HTM
Номер журнала «Новая Литература» за февраль 2024 г.

Андрей Кайгородов

Житие грешника

Обсудить

Роман

Опубликовано редактором: Елена Зайцева, 19.01.2007
Оглавление

7. Глава 8
8. Глава другая
9. * * *

Глава другая


Я зашел в подъезд и поднялся на пятый этаж. Какое-то смутное чувство вдруг охватило меня. Мне показалось, что я уже был здесь однажды: обшарпанные стены, нацарапанное, видимо, ключом или каким-то иным острым предметом, неприличное слово, сожженная кнопка лифта, обтянутая черным дермонтином дверь. Словно наваждение, некое дежавю, со мной случалось подобное и раньше, однако в этот раз все было намного реальней и отчетливей, хотя я точно знал, что в этом доме впервые. Прочь темные мысли, прочь чертовщину и мистификацию, обычный бред, вызванный неким мандражом, страхом перед неизвестностью. Кто и что ждет меня за этой дверью? Быть может, там преспокойно сидит матерый убийца и попивает водку? А я, пустая голова, никакой стратегии, тактики, позвоню в дверь, а когда откроют, скажу, что все знаю и сейчас направляюсь к прокурору, или лучше, куда вы дели тело, мерзкий душегуб, бред. Собачий бред. Я достал сигарету и закурил, и пока тлел табак в этой бумажной кишке и из легких моих сочился дым, миллионы самых черных, мерзких мыслей роились в моей голове, словно пчелы в улье. Скурив все до конца, я бросил слегка подгоревший фильтр на грязный кафельный пол и нажал на кнопку звонка, уже не разбирая никаких мыслей, превратившихся в огромное всепоглощающее пчелиное жужжание.

Дверь открыла немолодая миловидная женщина, закутанная, словно в броню, в зеленый махровый халат.

– Вам кого? – слегка подхриповатым голосом спросила она.

– Вы знаете, – начал я издалека, немного смутясь, – мне нужен автор рассказа, напечатанного в этом журнале.

Она взяла журнал. Тонкие изящные пальцы с неровно подстриженными ногтями бережно, даже любовно погладили бумагу, словно бы это была кошка или собака.

– На двадцать третьей странице, – прохрипело мое пересохшее горло.

Женщина повертела журнал в руках, затем отдала обратно, так и не открыв его, переведя свой взгляд на меня.

– С чего вы, собственно, взяли, что он живет здесь?

– Знаете ли, я был в редакции, там, не без труда, конечно, и кое-каких материальных затрат, мне удалось выяснить адрес, вот я собственно и...

– Пришел, – закончила она начатую мной фразу, так словно бы ждала меня всю жизнь, ну, или чуть поменьше, – зачем вам это?

– В каком смысле?

– Я спрашиваю, зачем вам сдался этот автор?

И тут меня словно что-то торкнуло по башке, ведь эта особа вполне могла оказаться убийцей, по крайней мере те записи, которыми я располагал, не впрямую, но косвенно говорили об этом. И вдруг перед глазами, очень отчетливо, встал образ той женщины из моего видения, хищный безумный взгляд, вздувшиеся вены на горле, обнаженная грудь, это была она, стоящая сейчас передо мной.

– Видите ли, мне он нужен, у меня к нему есть небольшое дело, – превозмогая сопротивление подкатившего к горлу кома, невнятно произнес я.

– Проходи, – спокойно, без всяких эмоций, сказала она, пропуская меня вперед. – Пить будешь?

– Не откажусь.

– Чай, кофе? Не снимай с ног.

– Лучше чай, ничего не понимаю в кофейном вкусе.

– Чая у меня нет, к сожалению.

– Да? Ну пусть будет кофе.

– Кофе тоже нет.

Я чувствовал себя ужасно неловко.

– Хорошо, – только и нашелся, что сказать.

– Чего же здесь хорошего? Ему говорят "ничего нет", а он – "хорошо".

