Евгений Гольцов
Сборник рассказов
На чтение потребуется 1 час 20 минут | Цитата | Скачать в полном объёме: doc, fb2, rtf, txt, pdf
Оглавление 11. Беспокойство дяди Мансура 12. Вознесение отца Тихона 13. Страшный человек Вознесение отца Тихона
Отец Тихон остановил свой пикап у здания колледжа, открыл бардачок и взглянул на свое искушение. «Прости, Господи, меня, грешного», – Тихон достал портсигар и зажигалку, вытянул сигарету, долго мял ее в руках, затем быстрым движением прикурил, с наслаждением затянулся и посмотрел в зеркало. «Я все равно буду наказан, так что, одну, полагаю, можно», – сказал он своему отражению. Докурив, священник потушил окурок в автомобильной пепельнице и покинул салон. Его ждала женщина, встречи с которой помогали отцу Тихону прийти в состояние предельной собранности перед ответственным делом. Совершить малый грех, чтобы избежать большего – старинная, не анонсируемая светскому миру практика.
Татьяна встретила отца Тихона, манерно уперевшись в косяк двери. Священник уловил запах алкоголя, дешевых, сладковатых духов, а поношенный халат женщины источал еле уловимый запах пищевых усилителей вкуса. – Пьешь с утра? – Немного, для бодрости. Ты же не против? – Нет, я же не для проповеди приехал. – Ждала тебя, готовилась к встрече. Не могу спать со священником трезвой, чувствую себя Евой, совершающей первородный грех. – Не переживай. Если Господь создал нам определенные органы, а инстинкт размножения сделал одной из ключевых программ в нашем сознании, то вряд ли мы окажемся в аду за подобные дела. – Необычные рассуждения, ты вообще веришь в Бога? – Какое это имеет значение? – Но ведь ты священник и все такое. Батюшка, елки-палки, – хохотнула Татьяна. – Я служу большой идее, а возможно, большой иллюзии. Однажды мне пришло свое ощущение смысла того известного разговора Христа и Понтия Пилата, и это сделало мою веру чуть не такой, как у моих собратьев. – Я смотрела сериал «Мастер и Маргарита», правда, не все серии. Мне кот там нравится, я бы такого у себя завела. – Понятно. – Да ладно тебе, объясни в двух словах? А то вечно не договариваешь. – Когда на суде мессия заявил, что пришел свидетельствовать об истине, его судья, Понтий Пилат, спросил: «Что есть истина?» – священник начал снимать ботинки. – Ну, а тот что? – Он промолчал, представляешь? – Малыш, не думала, что ты такой впечатлительный. – Какой есть. – А я вот думаю, что самое важное – любовь! Без нее, знаешь, и кожа сохнет, и выпить хочется постоянно. Вот мой бывший… я, кстати, рассказывала о нем? – Было дело. – Так вот, с ним было не так, как с тобой. У тебя и член, простите, немаленький и живот не мешает, у него во-о-от такой был, – Татьяна раскинула руки, показывая размер живота, – а вот ощущения другие. Любил он меня, и я чувствовала себя нужной. Бывает, вставит мне анальную пробочку, посадит перед компьютером, и вот сижу я «Вконтакте» или «Одноклассниках», а он меня просто гладит, – женщина вдруг пустила слезу. – Ты извини, но у меня сегодня мало времени. Может, хватит пить? – Еще немного, – сказала Татьяна, медленно поднесла стакан к губам и попыталась изобразить соблазняющий взгляд, – хочешь? – Я за рулем. Да и не нравится мне дешевый алкоголь, вместо экстаза – дурман. – Может, снимешь рясу? А то мне так и хочется исповедоваться, – с придыханием сказала Татьяна, окинув взглядом крупную фигуру священника. Отец Тихон разделся, сняв церковное облачение и белье. Женщина оценивающе рассматривала