HTM
Номер журнала «Новая Литература» за февраль 2024 г.

Александр Фирсов

Криминальный

Обсудить

Рассказ

 

Купить в журнале за март 2019 (doc, pdf):
Номер журнала «Новая Литература» за март 2019 года

 

На чтение потребуется 40 минут | Цитата | Скачать в полном объёме: doc, fb2, rtf, txt, pdf

 

Опубликовано редактором: Вероника Вебер, 18.03.2019
Иллюстрация. Название: «Сон рыцаря» (1650 г., фрагмент). Автор: Антонио де Переда-и-Сальгадо (1611–1678). Источник: http://newlit.ru/

 

 

 

Дисклеймер

 

Данный текст содержит контент, рождённый в лихорадочных метаниях воспалённого разума автора, зачатый в греховном союзе болезненного чувства собственного превосходства, граничащего с трезвым осознанием личностной ничтожности и интроспекции эмпирических закономерностей собственного онтогенеза, обильно сдобренный старой доброй субъективностью, мнительностью, детскими психотравмами и наследственным алкоголизмом, а потому не следует относиться к нему слишком серьёзно и принимать на веру всё то, что может вам встретиться на его страницах. Помните, автор не ставит задачу навязать вам какую-либо точку зрения, оскорбить ваше мировоззрение или склонить вас к определённым выводам или действиям. Каждый волен думать своей головой. Все персонажи вымышлены, любые совпадения случайны.

 

 

Криминальный

 

«Нет более приятного чувства, чем слушать человека, который говорит правильно и по делу», – думал Гриша, конечно же, имея в виду в первую очередь самого себя. Как жаль, что не все люди такие же продвинутые в том особенном аспекте интеллекта, который ответствует за целостное восприятие мира, а также всех его производных взаимодействий между ними и прочую механику жизни. Он с искренней досадой думал, что таких людей, как он, по пальцам можно пересчитать; их взгляды на жизнь опережают время лет на сто как минимум, а ум является их проклятием, оттого что обрекает их на всеобщее непонимание и одиночество от невозможности найти себе понимающего собеседника, а уж тем более соратника.

Гриша, ещё будучи студентом экономического факультета, внезапно осознал, что умнее остальных людей на земле и, несмотря на юный возраст, знает жизнь гораздо лучше остальных «обывал» – так он презрительно называл своих однокурсников и преподавателей, конечно, за глаза, родителей и вообще всех, кто с ним был не согласен. Маска презрения и самодовольства вообще редко сходила с его лица, поэтому, наверное, он так и не завёл друзей и был единственным с потока, кто так и остался девственником. Университет, впрочем, он не закончил, вероятно, по той же причине. Уверенность Гриши в том, что он станет финансовым воротилой вроде обожаемого им Джорджа Сороса, чей плакат висел у него в комнате, сильно пошатнулась после отчисления. Для службы в армии он был негоден, а устроиться на обычную работу не позволяла идеология. Чтобы хоть как-то зарабатывать на жизнь, он стал приторговывать гашишем, который поставлял знакомый ему ещё со школы азербайджанец Аббас. Лёгкий заработок был по душе Грише, к тому же вся эта конспирация при сделках, смена сим-карт, закладки и прочие атрибуты, присущие мелкой розничной наркоторговле, приятно щекотали нервы и возбуждали кровь. В общем, преисполнившись блатной романтики, Гриша решил строить криминальную карьеру. Плакат финансиста Сороса сменился портретом наркобарона Пабло Эскобара, вслед за ними изменились и виды на будущее. Если раньше Гриша представлял себя в будущем не иначе как человеком в дорогом строгом костюме, который сидит в огромном кабинете на верхнем этаже небоскрёба где-то на Уолл-стрит и росчерком пера на документах меняет мировую экономику, то теперь ему грезилась огромная вилла где-то в джунглях латинской Америки, огромные маковые и конопляные плантации, личная армия головорезов, огромная награда за его, Гришину, голову, назначенная всеми спецслужбами мира, которые в отчаянной злобе пытаются его выследить, но в душе понимают своё бессилие перед его криминальным талантом.

На деле же получалось, что время шло, а он так и оставался на самой низшей карьерной ступени в роли дилера, который торговал бодяженным гашиком, в основном, школьникам. Подняться выше ему мешало отсутствие всякого авторитета среди старших компаньонов, в том числе Аббаса, который вообще держал Гришу на случай, если вдруг понадобится козёл отпущения, чтобы слить правоохранительным органам – время от времени такие нужны им для плановой отчётности. Гриша, в свою очередь тоже презиравший Аббаса за то, что он не поддерживает его стратегии по расширению бизнеса, в какой-то момент решил идти в обход него. Он знал пару имён, которые Аббас некогда произнёс по телефону в его присутствии, нашёл их в социальной сети и послал им по всем понятиям коммерческое предложение, соблюдая конспирацию, а потом отправил предложение о личной встрече. Из Интернета ответили положительно. Но когда Гриша пришёл на встречу, то увидел там не кого иного, как Аббаса с его пацанами. Гришу долго били, а напоследок Аббас лично помочился на него и для полноты картины запретил ему отныне появляться на районе, если шкура дорога. Гриша стиснул зубы, поклялся в скором времени отомстить проклятому азербайджанцу и напиться его крови, собрал все вещи и переехал к своему единственному другу, которого имел.