Тут уж я совсем растерялся и, должно быть, даже покраснел слегка, и для того, чтобы хоть как-то сгладить конфуз, раскрыл рот и уже было собирался ляпнуть какую-нибудь чушь, но она перебила меня.

– Есть спиртное, ты как?

– Нормально, но если его мало, то я мог бы сбегать и купить.

Пытаясь исправить прежние оплошности, я вновь сел в лужу, точнее, туда посадила меня эта желчная особа.

– Ты что, алкоголик? – надменно спросила она и, не дожидаясь ответа, достала откуда-то из ящика бутылку красного сухого вина.

Через несколько минут на столе стояла тарелка с тонко порезанными ломтиками сыра и вареной колбасы, две кружки, бутылка емкостью 0,75 и загадочно распластавшееся какое-то сказочное животное, неведома зверушка в виде пепельницы.

– У меня все просто, не люблю всей этой мишуры, – она искоса взглянула на меня. – Да нет, моя фамилия не Шарикова, не боись. Ну, так я слушаю вас, молодой человек. Имя мне ваше знакомо, так что не утруждайте себя, мое вам, надеюсь, тоже. Хотя, что же это я, давайте выпьем за встречу, за ваше возвращение.

Да, подумал я, в этом поле дюжине психиатров было бы не тесно, женщина явно больна и, причем, на всю голову. Что это за возвращение, если мои глаза впервые видят эту особу. Тот бред, увиденный в результате умственного и глазного перенапряжения, не считается, да даже если и считается, то тогда я был мальчиком, который ни по каким критериям не был похож на меня в детстве. Хотя, опять же, пребывая в этом апокалиптическом трансе в юном теле отрока, собирающего макулатуру, со стороны себя мне видно не было, виделись лишь окружающие предметы, и одним из них, возможно, была эта полоумная, хотя с точностью до сотой сказать трудно. Однако я не стал в этот торжественный час нашей встречи озвучивать свои думы, возможно, побоялся припадка, который вполне может случиться с этой дамой, или просто из вежливости, а лишь чокнулся с ней кружками и, дабы она не подумала, что я – алкаш, слегка пригубил кислятины.

– Так вот, я, собственно, хотел бы повидать автора, у меня к нему дело, собственно.

– Дело, говоришь? Ну что же, это хорошо, – загадочно произнесла она, взяв бутылку и вновь принимаясь налить вина.

– Спасибо, у меня есть.

– Чего так, ты пей, не стесняйся, – она наполнила свою кружку практически до верха, затем слега отхлебнула, чтобы не расплескать, – не часто в наше время встречаются трезвенники, даже если у них язва.

– Я вовсе не трезвенник, просто... – и тут понял, любое сказанное мной слово в данной ситуации может быть применено против меня, поэтому просто взял кружку и выпил все залпом до дна.

– Ну вот, то-то, а то я ни я, и лошадь не моя. Так, значит, дело какого плана, позвольте полюбопытствовать? Дело... На издателя ты не похож, может в соавторы набиваешься?

Разговор явно не клеился, эта чванливая сука, казалось, на несколько ходов вперед просчитывала мои, да, честно говоря, я и сам не знал, какое у меня к этому долбанному автору дело, версию которого можно ей предложить. Быть может, спросить ее напрямик (ты, сука траханная, Ника мочканула, и тут она расколется и завоет горючими слезами, только не выдавай меня)? Стоп, кажется, эта стерва сказала, что знает мое имя, а я ее. Хорошо, предположим, что ее мне известно, но мое ей – откуда?

– Вы знаете, для меня все это выглядит слегка странным...

– Вот как, отчего же? – перебила она.

– От того, что я не знаю как вы, вижу вас впервые и поэтому не могу знать вашего имени-отчества и совсем теряюсь в догадках, откуда вы знаете мое?

Она отхлебнула из кружки и закурила.

– Меня зовут Ева, – помрачнев, совершенно серьезно произнесла она, – чего вытаращился, словно бы привидение увидел? Да, я и есть та самая Ева, тебя что-то смущает?

Я не мог вымолвить ни слова, лишь тупо смотрел на нее. Картинка материализовалась, комикс ожил.

