HTM
Номер журнала «Новая Литература» за февраль 2024 г.

Михаил Ковсан

Ты

Обсудить

Роман

 

Купить в журнале за декабрь 2019 (doc, pdf):
Номер журнала «Новая Литература» за декабрь 2019 года

 

На чтение потребуется 6 часов | Цитата | Скачать в полном объёме: doc, fb2, rtf, txt, pdf

 

Опубликовано редактором: Игорь Якушко, 20.12.2019
Оглавление

29. Я ли в тебя, ты ли в меня воплотился?
30. Устав во времени существовать
31. С жёлтой бритвой в красной руке

Устав во времени существовать


 

 

Ничто под луной и под солнцем – и так и сяк в языках – не вечно, но скоротечно. Цветущий город на перекрестке дорог, но – землетрясение-война-эпидемия, и ветер, выбив стекла, ворвется, выдует память, стены искрошит, даже в мертвых возбуждая инстинкт разрушения, и по заросшей чертополохом земле будет трудно тропу пролагать, не задумываясь о тех, под землею.

Как бы ни была новая эпоха толерантна по отношению к старой, она ломает предшественницу, как ледокол вечные льды. Треск-грохот-глумление. Визг-рыданья-проклятия. Теряя свою независимость, ею, может быть, тяготясь, слова соединяются в комки-гроздья-каменья, благословляя дефис объединяющий, его святым почитая. Над извержением звуков приходящих и уходящих блестят бесшумные молнии, крест-накрест сверкание, черные прочерки, искрящиеся многоточия. Печем блины, соломенное чучело радостно поджигаем. Зиме бесконечной – на стекле кружки и стрелы – конец.

Священная весна зеленеет, чистыми красками блея-белея, краснея, набирая силу, полнозвучными оттенками растекаясь, одолев угасающую конечность увечной, на веки вечные глухой мерзлоты. Тропа, в новом пространстве себя сознавая, из низин к вершине петляет и назад опадает, верх с низом смешивается стремительно, карнавально. Горы туманом окутаны, чтоб от чужого глаза красные пятна сокрыть: там, где пьют, там они и являются.

Жирные остатки: собаки утомились жевать. Сонные шепоты: отроки и девы устали любить, истратив весь запас ласковых слов. Над горой ползет низкая туча, тень которой стелется по земле, светлые абзацы из черного небытия вырезая. Гора живет своей независимой от карнавальных прихотей жизнью.

 

Измученные флейты беспризорно молчат;

пустеют не слишком аккуратно расчерченные испаноязычные классики – спят в них играющие;

канатные дороги и лифты снуют вверх-вниз, перевозя бесшумную пустоту; скатерти-самобранки расстилаются и сворачиваются прямо в прачечную;

коньки-горбунки иванушку-дурачка умудряют;

закабаленные разумом големов создают;

бедные йорики подмигивают друг другу пустыми глазницами;

из тающих баб морковные носы выпадают;

первые бабочки, лепеча, в воздухе плещут, крылышкуя и трепеща;

паук ткет тончайшие сети, мух, словно мгновения бытия, уловляя;

собиратель часов над временем чахнет.

 

Вершин на горе по числу муз плюс самая высокая, их мать Мнемозина, знающая, как утверждал Гесиод, всё, что было, всё, что есть, и всё, что будет. Свысока и очень ревниво вершины взирают на то, что у подножия, в серебрящемся море. Волны накатывают серо, лениво – на вершинах покой. А яростно, белопенно – дрожат, кичась, охально бахвалятся.

Невидима тропа – лишь сколько глаз зачерпнет, шаги не слышимы – туман поглощает. С чужого карнавала в свое похмелье самовластительная тропа вас не впустит. Что остается? Идти, сочиняя сценарии бегства и зная: в этом фильме никогда не сыграть. Тропа дрожит, ее ритм в пульсе слов твоих отдается, а они, созвучиями становясь, выбор тропы обусловят, и далее не громко, свирельно, завершая текст, круг замыкая.

