Между Южным и Северным полюсами

 

Купить в журнале за май 2019 (doc, pdf):

 

На чтение потребуется 1 час 20 минут | Цитата | Скачать в полном объёме: doc, fb2, rtf, txt, pdf

 

18+

 

 

 

Семен закинул спортивную сумку на плечо и шагнул в микроавтобус.

– Давай к нам, проходи, не стесняйся, – крикнула Диана, занявшая удобные места ближе к концу автобуса, где уже расположились: Даниель – парень Дианы, уроженец Израиля; полгода назад парочка познакомилась в интернете и теперь наслаждалась многочисленными совместными хобби, одним из которых было посещение шамана, сопровождающееся приемом веществ, расширяющих сознание; Ева – младшая сестра Дианы, в этот день, так же, как и Семен, впервые направлялась на церемонию, и теперь сидела, улыбаясь и болтая ногами.

– Садись, Семен, как раз для тебя место, – мило улыбнулась Ева, оглядывая крупную атлетическую фигуру молодого человека.

Семен был в джинсах и футболке с короткими рукавами, открывавшими его упругие бицепсы с толстыми венами. Обладая грацией статуи греческого атлета, молодой человек был чужд какому-либо позерству: он обладал природной скромностью с таким же органичным достоинством, как и своими немного кошачьими движениями атлета.

Семен и Диана два года состояли в романтических отношениях, но однажды белокурая бестия неожиданным образом прервала их роман.

«Ты слишком уважаешь правила, – сказала она, – для меня ты невыносимо идеален. Пойми правильно, мне нужен пассионарий. Твоя способность возводить зону комфорта восхищает, но я должна развиваться – так я устроена. С тобой здорово наслаждаться спортом, поездками за границу, романтическим досугом и, уверена, ты будешь отличным отцом. Почти любая девушка будет счастлива с тобой, вот только для меня твое жизненное пространство – золотая клетка, элитный дом в гетто. Ты понимаешь меня?»

Степан не понимал. Таким образом, возлюбленная девушка мутировала в друга, а место неудачливого любовника занял пассионарий Даниель, парадоксальным образом влившийся в так и не прекратившееся общение. Вот и тепер, молодые люди дружной компанией направлялись за трансцендентальными эзотерическими знаниями.

– Семен, ты готовился, как положено? – спросила Диана, подразумевая шаманскую диету, необходимую для правильного употребления шаманского напитка.

– Вроде того, – ответил Семен.

– Насчет твоего воздержания от алкоголя и секса я могу быть спокойна, – иронически заметила Диана, – все-таки дисциплинированный человек. Но вот как ты без своего протеина?

– Да ладно тебе, – смущенно улыбнулся Семен.

– Извини, не удержалась от шпильки. Сема, ты хороший человек, иногда даже слишком. Поверь, ты еще будешь благодарить меня, когда с твоих глаз упадут шоры, – Диана приставила ладони к глазам, изображая шоры.

– Ди, ну зачем анонсировать? Семен сам покажет шоры, как прозреет, – приобнял Диану Даниель и положил ей руку на грудь.

Семен отвернулся.

– А может и померять даст, – повернулась Диана к бойфренду и чмокнула его в губы.

Компания рассмеялась, а Семен начал что-то рассматривать в своем телефоне.

– Вообще надо церемонию принятия этого напитка сделать обязательной, представляете, насколько совершенней станет общество? – продолжала Диана.

– Что значит совершенней?

Девушка взглянула на Семена и закатила глаза.

– Вот как это объяснить неофиту?

Ева хохотнула, но старшая сестра холодно взглянула на нее, и девушка замолчала.

– Ты можешь представить вселенную живой, населенной богами, мистической, разумной? Можешь вообразить, чтобы она заговорила с тобой?

– Могу, – ответил Семен.

Диана и Даниель снова рассмеялись, а чуть позже прыснула Ева.

– Да что вы прям? – покачал головой непосвященный.

