Между Южным и Северным полюсами

 

Купить в журнале за май 2019 (doc, pdf):

 

На чтение потребуется 1 час 20 минут | Цитата | Скачать в полном объёме: doc, fb2, rtf, txt, pdf

 

18+

 

 

 

Дядя Мансур показал билет и паспорт проводнику.

– Мансур Фридрихович, проходите, третье купе, седьмое место, нижнее, – возвращая документы, сказала проводница с уставшим лицом.

– Заждались меня? – добродушно расхохотался пассажир.

Проводница взглянула на новоявленного клиента так, как умеют только представительницы ее профессии. Такой взгляд короток, чтобы не дать потенциальному собеседнику эмоциональной зацепки для общения, в то же время красноречив, как будто транслирует мысль: «Мне не очень интересен Ваш юмор, но что делать, такая работа. Я сама ее выбрала и винить за это совершенно некого».

– Как зовут тебя, красавица?

– Светлана.

– А я дядя Мансур, – расплылся в улыбке пассажир, – башкирское имя.

– Вы проходите-проходите, поезд всего две минуты стоит.

Перехватив внушительный баул на другое плечо, пассажир направился на свое место, без стука открыв дверь, он громко объявил: «А вот и я! Заждались?»

В купе было трое попутчиков.

На нижней полке, за столиком, напротив свободного места, сидела объемная женщина в почтенных годах, с молодежной короткой прической, и чистила вареное яйцо.

Удалив остатки скорлупы, дама положила его в рот и прогудела нечленораздельное приветствие новому пассажиру. На верхней полке, над местом Мансура, лежала рыжая женщина, лет за пятьдесят, в бежевой пижаме.

– Здрасте-мордасти, – с легким вызовом бросила она.

Тут дядя Мансур заметил молодого мужчину, расположившегося на второй верхней полке с книгой в руке: невысокого роста, с грустным лицом, одетого в пижонский костюм орехового цвета в вертикальную полоску и полосатых носках. В дополнение к неординарному в условиях путешествия виду, на вешалке, в ногах мужчины, висела фетровая шляпа.

– Оп-па! – дядя Мансур громко хлопнул в ладоши, отчего оба пассажира верхних полок вздрогнули.

– Напились, ведите себя прилично, – ледяным тоном сказала рыжая женщина.

В это время, старушка с нижней полки увесисто цокнула вареным яйцом, поставив жирную точку в ультиматуме попутчицы.

– Дамы, леди, – расплылся в улыбке дядя Мансур, показав всему купе ровные белые зубы, – я ни в коем случае не дам вас в обиду, – эй, молодой человек, ты мне тут девушек не обижай, понял?

Мужчина выглянул из-за книги.

– Без проблем.

– Смотри у меня.

Мансур принялся распечатывать сумку, где долго рылся, выразительно работая локтями, пока не извлек два крупных зеленых яблока.

– Дамы, внимание! Хочу угостить вас настоящими башкирскими яблоками. Свои. С огорода.

Дядя Мансур протянул яблоко старшей женщине.

– Как мне вас величать?

– Наталья Федоровна, – ответила женщина и, быстро взяв гостинец, положила его на столик, не переставая жевать яйцо.

– А это Вам, – обратился Мансур к другой попутчице.

– Спасибо, не надо, – сказала рыжая женщина с верхней полки.

– К племяннику еду, – торжественно произнес Мансур после недолгой паузы, – продолжился род Курмалеевых!

– Я к правнучке, – сказала старушка Наталья.

– Это ж сколько вам лет? – удивился Мансур.

– Восемьдесят девять уже.

– Ничего себе, по вам и не скажешь.

–У меня уж дочери шестьдесят пять.

Мансур присвистнул, поднялся и заглянул на верхнюю полку.

– А вас как зовут, красавица?

– Валька это, дочь моя и есть, – сказала старшая женщина.

– Кому Валька, а кому Валентина, – огрызнулась дочь.

– Конечно Валентина! – воскликнул дядя Мансур, и, повернувшись к пижону, спросил: «А ты чего там спрятался?»

Пижон выглянул из-за книжки и смерил Мансура коротким, внимательным взглядом:

– Пытаюсь раствориться в пространстве чужих мыслей.

– Это как понимать, наше общество тебя не устраивает?

Мансур, наконец, заметил, что на попутчике полосатые носки, отчего почувствовал дополнительный укол раздражения.