Идти по тропе – занятие скучное. Ритм засасывает и отупляет. Но иногда развлечение – волей ветра змеи бумажные залетевшие. Логичней назвать их какими-то птицами, ведь змею по земле назначено ползать, а не реять над седой равниною моря или зеленой тропой буревестником, жаждущим бурю. Но – всех тропов загадка, родовая отметина – они рождаются смыслу здравому вопреки. С единственной целью – сделать монотонное, шаг-за-шагом хождение веселей, разноцветней.

Вот, ты идешь, кто соберет умирающие слова, от тягостной смерти спасая? Подгребаешь, как дворник опавшие листья, как ребенок, игрушки от чужих защищающий. Пожелтев, слова опадают, чернеют, оголенные деревья холодно дрожат на ветру. Прохожие молчаливы: слова облетели, их бы поднять, от грязи очистить, заговорить – и нужные слова возвратятся. Но, как всегда, замкнут круг. То ли прохожие, замолчав, слова потеряли, то ли слова, облетев и чернея, до них не дошепчутся.

Плоть порождает душу или душа плоть порождает?

Круг – тайна, загадка. Отворять извне бесполезно, а изнутри не отворяется.

Иные тропы чужие вьются, тянутся то вблизи, то в стороны разбегаясь. Но как бы ни сблизились – не пересечься, тем более не схлестнуться, на малый миг не совпасть. Не увидеть, не услышать друг друга, одним воздухом не дышать.

Не на тропу выхожу я один – на дорогу. Вышел – себя не нашел, тропу потерял, в общее лиц выраженье вписался. Что ждет на дороге? Гносеологические переулки, онтологические закоулки, диалектические тупики?

Кто с кем говорит? Люди со звездами? Звезды с людьми? Кто на дороге услышит? Шум колес почтовых, грохот машин, лязг танковых гусениц заглушит любой голос, любую речь уничтожит, любое слово из подлунного мира изгонит.

Славен миг сближения троп. Проклято мгновенье скрещения.

Слышишь, что я говорю? Погоди, не убегай!

Услышал: монетой стучат по стеклу, оглянулся – увидел из автомата звонящего, две копейки, очень давно, в ином исчислении было пятнадцать. Две копейки – вещь важная, берегут, домашних телефонов немного, да и автоматов не густо. Торопят – монетой стучат, телефон один на весь мир, очередь собралась, ты нервничаешь: с редактором разговор. На полутонах: что можно выторговать, чтобы статью пропустил, совсем не угробив. Такого-сякого не говорите, этого-того не цитируйте – всё равно не пропустят, не обессудьте. Печатать, кажется, будет, но пару абзацев-изюмин выковырнет, один вроде не полностью: умный поймет, остальные пусть учатся.

Это твой стук по стеклу. А я на переговорном пункте – теперь анахронизм – пару дней, как приехал, говорю с бостонской тетей. Вдруг стучат – глянул, вспомнил тебя, ни души, продолжаю. Закончил, вокруг никого. Только обжившись, уразумел: подозрительный предмет, все убегают, звонят, приезжают саперы, накладывают массивный колпак и взрывают. Граждане, не оставляйте вещи свои без присмотра!

Выходишь, как из парной, соображая, о чем договорились, вслед тебе злое, не слова – желтое жжение, над московским муравейником повисающее. Как много в том злом, однако, слилось, аукнувшись через годы, отозвалось.

Слова! Что может быть действенней и прекрасней? В них с головой, ими от не-слов, стремящихся дух-плоть извести, защититься. Вовремя слово – с ним бы не опоздать, ведь сраму не имущему оно бесполезно.

Весной, когда травинки сквозь проломы в асфальте проглядывают, торить тропу – наказание Божие. Грязь на обуви, глупость в мозгах, желания не утоленные, ноги промокли, авитаминоз, без применения спящая сила. Перелетные возвращаются. По колена в грязи залетные утопают. Барышню не увезти, девчонку вместе с забором не выкрасть. То ли дело зима: тройка, шуба, почтовые станции, расстрига в глухой деревенской церквушке. Конец, эпилог, дальше весна – идти, внимательно под ноги глядя, чтобы не вляпаться.