мускулистое тело, покрытое сетью татуировок. – Слушай, давно хотела спросить, да все стеснялась, а татуировки что-то означают? – Теперь это не важно. – А эту ты в храме сделал? – Татьяна коснулась пальцем распятия, вытатуированного на груди. – В тюрьме. – А эти цифры на запястье? – На войне. – А что означает эта надпись? – Это латынь: небытие предпочтительнее бытия. По глупости сделал. Может, ты тоже разденешься? Татьяна допила залпом свой коктейль, быстро намешала себе еще и снова опрокинула содержимое стакана в себя. – Ты так стараешься напиться, как будто тебе предстоит переспать с чудовищем. – Нет, просто такое настроение, – не очень уверенно сказала женщина, скидывая халат, – ничего, что я небритая? У меня был любовник, которому нравилось, чтобы… – Все нормально. Отец Тихон подошел к Татьяне, мягко развернул ее, поставил к комоду, и они начали совокупляться, не прекращая беседы. Стоило гостеприимной хозяйке употребить лишнего, и разговор во время секса становился неизбежностью. Поначалу это раздражало отца Тихона, но со временем он привык и даже начал получать от этого некоторое удовольствие; как будто половой акт становился осмысленным эстетическим действом, лишенным примитивного животного содержания. – Когда трахаешься со священником, наверное, в какой-то, незначительной степени, занимаешься любовью с Богом? – женщина встала поудобней и чуть шире расставила ноги. – Нет, Царство Небесное внутри нас, так что ты можешь заниматься любовью с Богом вне зависимости от того, с кем ты спишь, – отвечал священник, не прекращая поступательных движений. – Но, когда я одна делаю это, ощущения совсем другие… чуть помедленнее… вот так. Я знаю, что ты со мной только ради секса, но ты проводник высшей любви, как будто сам Иисус входит в меня и погружает в высшие сферы благодати, – женщина громко застонала, – я хочу вечный оргазм. Отец Тихон накрутил волосы партнерши на кулак, а другой рукой сжал ее сосок. – Да, так, – благодарно выдохнула она. – Бог – это идея, текст, вещь в себе, существующая в твоем сознании, и познать его иначе невозможно. Ты свободна наполнить смыслом любой предмет или явление. – Но я чувствую связь с Ним только когда во мне ты, милый. – Не могу похвастать тебе, что являюсь субъектом этого процесса. – Не отвлекай меня заявлениями, которых я не понимаю. Можно чуть пожестче? – Без проблем. Тем более ты, по большому счёту, права: громоотвод – обладай он разумом, может считать себя подпоркой для забора и ничего не знать про молнию, но, тем не менее, – выполняет свою функцию. Можешь представить кого угодно, от Киану Ривза до сверхъестественного существа, мне даже нравится, когда в сексе используют воображение и творческий подход, – отец Тихон отвесил партнерше шлепок по заднице. – О да, еще, – благодарно вильнула бедрами Татьяна, – ты тоже можешь представить кого угодно. Кстати, кого бы ты, кстати, сейчас хотел? – Ощущения непознаваемости твоего сознания при телесной близости для меня гораздо желаннее, чем представление каких-нибудь медийных персон. – Буду считать это комплиментом. Татьяна испытала оргазм, ноги ее подкашивались, и отец Тихон поддержал ее. Когда конвульсии женщины прекратились, священник сразу пошел одеваться. – Подожди, а ты? – Все в порядке, в другой раз, – равнодушно сказал отец Тихон. – Ты странный, очень странный. – Когда годами находишься в странных местах, трудно быть другим.
Отец Тихон забрался в свой пикап. Время еще позволяло собраться с мыслями.
