новая Литература' на yandex.ru Канал 'Новая Литература' на telegram.org Канал 'Новая Литература 2' на telegram.org Клуб 'Новая Литература' на facebook.com Клуб 'Новая Литература' на livejournal.com Клуб 'Новая Литература' на my.mail.ru Клуб 'Новая Литература' на odnoklassniki.ru Клуб 'Новая Литература' на twitter.com Клуб 'Новая Литература' на vk.com Клуб 'Новая Литература 2' на vk.com
Миссия журнала – распространение русского языка через развитие художественной литературы.



Литературные конкурсы


15 000 ₽ за Грязный реализм



Биографии исторических знаменитостей и наших влиятельных современников:

Алиса Александровна Лобанова: «Мне хочется нести в этот мир только добро»

Только для статусных персон




Отзывы о журнале «Новая Литература»:

24.03.2024
Журналу «Новая Литература» я признателен за то, что много лет назад ваше издание опубликовало мою повесть «Мужской процесс». С этого и началось её прочтение в широкой литературной аудитории .Очень хотелось бы, чтобы журнал «Новая Литература» помог и другим начинающим авторам поверить в себя и уверенно пойти дальше по пути профессионального литературного творчества.
Виктор Егоров

24.03.2024
Мне очень понравился журнал. Я его рекомендую всем своим друзьям. Спасибо!
Анна Лиске

08.03.2024
С нарастающим интересом я ознакомился с номерами журнала НЛ за январь и за февраль 2024 г. О журнале НЛ у меня сложилось исключительно благоприятное впечатление – редакторский коллектив явно талантлив.
Евгений Петрович Парамонов



Номер журнала «Новая Литература» за февраль 2024 года

 


Поддержите журнал «Новая Литература»!
Copyright © 2001—2024 журнал «Новая Литература», newlit@newlit.ru
18+. Свидетельство о регистрации СМИ: Эл №ФС77-82520 от 30.12.2021
Телефон, whatsapp, telegram: +7 960 732 0000 (с 8.00 до 18.00 мск.)
Вакансии | Отзывы | Опубликовать

Поддержите «Новую Литературу»!