 

Другом этим был наркоман Толик, бывший боксёр, с головой, отбитой кулаками и тяжёлыми наркотиками. Толик, как и подобает наркоману, нигде не работал и перебивался случайными подработками и мелкими кражами. Зато у него была своя однушка, выделенная государством, так как Толик был круглым сиротой. Он был рад гостю, потому что Гриша немного следил за чистотой в доме, а главное – наблюдал за его дыханием, которое имело свойство останавливаться после очередной инъекции героина. Гриша, лишившись заработка и постоянного места жительства, поначалу пришёл в уныние, и даже пару раз ширялся вместе с Толиком, чтобы забыться. Но душевные и телесные раны вскоре понемногу затянулись, а врождённый нарциссизм не позволил скатиться до уровня героинового торчка.

Проснувшись однажды утром, Гриша с отвращением оглядел грязную клоаку, которую Толик называл своим домом, и справедливо решил, что в жизни пора что-то менять. Подумав немного, он решил: чтобы подняться в глазах криминалитета и заиметь уважение, ему нужно совершить нечто дерзкое и крупное. Самый быстрый и простой способ – совершить налёт. Чтобы это было громко, нужно было грабить, как минимум, банк. Для одного задача непосильная. Поэтому он скрепя сердце решился прибегнуть к помощи Толика. Толик был существом аморфным, в котором невозможно было угадать бывшего спортсмена. К тому же он был по-настоящему глупым и вечно обдолбанным, поэтому, когда Гриша поведал ему свой замысел и предложил пойти на дело вместе, пообещав, что на свою долю Толик сможет скупить весь героин и метадон в городе, тот лишь пару раз моргнул замасленными глазами и согласился.

С планом ограбления особо не возились. Ограничились познаниями из голливудских фильмов, полагаясь в основном на собственную лихость и эффект неожиданности. На небольшие сбережения, которые остались у Гриши, Толик через своего дилера достал два обреза. Затем выбрали банк и пару раз ездили туда на разведку. Решили, что деньги спрячут в лесу и специально для этого вырыли небольшой схрон за городом. Угнали старенький москвич у старика-ветерана с пятого этажа дома, где жил Толик. Он всё равно был сильно пьющий и, кажется, даже не заметил пропажи. Отогнали машину в место, где планировали пересесть в неё с «палёного» авто, которое решили угнать в день ограбления. В общем, все приготовления были сделаны в минимальные сроки.

 

В день Х они проснулись пораньше, Гриша сделал гимнастику, Толик закинулся метадоном, обсудили ещё раз примерный план действий и, не думая лишнего, чтобы не струсить, быстро собрались и вышли из дома. Через пару кварталов нашли подходящий автомобиль, вскрыли его и теперь ехали по роковому адресу.

– Ты должен понимать, что вся корпоративная культура работает по принципу человеческой многоножки, смотрел такой фильм? – Толик в ответ отрицательно покачал головой и ещё сильнее сжал баранку руля.

– Ну, там про безумного доктора, который соединял людей по средствам анально-орального моста, объединяя таким образом их пищеварительные системы и вообще превращая их в одну биосистему, только с автономными элементами, – начал рассуждать Гриша.

– А зачем? – округлил глаза Толик.

– Да это не важно, тут ведь главное метафора. – Гриша в который раз поморщился от непроходимой узколобости своего приятеля. – Тут каждый должен выделить параллель лично для себя и сделать выводы. Я, когда посмотрел, сразу понял, что мне вся эта педерастия на экране сильно напоминает корпоративные отношения в бизнесе. Высшее руководство берёт деньги и идею, переваривает и спускает вниз по цепочке, и каждое следующее звено отщипывает от оставшегося бюджета, а всё дерьмо спускает нижестоящим, и так вплоть до самых низов, где люди за еду собирают телефоны или шьют кроссовки по шестнадцать часов в сутки. А доволен этой ситуацией только лишь глава компании, то бишь тот самый доктор, который упивается своей властью и самодовольством.

– Ишь ты, – присвистнул Толик.

– Вот-вот, поэтому я и не работаю на систему. Представляешь, сколько нужно сожрать чужого дерьма, чтобы продвинуться хотя бы до того уровня, когда ты сможешь почувствовать слабый сквознячок свободного воздуха, а во рту будет всего пару раз переваренное до тебя фруктовое пюре, в котором даже ещё будут различаться оттенки вкусов.

– А ИП? – спросил Толик.

– А ИП, Толик, можно сравнить с другой категорией кинофильмов, но ты ещё слишком маленький, чтобы тебе о таком рассказывать.