– Не обижайся, – сказал Даниель, – говорил он с приятным акцентом, придающим словам особое, выпуклое звучание, – просто ты сейчас подобен человеку, у которого еще не открылись глаза. Это все равно , что у слепого спрашивать, какого цвета закат?

– Так зачем спрашиваете?

– Надеялись правдивый ответ услышать, – натянуто улыбнулась Диана, – а то все могу, все понимаю.

– Да-да, – поднял руки Семен, – я маленький глупый котенок, у которого еще не открылись глаза.

– А вот если без шуток, – Диана сделала серьезное лицо, – я вот сейчас даже не могу предположить, как бы я вышла из этого кризиса без напитка. Вот Даниель знает, что я пережила.

– Это да, – согласился Даниель, – лежит, не разговаривает. На предложение погулять или в кафе сходить – только вздыхает. Я приношу холсты и краски, говорю: «Давай, сделай это, расслабься и напиши, черт подери, картину». А она мне: «Оставь меня, я хочу побыть одна». Даже не знаю, как мне удалось уговорить Ди поехать на церемонию. Похоже, она согласилась тогда, просто чтобы убежать от себя.

– Да-да, ты прав, но на самом деле я себя нашла, – Диана благодарно сжала колено Даниеля. – Мать-природа провела меня по невероятным местам – такая своеобразная экскурсия – и я поняла, насколько творения могут быть разнообразны. Я видела, например, пейзажи, состоящие просто из невероятных вьющихся растений: они постоянно двигались, оплетая все вокруг и самих себя, а на стеблях распускались цветы – фантастически красивые! А потом вдруг все сменилось архитектурными формами: какие только замысловатые конструкции не проносились мимо меня! При этом я понимала, что здесь, на земле, ни одной из них не построено, и все, что мне показано, из других измерений. Потом были царства животных, где все-все поверхности – мясо, а в нем много-много глаз и ртов, и все они смотрят на тебя и пытаются что-то рассказать, притом на том языке, который понимают все живые существа.

– Ух ты, круто-о, – прошептала Ева, но опять осеклась, когда Даниель, улыбаясь, погрозил ей пальцем, намекая, что перебивать Диану не стоит.

– И вот тут я поняла, – продолжала рассказ девушка, – что не надо замыкаться на мейнстримовых образах той культурной парадигмы, что меня окружает. Я использовала затасканные паттерны мышления, пытаясь перекладывать их местами. Церемония показала мне, что ограничений нет – я могу пользоваться чем угодно! Я полностью изменила манеру живописи; теперь я смешиваю растительные, архитектурные, животные формы и совершенно не мучаю себя этими выдуманными людьми понятиями. Что я делаю? Сюрреализм, экспрессионизм, постмодернизм? Я больше не плаваю в бесчисленных «измах» – я часть одного, общего разума, который воплощен во мне для того, чтобы отражать красоту, а не искусно лавировать между понятиями искусства, выдуманными критиками, – Диана выдохнула, закончив мысль, а Ева захлопала в ладоши, парой мгновений позже к аплодисментам присоединился Даниель.

– Меня девочки такие спрашивают в интернете: «Ди, где твои цветы, где пейзажи, кошечки, кони»? Я говорю: «Дорогие мои, все изменилось; теперь на моих картинах будут эти странные растения, глаза в колоннах, облака строгих геометрических форм и другие откровения. Кто со мной – тот со мной, кому не нравится – ищите красоту в других местах», – так я сказала им. Искусство, как ни крути, не должно ориентироваться на количество просмотров, лайков и дизлайков. В какой-то момент ты просто говоришь себе: «Стоп! Что ты хочешь в этой жизни? Временной популярности в социальных сетях или поймать то настоящее, трансцендентное, ради чего и существует живопись?

– Ди, ты совершенно права! – воскликнул Даниель, его глаза сверкали неподдельным восхищением речью девушки.

– Семен, ты понимаешь теперь, что это не пустое развлечение? – обратилась Диана к смущенному молодому человеку и легонько взяла его за руку, отчего тот вздрогнул.