– Вопрос риторический. Если сравнивать с обществом времен Фомы Аквинского, вы, безусловно, роднее; но с другой стороны, иногда хочется нырнуть в пространство чего-то идеального, во времена, когда небеса были ниже и осязаемей. Посему прошу простить мое кажущееся равнодушие, – чуть небрежно произнес пижон, и снова скрылся за книгой.

Круглое лицо дяди Мансура расплылось в саркастичной усмешке, и его тонкие усы, похожие на третью бровь, вытянулись в струнку. Не меняя выражения, он обвел взглядом обеих женщин, как будто комик, ищущий поддержки у зала.

– А! – коротко крякнула Наталья, снизу-вверх махнув ручкой в направлении верхней полки, лаконичным высказыванием поддерживая дядю Мансура.

Валентина осуждающе хмыкнула.

– Вот именно! – заключил Мансур, – а теперь дамы, давайте пить чай с изюмом, Аллахом клянусь, сам готовил, каждую ягоду перебрал.

– Да только поели, – сказала Наталья.

– Аг-а-а, – зевая, протянула дочь.

– Так разве я предлагаю есть? Пить чай, это ж другое дело. Вот у нас, башкир, это древняя традиция: если все дела сделаны, человек садится на мягкий коврик, и пьет чай от рассвета и до заката. А чтобы поддерживать необходимый уровень жажды – ест изюм. Не обижайте дядю Мансура, выпейте со мной чаю.

– И правда что, Валька, спускайся, чай с изюмом пить.

– Чай пить не дрова рубить, – рыжая Валентина ловко соскочила с полки, колыхнув грудями и животом перед лицом улыбающегося Мансура.

Вскоре Мансур выяснил, что правнуку полтора года, растет он в семье инженера и специалистки по туристическому бизнесу, а прабабушка везет им сушеных белых грибов и соленых груздей собственного изготовления.

– Я еще молоденькая была, после войны-то, Валюха маленькая, уже вторая дочь у меня. Первый-то муж тогда не вернулся, без вести пропал. Еды не хватало, мужиков мало, работать некому, и тут, Господь послал грибов. Ой, видимо не видимо, и груздей, и лисичек, а белые какие были, шляпка – с ладонь! Помнишь Валек?

– Помню, – прошипела Валентина, – до сих пор грибы эти терпеть не могу.

– Злая она у меня, аж не знаю в кого, – пояснила Наталья, – так вот, мы и солили их, жарили, парили, сушили. И ничего – все выросли здоровыми, на грибах-то, да картошке.

– Толку-то? В этой стране все испортят. Чиновники эти, депутаты – ненавиж-ж-жу, вот истинный крест – ненавиж-жу, – шипела Валентина. – С мужем уехали на север пятнадцать лет назад, обещали нам золотые горы; мол, город построим, промышленность подымем, жить будем богато. И вот год за годом месишь это говно на болотах, холодно, продукты раз в месяц завозят; надеешься, что вот еще немного, еще чуть-чуть, а все осталось как прежде, всем наплевать, никому мы там в этих болотах не нужны. Депутаты, чинуши – твар-р-ри, правительство все наше продажное – лишь бы наворовать, да уехать куда подальше. Ни денег в итоге, ни молодости, ни-че-го – твар-р-ри.

– Вальк, я тебе давно говорила, езжайте лучше к морю, пущай денег не сулят, а все в тепле, и фрукт растет, и рыба есть.

– Так ведь дура была наивная, верила в светлое будущее. Мы наш, мы новый мир построим… твар-р-ри.

– А переехать оттуда если, не получается?

– Да вот еду в Астрахань, родня отстроилась, предлагают землю, помочь строительством, да заниматься фермерским хозяйством вместе, вот еду смотреть, как да что там.

– Ну, вот видите, как хорошо, все ж складывается, – посочувствовал дядя Мансур.

– Молодость мне кто вернет мою, что как ведьма я на болотах провела? Правительство наше продажное? Чинуши?

– Зато с людьми хорошими работала, – вставила Наталья Федоровна.

– А, – отмахнулась дочь, – такие же дураки, как и я.

– Все бы жаловаться тебе, мне вот девяносто будет, а я довольна, и в прошлое сигануть мне не хочется. Правнука понянчу, и будет мне счастье. Нет плохих возрастов, а есть дурь, что в голову сами себе накручиваем, – сказала мать.