Толик скривился в ухмылке, и по его сухой серого оттенка коже пошли трещины от губ и до самых глаз:

– Ну не знаю, а чего тогда все так хотят стать коммерсами? Ведь так всегда было, ещё с древности, купцы там и нэпмены, кулаки и прочие буржуи. Разве нет?

– Верно, но только потому, что стремление к подобному статусу даёт человеку надежду на счастье. Так ведь нас с самого детства учат: положение в обществе и финансовая защищённость только и могут сделать человека довольным жизнью. Вот все и ведутся, а те, кто туда всеми правдами и неправдами всё-таки попадает, понимают, что счастье не в этом, но, чтобы не казаться лохами, начинают пиарить собственный экзистенциальный облом, чтоб всем казалось, что лучше этого ничего и быть уже не может. Для этого покупаются все эти безразмерные дома и яхты и прочая атрибутика материального счастьезаменителя. Потому что тщеславие – это самая большая кнопка в центре удовольствия человеческого мозга. Вот только с каждым нажатием вырабатывается толерантность к воздействию, и в следующий раз это самое воздействие должно быть уже на порядок сильнее, чтобы кнопка сработала и высвободила чуток удовольствия в мозг. Оттого каждый новый личный самолёт должен быть больше и роскошнее предыдущего. А если нет, то у них наступает натуральная абстиненция, от которой их ломает не хуже, чем тебя, если вовремя не вмажешься. Потому что они точно такие же нарики, только ширево у них иного рода.

– Так в чем же счастье? – видно было, что Гришины рассуждения завели Толика в тупик.

– Какое такое счастье? – Гриша наигранно поводил руками по пустому пространству салона автомобиля.

– Вероятно, там же, где и Атлантида, покоится под толщами бурлящей воды человеческих мечтаний и выдумок. В реальном пространстве жизни счастье – это когда ты идёшь за хлебом, а продают тебе сигареты, которые тут же отнимают гопники. Но из-за строгого соблюдения пацанского этикета оставляют тебе одну, точнее, обменивают на все оставшиеся твои деньги. Потом ты стоишь посреди дороги без денег и без хлеба, закуриваешь сигарету и искренне стараешься почувствовать наслаждение от этого процесса, и, когда ты окончательно убеждаешь себя в этом, вот это и есть счастье. Вот так, – резюмировал Гриша, разводя ладонями и скривив подковой линию рта. – Опять же, понятие счастья – стрёмная вещь, потому как у всех оно разное, и единого мнения по этому поводу нет. Вот что для тебя счастье?

Толик вначале потупился, а затем как-то сразу весь поник и нахохлился. Наверное, потому что для Толика давно уже не существовало никакого счастья в жизни, или хотя бы удовлетворения от существования. Даже наркотический кайф давно уже сошёл на нет, став обыденной необходимостью вроде мочеиспускания – ритуалом, который исполняешь не для удовольствия, а ради избежания дискомфорта. В общем, ответа у него не было.

– Не знаю – буркнул он, и стал напряжённо всматриваться куда-то вперёд, за капот автомобиля. Гриша, естественно, упустил из внимания спад в настроении напарника, потому что вообще не замечал ничего в этом мире, что не касалось его лично, и задорно продолжал.

– Ну, вот видишь – не знаешь. И никто не знает. Ищи ветра в поле, а кнопочка-то в мозгу, вот она, всегда на месте. Поэтому люди с древних времён и ассоциируют её со счастьем, за неимением других подходящих под описание вариантов. Есть, конечно, всякие альтернативные версии вроде нирваны, просветления и прочего, да только где это всё тоже? Пустой базар, а кнопочка, родненькая, всегда при тебе и всегда работает.

Толик совсем насупился и молчал. Гриша, довольный эффектом, произведённым своими словами на собеседника, откинулся в пассажирском кресле и довольно улыбался. Его воображение приятно щекотало сознание мыслями о скором богатстве и славе, о будущих не менее серьёзных делах, потом он представлял себя сидящим в депутатском кресле, уважаемым человеком, который уже не грабит банки, а крышует их. Представлял, как он пишет мемуары о своей жизни без прикрас и как на духу. И после смерти его путь к успеху будут сравнивать с историей Стива Джобса и почему-то Нельсона Манделы. Так, за приятными размышлениями и мечтаниями, он не заметил, как они подъехали и остановились у длинного дома в центре города, на первом этаже которого находился центральный филиал банка с огромной вывеской, на которой было неоновыми буквами написано «Элитгазнефтьпромторг банк».

 

Они тут же оба прониклись величием, которое излучало это место. Гротескные колонны, тёмный мрамор и огромные резные двери, которые вели в зал, устланный дорогими коврами и гобеленами. В общем, весь антураж намекал на то, какие страшные и могущественные люди хранят здесь свои сбережения. Гриша невольно сглотнул, ему стало не по себе. Почувствовав это, он встряхнулся и не дал страху залезть в душу. Затем ударил ладонью по плечу напарника с той же целью.