– Д-да, конечно, Диана, – Семен мягко убрал руку, – только ведь я не художник, не забывай, я – юрист. У меня голова забита всякими статьями, уголовным и гражданским кодексом и прочей ерундой.

– Широта и глубина восприятия необходимы в любой деятельности, – Диана скользнула взглядом по бицепсам Семена, – тебе надо, конечно, это с Сашей обсудить.

– Это который колдун?

– Не колдун, а шаман.

– Я думал, шаманов зовут другими именами.

– Это потому, что мыслишь ты штам-па-ми, – Диана снисходительно улыбнулась, – поверь мне: Саша – глубокий мыслитель, он прошел сложный путь становления шамана. Этот человек изучил и переосмыслил невероятное количество древних знаний: был и христианским священником, муллой, буддистским монахом и йогом; в результате пришел, как он говорит, к религиозному синкретизму – объединению знаний, и в результате своих поисков Саша выбрал шаманизм как наиболее подходящий путь для духовного человека.

– Я, к сожалению, в этом не очень понимаю. Он стал язычником?

– Нет. Шаманизм, в данном случае – есть противоположность тирании буржуазных ценностей, присущих цивилизации, зашедшей в тупик.

– А что, цивилизация в тупике?

– Разве ты сам не видишь?

– Да вроде нет, – чуть смутился Семен, – если цивилизация в тупике, тогда я тоже получается в тупике, – молодой человек подставил ладонь к носу, изображая тупик, – а у меня все нормально, как мне кажется.

– Неправильно показываешь, – Диана подставила ладони перпендикулярно к вискам, снова изображая шоры, – беги лошадка, наматывай круги! Продолжай думать, что на спине у тебя нет жокея. Пьяного, пошлого, жадного. Продолжай думать, что бежишь по степи, перебирая ногами по беговой дорожке.

Ева захлопала в ладоши.

– Перестань хлопать, дура, – осекла сестру девушка.

– Прости, – пискнула Ева и обиженно уставилась в окно.

– Ди, все нормально, нельзя так настраивать себя перед церемонией, – Даниель обнял девушку.

– Да-да, вы правы, – замахала руками художница, – простите меня. Это я, глупая, лезу, куда не просят, учу жизни, мнение свое высказываю.

– Нам действительно важно твое мнение, ты тонко чувствующий, эмоциональный человек, ведь так, ребята?

– Да-да, конечно, – сказала Ева.

– Семен? – Даниель подмигнул молодому человеку.

– Конечно, ты прав, Диана многое мне… дала.

– Как неубедительно ты врешь, – уголок рта Дианы тронула усмешка, – уж кто-кто, а ты точно непробиваемый. Это, видимо, черта всех юристов, – Диана по-кошачьи потерлась щекой о плечо Даниеля и бросила на своего бывшего молодого человека тот самый долгий пронзительный взгляд, выключающий у мужчин процессы логического мышления.

Семен смутился и снова уставился смартфон.

– Семен? – Диана вновь заставила молодого человека поймать ее взгляд.

– М-м?

– Ты же веришь в правильность законов?

– Ну да, только слово «веришь» тут не совсем правильное. Я знаю, зачем они нужны.

– А если ты поймешь, что их назначение другое? Не то, о чем ты думал?

– Что ты имеешь в виду?

– Ну, скажем, ты поймешь, что законы созданы кучкой иллюминатов, чтобы управлять массами людей, используя их как ресурсы?

– Это ты государственную власть называешь кучкой иллюминатов?

– Да никого я не называю. Ну же, включи воображение! – Диана улыбнулась и слегка коснулась языком верхней губы.

– То есть, эм-м, ты имеешь в виду, типа правила ограничивают свободу?

– Именно, – протянула Диана и положила ладошку Даниелю на грудь.

– Вряд ли я приму столь однозначную трактовку, – смущенно ответил Семен, отвернувшись в окно, – хотя можно ее рассмотреть в конспирологическом контексте.