– Вот сразу видно слова мудрой женщины! Истинно все так! На таких людях вот страна наша держится! – обобщил Мансур Фридрихович и, вспомнив про пижона, встал и обратился к нему, – А ты, молодой человек, мотал бы на ус, а не книжечку свою почитывал, тут можно сказать, есть возможность к источнику мудрости припасть, вот! А то читаете всяких либерастов-шлиберастов, а потом в башке каша, хуже считай, чем у наркоманов.

Пижон снова бросил внимательный взгляд поверх книги и ответил:

– Не такой я уж и молодой.

– Сколько тебе?

– Пусть будет около сорока, – произнес пассажир в костюме, уже спрятавшись за книгой.

– Женат?

– Не хочу распространяться о себе так далеко, прошу меня извинить.

– А он грубиян! – задорно сказал дядя Мансур, закатывая рукава.

Наталья Федоровна, заметив этот показной жест, поспешила переменить тему.

– А Вы-то, женаты? А то мы все рассказываем, а о вас и не знаем ничего.

Мансур сел.

– Женился, не так давно, можно сказать, успел на последний поезд.

– Да ладно? А сколько Вам? – спросила Валентина.

– Пятьдесят три.

– По вам и не скажешь.

– Но, тем не менее, – Мансур почесал подбородок, – Дважды женат был, но Аллах так детей и не дал. Я и к мулле, и к врачам, ну все никак! Силы мужской хватает, – рассказчик показал всем волосатое предплечье со стиснутым кулаком, – а все без толку. Видно судьба моя такая. Только загвоздка в том, что и брату моему и сестре, тот же рок достался. Родители старенькие расстраиваются, молятся – нет наследника! – По щеке дяди Мансура скользнула неподдельная слеза. – И вот недавно, сжалился Аллах над родом Курмалеевых, послал брату сына, а мне племянника. Еду вот повидать родную кровинушку.

В этот момент, на беду владельца полосатого костюма, у него что-то случилось с электронной книгой. Пижон вертел ее в руках, бил по ладони и посылал себе под нос негромкие проклятия.

– Что, сломалась игрушка? Сама жизнь тебе намекает, где истина, а где пустышка, – дядя Мансур дунул на кулак, разжал пальцы и проследил глазами, за якобы улетучивающейся невидимой субстанцией, – после чего он улыбнулся женщинам как фокусник, только что выполнивший удачный трюк.

– Этого я и боялся, – сказал пижон, положил книгу на полку и спустился вниз. Он был чем-то обеспокоен.

– Чего ты боялся?

– Что все может оказаться не совсем тем, чем кажется.

– Ты о чем? – спросил Мансур.

– Этот вроде не пил, – беззвучно рассмеялась Наталья Федоровна.

Пижон посмотрел на своих попутчиков с грустью, растерянностью и даже страхом, который быстро распространился по всему купе, во влажном, чайно-коньячном воздухе.

– Боюсь вы не поймете, не станете меня слушать.

– Ты нас в дуры раньше времени не записывай, – отреагировала Валентина, – чай побольше тебя этот свет прокоптили.

– Сказал раз, как говорится, скажи и два! – поддержал башкир.

– Это потребует небольшой предыстории.

– Мы слушаем оч-чень внимательно, – сказал дядя Мансур, вытягивая из сумки тонкую бутылку коньяка, и, подмигнув дамам, продолжил шепотом, – в чай, для согреву, а ты продолжай, молодой человек.

– Для начала, должен признаться, что не могу назвать себя человеком моральным, а жизнь свою правильной, с такой, что называется, житейской точки зрения. Некоторое время назад я встретил женщину: пьяную, независимую, прекрасную и несчастную. Это произошло в Дрездене. Я приехал на конференцию по вопросу совместимости биологических материалов и цифровых технологий. Вы слышали про то, что живые клетки могут являться носителями компьютерного кода?

– Да, я что-то такое слышал, правда давно, – соврал дядя Мансур.

– Мне удалось записать на клеточную субстанцию морской губки фильм «Матрица», символично, не так ли?

– Это где по телефону звонят? – спросила Наталья Федоровна.

Пижон пропустил вопрос мимо ушей.