Он сидел и ловил себя на мысли, что все идет как-то неправильно; машинально открыл бардачок и достал таблетки. – «Всего одну, и будет хорошо, ведь это тоже способ коснуться границ иного мира. Нет, для столь ответственного дела лучше подходит медитация». Христианская медитация – редкая практика, которой Тихон научился во время чеченской кампании у одного православного бурята: это искусство было эзотерической тайной его семьи, но под постоянными обстрелами о чем угодно проболтаешься. Бурята застрелил снайпер одним тихим летним утром, и священник подозревал, что, возможно, он является последним носителем редкого знания. Тихон принял позу лотоса, соединил большие и указательные пальцы в кольца и, закрыв глаза, нырнул в пучину любви. Тело мертвого Богочеловека проявилось в пространстве внутреннего зрения почти сразу. Спокойный, слегка светящийся, он умиротворенно простирался в пространстве и времени, источая из ран сладковато пахнущую, светящуюся субстанцию, которая привлекала Тихона как валерьянка – кота. Раны приветливо открылись, и оттуда появились крупные жуки, напоминающие скарабеев. Насекомые имели три вида расцветки: золотую, небесно-голубую и травянисто-зеленую. Второе пришествие заметят лишь внимательные энтомологи. Жуки поедают плоть, жадно всасывая светящуюся жидкость, урча и увеличиваясь в размерах. На их блестящих спинках можно заметить загадочные символы. Творец всегда заморачивался на дизайне. Жуки голодны, они бросаются к Тихону и начинают поедать его плоть – это чертовски приятно! Отец Тихон растворяется во множестве пищеварительных систем. Какая радость быть поедаемым! Становишься золотым, синим и зеленым одновременно. Погружаясь в стаю, тело-рой взлетает, образуя замысловатые тексты. Отец Тихон исторг сам себя взлетом множества жуков, не потеряв личности и не разрушив роя. Жужжа и взмывая в небо, отец Тихон пишет телом-стаей непереводимые на человеческий язык тексты. Вначале было слово, только слово это – полет роя, часть ареала обитания которого пролегает не в нашем мире материи, скованной законами физики. Золотые жуки исторгают звук, который быстрее известной нам скорости света, потому как игнорирует время – он слышен даже на самых далеких планетах, но кое-где самодовольные приматы предпочитают закрыть уши. Синие жуки впитывают свет из других измерений и транслируют его, отвоевывая у пустоты жирные куски, наполненные перепуганными демонами, как целина земляными червями. Отец Тихон выбрасывает себя в высшие сферы пространства подобно семени, в особом метафизическом оргазме, оплодотворяя собой пространства и упраздняя время. Гармония разливается по телу, словно глоток холодной водки с утра для алкоголика. Отец Тихон опускает стекло. Серое небо за окном автомобиля с вихрастыми облаками говорит на другом языке. Формы и ритмы, с виду хаотично разбросанные, складываются в конструкции, которые, если долго на них смотреть, напоминают то бесшабашную музыкальную партитуру, то движущуюся картину впавшего в транс художника – абстрактного экспрессиониста, мечущегося с кистью в руке в древнем шаманском танце своего подсознания. Научится ли кто-нибудь из живущих понимать истинный язык небес? Без формул и дефиниций, без эстетики, меняющей партнеров как продажная женщина, без романтических философов, заблудившихся в аду своего сознания?