– Ну чего, Толян? Чего побледнел, на измене сидишь? – нарочито весело сказал Гриша и хохотнул.

– Нет, только на метадоне, – всерьёз ответил Толик, у которого с чувством юмора вообще было не очень.

Гриша вздохнул и в очередной раз подумал: не сглупил ли он, что взял Толика в компаньоны? Вслух же сказал:

– Ну ладно, пойдём дело делать, чего сидеть и трястись? – и уже хотел было выйти из машины, как тут Толик схватил его за рукав и посмотрел на него удивительно ясным взглядом, которого, пожалуй, Гриша раньше ни разу у него не замечал, и сказал:

– Гриша, может, не надо, плохое у меня предчувствие.

Грише было тошно от его безвольности, но он всё же решил подбодрить напарника и поднять его боевой дух:

– Первые шаги к величию и успеху всегда трудны. Но преодоление страхов и тягот на этом пути всякий раз закаливает наши души, оттачивает наш ум и направляет волю, которая стремится к тому, чтобы однажды покорить вершину этого мира и водрузить на ней знамёна, на которых будет отражаться гордый профиль нашей личности. Для этого сегодня, Анатолий, тебе нужна твёрдость намерений и решительность действий, отвага в сердце и чтоб яйца были на месте!

Гриша говорил театрально и вдохновлённо, при этом смотря куда-то сквозь Толика, вероятно, в своё славное будущее, эпиграфом к которому и являлись его слова. Толик смысла не уловил, но всё же проникся, как ему показалось, величественностью слов. Он даже как-то сразу приосанился и уже так не робел. Они с минуту посидели в тишине, думая о своём, затем переглянулись и, не сговариваясь, одновременно открыли двери и вышли из салона. На обоих были одеты длинные одинаковые плащи, призванные скрыть комплекцию своего обладателя, в руках были спортивные сумки, в которых лежали маски и обрезы. На ходу они надели балаклавы и спрятали за пазухами короткие ружья.

 

Через несколько секунд они уже вошли внутрь здания, где чинно сидели именитые клиенты банка, а вокруг них суетились мелкие клерки. Они остановились у дверей, и Гриша громко произнёс, стараясь, чтобы его голос звучал как можно более расслабленно и уверенно:

– Здрасте! Это ограбление! – после чего выхватил обрез и почти в упор сразу с двух стволов выстрелил в грудь стоявшему неподалёку охраннику, не оставив тому ни единого шанса на жизнь.

На удивление, всё прошло гладко. Жестокое и бессмысленное убийство охранника оказало шоковое действие на всех посетителей и сотрудников заведения, отчего их буквально парализовало и на раз отбило желание геройствовать или жать на тревожные кнопки. Для того чтобы довершить образ отмороженных, готовых на всё психов, Гриша подбежал к стойке, у которой замерла благопристойного вида старушка, схватил её за волосы и что есть силы стал бить её головой о мраморное покрытие стойки. Через два или три удара послышался хруст черепа, бабушка обмякла, свалилась на пол, и под белоснежными кудрями стало быстро расти вишнёвого цвета пятно крови. Конечно, старушке просто не повезло, что она оказалась первой, кто попался ему на пути, но Грише такой соперник был даже на руку, потому что он боялся, что мог бы не справиться со взрослым человеком, потому что не обладал особенными физическими данными, а так получилось очень эффектно. После такого перфоманса дальше пошло всё как по маслу.

Гриша громко озвучил требования, а Толик пробежал по кассам и собрал деньги. Часы и серьги решено было не брать в целях экономии времени, поэтому ограничились только наличкой. Ухоженные женщины мелко дрожали и не поднимали глаз, лишь изредка с ужасом поглядывая в сторону мёртвого охранника, а вот солидного вида мужчины, как правило, среднего возраста, держались спокойно, смотрели грабителям прямо в глаза и пытались запомнить хоть какие-нибудь приметы – но далеко не для того, чтобы передать эти сведения полиции, а чтобы самим найти и покарать наглецов. Гриша очень чётко это ощущал, и ноги его вскоре сделались ватными, и даже оружие в руках более не придавало уверенности. Он невольно поразился внутренней силе и властности этих людей, которые без оружия и даже без слов навели на него такой страх одним взглядом, одним своим видом. К счастью, ему не пришлось долго испытывать их взгляд на себе, потому что Толик неожиданно быстро и ловко распихал по мешкам все деньги и подал знак, что пора уходить.