– После церемонии расскажешь нам свою интерпретацию, – промурлыкал Даниель и снова потрогал грудь Дианы.

– Ну-ка, хватит, – девушка вырвалась из объятий бойфренда, – скоро уже будем на месте, предлагаю немного помолчать.

– А мне страшно молчать, – призналась Ева.

Диана снисходительно взглянула на сестру:

– Ну, спой тогда.

Ева раскраснелась, выдохнула и затянула некогда популярную песню о том, как девушка полюбила бандита.

– Мамочка, что с нами будет?

Мамочка, что с нами станет.

Он меня точно погубит.

Сердце мое умирает.

Так, с песнями, разговорами и шутками, не обращая внимания на других пассажиров автобуса, с недоумением косящихся на молодых людей, компания прибыла к внушительных размеров загородному коттеджу, арендованному для проведения шаманской церемонии.

У ворот ребят встретил шаман Саша. Это был человек с густой, тронутой местами точками седины бородой, замасленными дредами, стянутыми на затылке в толстый пучок. Одет он был в индийские шаровары и просторную славянскую рубаху, подпоясанную тонким поясом ручной работы, щедро расшитым руническими знаками.

– Алоха, братья и сестры.

– Саша! – Диана бросилась к шаману и поцеловала его в щеку.

– Я вижу новые лица, – радушно улыбнулся Саша.

– Да, нужно тут двух человечков пробудить. Это моя сестра Ева и Семен: мой, эм-м, наш – друг.

– Очень приятно, – шаман обменялся со всеми крепким рукопожатием, – проходите, только вас ждали, остальные участники уже прибыли.

Компания отправилась внутрь коттеджа. Все участники церемонии находились в комнате внушительных размеров, где они сидели на циновках и пили мате. Помещение было с простым деревянным полом и стенами, на которых висели шаманские бубны и флейты, а по углам стояли цветные тотемы и идолы. В комнате, между гостями, на циновках стояли деревянные глубокие лохани, по форме напоминавшие ведра, они были обиты металлическими обручами, покрытыми ручной гравировкой. Как объяснили Семену, случается, во время церемонии кого-нибудь тошнит, и для комфорта и удобства можно делать это в специально приготовленные лохани.

Познакомившись с участниками церемонии, Семен получил колобашку с мате и, сев на циновку, пил через трубочку теплый напиток. Он пытался понять, зачем он согласился на это предложение Дианы, и что надеется увидеть и получить здесь? Шаман тем временем уже произносил речь:

–…и мы принимаем всерьез те правила игры, которые для нас придумали: телевидение, работа, политика, банки, курс доллара. Есть ли это на самом деле, или так видят только глаза человека? Реальны ли налоги на недвижимость, патриотизм, конституция, пенсия, телевизионные шоу, политика, деньги? Это суррогаты, которые позволяют нам, людям, ориентироваться в окружающем пространстве и, к сожалению, мы не можем от них полностью отказаться. Но! Мы можем стремиться к истинному пониманию вещей. Шаманское знание прячется на окраинах так называемой Большой Цивилизации: на Алтае, в Перу, Бенине и Гане и других, непопулярных для туризма местах. К сожалению, чем больше планету будет накрывать глобализация, тем агрессивней правящий класс будет бороться с теми оставшимися крупицами древнего знания, позволяющего человеку быть свободным в своих мыслях без посредников в виде, скажем, служителей церкви…

– Слушай, дело говорит, – Диана тихонько толкнула Семена.

– Да-да, я слушаю, – шепнул Семен.

–…И вот так человек может связаться с непроявленными явлениями. Много лет назад, после армии, я вдруг понял, что не хочу жить там, где вся твоя жизнь кем-то расписана до самой смерти: работа, семья, дети, налоги, выборы, маленькая пенсия и забвение. Поверьте, человек заслуживает того, чтобы видеть больше оттенков своей жизни, сакрального знания, разговора по душам с самим собой; заслуживает высунуть нос из временной ловушки и задать волнующие его вопросы.