Время. Отец Тихон повернул в замке ключ зажигания и нажал на газ. Маршрут был рассчитан заранее; он пролегал через переулки, в объезд возможных пробок и светофоров, которые отображались навигатором. Проезд под автомобильным мостом – слишком быстро: электронные цифры подают немой знак сбросить скорость. Сзади неистово сигналит «БМВ». – «Господь с тобой, куда ты рвешься, дегенерат этакий!» – Полторы минуты потянуть время. – С перпендикулярной улицы на главную дорогу, нарушив правила, выруливают два «Рено Логан», полные тинэйджеров: слушают альбом «Prodigy» десятилетней давности. – «Черт подери, уже желтый сигнал светофора. Пора стартовать, но впереди эти два непредвиденных «Логана». – Отец Тихон жмет на педаль, выкручивает руль и пересекает двойную сплошную. – «Господи, упаси от полицейских». – Ладони потеют, но у светофора пикап оказался вовремя. Электронные цифры одобрительно мигают, несмотря на свое равнодушное постоянство. – «Эй, поп, тебе в аду права выдавали!?» – Стекло поднимается, экранируя владельца пикапа от внешних звуков. Радио ретро. Дышать ровнее. Первая передача – вторая – третья. Непознанное пространство между облаков всполохами складывается в образ Спасителя. – «Приготовься, сейчас твой выход, отец Тихон!» – Священник вырулил на перпендикулярную улицу и чуть не сбил проходившего мужчину, одетого в фартук, нарукавники, с чемоданом в руке. Холодно взглянув в глаза неосторожному водителю, седеющий мужчина холодно произнес одно слово. «Дерьмо», – прочитал по губам отец Тихон и, пропустив сурового пешехода, медленно поехал к финальному перекрестку. Пешеход в костюме-тройке с бумажным пакетом в руке и стаканчиком кофе переходил дорогу точно по расписанию. Тихон знал очень мало об этом человеке: любит еду из «Макдональдса», отличается крайне выраженной степенью пунктуальности, соблюдением режима питания, и то, что прохожий уже обречен. Невидимая сила ударила любителя фаст-фуда где-то ниже солнечного сплетения, отбросив его на пешеходный переход. Ароматные гамбургеры, картошка фри и кофе разлетелись по сторонам, живописно смешиваясь со струйками крови. Отец Тихон припарковался, вышел из машины, на ходу достал бутылек с нашатырным спиртом и ватный диск. Он быстрым шагом направился к раненому. Густо пропитанная вата под ноздри. – Во-от та-а-к! Сочувствующие прохожие и просто зеваки кольцом окружали лежащего человека и склонившегося над ним священника. Автомобилисты, видя людской затор на дороге, останавливались и присоединялись к толпе; те, кто ехали сзади не понимали, что происходит, беспрестанно сигналили. – Я священник, твоя душа спасется во Христе, ты не хочешь исповедоваться? – спросил Тихон, поддерживая голову пострадавшего. – Извини, дружище, но я не верю в это, – криво усмехнувшись, сказал умирающий человек и пустил изо рта тонкую струйку крови. – У тебя есть немного времени, чтобы поверить и спастись, – Тихон пронзительно глядел в глаза собеседнику. – Врача! Врача! – Тут есть врач? – Я бывший медбрат, пропустите! Толпа гудела и переговаривалась. – Заткнитесь все! – взревел Тихон, и толпа слегка онемела. – Я тоже не верил, – продолжал священник, обращаясь к умирающему, – но мы существуем в уникальное время, когда истинную веру можно совместить со знанием! Ты слышал про последние физические теории? Мы существуем в мнимое время, это лишь иллюзия, испытание нашего сознания, чтобы оно возродилось во времени истинном. Вот смотри, это моя рука, – Тихон аккуратно положил голову человека на асфальт и согнул руку в предплечье, – это – мнимое время, в котором протекает наша кратковременная жизнь, – он провел пальцем по предплечью, – а это время настоящее! – и священник поставил вертикально другое предплечье. Что ты видишь, отвечай?! – К-крест, – пробормотал человек в костюме. – Теперь ты понимаешь, почему таков наш символ веры? Иисус преодолел это противоречие времен – он проник из истинного времени в мнимое, чтобы спасти всех нас. Это не человек в привычном для тебя смысле – он существует одновременно в разных временах, и эта способность есть у любого человека. Как в тебе – человеческом существе – на клеточном уровне прописано свойство старения, так в тебе заложен и механизм спасения. – Я не знаю… что там? В глазах отца Тихона блеснула слеза, покатилась по щеке и исчезла в темной бороде. – Я понимаю, тебе кажется, что ты теряешь все, что знаешь и любишь, теряешь самого себя, но это не так! В истинном времени у тебя будет все, гораздо больше, чем все! Иисус – а то, что мы знаем о нем, лишь образ непознанного процесса Вселенной – показал нам, как сохранить то, что мы есть. Человек, сжимая рану на животе, конвульсивно закивал головой. – Повторяй за мной: Отче наш, сущий на небесах… Несчастный пытался что-то выговорить, но у него выходил только хрип и пузыри крови. – Ну же! – потребовал Тихон и поднес нашатырь к носу человека. – …ий на небесах, – выговорил тот и умер. Отец Тихон спрятал нашатырь в складках рясы и быстро ушел, растолкав толпу. Он сел в пикап, дал задний ход, свернул во дворы и ретировался с места преступления. После всех этих событий он поехал в храм, отслужил молебен и, просидев несколько часов в служебном помещении за чаем, вышел на вечернюю улицу. Несмотря на теплый свитер под рясой, было холодновато: в марте частенько подмораживало по вечерам. Не успел Тихон полной грудью вдохнуть освежающий воздух, как зазвонил мобильник. Он поднял трубку. – Я жду тебя, – прозвучал знакомый голос.
