Хроника глобального бреда

 

 

Как только прошел весенний паводок, Павел поставил на старой плотине еще два генератора и по проводам подал электричество в соседние поселки, а также в княжеский терем. Кроме освещения и отопления, электронасосами наладили водоснабжение и канализацию резиденции главы государства, и это уже были признаки явного комфорта!

Мало того, Галстян установил компьютеры в княжеской канцелярии и в рабочем кабинете Александра. Тот сначала отказывался:

– Паша, ты же не представляешь, какой я отъявленный игроман! Этот «паразит свободного времени» отнимет его у меня полностью. Лучше не надо… – но вскоре согласился, и лишь добавил извиняющимся тоном: – Я его часто включать не буду – нет-нет! Так… чуть-чуть. Накрою монитор кружевной салфеточкой, и поставлю на нее фарфоровых слоников. Пусть стоят… «для красоты».

Павел только усмехался в ответ: уж он-то знал, что стоит только ему уйти, и Орлов сразу бросится к мыши и клавиатуре. «Ушибленный» компьютером столь же безнадежен, как и закоренелый наркоман.

Точно так все и вышло... Едва Галстян покинул покои, как Александр очутился перед компьютером, и тут же включил его. Монитор мигнул, в стартовом меню стало прописываться «железо»; Орлов следил за появляющимися подписями и принимал их к сведению:

– Та-ак… третий «пенек», 866-й процессор, память 256, CD-RW. О-ой, какой ты старенький да сла-абенький!.. Два «винта» – 20 и 80 гигабайт. Зачем два-то?.. А-а! На одном Windows Millenium, на другом – Windows ХР. Мне больше «Миллениум» нравился; проще работать: «заморочек» мало. Ну что, поехали?

По умолчанию загрузилась операционная система Виндоуз-Миллениум. Александр быстро «прогнал» пару карточных пасьянсов; все в порядке, работает! Решил покопаться в папке «Мои документы».

Ничего интересного не нашел, только в ее подпапке – «Мои музыкальные записи» – наткнулся на несколько аудиофайлов.

– Ну-ка, ну-ка – поглядим! – заинтересовался он. – Все альбомы «Битлз»… это хорошо. Что еще?.. «Песняры», Розенбаум, Шевчук, «Наутилус», Макаревич, ELO… сборники какие-то. А это что? Ой, не могу!.. «Сектор Газа» – матерщина голимая. Будет время, посмеемся…

Снова «листал» папки, не находя нужного.

– А где же игры-то?.. А-а, вот: на диске D – наткнулся, наконец, на искомую папку. – Что тут у нас? Три части “Medal Of Honor”… пойдет. “Call Of Duty” – тоже три... отлично! “Operation Trondheim” – все… угу. Весь “Wolfenstein”... годится. “Pacific Gunner”, “Beach Head 2000”, “Beach Head 2002” – хорошие «стрелялки». А это? Батюшки… глазам не верю: “Silent Hunter Commander’s Edition”. Это же «Тихий охотник» – моя любимая подводная лодка!.. Все, живем: неплохо для начала.

Удовлетворенно потянулся за столом и легонько щелкнул пальцем по системному блоку.

– А твой хозяин, малыш, был не так уж глуп! Мне этого надолго хватит.

Сходил разок на подводном крейсере, наколотил кучу транспортов противника и выключил компьютер: пора на боковую.

 

Перед сном вспомнил разговор с Сириамом и его слова о том, что Александр сам поймет, кто его защищал на войне, если хорошенько перечислит боевых товарищей.

– Кто же это мог быть?.. – думал Орлов, и не мог отыскать в памяти ни одного подходящего лица.

Спустя несколько минут он почувствовал легкое покалывание на висках и ощутил какое-то странное всплывающее озарение:

– Димка Струков! Это он… это точно он!

Перед глазами Александра сами собой мутноватыми слайдами стали появляться картинки фронтовых эпизодов, где Димка был рядом. Этих картинок было много, но пара из них виделась яснее прочих.