Семен пытался сосредоточиться на речи, но мысли все время уходили куда-то влево, а когда Саша заиграл на варгане, молодого человека стало клонить в сон.

– Сема, ты чего? – зашипела Диана. – Ты сюда проснуться приехал, а не наоборот.

– Прости Диана, режим, видимо, нарушил.

– Зануда, – шепнула девушка и улыбнулась.

Настала пора принимать «пищу духов». Саша разлил по колобашкам, из которых пьют мате, сероватую густую жидкость.

– Этот состав я придумал сам. Он позволяет достичь наиболее глубоко контакта с тонкими мирами, вот так, давайте, до конца выпиваем и садимся на циновочки.

Семен подошел к низкому столику с напитками, взял колобашку и в несколько глотков осушил ее. Жидкость была горьковатой на вкус, с приятным грибным привкусом.

Шаман Саша сменил варган на тамтам и наполнил воздух ритмическими звуками.

С четверть часа не происходило ничего особенного, но потом Семен почувствовал тепло, как будто на тело надели невидимую теплую рубаху. Это было даже приятно. Молодой человек слушал ритм тамтама и пытался погрузиться в просветленное состояние. Семен закрыл глаза, представляя джунгли и древние капища.

Вдруг он осознал, что слышит совсем другой звук; он доносился снаружи и одновременно изнутри головы. Это были долгие, продолжительные удары, похожие на звуки огромного гонга. Семен почувствовал необходимость узнать, внешнее ли это проявление – может, шаман Саша спрятал гонг где-то снаружи, и теперь некий его помощник бьет в него для усиления эффекта церемонии – или звук является галлюцинацией? Семен встал с циновки и вышел за дверь. Апрельский воздух ударил в нос своей свежестью, и послышался еще один удар невидимого инструмента. – «Лес! Именно там хитрый шаман спрятал гонг!» – Семен зашагал к опушке, и каждый его шаг ощущался печатью. Печатью? Земля, делающая первые вздохи после зимы, и молодая трава являлись ничем иным, как документом, а именно обвинительным приговором – гигантским, охватывающим всю территорию планеты и простирающимся далеко за ее пределы. Обвинительный приговор обволакивает любую поверхность, на которую упадет взгляд, как пленка. Ее нельзя смыть, стереть, поцарапать – можно лишь поставить печать. Звуки гонга стали чаще, к ним присоединились духовые инструменты, напоминающие флейту и ритмичные звонкие удары дерева о дерево. Кеды жгли ноги Семену так, словно там находились органы дыхания, и обувь перекрывала кислород. Молодой человек разулся, сел на землю и взглянул на стопы: они были покрыты хитроумной иероглифической вязью, напоминающей письменность древнего Египта. Знаки изображали животных, людей, каких-то странных созданий, которых Семен никогда не видел: они располагались рядами, а над ними, на голени, возвышался человек с босыми ногами, в руках он держал обувь. Семен узнал себя, в образе… судьи. «Я Судья?» – спросил Семен. «Да», – прозвучал ответ. Странное дело, голос был одновременно внешним и внутренним. И вдруг Семен понял: то, что он привык считать своим разумом, состоит из частей. То, что он считал собой, на самом деле оказалось компанией, состоящей из семи личностей. – «Еще пятерых не хватает для полноценного суда присяжных заседателей!» – воскликнул Семен-шутник, который выглядел чуть неряшливей остальных составляющих Семена. «Выглядел», пожалуй, не самое удачное слово, но есть ли в его лексиконе правильные слова? – «Заткнись, суд идет!» – раздался еще один голос Семена. После этой команды голоса объединились в хоровое вещание, характерное тем, что рассуждали они о молодом человеке, являвшемся их вместилищем, или суммой – в третьем лице. «Встал Он на стопы свои», – тело Семена, которое оказалось одной из семи составляющих, послушно поднялось на ноги, выговаривая слова в унисон со всеми. Теперь это был голос одной личности. Молодой человек будто разобрался на части и собрался вновь. Только вот теперь он – Судья! «И пошел Судья путем праведным, и следы его – суть печати на приговоре всему ныне живущему». – Семен отправился в лес, печатая акты совершающихся приговоров при каждом шаге. Внутренний хор приказывал извне и, в то же время, любое действие являлось изъявлением свободной воли «суда присяжных». Семен осмотрел приговор всему сущему: бесконечная поверхность, испещренная замысловатыми письменами, она покрывала кору и листья деревьев, обволакивала траву и насекомых, переливалась символами на пролетающих в вышине птицами. Каждый присяжный так или иначе был частью леса, его каналом связи с каждым живым организмом. Однако наличие подошв-печатей делало эту компанию душ отдельной личностью. Богом? – «Мы Бог. – Заявила личность. – И Мы Судья всему, чего касается взор Наш и стопы». – Семен поднялся на ноги. Это был приказ суда присяжных и одновременно изъявление свободной воли. – «Никто не избежит процесса. Назови свое имя – и узнаешь вердикт суда!» – Трава и птицы, облака и деревья – все притихло, делая вид, что не имеет имен. Но Судью не обманешь, под его взглядом многочисленные письмена проявлялись буквально на всем. Он находился в гигантской живой библиотеке. – «И взглянул Он на ладони свои». – На ладонях Семена заполыхали судейские печати. – «Как мое имя?» – «Нельзя произнести имя того, кто судит, чтоб не быть судимым самому». – «Как узнать имя, не произнося его?» – «Увидеть в отражении глаз своей Богини». – «Кто моя Богиня?» – Тишина, но Семен уже знал ответ. – «Послушай, я еще раз повторю. Ты классный. Действительно, классный. С тобой удобно, надежно. Но мне нужна энергия – живая, творческая. Возможно, ты станешь талантливым адвокатом или судьей, а мне нужен художник, режиссер, актер; тот, кто будет резонировать вместе со мной, кто сможет разглядеть полутона моей души, разобрать причудливую вязь эмоций и смыслов». – Судья почувствовал вибрацию женской сущности – она была частью его самого, невидимым органом, третьим и четвертым полушарием мозга. Истинный Хранитель Закона не может быть мужчиной или женщиной – лишь воссоединение обоих начал рождает андрогина, истинного и беспристрастного проводника всеобщей воли провидения. – «Системная ошибка». – Небеса беспристрастно полыхнули синим экраном смерти, а сердце окутала эйфория неподдельной любви, приносящей невыносимое наслаждение и страдание одновременно. Лингам бога взметнулся вверх, вопия напряжением высоковольтного провода о своем неутолимом голоде. Слезы упали на землю каплями раскаленной лавы. – «Вернись, радость моих дней, и не умолкнут песни мои. Из мыслей своих сотку я тебе одежды. Вернись, и я подарю тебе свой глаз, чтоб открыть твое третье око». – Но Богиня больна. О, что за древний могущественный враг заразил ее неизлечимым вирусом? – Доктор задумчиво гладит окладистую бороду и поднимает брови: «Очень хитроумная разработка. Не ожидал встретить в этих широтах следы преступников подобного масштаба. Придется пройти через энтропию, не иначе». Печати стали выпуклее и начали кровоточить. – «Кровь – чернила Судьи». – Шептала трава. – «Чернила Судьи». – Пели птицы. – «Кровь. Кровь. Кровь», – вторили муравьи, пчелы, пауки. – Кровавые закатные облака показывали – чернила неисчерпаемы. – Схватил Судья себя за ноги и там, где ладони коснулись кожи, открылись новые печати, через которые он стал дышать, сомкнув губы свои. И вынес судья приговор, не отомкнув рта – печати стали ртами. Богиня заблудилась в своем земном воплощении. Не то время, да и обстановка подкачала. Придет Судья, и ошибка будет исправлена. И вошел Судья в храм, и дрожал воздух от поступи Его. Вот он – Инструмент. Ладонь ложится на рукоять, и на лезвии проступают тайные символы – теперь инструмент Судьи – живое существо. И вошел Судья в место обитания Богини своей. Возлежала она на циновке, и рядом с ней Тот-Кто-Не-Должен-С-Ней-Быть. Неверный