Ехать пришлось долго. Тот, кто ждал отца Тихона, проживал в загородном доме, или, если так можно выразиться – замке, потому что двухэтажный кирпичный особняк был обнесен двухметровым бетонным забором, защищенным оголенными проводами под напряжением и сигнализацией. Рядом стоял домик для гостей и сооружение чуть поменьше, для охраны. Священник оставил машину метров за двести, подошел к воротам и уставился в беспристрастный глаз камеры наблюдения. – Входи, – послышался голос из встроенного динамика, – я предупредил охрану, чтоб тебя проводили. Тихона проводили в просторный холл на первом этаже. Навстречу ему вышел высокий, плотный мужчина, темные волосы которого были расцвечены прядями седины; одет он был в просторную льняную рубаху, дорогие спортивные штаны и сандалии. – Ну, здравствуй, отец Тихон. – Здравствуй, Михаил Дмитриевич. – Что ж мы так официально? У нас есть повод для радости. Мои люди все видели: ты был великолепен! – Михаил Дмитриевич подошел к секретеру, открыл ящик и вынул конверт, – это награда за твой талант. Отец Тихон молча взял конверт и, не заглядывая внутрь, спрятал в карман. – Какой-то ты мрачный. – Работа невеселая. – Но необходимая. Хоть я не должен этого делать, но я хочу пояснить: в большом бизнесе, как в микромире – свои законы. Этот человек был моим другом и хорошим партнером, но его планы мешали свершиться важным, а главное, неизбежным процессам. Представь, отец Тихон, если кто-то, пусть самый достойный человек, отменит весну. Вечная зима – это катастрофа. Поэтому, если вдруг, когда-нибудь, ты почувствуешь укол совести, я хочу, чтобы ты знал: этот человек был бы мертв, независимо от твоего участия в этом деле. – Это не мое дело, но позволь задать один вопрос? Зачем я все-таки был нужен? – Видишь ли, я человек верующий. Верю, что там, за границей нашей жизни, есть что-то еще, кроме вечной тьмы. И отпустить своего друга, не приоткрыв ему двери в бесконечный мир, не дав надежды, я счел жестоким. Бедняга всегда был атеистом, и то, что произошло с ним сегодня, возможно, не произошло бы никогда. Ты, Тихон, приоткрыл для этого человека дверь, за которой блеснула полоска истинного света. Может, выпьем двенадцатилетнего виски, мм? – Спасибо, но я за рулем. – Это не страшно, мои ребята тебя сопроводят, хочу я посмотреть на того полицейского, что тебя остановит, – Михаил Дмитриевич отправился к бару и зазвенел стаканами. – Но ведь для этого дела был нужен самый настоящий священник, – вдруг заявил отец Тихон. – Кто же более настоящий, чем ты? – вздернул брови Михаил Дмитриевич. – Видишь ли, для выполнения миссии душеспасения, нужен священник, придерживающийся определенного христианского мировоззрения. А то черт его знает, работает ли этот душеспасительный тандем между мной и твоими клиентами, по совместительству становящимися членами моей паствы. – Ты что, атеист? – спросил Михаил Дмитриевич бесцветным голосом, глядя собеседнику прямо в глаза. – Не совсем, – отец Тихон не отвел взгляда, – просто я кое-что понял о Боге, что расходится с христианской догматикой. – Почему ты мне не сказал? – Я не сразу понял, что ты искренне верующий. Думал, ты бандит с такими вот причудами. Завалить человека, а душу отправить в лучший из миров – лицемерие, – думал я. Михаил