Кое-где тропа – торишь ее ты, она ли тебя – пунктирно прерывиста. Борозды не глубоки, но опасны: зазеваешься – хруст, боль, сплошная неволя. Кто, зачем тропу изрезал, избороздил – никому не известно. Может, чтобы выбить из ритма, звенья цепи разорвать, в отмытые отмоленные от забвения времена кусок грязи швырнуть? Понятно, что здесь не до размышлений о том ли, о сем, о судьбах родины или движении-кружении звезд, поразивших кенигсбергского девственника.

Каждый шаг по тропе самоценен, один выпадет – цепь распадется. Прокладывая тропу, строишь мост: откуда-куда, из пространства в пространство. Странная стройка: середину строишь, а начало-конец сами достраиваются. Потому, пролагая-тропу-строя-мост, лучше всего о прошлом и будущем не задумываться: ничего не изменишь и не узнаешь, как твой шаг в прошлом-будущем отзовется. Тщишься, неясный звук от иных отличаешь, распознаешь тайные знаки, но таинственны они, страшны, непонятны.

Долго идя, тропе подчинившись, чувствуешь: от себя отделившись, на себя смотришь со стороны-или-сверху. Понимаешь: иллюзия, но вглядываешься, пытаясь увидеть то, что раньше не видел, узнать то, что о себе раньше не знал. Говорят, видение себя вне себя является в мгновение смерти: курица, прыгающая вокруг отрезанной головы, многое может узнать о курице с головой. Получается: подчинение ритму тропы, полное в него погружение – репетиция смерти.

Люди любят заглядывать туда, где их больше не будет. Глянуть на похороны, послушать, что скажут о тебе на поминках. Но главного не увидишь, самого важного не услышишь. По твоему поводу, но без тебя. Без принца датского «Гамлет». Впрочем, не совсем пустая забава, тем более, если сам смотрит из-за кулис: четыре капитана по сцене его к нему самому в кулису несут.

Но одно дело заглядывать в будущее, а другое – видеть себя идущим, живым. Вот, пригорок, обойдет или будет взбираться? Лужу обойдет? Перепрыгнет? Куда вглядывается? Что-то увидел?

Сизифа, посиневшего от бессмысленного напряжения сил? Федора Михайловича Ставрогина, у которого слова не поспевают за стремительным временем, рассчитанным по минутам, строго глядящего на голую упругую девочку, треугольно насаживая ее на себя?

Увидел. Девочки-мальчики-чистые-души, за руки взявшись, вокруг фонтана пляшут-танцуют, розовые язычки навстречу друг другу, галстуки красные развеваются, кострами взвиваются синие ночи, бегают, целуясь, по дорожкам неведомым, и, отряхиваясь и оглаживаясь, к костру возвращаются, под ноги глядя – не вступить в муравейник.

Облачко, застывшее над горой, куда отец сына смиренно ведет на заклание. Где спрятан ягненок? Ягнята могут молчать. Ягненок в нужный миг обязательно должен заблеять. Шаг, другой, еще несколько сот тысяч шагов, и, к главному опоздав, разборчиво видишь: отец с сыном сидят у огня, мясо тем самым ножом нарезая, вином, славным, домашним, запивая смущенно от того ли, что не в праздник мясо едят, от того ли, что вот так вдвоем не дома впервые.

Вы вдвоем ехали в поезде, в вагоне-ресторане обедали, ты заказал вино, папа – водку. Вы ели-пили-колеса-стучали-о-чем-то-даже-вы-говорили, а на самом деле в стекло, немо хлопая крыльями, настойчиво бесцветный голубь стучался.

А белоснежный в голубом небе витает над бирюзовой поверхностью моря. Там красноватой шляпкой гриба из фиолетовой глубины, где пела-таилась-сладкозвучной-сиреной yellow submarine, виднеется остров, на котором зеленеет олива.