…Вот они вместе с Димкой идут с КП отряда, и рядом шлепается мина; всего одна – шальная. За долю секунды Струков успевает сбить Орлова с ног и падает на него сверху. Раздается взрыв... Орлов цел, только оглушен, но ясно видит, что Струков без сознания, камуфляж на его спине иссечен осколками в клочья, и из ран легкими фонтанчиками брызжет кровь. Обоих увозят в медсанбат.

Александр скоро возвращается обратно, а уже вечером в его медпункте объявляется сияющий Димка.

– Все в порядке, шеф! – говорит он мимоходом. – Царапнуло слегка.

Орлов возится с перевязками – ему некогда разбираться. Тому, что тяжелораненый жив, не успевает даже удивиться.

– Иди в роту, – отвечает он. – Потом посмотрим.

Струков на осмотр больше не является, а Орлов о нем и не вспоминает. Не до этого: кутерьма вокруг.

…А вот в одном окопе он, Витька Дубов и Димка Струков. Положение отчаянное: «духи» прорвались на правом фланге обороны и движутся к медпункту. Их человек сорок – на бегу ведут плотный огонь из автоматов.

Дуб строчит веером из ручного пулемета… у него заедает ленту; Витька матерится, дергает затвор, с трудом заправляет другую ленту. Противник уже близко.

Орлов не справляется: пока успевает сбить из автомата одних, набегают другие. А Димка спокойно «щелкает» одного за другим из снайперской винтовки Драгунова и успевает еще весело подмигнуть, пока Александр меняет магазин:

– Не ссы, командир… отобьемся!

И действительно: едва Орлов успевает высунуть ствол за бруствер, как видит, что противник бежит. Дуб наконец-то ставит пулемет на сошки, а Димка тем временем добивает последнюю четверку отступающих меткими выстрелами.

И странное дело… Александр сам видит, что пули «снайперки» ложатся рядом с бегущими, а они почему-то падают. Как так?.. Пули не попадают, а враги валятся.

Орлов еще заметил, что перед каждым выстрелом Струков напрягает мышцы лица и шеи, как это делает пациент в момент удаления его больного зуба, и лишь потом нажимает на спуск. Пуля бьет в землю мимо бегущего, а тот падает.

Тогда Александр не придал этому особенного значения: ну, померещилось… с кем не бывает. А теперь его охватила растерянность от внезапной догадки: Струков поражал вражеских солдат не пулями, а мысленными импульсами через оптический прицел!

Он не собирался их убивать, а только лишал сознания, чтобы позже те смогли уползти к себе. Из винтовки же стрелял, чтобы не вызывать лишнего подозрения; просто для отвода глаз.

 

– Вот это фо-окус! – взволнованно думал Орлов. – Это что же выходит: Струков – агент пришельцев?.. Димка Струков – этот добродушный и веселый здоровяк, уплетавший по три банки тушенки за раз!

А почему бы и нет?.. Ростом за два метра, светловолосый и голубоглазый, он – вылитый атлант.

И что бы атлантам тушенку не жрать? – у них биология такая же, как у нас. Это «лягушатники» зеленые мясом подавятся; а уж нам-то с атлантами оно – за милую душу!

Так-так, Димочка. Значит, ты меня защищал?.. Ну что ж, спасибо.

…Да, это точно он! Когда мы в Туле убитых хоронили, его там не было. А ведь Струков до последнего боя отряд не покидал – все значит возле меня терся, страховал.

Стоп... мы же и в разведку вместе ходили. Подожди-подожди… так это он меня в ту дырку столкнул! Ну да, а иначе мне тогда капитальный «абзац» был бы.

Дима-Дима! Он видно знал, что отряд погибнет, потому меня и выручил. М-м, Димка-а… ах ты, чертушка. Выходит, до конца выполнил свою задачу.

Ну что ж – спасибо тебе, Диман!

 

Весной Хорьков и Галстян опять поехали в командировку. Лешка двинулся по российским областям и повез с собой купцов со скобяным и тряпичным товаром, а Павел сопровождал обоз с продовольствием и боеприпасами для казанской группировки Равиля Зарипова. С ним тоже ехали купцы, которых князь обязал всю полученную выручку пустить на приобретение лошадей – следующий по возвращении взаимозачет с государством сулил торговцам хорошую прибыль. Александр особо наказал воеводе разыскать Евгения Садофьева, вручить тому указ о назначении князем Нижегородским и наскоро обыграть процедуру введения во власть.