– В тот день, я был счастлив, а она нет. Я совершил прорыв в науке, – она бросила любовника-итальянца. Ее звали Флора. Родителям следует знать, что, когда они называют детей именами, отличающимися от принятых в их среде проживания – дети могут приобретать столь же из ряда вон выходящие признаки.

– Согласен! Во всем вагоне, вряд ли сыщешь второго Мансура! И поглядите, как я непохож на остальных!

– Это было то самое загадочное наваждение, которым случай наказывает приматов высшего порядка, – продолжал рассказчик, никак не среагировав на высказывание соседа.

– Любовь, – обреченно прошептала Валентина.

– М-да, территория, где разум всегда проигрывает. Только что ты не считал это возможным, и вот, в нервных цепочках рождаются новые галактики, вспыхивают звезды, пространство и время стремительно расширяются, хотя сам ты при этом остаешься в своих размерах, и даже худеешь; черные дыры своей сверхмассой выворачивают тебя наизнанку, а элементарные частицы образуют множество государств, и у каждого свои законы. И все эти непередаваемые состояния вызываются банальностями: цветом кудрей, случайно брошенным взглядом, подрагивающей верхней губой, когда объект страсти допивает свой пятый джин-тоник. Мы занялись сексом в этот же вечер, как познакомились. Вы не поверите, но создавалось ощущение, что вся она состоит из корпускул Краузе.

– Что еще за пускулы у ей такие? – еле слышно спросила Наталья Федоровна.

– Это нервные окончания, отвечающие за сексуальное удовольствие.

– Ох ты ж, батюшки.

– Она была художницей довольно экзотического для нашей страны направления. Минимализм в абстрактной живописи, в России мало ярких представителей подобного жанра. Когда она уехала ко мне, в научный городок, часть моей лаборатории стало ее мастерской, и наступило время мучительного поиска гармонии: я жаждал научных закономерностей сохранения клетками цифровой информации, и пытался понять иррациональные процессы, вызываемые во мне этой девушкой. Читали Властелина Колец Толкиена?

– Кино смотрела, – сказала Валентина.

– Племянник подрастет, вот с ним и посмотрю, – заявил дядя Мансур.

– Так вот, обладать объектом настоящей, роковой любви, все равно, что нести в Мордор кольцо всевластия. Это твое богатство, твое проклятие, и что самое ужасное – то, что тебе до конца не принадлежит. Флора создана для любви. Ее охотничий азарт неугасим, когда на горизонте появляется еще один паззл, из несчетного числа которых, по-видимому, и состояла ее вторая половина. Она могла пропасть на неделю или две, и появиться как ни в чем не бывало, с полными невинности глазами и задорными кудрями. Если бы Дездемона обладала ее талантами, мавр Отелло сторожил бы ее сон в кожаных трусах и шариком во рту.

Наталья Федоровна в задумчивости вставила в рот вареное яйцо, но спохватившись, спрятала его обратно в пакет с едой.

– Вы не представляете, как смещается ось вращения Земли, когда ее центр проходит через женщину – все, что до этого момента складывалось в сколько ни будь ровную систему, хаотично меняет свои координаты. Я забросил науку. Я брал гранты и тратил их на путешествия. Мне все время не хватало денег на достижение окончательного результата. «Дайте мне еще немного времени и финансов», – писал я в научные сообщества и, благодаря своей репутации, какое-то время получал и то, и другое.

 

– Однажды Флора пропала надолго. Я не находил себе места, искал ее где только можно. И в одно прекрасное утро, она звонит мне, говорит, что застряла в Ницце без денег, и непременно хочет, чтобы я забрал ее лично. Я как влюбленный мальчик срочно прилетел к ней, а после романтического ужина с устрицами и шампанским, она снова перевернула всю мою жизнь. «Давай останемся друзьями», – сказала она. Вы можете себе это представить?

– Сволочи, депутаты, чинуши, – как мантру прошептала Валентина, не сводя глаз с пижона.

– Это было помешательством, я перестал различать черное и белое. Может это прозвучит излишне образно, но я вдруг превратился в монстра, Франкенштейна, чью душу украла и уничтожила жестокая хозяйка. И я совершил ужасный поступок, – рассказчик вдруг замолчал.

– Так что ты сделал? – через неловкую паузу, громко спросил Мансур.

– Я подменил ее глазные капли, которые она использовала, когда носила контактные линзы. Поймите, я даже не осознавал до конца, что я делаю. Есть определенные капли, которые вкупе с употреблением алкоголя вызывают сердечную недостаточность.

