День второй. Меланхолия

 

Фрагмент романа "It's mу life". Автор ищет издателя.

 

 

 

 

Харьков. В этом городе я прожил 12 лет. Когда обитал в Солоницевке (это пригород Харькова, десять минут от метро), я никогда не закрывал квартиру. Я уходил в магазин – купить хлеба или водки, я уезжал в город – бродить по книжным магазинам или еще за какой надобностью – квартира всегда была открыта. Хотелось, чтобы кто-нибудь вошел и подождал меня. Я не могу быть один. Я не могу жить для себя самого. Мне обязательно нужно заботиться – о женщине, о детях, собаках или… Не все ли равно, о ком? Если человек ни от кого не зависит – это единственное извращение, которое с нами может случиться.

 

Я подходил к двери квартиры и стучал. Я всегда стучал. А вдруг – случится чудо? Вдруг – близкий и родной для меня человек – любимая женщина, откроет дверь, радостно улыбнется и скажет: «наконец-то». Скажет о том, что без меня… Все это сентиментально, правда? Наивно, глупо и сентиментально. Я понимаю.

Конечно же, никто и никогда меня не ждал. Я заходил в квартиру, снимал обувь, относил водку и хлеб на кухню, а потом подходил к стене. Я подходил к стене? Да, я подходил к стене в коридоре и бился о нее головой. Просто вот так – лбом. До искр из глаз, до крови, до изнеможения. И когда боль была уже невыносимой – я приходил в себя, возвращался из мира иллюзий. Но думать – все равно ни о чем не хотелось. Не хотелось мне думать. Зачем? 

 

А потом я выпивал стакан водки. Приносил кресло из комнаты и ставил его напротив двери. Брал книжку, пепельницу, сигареты и спички. Располагался в кресле и снова начинал мечтать, о том, что кто-то постучит в дверь и нарушит мое одиночество. Иногда читал и курил. Для разнообразия. Но, в основном, смотрел на дверь. Просто смотрел на дверь. Два, три, четыре часа. Я ждал, я все время ждал. Словно мир – качнется вправо, качнувшись влево.

 

Харьков. В этом городе я прожил 12 лет. Из всех городов, где случилось побывать, Харьков мне нравится больше всего. Именно в этом городе я сошел с ума. Впрочем, вполне вероятно, что столь ординарное для моего восприятия событие произошло в Таллинне или в Балтийске. Сейчас уже трудно определить – как оно было в действительности. Потому, что сама действительность – вещь для меня неопределенная и расплывчатая. В такой же мере, как и я сам. 

 

Но не об этом речь. А о чем? О чем мы вообще говорим? Не знаю. Вот сегодня вечером по седьмому каналу будут показывать фильм Такеши Китано. Я хочу посмотреть. Какой именно фильм – не знаю. Ретроспектива, в рамках программы «неделя японского кино». Не все ли равно? Мне нравятся его фильмы. Поэтому хочу посмотреть. Если удастся. Сейчас отправляюсь за очередной бутылкой водки. Интересно, удастся ли мне не заснуть после выпитого? Думаю, что смогу. Потому смогу, что мне еще нужно поупражняться в онанизме и приготовить подливу для гречки. Когда я чем-то занят, то могу долго бродить по квартире пьяный. До чего же мне эта гречка надоела!

 

Точно. Получится не заснуть до фильма. Подливу я уже приготовил. А онанизмом нет желания заниматься. Совершенно никакого желания. Разве что позвонить проституткам, которые общаются по телефону (есть несколько гривен на счету) и поговорить вульгарно и пошло. Когда есть деньги – я звоню и разговариваю в стиле… Ну, ругаюсь матом и всячески обзываю. А вообще – все это надоело. Водка, онанизм, общение по телефону… Не хочу. Устал.

 

Харьков. В этом городе я прожил 12 лет. С 1982 по 1994, кроме двух лет армии. Уж не знаю, почему оно так, но перед Таллинном, перед Киевом и Москвой, город Харьков для меня имеет приоритет. Я уж молчу про Белгород, Саратов и Кривой Рог. Уже потому, хотя бы, что в Харькове я познакомился с друзьями, с людьми, которые очень много для меня значат. Даже теперь, несмотря на то, что мы не виделись уже больше десяти лет. Даже с учетом того, что один из друзей переспал с моей женой. Хотя оба они это и отрицали.

С женой я сразу же и развелся. А другу сказал, что не хочу с ним больше общаться. Но мы продолжали видеться. Как-то само собой получилось. До тех пор, пока не разъехались по разным городам. Просто я ему верил.

 

Но это вовсе не значит, что я не верил своей первой жене. Здесь все так сложно, что… Однажды я думал даже так: если меня захочет убить кто-нибудь из этих двух людей, то я не буду сопротивляться. Все это в стиле моих наивных и меланхолических размышлений. Понимаете, да? Такое было доверие к ним. Если один из них предаст – то и жить не стоит. Незачем. Никакого смысла. А предали оба.

 

И вместе с тем… Вы поймите – я не тот человек, который режет живых людей на части в поисках правды и справедливости. Мне это не нужно. Не нужно вообще. А в этом случае – еще и потому, что я помню. Я помню, что в то время, когда познакомился с первой женой, я готов был вскрыть себе вены. И в том, что я до сих пор жив – есть и ее заслуга. Могу ли я относиться без благодарности к человеку, который сохранил мне жизнь? Для чего – это уже другой вопрос, все равно ответа на него я не знаю.

А теперь – в отношении друга. Могу ли я плохо относиться к человеку, который делился со мной последним куском хлеба? Который старался физически защитить меня от уличных хулиганов и уродов, к человеку, который научил меня понимать Искусство? И еще я помню, что именно этот человек избавил меня от литературного одиночества, когда, прочитав несколько моих миниатюр, признал их гениальными. Хотя суть, как вы понимаете, не в ярлыках. Не в этом дело. Искренность и милосердие – важнее всегда.

 

Впрочем, я не о том. Я говорю не о том. А о чем нужно говорить? Сейчас настроение изменилось и хочется заняться онанизмом. Пора позвонить проституткам. Есть еще десять гривен. На пару минут хватит. То есть нужно сначала поставить порнографический фильм, двадцать минут поупражняться с членом, а уже потом, под самый конец, звонить по телефону и кричать в трубку «су.., шалава, отсоси у меня х…». Так и сделаю. Тем более – водка еще есть.