Чему же тут удивляться, подумал я, совершенно нечему, можно было бы и самому догадаться. В принципе, я и догадался, хотя, все же, по большому счету мне это казалось бредом, впрочем и сейчас кажется то же самое.

– Я, кстати, поэтому, собственно, мне бы с Ником переговорить, – пытаясь скрыть волнение, заскрипел, словно несмазанная телега, мой рот.

– Давай не будем ходить вокруг да около, ты пришел сюда узнать, кто кого убил, – она замолчала, теребя мочку уха, затушила сигарету и тут же закурила новую. – Все живы, Ник просто ушел, даже не попрощавшись, куда, мне, увы, неизвестно. Я долго ждала его, ночь сменял день, слеза – слезу, и когда песочные часы изжили весь свой запас снисходительной лести, слезы высохли, время и пространство соединились в одну точку и явился ты, для того, чтобы выполнить возложенную на Ника миссию. Вот поэтому тебя зовут Ник и любое другое имя есть лишь тень этого. А я Ева, та Ева, которую ты знаешь.

Голова шла кругом. Вполне понимая, что меня затягивают в какую-то дурацкую игру, я все-таки поддался соблазну и сделал шаг навстречу неизвестности, хотя этот шаг был уже не первый. Что мне стоило просто эту кипу заполненных чьим-то бредом бумаг отправить по назначению, на переработку? Нет, надо было прочесть, и уже тут я попал в эти коварные сети, в этот лабиринт, по которому и бреду, не осознавая, что построил его ни кто иной как я сам, хотя может и осознавая, кто его знает. Однако отступать некуда, я уже внутри.

– А кто тот Ник и что с ним?

– Кто? Да, в общем и целом, никто, один из многих, приехавших из какого-то небольшого городка, поступил в вуз на филолога, отучился и все.

– В каком смысле – все?

– В прямом. Из общаги поперли, на работу устроиться не мог или не хотел, выход один – вернуться домой, где, увы, никто не ждет. И тут подвернулась дура Ева, бедная, глупая овечка, приютила, обогрела... – она замолчала, на глаза навернулись слезы.

– И убила, – прошептали мои глаза.

Ева манерно, пальчиком смахнула слезинку и улыбнулась.

– Нет, он куда-то ушел. Вообще, надо сказать, частенько пропадал то на неделю, то на две, приходил и сразу принимался писать. Сам воняет как псина, небритый, голодный, так и засыпал за своей рукописью. Он долго у меня жил и, что странно, никогда не давал мне читать написанного.

– Почему?

– Не знаю. Но как-то раз я все же прочла одну из его вещей. Понятия не имею, что это было: то ли рассказ, то ли некое признание, а, может, еще что.

И Ева вкратце пересказала прочитанное.

 

 

"В неком захолустном городе Н, населением около пятидесяти тысяч человек и площадью, где даже у бродячих псов есть клички, жили два друга. Вместе учились, проводили свободное время, гуляли с девчонками, писали стихи, устроились на работу, и все, казалось, шло хорошо, но один из них – А, решил попытать счастья в большом городе, собрал вещи, попрощался с родными и уехал. Б – тем временем остался в этом городке и все так же продолжал жить, учился, гулял, работал, а на досуге пописывал и стихи, и рассказы. И вот однажды он решил написать большое произведение – роман, трудился два года непокладая рук и в конце концов написал. Дело сделано, роман написан, что же дальше? А дальше вот что – Б пишет своему приятелю, довольно удачно устроившемуся в большом городе, письмо с просьбой посодействовать в продвижении написанного им романа, но ответа не получает. И вот когда А приезжает навестить родных, два приятеля встречаются и договариваются о сделке. Хотя, конечно, сделкой назвать это сложно, скорее, услуга по дружбе.

Итак, они встретились и как водится, отметили это дело.

– Послушай, А, – сказал Б, – я тебе письмо написал, ты его получил?

– Получил, но, знаешь, вечно дела, не смог ответить, извини.