– О Господи, – выдохнула Наталья Федоровна.

– Я сказал ей, что принимаю любые ее решения, но друзьями мы не останемся, и поставил в холодильник литровую бутылку ее любимого односолодового виски.

В купе повисла напряженная тишина.

– Утром я нашел ее на диване. Она была холодна и прекрасна. Стакан с остатками напитка валялся около ее холодных пальцев. Я вызвал скорую. Все списали на сердечный приступ, да и кто мог заподозрить, что уважаемый человек, ученый, способен на такое. Так вот, должен вам признаться – я, женоубийца!

– Позовите полицию? – неуверенно спросила Валентина, непонятно кому обращая свой вопрос.

– Сидеть, не двигаться, – дядя Мансур схватил пижона за клетчатый рукав.

– Делайте то, что считаете нужным, – загробным голосом произнес пижон, по его щеке скатилась слеза, – но вы должны дослушать мою историю.

– Что ты можешь еще сказать? Полиции расскажешь, подонок!

Женоубийца полез во внутренний карман.

– Сидеть, не двигаться сказал! У тебя там пистолет? Предупреждаю, я бывший десантник!

– Да все в порядке, – спокойно сказал и пижон, и, вынув из кармана полоску бумаги, бросил на стол.

– Что это? – прошептала Наталья Федоровна.

Валентина, уже отойдя от легкого шока, взяла бумагу и прочла: «Авиарейс Москва – Ницца, на сегодня».

– Она еще жива, – загробным голосом сообщил клетчатый.

– Ты что, голову нам морочишь?! – дядя Мансур отпустил рукав и замахнулся кулаком.

– Если позволите, я все объясню, боюсь только, что рассказ мой может показаться вам невероятным, и неправдоподобным.

– Смотри тут, без шуток, – оскалился Мансур.

– Какие тут шутки, – потупился пижон и взяв билет, сунул его обратно, в карман пиджака. – Вот хочу спросить вас для начала. Вас не удивляет, что прошло более полувека с тех пор, как человечество вышло в космос, а жизнь человечества особо и не поменялась?

– Что удивляться-то? Я вот тебе сижу удивляюсь, – с вызовом бросила Валентина.

– Если мыслить объективно и рационально, технологии должны были взлететь совсем на другой уровень. Сейчас я вам скажу кое-что, что может не укладываться в привычные рамки восприятия. Наш вагон – то, что мы вот с вами тут путешествуем – смоделирован! Симуляция! Если все упростить до грубого примера: мы как бы находимся в компьютерной игре.

Наталья Федоровна расхохоталась: «Ой, балабол. Развлекает тут нас молодой человек».

Молодой человек, однако, никак не отреагировал на смех и продолжил:

– Вам кажется настоящим в двадцать первом веке исламский радикализм или информационные войны? Вы не думали, что события развиваются по абсурдному сценарию?

– К чему ведешь? – строго спросил Мансур.

– К тому, что мы застали расцвет особой индустрии – индустрия смерти. Как ученый, занимающийся изучением свойств биологической клетки в качестве носителя цифровой информации, с полной уверенностью утверждаю, что человека можно скопировать и поместить на цифровой носитель.

– Ой бред, – выдохнула Валентина.

– Я могу не рассказывать дальше.

– Рассказывай, – приказал дядя Мансур.

– Дело в том, что подобная технология давно возможна. Человека подключают к носителю, и система копирует физиологическую составляющую и всю электромагнитную структуру мозга, при этом родные клетки постепенно отмирают, а новые клетки носителя задействуются. По внутренним ощущениям это похоже на то, как будто вы куда-то перетекаете, или перелетаете. Абсолютно безболезненно. У вас не бывает подобных ощущений, когда вы засыпаете? Это очень частый синдром у перемещенных.

– У меня бывает, – сказала Наталья Федоровна и стала чистить еще одно яйцо.

– В связи с перенаселением, такой вариант бессмертия стал набирать популярность: старые, больные, и просто неудовлетворенную жизнью люди, охотно стали перемещаться в виртуальные миры. Вы можете спросить: а почему бы не создать для перемещенного особое, индивидуальное окружение, которое окутывает человека теплым одеялом необходимых для счастья иллюзий? Дело в том, что подобный процесс, требует гигантских вычислительных мощностей. Представьте себе, сколько событий необходимо сымитировать, чтобы разум ничего не заподозрил, не считал себя пойманным в клетку? Возможно, в некотором условном будущем будет создана уникальная модель рая или ада, скажем, для преступников, но на тот момент, когда мы с вами попали в электронную систему бессмертия – подобное, увы, было невозможно. У корпораций, которые этим занимаются, попросту не хватало средств.