 

Дальше всё складывалось также без приключений. Они спокойно покинули банк, пересели на новую машину. Выезжая за город, они не встретили ни полицейских кордонов, ни даже обычных патрульных бобиков, которые зачастую можно было видеть в этом направлении. И это было странно. И хотя прошло уже больше часа с момента ограбления, до сих пор не был объявлен обычный в таких случаях план-перехват, да и вообще не видно было никакой ментовской суматохи. Толик, впрочем, был весьма доволен этим обстоятельством. Настроение у него было хорошее, и на щеках даже образовался румянец, яркому оттенку которого способствовало наличие в багажнике двух сумок, плотно набитых деньгами. А вот Грише было не по себе. Тревожное чувство не отпускало его, слишком уж всё просто у них получилось. Но позже, когда они приехали на место и Гриша достал и осмотрел содержимое сумок лично, подозрительность сразу уступила место эйфории, и сразу стало легче. Он улыбался и шутил, вспоминая минувший налёт, трепал Толика за небритую щёку. Когда они спрятали деньги и избавились от оружия и прочих вещественных улик, был уже вечер. Теперь они брели вдоль лесополосы туда, где в нескольких километрах оставили свой автомобиль.

– Гриша, а тебе не страшно от того, что мы людей убили? – нарушил молчание Толик, у которого этот вопрос, видимо, застрял в голове.

– Знаешь, Анатолий, все грехи на свете омываются общественным мнением. А мы с тобой теперь люди состоятельные. А богатый человек в глазах общественности всегда хороший, даже если по отдельности люди думают про тебя плохо. И даже если ты в чём-то провинился, всегда можно реабилитироваться, кинув обществу кость. Благотворительность там, меценатство и прочее. Ну, в крайнем случае, можно войти в долю с властью, которая тебя от народа защитит. Государству ведь вообще всё равно, сколько ты младенцев съедаешь на завтрак, пока ты не интересуешься тем же о них самих, а также исправно платишь членские взносы и не заришься на их владения. Так что не думай об этом, голодный всё прощает за монеты, потому что возвращаться к голодной жизни никто не хочет. Тут главное сохранять баланс и не слишком борзеть. Потому что, несмотря на всю свою услужническую и всепроглатывающую природу, есть у общественности нижний порог унижения, перейдя черту которого можно разбудить ненароком в людях чувство собственного достоинства, а ради него они даже жизнь готовы отдать. Многие революции произошли по такому принципу. Сейчас власть разрабатывает особые методы, как полностью лишить народ воли и других подобных опасных качеств, но это дело не быстрое, и первые результаты будут не раньше, чем через три поколения. Я точно не знаю технологии, но смысл примерно в следующем: планируется напрямую влиять на восприятие окружающей действительности у людей. На их способность здраво и объективно оценивать обстановку вокруг. В общем, так промывать мозг, чтобы, в каком дерьме человек ни оказался, всё равно оценивал бы всё только в положительных значениях. Грубо говоря, его голодом моришь, а он говорит, что есть много вредно, и так даже здоровее; ему в харю плюёшь, а он и рад, говорит спасибо, что рожу умыли. Вот такие дела, Толян, всё к тому идёт, а ты тут волнуешься из-за ерунды. Кому есть дело до того хмыря – охранника и пергидролевой старой крысы?

Толик хмыкнул, но ничего не возразил.

– А вот меня совесть мучает, хоть не я лично их убивал, а ты, – сказал он и зашагал вперёд чуть быстрее, оставляя Гришу за спиной. Гриша в очередной раз подумал, что Толик – слабый духом и ненадёжный напарник, и будь у него при себе оружие, он, не задумываясь, выстрелил бы ему в спину, а затем закопал бы здесь. Но оружия у него не было, а лезть врукопашную хотя и с бывшим, но всё-таки боксёром было рискованно. Поэтому он решил отложить пока это дело до времени.

 

Солнце тем временем уже успело скрыться за горизонтом, и стало темно и ощутимо прохладно, и всё указывало на первые в этом году ночные заморозки. Они почти на ощупь выбрались из кустов на дорогу, сели в машину, и только сейчас, когда горячка сошла и адреналин больше не зашкаливал в крови, смогли расслабиться и трезво взглянуть на ситуацию. И выходило, что никто их не ищет, по радио никаких новостей об ограблении, опять же никаких легавых – вообще ничего. Даже Толик обеспокоился этим фактом и предложил брать деньги и уезжать отсюда, как можно дальше. Но разумные доводы о том, что деньги слишком горячие, да и на угнанной машине далеко не уедешь, и вообще подаваться в бега опаснее, чем окопаться в огромном городе, и слиться с травой гораздо безопаснее, сделали своё дело. Толик согласился остаться, впрочем, его не столько убедили Гришины доводы, сколько героиновая зависимость, которая припекала уже конкретно, оттого что Гриша запретил ему уколоться утром, чтобы Толик не шёл на дело обдолбанным, тем самым подставив под удар всю операцию.

В общем, решено было ехать на базу. В смысле – к Толику домой, переночевать, а с утра уже думать, что да как. Где-то на окраинах города бросили машину и дальше добирались уже на общественном транспорте. Затем долго бродили по району и вокруг дома, всматривались в окна квартиры, пытаясь вычислить ментовскую засаду, но всё вокруг было тихо и спокойно, как всегда. Затем быстро с оглядками нырнули в подъезд, поднялись на нужный этаж, открыли дверь. Первым зашёл Толик, сделал несколько шагов в темноту, после чего раздался глухой удар, и он упал навзничь. Гриша, стоявший позади, не успел даже выругаться, как последовал второй хлопок, от которого мир перед глазами поплыл кругами, а затем и вовсе померк.