Дмитриевич стоял бледный как полотно. – Эй, сюда иди! – крикнул он мордовороту-охраннику, который тут же подбежал, – принеси мне сигарету! Охранник подал сигарету боссу и поднес зажигалку. – Иди, проверь территорию, у нас тут разговор конфиденциальный. Охранник ретировался. – Ты помнишь, отец Тихон, того учителя в подвале? – Вряд ли такое можно забыть. – Это был мой учитель литературы, блестящий интеллектуал, он был отзывчивым и бесконечно великодушным человеком, который обладал притом одним уникальным качеством, на которое я, к сожалению, не способен. Знаешь, какое? Отец Тихон промолчал, по-прежнему глядя в глаза собеседнику. – Он умел прощать. – Так зачем ты пытал его… именно так? Михаил Дмитриевич затянулся и задумчиво посмотрел в видимое лишь ему одному прошлое. – Он обрел веру на грани безумия. Только так было возможно вытащить его из ловушки собственного ума. – Ты стал владельцем его квартиры. – Мне нужны ресурсы для моих насущных трудов тут, на Земле, чтобы решить вопросы там, – Михаил Дмитриевич указал пальцем в небо. – Ты не хуже меня знаешь, что разные пути ведут к Господу, вот только у меня есть вопрос: куда они привели тебя? Отец Тихон сверкнул глазами. – Можно мне виски? – Конечно, – хозяин особняка направился к мини-бару, достал бутылку со стаканом и небрежным движением плеснул полстакана. – Знаешь, чем хорош виски в моем доме? Его можно не экономить. – Он протянул стакан священнику. Отец Тихон залпом выпил обжигающий напиток и со стуком поставил стакан на журнальный столик. – Работая на тебя, я кое-что понял о Боге. – Как и все, – довольно ухмыльнулся Михаил Дмитриевич. – Был такой философ, Фридрих Ницше. Когда-то, подбираясь к границам двадцатого века, он создал символ, оглушивший всю нашу цивилизацию, заявив, что Бог умер. Мы можем сколько угодно заниматься самообманом, но небеса никогда не были столь далеки и недоступны человеку, как сейчас. В средневековье я мог бы стать жестоким инквизитором, но жестокость моя подчинялась бы разговаривающему со мной океану любви и смысла. Я много думал и молился, пытаясь справиться со своими сомнениями, и однажды безвозвратно прозрел. Я понял, что Ницще был не прав! – Это радует, – Михаил Дмитриевич облегченно выдохнул. – Бог не умер, – отец Тихон набрал в грудь воздуха, – он покончил с собой. Когда он не просто увидел, а понял то, что он создал, то вышиб себе мозги, – священник, приставил указательный палец к виску, изображая пистолет, – пф-ф-ф-фу! Михаил Дмитриевич вздрогнул. – Ты понимаешь, отец Тихон, что ты сейчас сказал? – дрожащим голосом спросил он. – Да, – обреченно ответил священник, – но я хочу, чтобы ты тоже это понял. Намеки на это даны в Евангелии. Иисус мог избежать смерти, но в какой-то момент он понял бесполезность и бессмысленность своего учения. Скажут: принёс себя в жертву за нас, но зачем любящему Отцу жертвы? Парадигма изменилась, но не сработала, и он самоустранился. Михаил Дмитриевич нервно рассмеялся. – Отец Тихон, твоя проблема в том, что ты ничего так и не понял в Вере, и, боюсь, даже я не смогу тебе в этом помочь. Я знаю тебя как одного из лучших богословов, и еще поболтал бы с тобой часок-другой, но, к сожалению, у меня много дел. – Прощай, Михаил Дмитриевич. – Удачной дороги, Тихон.