Бог. Еще одна программная ошибка. Ему накинул Судья веревку на шею, чтобы Дух его остался внутри и не отправился в большое путешествие. Ошибочный Бог задергал ногами и эякулировал, что часто наблюдалось у повешенныx. Коснулся Судья печатями Богини, и проснулась она от созерцания, и открыла глаза, спросив Бога своего: «Семен, ты в порядке?» – Судья обнял свою Богиню, и живой инструмент отделил голову от плоти ее. – «Я узнала тебя», – сказала голова, и глаза ее загорелись радостным огнем. – «Увидимся на других звездах». – Отделил Судья руки возлюбленной и положил одну в направлении севера, другой же перст богини указывал на юг. Теперь Дух ее не заблудится. От высвобожденной энергии стали просыпаться другие души. Вскакивали они с циновок и разбегались прочь, ибо ничто живое не желает Суда раньше времени. Но некоторые оставались лежать, удерживаемые видениями. Богине нужны слуги в Ее путешествии. И подходил Судья к созерцающим, и вскрывал живым инструментом сосуды тел их, чтобы отправить слуг Богини в Великое Путешествие. – И проснулась младшая Богиня. – «Что ты наделал? Помогите!» – Улыбнулся Судья. – «Не бойся, суд мой праведный. Только так можно прийти к равновесию». – «Мне это кажется, да? Скажи, что мне это кажется!» – Обнял нежно Судья младшую Богиню и вскрыл сосуд тела Ее. Отделив руки, направил Он персты одной на восток, персты другой на запад. И вышел Судья из храма, и взглянул на звезды. Открылись звезды печатями, которые оказались отверстиями в океан хаоса. – «И сжалось от ужаса сердце Судьи, как хлынули через небесные пробоины голодные духи». – Нет больше севера, нет больше юга. – «Заберите у меня точку опоры, и планета съест тебя на завтрак, как круассан». – Кто-то чужой глумливо смеется в бороду. – Судья закрывает глаза ладонями-печатями, вынося последний приговор: «Да погаснет свет!» – «Включите софиты!» – Старик огладил бороду и поправил микрофон-петличку. – «Вид homo sapiens представляет собой, пожалуй, самую интересную общественную формацию, хотя мирмекологи со мной бы поспорили. Собственно, в совокупности биологических и социальных факторов, муравьи, безусловно, представляют больший интерес». – Старик улыбается, из углов его рта появляются внушительные мандибулы и делают несколько громких щелчков. – «Однако, homo sapiens умудрились прославиться на всю округу как яркие носители побочных эффектов эволюции. Древнеегипетские мумии, например. Назовете это культурой, религией, историей?» – Старик смеется и, вертя головой, отвратительно щелкает мандибулами, как будто ловит в воздухе невидимую добычу. – «Нет, дамы и господа, вся эта колония людей хотела одного – окуклиться! Прожить несколько жизней, меняя хитиновые оболочки, как насекомые, – вот их цель. Хитрожопые люди так и норовят спрятаться от смерти в лабиринте перерождений, подражая более совершенным видам. – Судья окидывает взглядом вскрытые сосуды, их кожа твердеет, и тела начинают окукливаться. Судья осанисто садится и наблюдает, как снизу-вверх его тело тоже затягивается в кокон. Он и его Богиня вылупятся где-то далеко отсюда. Там будет только любовь и не будет страданий. – «Ирония в том, – заклекотал старик, – что homo sapiens в глобальной пищевой цепочке являются деликатесом, что-то типа, эм-м, анчоусов!» – Старик элегантным движением достал пакет, на котором были изображены обнаженные мужчина и женщина, разодрал упаковку и, погрузив в нее свои внушительные жвалы, с громким урчанием и треском начал перемалывать содержимое. Духи из звезд-печатей заполняли видимое пространство, как саранча. – «Налетай, ребята!» – Ненасытные хищники присасывались к человеческим коконам и пиршествовали, лишая Судью последних надежд. – «Кто ты?» – Хрипло выдавливает Судья, гневно полыхая печатями. – «Зови меня мистер Скариман», – Старик хохочет и хрустит пакетом. – «Стоп, камера!»