 

Когда сознание вернулось к Грише, он обнаружил для себя два новых факта: первым была невыносимая головная боль, остриё которой приходилось в район темени, а вторым был факт того, что он сидел на стуле, туго связанный по рукам и ногам, да так, что почти не чувствовал конечностей. Это первое, что он почувствовал. Затем он поднял голову и увидел знакомые обшарпанные обои с гладиолусами, которыми была оклеена комната в квартире Толика. А ещё в комнате напротив него сидели на диване трое мужчин волевого вида в чёрных костюмах-двойках, которые плотно облегали могучие фигуры. Все трое были коротко стрижены и внешне были сродни обычным бандитам, если бы не спокойное и умное выражение их лиц. Тот, что посередине, увидев, что Гриша пришёл в себя, встал и подошёл к нему поближе.

– Здравствуйте, Григорий, вам, наверное, сильно интересно, кто мы такие и что тут происходит. С другой стороны, могу поспорить, что вы всё уже поняли, но, чтобы избежать путаницы, я всё же объяснюсь. Меня зовут Владимир, а это мои подчинённые – жестом он указал на двух амбалов на диване. Их имена вам знать не обязательно. Здесь мы потому, что представляем интересы нашего патрона, Григория Ивановича Чапыгина, коего вы, ребята, сильно задели за живое своими безответственными действиями.

Только теперь Гриша, оглянувшись, увидел, что справа от него, точно также привязанный к стулу, повесив голову на грудь, сидел бесчувственный Толик.

В следующие две минуты Владимир ввёл Гришу в суть дела. Патрон Владимира, ранее упомянутый Чапыгин Г. И., был, как говорится, человеком широко известным в узких кругах. Он входил в состав топ-менеджмента одной из сильнейших ОПГ МВД России. И банк, который они с Толиком грабанули, был как раз под его юрисдикцией, как выразился Владимир. Но это было только полбеды, потому что вклады всё равно были застрахованы, да и серьёзных денег там не было – все серьёзные деньги хранятся у нас в России за границей, и это общеизвестный факт. Плохо было другое. Та старушка, с которой Гриша обошёлся так немилосердно, приходилась родной матерью Григорию Ивановичу. И не просто матерью, а горячо любимой и почитаемой матроной, в которой Г. И. души не чаял. Когда Гриша это услышал, душа его наполнилась ледяным первобытным страхом, глаза в ужасе округлились, а язык присох к нёбу.

– Надежда Константиновна, к счастью, жива, находится в реанимации, и врачи сказали, что старушка оказалась крепкая, и теперь всё страшное уже позади, – закончил на этом свой вводный курс Владимир. – Про вас и ваши намерения мы знали с самого начала, потому что начали следить за двумя сомнительного вида гражданами с первого вашего визита в наш банк, и то, что вам таки удалось провернуть задуманное, является огромной ошибкой, совершённой службой безопасности. Но можете быть уверены, виновные за эту оплошность уже понесли тяжкое наказание. После этих слов один из здоровяков на диване поднял с пола странного вида пластмассовый контейнер, открыл его и достал два вакуумных пакета, в которых лежали – Гриша не поверил вначале глазам – две человеческие кисти, обе левые.

– Вот такие дела, Григорий, – резюмировал Владимир. – А теперь по существу. Где деньги?

Гриша понял, что юлить не имеет смысла, и сбивчиво рассказал про тайник в лесу. При этом через слово клялся, что не врёт, кивал на Толика, мол, это всё он, а сам-то он и не знал ничего, но теперь понял, как был неправ, что хочет сотрудничать и вообще готов искупить свою вину любым способом. Владимир слушал его, улыбался, наигранно кивал головой. Вдруг у него зазвонил телефон, он жестом остановил Гришу, посмотрел на экран, а затем обернул его к Грише. На экране мобильного дрожала зелёного цвета телефонная трубка, а сверху было написано: «абонент Григорий Иванович». Гриша замер, а Владимир приложил телефон к уху, вежливо поздоровался и, односложно отвечая на какие-то вопросы, удалился из комнаты. Гриша остался наедине с двумя оставшимися сотрудниками. Они сидели молча, вид имели расслабленный и даже немного скучающий. Через минуту вернулся Владимир.

– В общем, так, Григорий Иванович, как бы ему ни хотелось, не может сейчас подъехать, чтобы поучаствовать лично. Так что сказал действовать на своё усмотрение. Поэтому вот как мы поступим, – сказал он, обращаясь уже к подчинённым. – С этим всё, – он кивнул в сторону Толика.

– А этого берём с собой и едем за деньгами, – эти слова уже относились непосредственно к Грише. – И побыстрее, к утру сам ждёт меня на ковёр.