– Да ладно, не извиняйся, я тут роман нехилый настрочил, поможешь пристроить куда-нибудь, здесь у нас, сам знаешь, нет ничего, а там полно издательств, отнес бы куда-нибудь, авось, выгорит чего.

– Хорошо, я постараюсь, – сказал А и принялся рассказывать о своем житие-бытие в большом городе, красочно расписывая свои героические похождения, хвастаясь тем, что видел тех-то и тех-то знаменитостей, был там-то и там-то и все в этом духе.

Перед отъездом А, Б дал другу рукопись, они обнялись и попрощались.

– Ты напиши мне, как там что получится с романом, хорошо?

– Обязательно, – крикнул А, заскакивая в вагон поезда.

Всю дорогу А читал роман своего друга и, надо сказать, пришел от чтения в восторг.

Неделю спустя после приезда в большой город он выкроил свободное время, узнал адрес издательства и понес рукопись. Милая обворожительная девушка с маслеными глазами, улыбаясь свежестью влажных зубов, взяла роман и сказала, что с ним свяжутся, не задавая при этом никаких посторонних вопросов. Через месяц в съемной квартире, где проживал А, раздался телефонный звонок.

– Алло, – сказал он заспанным голосом.

– Простите, я могу поговорить с А?

– Да, это он и есть.

– Вас беспокоят из издательства. Вы не могли бы подъехать к нам? Это касается вашего романа.

А спешно собрался и отправился на встречу с редактором.

– Должен вам сказать, молодой человек, что роман слегка сырой, но он некоторым образом потряс меня. Написано легко, живо, кое-где есть недоработки, но это не беда, я думаю, он пойдет, – пробасил главный редактор, мужчина лет сорока пяти, аккуратно подстриженный, с густой черной бородой и умными хитрыми глазами. – Мы хотим подписать с вами контракт на пять лет. За это время вы обязуетесь написать еще три романа. Каждый из них, понятное дело, будет оплачиваться отдельно, плюс проценты. В общем-то, все это указано в контракте, ознакомьтесь, пожалуйста.

И он протянул А папку с бумагами. При виде суммы гонорара за роман ни о чем другом, кроме как о деньгах, А уже не думал, он безропотно подписал, даже не читая контракта.

Получив наличные на руки, А даже и не вспомнил о своем друге. Теперь он был богат и знаменит, о нем писали в газетах, говорили по телевизору, приглашали на всевозможные рауты, где собирались сливки общества: писатели, актеры, певцы и прочие высокопоставленные особы. Время шло, книга раскупалась, ее читали, о ней писали, но все проходит и, чтобы удержаться на плаву, одной книги не достаточно, нужно подтверждать свой светлый дар, да и сроки, указанные в контракте, поджимали А. Чуя грозящую гибель, он закрылся у себя в квартире и пил всю неделю с утра до вечера, затем еще неделю отлеживался, приходя в себя, и обдумывал дальнейшие действия. Он написал письмо своему старому другу.

"Привет, Б. Как там у вас дела? У меня все по-прежнему, работаю потихоньку. Насчет твоего дела. Я отнес твой роман в ряд издательств, но везде получил отказ. Не переживай, там сидят одни уроды, которые ничего не смыслят в настоящей литературе, им нужно только одно, чтобы это приносило деньги, конъюнктура, понимаешь ли. Побольше секса и садизма, трупов и стрельбы, нынче детективы ценятся, а вы, мой друг, с вашим произведением не попадаете в рыночную струю, ваш роман неинтересен, хотя, признаться, написан он хорошо и даже очень, но продаваться не будет, а для писателя и для издателя главное, чтобы их продукт был востребован, то есть продавался, а иначе мы просто разоримся, у нас не благотворительный фонд, увы. Напишите еще что ни-будь, и пусть это будет что-то, хотя бы отдаленно похожее на детектив. И еще необходимо, чтобы ваше произведение было жизнеутверждающее, а то люди уже устали от негативизма оценок. Так мне ответили в одном издательстве, в другом просто сказали "не наш профиль", в третьем заявили, что не прошло. Но я не советую тебе расстраиваться, это клевое произведение, просто супер, признаться честно, читал взахлеб, не отчаивайся и попробуй написать еще один роман и тут уж они точно не отвертятся. Ну, вроде бы все. Да, вот что еще. Пожалуйста, ответь мне сразу, как только получишь это письмо".