– И тут все разворовали, депутаты чинуши, – прошипела Валентина.

– Был разработан уникальный метод генерации окружающей среды, скажем так. Личность перемещенного сканируется, и система определяет моменты, когда человек был счастлив, а потом эти моменты моделируются и, с некоторой вероятностью различия проигрываются, один за другим, один за другим, – пижон дважды провернул круг указательным пальцем, за которым внимательно проследил дядя Мансур.

– Откуда тогда тебе все это знать? – спросил он.

– Я поясню. Все, как ни банально, упирается в деньги. Богатый человек может позволить себе более детальную сказку, с постоянной модерацией, где он будет героем, на которого будет работать его окружение. Человек бедный, может позволить только бюджетный вариант, где так или иначе воспроизводятся моменты, когда он был счастлив. Если отбросить условности – все вы в данный момент счастливы. Наталья Федоровна едет повидать правнука, Лилия покончила с суровой жизнью на севере, отравленной бюрократией, а Вы, дядя Мансур, скоро должны увидеть племянника. В том, оставленном вами времени, вы – люди бедные, а я – успешный ученый, человек состоятельный. И этот, нарочито дорогой костюм – намек, или издевательство, на то, из каких социальных кругов я сюда попал. Вы оплатили себе дешевый рай, где вы не будете помнить о истинном положении вещей, а я заплатил за ад, сознательно наказал себя за то, что я сделал с моей Флорой, – на глазах пижона снова выступили слезы.

– Подожди-ка, то есть, ты хочешь сказать, мой племянник, мой, дяди Мансура племянник, всего лишь компьютерная игра?!

– Мансур, кого вы слушаете? Он несет бред, прости Господи, – бросила Валентина.

– Но у тебя билет, ты можешь все исправить! – не унимался Мансур.

– К сожалению, это невозможно, – сказал пижон, – я не попаду в Ниццу.

– Как так?

– Система схлопнет это событие и снова поместит меня в поезд: ситуацию, когда все, казалось бы, можно исправить, но исправить ничего нельзя. Раз за разом я еду совершать преступление, и мои прошлые путешествия тонкими угасающими пленками накладываются на мою память.

Дядя Мансур расстегнул две верхние пуговицы на рубашке и сделал несколько глубоких вдохов.

– Это ж, чего получается», – сказал он, – если ты попадешь обратно в поезд, я не увижу своего племянника?

– А это, дядя Мансур, – сверкнул глазами пижон, – зависело от твоего кошелька, ты ведь экономил деньги? Не покупал слишком дорогой коньяк? Ты ведь оплатил встречу с племянником?

Мансур вздрогнул:

– Да. Ты конечно все врешь. Но. Если бы так было, то я да – оплатил.

– Ну и отлично, тогда реальность разделится, я попаду обратно в поезд, а ты увидишь племянника, пижон встал, и, скинув тапочки, полез к себе на полку, где взял свою книгу и принялся читать.

– Слушай, – сказал вдруг Мансур, – а если предположить, что так все и есть, ну вранье твое. Можно договориться с кем-нибудь, чтоб племянника увидеть? Деньги у меня есть. Двадцать пять тысяч есть.

– Деньги, которые мы имеем, полная чушь, – клетчатый достал бумажник, вытащил пятитысячную купюру, и медленно порвав ее на мелкий кусочки, аккуратно ссыпал сверху в центр стола. – Вы знаете вообще, где находится сервер со всеми нами? На Меркурии, самой близкой к Солнцу планете в солнечной системе. Слышали про такую?

– Чай в школе учились, – ответила, зевая, Валентина.

Наталья Федоровна принялась перебирать и рассматривать бумажки:

– Батюшки-святы, настоящие!

– Сервер функционирует автономно, но для поддержания работы биологических компьютеров нужна колоссальная энергия; агрегат впаян в грунт и питается от солнечных батарей – этакая живая цифровая братская могила. Возможно, потомки прилетят за нами в том, своем будущем, чисто из культурологического интереса, чтобы узнать, какими мы были.