– Ну и денек, – вздохнул полицейский с седыми усами, – никогда не видел такой аварии. – Разное бывает, – обескуражено ответил его молодой коллега. – Это же надо так влететь четко под кран, что сорвало крышу, и водитель залетел на дерево. – Слышь, результаты экспертизы пришли, – полицейский вытащил медицинское заключение из кипы бумаг, – в крови этого священника обнаружили высокое содержание алкоголя. – Меня смущает другое: посмотри в какой позе труп застрял между веток, – седой полицейский протянул коллеге фотографию. – Хм. – Никаких ассоциаций не вызывает? – Даже не знаю. А что ты имеешь в виду? – Это похоже на… как будто он – вознесся. – Коллега, ты не перегрелся случаем? – Взгляни внимательнее. – Ну ладно, чего уж там, напоминает. Хотя если честно, я вознесение никогда не видел. – Антарктиду ты тоже не видел, но знаешь, что она есть и как примерно выглядит. – Кстати, – засуетился молодой полицейский и начал что-то активно выбивать на клавиатуре служебного компьютера, внимательно глядя в монитор, – наш святоша накануне днем оказался еще в одном необычном месте: вот как раз попал под камеру наблюдения! Разрешение низкое, но телосложение его… так-так... вот он уходит… и-и-и… вуаля – тот же пикап. – Ну, голова, – протянул седоусый, – вот что значит молодость! Это получается, он и был тот странный тип, который исповедовал застреленного бизнесмена. – Очевидцы говорят, у него с собой вроде нашатырный спирт даже был. – А вечером его тело возносится на дерево. Странное дело, надо бы проверить его маршрут. – Ага, – молодой полицейский сделал пометку в бумагах, надо просмотреть видеорегистраторы за определенное время, может, поймем, откуда он ехал? – он вдруг принял задумчивую позу. – А вот та штука, про которую ты говорил, – Антарктида – ты почему про нее вспомнил? – Да так, для примера. Место, как по мне – интересное. – Ты бы хотел там побывать? Пингвины, тюлени, айсберги и все такое. – Как ни странно – возможно. – И я бы хотел. В тот день полицейские думали, что было бы здорово побывать в Антарктиде.
Купить доступ ко всем публикациям журнала «Новая Литература» за май 2019 года в полном объёме за 197 руб.:
Оглавление 11. Беспокойство дяди Мансура 12. Вознесение отца Тихона 13. Страшный человек |
Нас уже 30 тысяч. Присоединяйтесь!
Миссия журнала – распространение русского языка через развитие художественной литературы. Литературные конкурсыБиографии исторических знаменитостей и наших влиятельных современников:Только для статусных персонОтзывы о журнале «Новая Литература»: 24.03.2024 Журналу «Новая Литература» я признателен за то, что много лет назад ваше издание опубликовало мою повесть «Мужской процесс». С этого и началось её прочтение в широкой литературной аудитории .Очень хотелось бы, чтобы журнал «Новая Литература» помог и другим начинающим авторам поверить в себя и уверенно пойти дальше по пути профессионального литературного творчества. Виктор Егоров 24.03.2024 Мне очень понравился журнал. Я его рекомендую всем своим друзьям. Спасибо! Анна Лиске 08.03.2024 С нарастающим интересом я ознакомился с номерами журнала НЛ за январь и за февраль 2024 г. О журнале НЛ у меня сложилось исключительно благоприятное впечатление – редакторский коллектив явно талантлив. Евгений Петрович Парамонов
|
||||||||||||
Copyright © 2001—2024 журнал «Новая Литература», newlit@newlit.ru 18+. Свидетельство о регистрации СМИ: Эл №ФС77-82520 от 30.12.2021 Телефон, whatsapp, telegram: +7 960 732 0000 (с 8.00 до 18.00 мск.) |
Вакансии | Отзывы | Опубликовать
|