Через неделю он получил ответ. Б писал, что не будет больше ничего писать и вообще, что он забил на всю эту сраную литературу и весь этот собачий бред, и сжег все, что им было написано. И если тебе вернули рукопись, то и ее сожги, – прочитал А и впал в еще большую депрессию. Он понял, что кроме как на себя, ему не на кого больше рассчитывать, и принялся писать роман.

– Однако, ты умеешь удивить, – сказал главный редактор, прочитав принесенную А рукопись, – я давно работаю в этом бизнесе, но, признаюсь честно, такое бывает редко, и в моей голове немножко не укладывается одно с другим.

А напряженно курил, глотая каждое слово, каждый звук этого человека.

– Я не знаю, кто это писал, но это просто превосходно, тебя ждет большое будущее.

А попытался открыть рот и что-то сказать, но возбужденный редактор восторженным голосом перебил его.

– Шучу, шучу, у тебя большой дар, это новое произведение совсем не похоже на предыдущее, оно гораздо интересней и по стилю, и по изложению, по всему. Теперь я вижу, что не зря поставил на тебя, это успех, и большой успех, гарантированный успех. Теперь мы попридавим хвост конкурентам.

Окрыленный успехами своего внезапно открывшегося писательского дара А принялся строчить роман за романом и вскоре стал знаменит и популярен, и популярность его была не дутой, а истиной, он заслужил ее своим трудом. Об А много писали в газетах и журналах, его переводили на иностранные языки, книги выходили большими тиражами и их раскупали моментально. И все были довольны, кроме журналисткой братии, которую недолюбливал молодой плодовитый автор. Он, после того как сам взялся за перо, больше не давал интервью, не снимался в журналах, не выступал на телевидении. Почему, – изумлялась общественность, – с чем это связанно, и кто он такой, и откуда?

Как гром среди ясного неба разразился скандал. Один дотошливый журналист раскопал причину тайны загадочного автора и выплеснул на страницы газет всю неприглядную правду. До суда дело не дошло, так как чему там доходить, у Б на этот момент ничего не было, подтверждающего его авторство – ни произведений, ни имени, ни денег. Все, что у него было, это ненависть к своему бывшему другу и неизлечимая болезнь – алкоголизм, которой он страдал уже несколько долгих лет. Б за приличную сумму денег, на которую он приобрел ящик водки, рассказал журналисту о коварстве своего друга, а после того как ящик сдулся, повесился. Раздутый прессой скандал приобрел направленность травли А. Именитого писателя обвинили в плагиате и смерти своего бывшего друга, якобы тот писал за него все эти романы, а А лишь пользовался результатами его труда. А закрылся дома, впал в глубочайшую депрессию и принялся пить с утра до вечера, сутками и литрами, все это очень скверно отразилось на его душевном здоровье. Ему вдруг начало казаться, что именно так все и было на самом деле, что он всего лишь жалкий плагиатор, не написавший за свою жизнь ни строчки. На почве пьянства и всех этих переживаний у него началась шизофрения и вскоре он попал в сумасшедший дом, где и написал свой последний роман, благодаря которому восстановил свое по праву заслуженное имя великого писателя, но, увы, посмертно".

"Странно, – подумал я, – а, может быть, концы всего этого дела, моего дела, моей рукописи зарыты куда как глубже, чем мне кажется?" – и сразу же выбросил из головы эту вздорную мысль, так как идти у нее на поводу можно было долго, и куда бы она меня завела, известно только одному богу.

– Интересно, как вы думаете, это был роман?