– А если не прилетят?

– Как говорится, ничто не вечно на Меркурии, – грустно усмехнулся пижон, – все зависит от надежности носителя. Если б это делали немцы, можно было бы не беспокоиться веками, а российская техника, сами понимаете.

– Разворовали все. Депутаты. Ненавижу. – Тихо прорычала Валентина.

Все замолчали, и через некоторое время стали засыпать, убаюкиваемые стуком колес.

Дядя Мансур почувствовал, как будто нечто внутри него поднимается из тела и начинает переносится в пространстве. Как только он открывал глаза – ощущение пропадало, но стоило закрыть их снова, как его начинало переносить: за пределы вагона, в соседнее купе. Вот он помещается в грузное тело какого-то мужчины и слышит свой храп. Неумолимая сила перебрасывает Мансура. Он ребенок, сжимающий мягкую игрушку. Мансур чувствует и знает, что ребенок счастлив, но сам он напуган. Где-то эхом, вне пространства слышен голос пижона, как будто записанный на пластинку: «По внутренним ощущениям это похоже на то, словно вы куда-то перетекаете, или перелетаете». – «Бред», – вторит другая пластинка голосом Валентины. – «Расслабиться, не верить. Посмотрим куда унесет эта волна лжи». – Мансура поднимает все выше, в атмосферу, пронзаемую иглами радиоэфира. – «Для профилактики террористических угроз, все активнее используются встраиваемые биочипы. По независимым опросам населения, девяносто процентов населения поддерживают данную инициативу и выбирают безопасность в пику сохранения устаревшей идеи мнимых свобод». – «В двадцать ноль-ноль, уважаемые телезрители, вы сможете увидеть реконструкцию первого концерта клонов Элвиса Престли». – «Я много лет занимался исследованиями, и с полной уверенностью могу утверждать, что любая, повторяю, любая случайно возникшая жизнь, рано или поздно создает своего Бога. Наши предки заблуждались, утверждая, что Творец существовал всегда. Его создали человекообразные обезьяны, сначала как идею, а потом, как функционирующую систему, способную выжить в самой нестабильной обстановке». – «Вальдшнеп, вальдшнеп, я сойка – прием». – Звуки гаснут, и дядя Мансур видит величественную картину: поверхность Меркурия проворачивается с гулом и хрустом, парадоксальным образом слышимого в столь разреженной атмосфере. И вот он – сервер; конструкция в виде параллелепипеда, собранного из разных технологических частей, вгрызается в каменистую поверхность с помощью крупных металлических креплений, напоминающих лапы паука; над металлическим телом сервера раскинулись, как крылья насекомого, гигантские солнечные батареи. Где-то, между металлом, видна светящаяся зеленая плазма – носитель информации. Мансур замечает, что по периметру тела техно-жука, опоясывает металлическая табличка, испещренная символами. И каким-то образом среди них, сознание выделяет надпись: Курмалеев Мансур Фридрихович и года жизни. Мансур закрывает глаза, чтобы не видеть страшных цифр. Но голова взрывается металлических гулом: Мансур Фридрихович!

– Мансур Фридрихо-о-ви-ич, просыпайтесь, мы подъезжаем, – проводница трясет пассажира за плечо.

– О, Светлана, спасибо, что разбудили, что-то в вашем вагоне кошмары снятся.

– Пожалуйста, собирайтесь давайте.

– Минуточку, а где дамы, что здесь ехали?

– Так они ж до Вековки ехали, сошли недавно. Что, попрощаться не успели?

Проводница пошла дальше. Дядя Мансур медленно поднял глаза, чтобы взглянуть на сидящего напротив пижона. Тот сидел, обнимая дорогой чемодан из рыжей кожи и смотрел на Мансура грустным, многозначительным взглядом.

– Что?! – рявкнул Мансур.

– Ничего.

– Хочешь сказать, в той жизни у них не хватило денег?

Пижон отвел взгляд и уставился на пейзаж за окном.

– Да ёмаё, ты что мне голову морочишь?

– Это не я, – тихо ответил клетчатый.

– Я что, не увижу племянника?

– Я не знаю.

– Да что ты вообще знаешь, лжец, никчемный человек, – Мансур схватил попутчика за шиворот и встряхнул.

– Кто ты вообще такой?

– Я же все вам рассказал.

