Мужской процесс

 

 

 

В мою жизнь вернулся тот стержень, вокруг которого все вращается. На самой ближней орбите – тренировки и все с ними связанное. В середине обычные дела взрослого человека – работа с ее проблемами и заботами. На самом дальнем – двор, подвал и его обитатели.

Иногда в моем космическом пространстве происходили катаклизмы, какие-то планеты сваливались со своих орбит и пытались переместиться поближе к центру тяготения, откуда-то проносились объекты разной звездной величины и вносили возмущение в устоявшийся порядок вращения. Однако, в общем и целом система была на этот раз очень устойчива и на приглашение выпить по случаю нежданной встречи и прилета важного гостя или партнера в делах не реагировала катастрофическим образом. Ни одна тренировка не срывалась и даже не переносилась на более поздний час. Ночные бдения и разговоры по душам я отменил со всеми философами, учеными, а также деятелями искусства и культуры нашего провинциального городка.

Дольше всех до меня пытался дозвониться и достучаться мой старый знакомый Мирослав, который любил бесконечные разговоры на кухне о политике и партиях, о том, что надо бы что-то делать, и что политические лидеры делают как раз не то, что надо бы делать. Ему я тоже решительно сказал по телефону и при встрече – нет, я занят и когда освобожусь, не знаю. Может быть, в сентябре, но точно – не в августе.

Первым в контакт со мной в этот период вошел вечно крутящийся по незамысловатой орбите астероид под именем Фигася:

– Батя, ты что, тренироваться начал? – спросил он, увидев меня на стадионе.

– Начал, – ответил я, не собираясь продолжать беседу.

– Фигасе, – сказал Фигася и пошел дальше, увидев, что я безостановочно делаю повороты туловищем, и мой взгляд скользит мимо него, на нем не останавливаясь.

Вторым обозначился объект более значительных размеров, и этот объект был в милицейской форме.

Участковый Алибаба полушел-полубежал своей торопливой походкой мимо школы, увидел меня, притормозил и засеменил в мою сторону.

– Здравствуйте, можно вас на минутку, – он стоял на асфальте беговой дорожки, а я в это время был на земле в середине стадиона. "Подзывает меня к себе, – подумал я, – начищенные туфли не хочет о землю испачкать".

Алибаба всегда был по-уставному чист и опрятен, синяя рубашка выглажена, брючки как будто только что из примерочной, отутюжены и не висят на коленях вздутыми пузырями. Туфли он, видимо, доводил до дембельского образца своими руками, хотя нет, я несколько раз видел его около обувной мастерской рядом с подвалом, в ней по очереди сидят два кавказца, это, наверное, они ему затачивают каблуки на туфлях под конус.

– Слушаю вас! – крикнул я Алибабе, но подходить к нему не стал.

Участковый исследовал взглядом маршрут по земле от асфальта до меня и подошел сам, осторожно ступая, чтобы не подымать пыль вокруг зеркальных носков своих туфлей.

– По случаю нападения на вас поступил звонок на 02, – сказал Алибаба.

– В подъезде, по этому случаю?

– Да, по этому.

– И что, приезжали разбираться, а меня не нашли?

– Нет, не приезжали.

– Обычная ситуация, я не в обиде, да и не я звонил.

– Звонил Юрий, один из парней.

– Модный такой?

– Модный. Он позвонил отцу и доложил, что пьяный дебошир бьет всех жильцов подряд, нападает на девушек. Тот поднял три экипажа пэпээсок, вперед – вязать дебошира. А сын тут же отзвонил, мол, справились с хулиганом сами, отбой. Отец экипажи развернул. Ну, а мне теперь надо изложить ситуацию в рапорте и взять со всех объяснения.

– Излагайте и берите, – сказал я ему, а сам думал о модном парнишке. Вот, ведь, сволочь, я понять тогда не мог, куда он подевался, а он, оказывается, своему папане, милицейскому полковничку названивал, подмогу вызывал.

– Вы не могли бы подойти с паспортом в наш опорный пункт, тут рядом, вы знаете, где у нас кабинет.

– Нет, не могу.

– Почему?

– Алибаба, я ничего объяснять не буду, ты же меня знаешь: не помню, не видел, не участвовал.

– Ладно, сами сделаем. Скажи, Батя, когда твой сосед из 71-ой квартиры дома бывает?

– Он в командировке сейчас.

– А когда вернется?

– Алибаба, ну не серьезно, позвони в его организацию, спроси в приемной, тебе все скажут.

– Понял, понял, – скороговоркой согласился со мной участковый, – ко мне поступила оперативная информация, что ты, Батя, свидание назначил парню, который тебе врезал.

– А ко мне, Алибаба, поступила оперативная информация, что в соседнем подъезде девятый год подряд кто-то наркотой приторговывает, ты не знаешь, кто?

Участковый замолчал, обдумывая, что ответить.

– У нас таких данных нет, – он отвернул от меня голову и посмотрел, каким маршрутом двинуться по земле обратно к асфальту.

– Просьбу можно? – спросил Алибаба напоследок.

– Можно.

– Не мог бы ты, Батя, в каком-нибудь другом районе, у другой школы разборки устроить?

– Не мог.

– Понял. Тренируешься?

– Тренируюсь.

– 1 сентября?

– Да.

– Я с вами беседу провел, – он посмотрел на меня, улыбнулся и начал осторожно ступать в сторону асфальта и уже с беговой дорожки махнул мне рукой, – до свидания!

– Увидимся! – крикнул я ему как обычно. Я всегда, когда он заглядывал на секунду в подвал, кричал ему "увидимся", и никогда не ошибался.