– Друг мой, ты вполне можешь тыкать мне, не обижусь, честное слово. А по поводу этого, то я тебе уже сообщила, что не знаю, что это было, может, роман, а может – правда жизни. Ник не посвящал в свои дела, мы лишь трахались, да болтали о высоких материях, о роли культуры в жизни народов, какая глупая фраза, в общем, о всякой чешуе, болтали, молчали и трахались, вечерами я ему рассказывала о своей жизни, а он все спрашивал и что-то записывал. Ну да ладно, уже поздно. Если хочешь, можешь остаться, можешь уйти, как тебе будет угодно, а я, с твоего позволения, пойду спать.

 

 

"Я зашел в ее дом на минуту и остался на несколько лет".

 

Именно это время мне понадобилось, чтобы дописать роман. Невозможно поверить, но я настолько погрузился в эту работу, что в один прекрасный день превратился в Ника. Его глаза, какие-то обреченные, серо-зеленые, словно стоячая вода, подернувшаяся тиной, грустный, немного презрительный, насмешливый взгляд, вздыбленная челка, слегка сутулый нос, размашистые брови, длинная худая фигура, пристально вглядывались в меня из старого запыленного зеркала. И почему я решил, что именно так должен выглядеть тот, кем я стал, не знаю.

Это время не было лучшими днями моей жизни, но словно сладостная пуля прошло оно сквозь меня навылет, оставив на сердце зияющую рану.

Поначалу отношения с Евой были предельно натянутые, словно бы она злилась на меня за что-то, чего я понять никак не мог, или же не хотел. Около месяца она дулась, но в то же время делала все, чтобы я остался. Мне некуда было идти, так как комнату, которую я снимал у злобной карги, должно быть, уже занял кто-то другой, да и, признаться честно, я вовсе не собирался потерять ту единственную нить, которая связывала меня с Ником. Должно быть, то время, когда Ева зубоскалила и огрызалась, было ни чем иным, как стратегической уловкой, неким тактическим ходом со стороны этой достаточно неглупой женщины. Она вела разведку боем, но после месяца этих боевых действий мне показалось, что девушка-воин уволилась в запас. В нашем совместном проживалище зацвели хризантемы, заблагоухали розы и на голых, серых ветках взаимной неприязни вдруг начали набухать почки дружественных отношений, а из них проклевываться листочки светлого сексуального чувства. Однако же назвать это любовью я бы вряд ли осмелился, по крайней мере с ее стороны. Что касается меня, то, признаюсь честно, нутро мое клокотало при виде ее обнаженного тела. Во мне проснулась бешенная сексуальная энергия, я готов был любить ее по десять раз на дню, а то и больше. Но все не так просто. Должно быть, она не любила секс или же не любила заниматься этим со мной. Хотя первое время эта ненасытная волчица буквально пожирала меня, выпивая все соки. Я физически не мог отказаться, она набрасывалась и насиловала меня, то ласково, то грубо, но всегда – до изнеможения. Однако, видимо, непостоянство являлось одной из главных черт ее характера, или же это был некий тактический ход, не знаю. И вот, когда я уже стал привыкать к подобному марафону, она вдруг резко потеряла интерес к этому веселому занятию, то отнекиваясь, уповая на усталость, то ссылаясь на больную голову, и прочие, прочие причины. Совместное житье вскоре начало приобретать унылый вид дырявой шлюпки. Мы трахались все меньше и меньше, во время занятий сексом она кряхтела и зевала, выказывая недовольство. Я все время оправдывался и извинялся, то за то, что прижал ей волосы, то за то, что больно надавил ей на грудь, то еще за что-нибудь подобное. После совокупления она заваливалась на бок, повернувшись ко мне задом, к стене передом, и тут же засыпала. Как-то раз, после совокупления, когда мы, расслабленные, в блаженной истоме, созерцали замысловатые узоры на потолке, нанесенные туда водой по вине нерадивых соседей, я спросил ее:

– Ты рожала?

Несколько минут она молчала, а потом тихо, как-то нехотя ответила: "да".

– И где твой ребенок? – спросил я с такой интонацией, словно собирался услышать, типа, у бабушки, или в санатории, или еще где, не важно.