 

Молодой, коротко стриженый полицейский блевал в пакет, а старший коллега одной рукой похлопывал его по спине, другой крутил свои длинные седые усы.

– Все будет хорошо.

– Думаешь?

– Нет, не думаю. В таких случаях вроде как принято слова поддержки говорить и все такое.

– Да я сэндвич просроченный съел.

– Скорее, Семен Иванов съел что-то не то.

У напарника случился еще один короткий спазм, после чего он сделал несколько глубоких вздохов, выбросил пакет в мусорное ведро и пробормотал:

– Сатанисты чертовы.

– Да какие там сатанисты! Хипстеры приехали к шаманским знаниям приобщаться, наелись неизвестно каких грибов, или что они там употребляют, а у этого крыша и поехала: убил и расчленил свою бывшую девушку, ее сестру, ее нового бойфренда и еще пятерых, кто под руку попался.

Молодого полицейского снова стошнило под ноги:

– Я его пристрелю, ссуку!

– Да ему и без тебя не по себе, – старший полицейский задумчиво с силой потянул себя за усы, – сидит в воронке, раскачивается, не разговаривает ни с кем, только повторяет без конца, что это был не он.

– Не он, – презрительно сплюнул молодой человек и проводил взглядом людей в белых халатах, тащивших на носилках что-то, накрытое простыней, – фея прилетела, и устроила тут кровавую баню.

– М-да, что они там видят, в своих головах?

– Не знаю, прошлые жизни разглядеть пытаются, наверное.

Старый полицейский закурил сигарету и глубоко затянулся.

– Ты же бросил?

– Да в машине нашел пачку, я одну сигарету и все.

– Дай мне тоже.

Какое-то время они молча курили.

– А ты бы хотел знать? – спросил усатый полицейский после паузы.

– Что знать?

– Ну, кем ты был в прошлой жизни? Я понимаю, что ничего такого нет, просто интересно. Да спросил от нечего делать.

– Нечего? У нас там убийца сидит, ему тоже было – любопытно.

– Ладно-ладно, понимаю, – усатый полицейский глубоко затянулся, – я про другое хотел спросить: кем бы ты хотел стать, ну, если не полицейским?

– Не знаю, – вздохнул напарник, – поэтом, наверное.

– Ничего себе, а почему поэтом?

– Поэты, они вроде как везде видят только красоту: буря там пройдет, зверь ли на человека нападет, революция или война; и во всем этом находится величие, подвиг, сила воли. А я вижу только дерьмо.

Пожилой полицейский затянулся сигаретой и обжег усы. Выругавшись, он растоптал окурок и повернулся к напарнику:

– Ты это, если что, я хотел бы, чтоб ты знал.

– О чем?

– Я бы тоже хотел стать поэтом.

Иногда случайно или в силу обстоятельств – полицейские хотят стать поэтами.

 

 

 

(в начало)

 

 

 

Купить доступ ко всем публикациям журнала «Новая Литература» за май 2019 года в полном объёме за 197 руб.:

Банковская карта:	Яндекс.деньги:	Другие способы:
		Наличные, баланс мобильного, Webmoney, QIWI, PayPal, Western Union, Карта Сбербанка РФ, безналичный платёж
После оплаты кнопкой кликните по ссылке: «Вернуться на сайт магазина»		После оплаты другими способами сообщите нам реквизиты платежа и адрес этой страницы по e-mail: newlit@newlit.ru

Вы получите доступ к каждому произведению мая 2019 г. в отдельном файле в пяти вариантах: doc, fb2, pdf, rtf, txt.