Ты, в голубя обращаясь, запах клейких листочков вдыхаешь? Или, уподобившись не смиренному старику, голубя в окно выпускаешь? Или вспоминаешь, как сосед, истовый голубятник, от голубей заразился, о чем судачил весь двор, из которого неуместно выплывает подвальчик, рядом со столиком трио, блюз, всё очень близко и на ковчег очень похоже.

На улице дождь, она напротив, и музыка, смычок медленный, красновато светящаяся лаково с потертостями виолончель. Всё очень точно, подробно, чем мистичней картина, тем тщательней выписаны детали.

Сейчас невидимый автор силится вырезать напротив сидящую, ее в фон превратив.

Была она? Что вы! Это стена или тень скрипки, оттуда тянутся звуки. Не было ее и не будет. Выцветшее пятно на стене, зияя, тянется долго-долго в пространстве, словно устав во времени существовать.

 

 

 

(в начало)

 

 

 

Купить доступ ко всем публикациям журнала «Новая Литература» за декабрь 2019 года в полном объёме за 197 руб.:
Банковская карта: Яндекс.деньги: Другие способы:
Наличные, баланс мобильного, Webmoney, QIWI, PayPal, Western Union, Карта Сбербанка РФ, безналичный платёж
После оплаты кнопкой кликните по ссылке:
«Вернуться на сайт магазина»
После оплаты другими способами сообщите нам реквизиты платежа и адрес этой страницы по e-mail: newlit@newlit.ru
Вы получите доступ к каждому произведению декабря 2019 г. в отдельном файле в пяти вариантах: doc, fb2, pdf, rtf, txt.

 


Оглавление

29. Я ли в тебя, ты ли в меня воплотился?
30. Устав во времени существовать
31. С жёлтой бритвой в красной руке
508 читателей получили ссылку для скачивания номера журнала «Новая Литература» за 2024.02 на 28.03.2024, 19:50 мск.

 

Подписаться на журнал!
Литературно-художественный журнал "Новая Литература" - www.newlit.ru

Нас уже 30 тысяч. Присоединяйтесь!

 

Канал 'Новая Литература' на yandex.ru Канал 'Новая Литература' на telegram.org Канал 'Новая Литература 2' на telegram.org Клуб 'Новая Литература' на facebook.com Клуб 'Новая Литература' на livejournal.com Клуб 'Новая Литература' на my.mail.ru Клуб 'Новая Литература' на odnoklassniki.ru Клуб 'Новая Литература' на twitter.com Клуб 'Новая Литература' на vk.com Клуб 'Новая Литература 2' на vk.com
Миссия журнала – распространение русского языка через развитие художественной литературы.



Литературные конкурсы


15 000 ₽ за Грязный реализм



Биографии исторических знаменитостей и наших влиятельных современников:

Алиса Александровна Лобанова: «Мне хочется нести в этот мир только добро»

Только для статусных персон




Отзывы о журнале «Новая Литература»:

24.03.2024
Журналу «Новая Литература» я признателен за то, что много лет назад ваше издание опубликовало мою повесть «Мужской процесс». С этого и началось её прочтение в широкой литературной аудитории .Очень хотелось бы, чтобы журнал «Новая Литература» помог и другим начинающим авторам поверить в себя и уверенно пойти дальше по пути профессионального литературного творчества.
Виктор Егоров

24.03.2024
Мне очень понравился журнал. Я его рекомендую всем своим друзьям. Спасибо!
Анна Лиске

08.03.2024
С нарастающим интересом я ознакомился с номерами журнала НЛ за январь и за февраль 2024 г. О журнале НЛ у меня сложилось исключительно благоприятное впечатление – редакторский коллектив явно талантлив.
Евгений Петрович Парамонов



Номер журнала «Новая Литература» за февраль 2024 года

 


Поддержите журнал «Новая Литература»!
Copyright © 2001—2024 журнал «Новая Литература», newlit@newlit.ru
18+. Свидетельство о регистрации СМИ: Эл №ФС77-82520 от 30.12.2021
Телефон, whatsapp, telegram: +7 960 732 0000 (с 8.00 до 18.00 мск.)
Вакансии | Отзывы | Опубликовать

Поддержите «Новую Литературу»!