– Я убила его, – холодно произнесла она. – И давай закроем эту тему.

Я повернул голову и увидел, как по ее щекам текут слезы и в них словно золотом блестят и переливаются нечеловеческие страдания. Она встала, утерла лицо ладонью и направилась в ванну. Зажурчала вода, щелкнул шпингалет. Мерно тикал будильник, каждая секунда словно удары молота разрывали мой мозг, пять минут мне показались вечностью, проведенной в аду.

– Ева, открой, – постучал я в дверь.

Шпингалет щелкнул, дверь приоткрылась, шум воды резанул по ушам.

Моя любимая женщина сидела на краю ванной, курила и беззвучно плакала.

– Все хорошо, иди, я сейчас приду, умоюсь только, – сдерживая в груди рыдания, монотонно произнесла она.

Достав с антресоли бутылку портвейна, я попивал, сидя на кухне, ожидая Еву, между делом рассматривая жирное пятно на обоях.

– Что ты хочешь узнать? – холодно спросила она, присев на табурет, закуривая новую сигарету.

– Не знаю.

Она молча взяла пустую кружку и налила в нее из бутылки, практически до краев. Затем выпила все залпом.

– Хорошо, я расскажу тебе, раз ты этого хочешь.

И она поведала мне то, что я уже читал в рукописи Ника и даже то, что было либо утеряно, либо вовсе не зафиксировано старательной рукой ее биографа, чью оплошность я попытаюсь исправить.


Оглавление

7. Глава 8
8. Глава другая
9. * * *
508 читателей получили ссылку для скачивания номера журнала «Новая Литература» за 2024.02 на 28.03.2024, 19:50 мск.

 

Подписаться на журнал!
Литературно-художественный журнал "Новая Литература" - www.newlit.ru

Нас уже 30 тысяч. Присоединяйтесь!

 

Канал 'Новая Литература' на yandex.ru Канал 'Новая Литература' на telegram.org Канал 'Новая Литература 2' на telegram.org Клуб 'Новая Литература' на facebook.com Клуб 'Новая Литература' на livejournal.com Клуб 'Новая Литература' на my.mail.ru Клуб 'Новая Литература' на odnoklassniki.ru Клуб 'Новая Литература' на twitter.com Клуб 'Новая Литература' на vk.com Клуб 'Новая Литература 2' на vk.com
Миссия журнала – распространение русского языка через развитие художественной литературы.



Литературные конкурсы


15 000 ₽ за Грязный реализм



Биографии исторических знаменитостей и наших влиятельных современников:

Алиса Александровна Лобанова: «Мне хочется нести в этот мир только добро»

Только для статусных персон




Отзывы о журнале «Новая Литература»:

24.03.2024
Журналу «Новая Литература» я признателен за то, что много лет назад ваше издание опубликовало мою повесть «Мужской процесс». С этого и началось её прочтение в широкой литературной аудитории .Очень хотелось бы, чтобы журнал «Новая Литература» помог и другим начинающим авторам поверить в себя и уверенно пойти дальше по пути профессионального литературного творчества.
Виктор Егоров

24.03.2024
Мне очень понравился журнал. Я его рекомендую всем своим друзьям. Спасибо!
Анна Лиске

08.03.2024
С нарастающим интересом я ознакомился с номерами журнала НЛ за январь и за февраль 2024 г. О журнале НЛ у меня сложилось исключительно благоприятное впечатление – редакторский коллектив явно талантлив.
Евгений Петрович Парамонов



Номер журнала «Новая Литература» за февраль 2024 года

 


Поддержите журнал «Новая Литература»!
Copyright © 2001—2024 журнал «Новая Литература», newlit@newlit.ru
18+. Свидетельство о регистрации СМИ: Эл №ФС77-82520 от 30.12.2021
Телефон, whatsapp, telegram: +7 960 732 0000 (с 8.00 до 18.00 мск.)
Вакансии | Отзывы | Опубликовать

Поддержите «Новую Литературу»!