– Ученый говоришь?! Ученый?! – дядя Мансур крепко ударил пижона в нос и кровь брызнула на пиджак из разбитого носа.

– Ну что теперь ты расскажешь?!

– Прекратите, что вы делаете? – простонал клетчатый.

– Пойдем-пойдем, я тебя в полицию сдам! – Мансур вытолкнул попутчика в коридор, но тот успел прихватить с собой чемодан. Народ в поезде зароптал и начал шуметь, глядя на потасовку. Поезд остановился.

– Давай, шевелись, – Мансур толкал пижона, а потом бросил с подножки вагона на асфальт. Тот упал, разбив колени, ладони и локти.

Выпрыгнув за жертвой на перрон, дядя Мансур оглянулся.

– Где мой племянник?! – прокричал Мансур в лицо пижону, схватив его за волосы, и двинул ему в зубы.

– Он просто опаздывает, – расхохотался клетчатый разбитым ртом.

– Гад! Гад! – приговаривал Мансур и бил своего попутчика, замечая, что двое полицейских уже бегут к ним.

– Вы счастливы? Справедливость торжествует, а зло страдает.

Мансура и Клетчатого растащили.

– Что здесь вообще происходит? – строго спросил седой, усатый полицейский, выкручивая Мансуру руку.

– Арестуйте его! Он убил свою жену!

Скрученный другим, молодым, коротко стриженным полицейским, пижон опять расхохотался:

– Можете позвонить моей жене.

– Отпустите меня, я должен увидеть племянника! – вырывался Мансур.

– Боюсь, сегодня вы его не увидите, – отвечал усатый полицейский, застегивая наручники на запястьях правонарушителя.

– Нет, нет, Меркурий! Он все врет!

– Гражданин, держите себя в руках! – полицейский грубо толкнул Мансура.

Тот весь сжался, повторяя: «Нет, не может быть. Не может быть».

Полицейские ушли вместе с уловом, быстро растворив инцидент в шуме вокзала.

 

– Пришлось пассажиру успокоительное вколоть, – сказал седой полицейский, протягивая напарнику кофе, – три часа истерил.

– А второй кто?

– Преподаватель философии, вроде человек приличный.

– Костюм у него, как у сутенера.

– Да уж. Не кажется тебе, что люди какие-то нервные пошли.

– Меркурий в водолее, ситуация нестабильная, – вздохнул молодой полицейский.

– Ты это сейчас серьезно? Вот и псих этот тоже все про Меркурий вещал. Начитаются всякой лженаучной чуши, а потом психика не выдерживает.

– Может астрология и не наука, но и не чушь. Нельзя ей отказывать в определенных закономерностях.

– Вот смотри, в Советском Союзе в астрологию не верили, и люди были в большинстве нормальные, с убеждениями, здоровым рациональным мышлением. А сейчас столько психопатов развелось.

– Все бы тебе ностальгировать. Просто ты был моложе, а трава зеленее. И все же мне кажется, глупо отрицать, что звезды, галактики и черные дыры не оказывают на нас никакого влияния.

– М-да уж, – крякнул седой полицейский, прихлебнув кофе, – слышь, глянь там, что у меня сегодня по гороскопу? Это я так, из чистого любопытства.

– Та-а-к, – протянул молодой, заглянув в смартфон, – на работе могут возникнуть неожиданные трудности, но вы справитесь с ними, хоть и не без помощи коллег. Возможно, вечер стоит провести в спокойной домашней обстановке, расслабиться и просто отдохнуть.

– Вроде, все совпадает, возьму водочки домой.

– Ага, гороскоп позволяет.

Бывают дни, когда после тяжелого рабочего дня, полицейские читают свои гороскопы.

 

 

 

(в начало)

 

 

 

Купить доступ ко всем публикациям журнала «Новая Литература» за май 2019 года в полном объёме за 197 руб.:

Банковская карта:	Яндекс.деньги:	Другие способы:
		Наличные, баланс мобильного, Webmoney, QIWI, PayPal, Western Union, Карта Сбербанка РФ, безналичный платёж
После оплаты кнопкой кликните по ссылке: «Вернуться на сайт магазина»		После оплаты другими способами сообщите нам реквизиты платежа и адрес этой страницы по e-mail: newlit@newlit.ru

Вы получите доступ к каждому произведению мая 2019 г. в отдельном файле в пяти вариантах: doc, fb2, pdf, rtf, txt.