После этих слов один из здоровяков, который до этого показывал Грише отрубленные руки, встал и всё из того же контейнера, только из другого отдела, достал невероятного вида нож, какими разделывают туши в мясных лавках. Затем подошёл к Толику, обошёл сбоку и одним резким, чудовищной силы и великолепной сноровки ударом отсёк голову от туловища. Несчастная, многострадальная башка Толика подскочила пару раз на полу, оставляя кровавые следы, и укатилась в дальний угол комнаты. На этом жизненный путь Толика оборвался. Он умер, так и не приходя в сознание. Говорят, что отрубленная голова может ещё пару секунд соображать. Трудно рассуждать, какие мысли были бы лично у Толика, находись он в сознании, но, вероятно, он бы огорчился тем фактом, что так и не успел в последний раз вмазаться, и уходил теперь в последний путь не по радужной реке наркотического кайфа, а на голых и беспонтовых похмельных выставах.

Гриша зажмурился и что было сил стал кричать. Он почувствовал, как горячая влага побежала по его коленям, а руки и ноги стали безудержно трястись. Было очень страшно и горько. Он знал, что его тоже убьют и что ничего уже нельзя с этим поделать. Гриша стал хрипеть, а затем задыхаться, ловя ртом воздух, но, не имея возможности вдохнуть, как будто оказался под водой. На помощь ему пришёл все тот же здоровяк с тесаком, ударом плоской стороны которого прервал Гришину истерику, отправив его на время в мир забвения.

 

Гриша очнулся уже в машине, руки его были по-прежнему связаны за спиной, а голова болела теперь в два раза сильнее. Мутным взглядом он обвел тускло освещённый салон автомобиля. Он сидел на заднем ряду сидений с одним из бугаёв, второй сидел за рулём, а справа от водителя на пассажирском находился Владимир, который что-то уверенно говорил, размашисто при этом жестикулируя.

– Ну вот зачем ты слушаешь это дерьмо? Разве ты не понимаешь, что такие, как они, разлагают наше общество? Делают из людей быдло? – при этом он тыкал пальцем в переднюю панель автомобиля. Грозная речь его, по всей видимости, относилась к звукам, доносившимся из радио, которое тихо играло. Судя по всему, это была то ли какая-то юмористическая программа с незатейливым юмором, то ли светский обзор, в котором обсуждались звёзды шоу-бизнеса и спорта и вся их подноготная, иногда прерываемый разными попсовыми мотивчиками. Амбал непонимающе потупился и не решался возразить старшему по званию.

– Ты есть то, что ты воспринимаешь. То, куда устремлён огонёк твоего сознания. И на какой рельеф ложится это светлое пятно ума, там ты и возникаешь. Так формируется ландшафт нашей мысли, и затем складывается всякая перцепция окружающей действительности. «Тат там аси», мудрость упанишаде, понял, нет, дебил?! – здоровяк в ответ поджал губу и замотал бычьей головой.

– Так вот я тебе говорю, всё это мудачьё на экранах телевидения, Интернета и радио декларируют тебе прямо в душу всякие низменные тенденции, призванные ограничить твой кругозор желаний и интересов ровно до того уровня, на котором они зарабатывают деньги. Если просто – ссут прямо в мозг, чтоб токсины разрушили излишние невыгодные для мировой экономики извилины в голове. Потому что зарабатывать на просвещении людей гораздо сложнее, чем на их отуплении. Так же, как, например, легче сливать отходы с завода в реку, чем разрабатывать и строить очистительные сооружения. Понял, нет? Все это понимают, но никому дела нет. Just bisiness и всё тут.

Владимир ещё что-то говорил, но Гриша его не слушал. Он думал о том, что странно слышать подобные слова из уст оборотня в погонах и хладнокровного убийцы. Хотя как раз таки всё нормально, такие люди у нас именно больше всех про упадок нравов и отсутствие морали у молодого поколения и любят поговорить. Интересно, отчего так происходит? Неужто всё-таки на подсознательном уровне совесть мучает? Кто знает?

Затем голова у него заболела нестерпимо, в глазах потемнело, и остаток дороги он провёл в прострации, стараясь не думать о своей участи.

 

По приезде на место Гришу растолкали и заставили вести к тайнику. Была уже глубокая ночь, и было по-настоящему морозно, и без того передавленные верёвкой руки на холоде вообще перестали слушаться. Как Гриша ни старался, так и не смог пошевелить ни единым пальцем. Когда наконец дошли до места, он просто свалился на землю – так тяжела оказалась для него дорога досюда. Затем подручные Владимира лопатами ворочали землю, сам Владимир разговаривал по телефону, изредка покрикивая на подчинённых, чтобы те пошевеливались, а Гриша лежал на земле, прислонившись головой к холодному камню, отчего казалось, что голова стала болеть чуть меньше. Уже совсем скоро на свет фонарей были извлечены две спортивные сумки, открыв которые, Владимир удовлетворённо кивнул, затем повернулся, подошёл к Грише и присел на корточки рядом с ним.

– Вот и все, Григорий. Осталось последнее дело на сегодня, – и Гриша заметил, как его суровый взгляд немного смягчился и вроде даже на долю секунды стал печальным.