Отряд Хорькова прибыл обратно через две недели с хорошими результатами: у жителей провинции скупили излишки, а те, обзаведясь барышом, вмиг расхватали весь купеческий товар. Местные князья уже почувствовали свою значимость, смелее стали вмешиваться в разрешение конфликтов и активно занялись формированием земского самоуправления. Везде просили лошадей, но пока пришлось отделываться только обещаниями на будущее.

Еще через неделю прибыл, наконец-то, караван грузовиков с татарскими лошадками числом в двадцать голов. Радости поселенцев не было предела... Александр сразу увел к себе сотника Василия Манина, сопровождавшего обоз; в покоях угостил его чаркой водки и стал расспрашивать о виденном.

Василий рассказал, что до Нижнего Новгорода и Богородска они доехали быстро, нашли там Садофьева и ввели его в курс дела. Евгений Николаевич от княжения не отказался, но попросил оставить ему хотя бы небольшой гарнизон ввиду серьезной угрозы нападения из Казанской Орды. Из шестидесяти солдат конвоя Галстян распорядился оставить в Богородске двадцать бойцов для подготовки к началу службы, и основная группа двинулась дальше.

Это решение стало трагической ошибкой: гарнизон можно было оставлять только на обратном пути. В Казань колонна прибыла ослабленной, чему Павел не придавал значения заранее, надеясь на добрые отношения с татарским ханом Равилем Зариповым. Каково же было его удивление, когда в Орде сообщили: Зарипов убит, его группировка потеряла власть, и хан теперь новый – Мурза-ага. Причиной поражения Зарипова явилось то, что у его соратников просто-напросто кончились боеприпасы, которые не очень-то и берегли. Признак восточного менталитета: въезжать куда угодно с обязательными криком и пальбой; не важно, что ты стоишь – важно, сколько от тебя шума.

Положение русской экспедиции в Казани сильно ухудшилось ввиду перемены местной власти, но нужно было продолжать начатое. Купцы быстро продали все продовольствие за российские деньги, которые осели теперь в карманах сподвижников Мурза-аги, ограбивших своих предшественников, и немедля купили на них табун лошадей; бензина и солярки в Спасском пока хватало. Первые двадцать лошадей отправили сразу же на грузовиках, сорок остальных погнали своим ходом.

Группа конников в количестве тридцати трех человек (дружинники и двое купцов) с великими трудностями добралась до Владимира еще через две недели. Их командир, сотник Юрий Ломакин рассказал о случившейся беде: на обратном пути, в тридцати километрах от Казани, русская экспедиция была атакована из засады; татары стреляли не только из автоматов оставшимися у них патронами, но и осыпали солдат градом стрел и копий. В результате получасового боя группе Галстяна удалось отбить нападение и ускакать на лошадях, но грузовик с боеприпасами, следовавший вместе с табуном, пришлось бросить: его колеса были пробиты.

Из тридцати шести бойцов, остававшихся с воеводой от всего конвоя (четверо отбыли раньше на грузовиках с лошадьми), пять человек были убиты. Погиб и сам Павел: пуля ударила ему в висок. Тела Галстяна и дружинников везли на лошадях по очереди, похоронили их на кладбище нижегородского Богородского монастыря.

 

Александр долго молчал, узнав о страшной потере. Наконец собрался с мыслями, и попросил продолжить доклад.

Сотник Ломакин добавил только, что кроме солдат, купцов и лошадей привезена купеческая казна, а Василий Манин, присутствовавший на переговорах Павла с Мурза-агой, вспомнил, как тот рьяно настаивал на передаче ему боеприпасов, привезенных из России, и обещал никогда не применять их против русских. Галстян тогда резко отказал, почувствовав лживость натуры нового хана, и теперь сотник прямо предупреждал князя:

– Этому оружие давать нельзя: обязательно пустит против нас.

– Да, Вася… враг у нас появился серьезный, – отвечал тот в раздумье. – Такой на месте не усидит – дальше пойдет. А остановишь его ты: вступай в чин воеводы!