– Знаешь, если бы не старушка, то мы бы тебя просто застрелили и всё, а так... извиняй, мне это вообще не по душе всё, но приказы не обсуждаются. Тебе ещё, кстати, повезло, что Григорий Иванович лично не приехал, тогда бы ты гораздо сильнее мучился.

После этих слов Владимир схватил своей огромной ручищей Гришу за шиворот, приподнял, а потом обрушил его на тот самый камень, на котором он только что лежал. Вспышка боли, разноцветные искры – и вот уже который раз за ночь сознание покидает его.

 

На этот раз Гриша очнулся от сильной тошноты, голова при этом болела меньше, но казалась очень тяжёлой, видимо, у него было серьёзное сотрясение мозга. Он всё так же лежал на земле, только чуть поодаль от предыдущего места дислокации. Руки по-прежнему были связаны за спиной.

Вокруг него было тихо, по всей видимости, Владимир и его зондеркоманда, забрав своё, отчалили. Но он всё ещё был жив, во что искренне не мог поверить. Гриша попытался перевернуться на живот, как вдруг почувствовал такую резкую и сильную боль, что инстинктивно вернулся в исходное положение. Боль не проходила, а каждое, даже лёгкое движение вызывало всё новые спазмы. Гриша замер и старался даже не дышать. Он не мог понять, что с ним не так. Только спустя несколько минут он решился осторожно наклонить голову вниз, скосил глаза на живот и увидел, что на нём совсем нет штанов. А между ног тянется... [...]

 

 

 

(в начало)

 

 

 

Внимание! Перед вами сокращённая версия текста. Чтобы прочитать в полном объёме этот и все остальные тексты, опубликованные в журнале «Новая Литература» в марте 2019 года, предлагаем вам поддержать наш проект:

 

 

 

Купить доступ ко всем публикациям журнала «Новая Литература» за март 2019 года в полном объёме за 197 руб.:
Банковская карта: Яндекс.деньги: Другие способы:
Наличные, баланс мобильного, Webmoney, QIWI, PayPal, Western Union, Карта Сбербанка РФ, безналичный платёж
После оплаты кнопкой кликните по ссылке:
«Вернуться на сайт магазина»
После оплаты другими способами сообщите нам реквизиты платежа и адрес этой страницы по e-mail: newlit@newlit.ru
Вы получите доступ к каждому произведению марта 2019 г. в отдельном файле в пяти вариантах: doc, fb2, pdf, rtf, txt.

 

508 читателей получили ссылку для скачивания номера журнала «Новая Литература» за 2024.02 на 28.03.2024, 19:50 мск.

 

Подписаться на журнал!
Литературно-художественный журнал "Новая Литература" - www.newlit.ru

Нас уже 30 тысяч. Присоединяйтесь!

 

Канал 'Новая Литература' на yandex.ru Канал 'Новая Литература' на telegram.org Канал 'Новая Литература 2' на telegram.org Клуб 'Новая Литература' на facebook.com Клуб 'Новая Литература' на livejournal.com Клуб 'Новая Литература' на my.mail.ru Клуб 'Новая Литература' на odnoklassniki.ru Клуб 'Новая Литература' на twitter.com Клуб 'Новая Литература' на vk.com Клуб 'Новая Литература 2' на vk.com
Миссия журнала – распространение русского языка через развитие художественной литературы.



Литературные конкурсы


15 000 ₽ за Грязный реализм



Биографии исторических знаменитостей и наших влиятельных современников:

Алиса Александровна Лобанова: «Мне хочется нести в этот мир только добро»

Только для статусных персон




Отзывы о журнале «Новая Литература»:

24.03.2024
Журналу «Новая Литература» я признателен за то, что много лет назад ваше издание опубликовало мою повесть «Мужской процесс». С этого и началось её прочтение в широкой литературной аудитории .Очень хотелось бы, чтобы журнал «Новая Литература» помог и другим начинающим авторам поверить в себя и уверенно пойти дальше по пути профессионального литературного творчества.
Виктор Егоров

24.03.2024
Мне очень понравился журнал. Я его рекомендую всем своим друзьям. Спасибо!
Анна Лиске

08.03.2024
С нарастающим интересом я ознакомился с номерами журнала НЛ за январь и за февраль 2024 г. О журнале НЛ у меня сложилось исключительно благоприятное впечатление – редакторский коллектив явно талантлив.
Евгений Петрович Парамонов



Номер журнала «Новая Литература» за февраль 2024 года

 


Поддержите журнал «Новая Литература»!
Copyright © 2001—2024 журнал «Новая Литература», newlit@newlit.ru
18+. Свидетельство о регистрации СМИ: Эл №ФС77-82520 от 30.12.2021
Телефон, whatsapp, telegram: +7 960 732 0000 (с 8.00 до 18.00 мск.)
Вакансии | Отзывы | Опубликовать

https://bettingcafe.ru/bookmakers/
Поддержите «Новую Литературу»!