HTM
Номер журнала «Новая Литература» за февраль 2024 г.

Михаил Ковсан

Похороны Святого благословен Он

Обсудить

Повесть

 

Купить в журнале за январь 2020 (doc, pdf):
Номер журнала «Новая Литература» за январь 2020 года

 

На чтение потребуется полтора часа | Цитата | Скачать в полном объёме: doc, fb2, rtf, txt, pdf

 

Опубликовано редактором: Игорь Якушко, 23.01.2020
Оглавление

7. Одним глазом – своё, другим глазом – чужое
8. Смерть рифмуется с жизнью
9. О вечном – словно о суетном, и о суетном – как о вечном

Смерть рифмуется с жизнью


 

 

 

Удивительно, но ночной грохот он не услышал, а картину, превратившую большой кусок лобби в пустыню, с торжествующим на полу василиском, увидел лишь утром, узнав за завтраком всё, что случилось.

Большой, в маленькой комнате не помещающийся, он, просыпаясь, соображая, как зовут и где он проснулся, слушал внимательно шорохи: не она ли? Знал: его смерть ни для кого горем не будет, никто ни на минуту не ощутит нереальности происшедшего – его смерти. Разве только она. Вернётся, придёт, включится и скажет: «Удивительно, скольких людей нужно известить о смерти одинокого человека». А потом среди речей или молчания, это как сложится: «Военных провожают залпом. Артистов – аплодисментами. Праведников – тихо, сорвавшимся дыханием. Воздуха мало. Извини, мне трудно, мне больно дышать».

Никому невдомёк, что «праведником» вперемежку с «тусклыми мозгами» она его обзывала, словно швыряла – в живого, камешек, подтрунивала, елозя между Сциллой творящего доверия и Харибдой разрушающего скептицизма.

Потом будет газета. Её купят, отворят на месте случайном – откроется некрологом: «С ним не рифмуется смерть». И правда, с ним, с каждым из них она не рифмуется. Смерть рифмуется со всем остальным, смерть рифмуется с жизнью.

А дальше, к дате или по случаю, интервью живое, по телевизору: писать сама не умела, вообще, письменному не доверяла.

– Что о нём сказать? Как определить? Разве что так. Хитёр, лукав и коварен, гневлив, жесток, беспощаден, великодушен, снисходителен, щедр, груб, зол, агрессивен, нерешителен, слабоволен, доверчив.

Затем, через малозначительную биографическую паузу: «Человеку не только в юности хочется безмятежности: свежего юного бриза. Зачем? Чтобы поставить на якорь долга себя. Но волку не превратиться в ягнёнка. Волку дано в шакала мутировать».

И дальше невзначай, в круглых скобках, ни к селу, ни к городу, но многозначительно: «Для ада – Вергилий, для рая – Беатриче. Тщета сует, суетная тщета».

Будет очень пристойно, иронично, однако торжественно: чернокожие – в белых, белокожие – в чёрных костюмах, словно брошенная перчатка изъеденному иронией, задохнувшемуся в миазмах сарказма поколению, на смену которому вальяжно шагнуло прагматично циничное младое, понятно, совсем не знакомое.

Зачем это ей? Ведь знает, что будут, непременно будут язвить: «Глупогубая серая мышка-жена в одночасье, как лягушка – царевной, оборотилась мудроязыкой вдовой, барочно наплывающей, как собор на лачуги, на прошлое, в историю его обращая».

Вначале было им хорошо: у них было время, оно их лечило. Но время шло. Что мог ей дать? Сюжет своей жизни? Сюжет, варианты которого есть у каждого приходящего в мир. Крошки со стола своей вечности? К ним (крошкам), к ней (вечности) была равнодушна. Притирались, годами углы округляя, но всё-таки иногда ненависть или любовь гремели, сверкали: молния, гром, зло, непотребство. Она тосковала по какой-то прежней мыльно оперной жизни, которою никогда не жила, но в которой мнила себя искрящимся, ярким, не лопающимся пузырьком, звонким, хлёстким, поражающе энергичным. Левой голову подпирая, правая на отлёте папиросу возносит, полежать на диване – чтобы вскочить, понестись, взвиваясь и попирая.

Зачем создал их по образу и подобию одинокими: друг с другом враждуют – у каждого плоть своя и душа? Если кто от голода умирает, мне тоже не есть? Ни плоти единой, ни души, ни страданья. Зачем создал его, с рождения обречённого на недостижимое – поиск человека, чья жизнь собственной равноценна?

Когда-то полки её ломились под грузом истории. Ломились – и обломились, не паукастой банькой, конечно, но по краям почерневшей мочалочкой, которую вывешивала на виднейшем жизненном месте посреди приблудившейся мебели, обжившей пространство и собой возгордившейся.

Случалось, вещала:

– История человека: поиск уединения и борьба с одиночеством. История не терпит не только сослагательного, но и повелительного наклонения.

Он отвечал:

– Тебе не нужны куски яблока самого красивого, вкусного, тебе нужно, пусть маленькое и кислое, целое яблоко.

Не дослушав, его вразумляла:

– Правда – не камень, чтобы швырять ею в ближнего.

Так они говорили. То ли на разных языках об одном, то ли на одном, но о разном.

Её дед, автор книги «Омерзительные истории», согрешив беллетристикой, устал быть евреем, продолжая им быть по инерции: непросто в годы подступающей старости привычки менять. Человек блистательный, которого рекомендовалось приписывать в осторожных, не слишком болезненных дозах, свидетель, последыш эпохи, которая умирала, он застывал в сиротском одиночестве, забиваясь в щели подсознания ни в чём не повинных наследников. В старости маленький сморщенный, скривлённый, как виноградина убогая, зажатая внутри роскошной кисти сочных, полноформенных ягод, он не умирал – высыхал.

Отец евреем быть не хотел, и не был им в той точно мере, в какой обстоятельства позволяли. От прошлого сохранил непомерную жестикуляцию, изысканно провинциальные взгляды и неуёмность безответного вопрошания. У него всегда была масса вопросов, все неприятные. Вечно улыбающийся, никогда не смеялся: не срывался в захлёбывающийся, лающий хохот, не прыскал и не хихикал. Улыбался. Даже тогда, когда не старым ещё безнадёжно обезденежел и обезножел. Некогда бывший человеком, решающим проблемы, пуще всего боялся превратиться в проблемы создающего человека. К месту и не очень, всегда повторял: «Не называйте моим именем улицы, чтобы по мне не ходили».

С чего бы это? Никто на имя его не посягал.

Вот он идёт, шагает, плетётся. Идёт, прошаркивая пыль больными ногами. Он идёт. А вокруг стоят, бегут, лежат, идут и ползут. У всех порванные в клочки, несоединимые друг с другом мысли, ошмётки знаний и заблуждений. Парки плетут, чертыхаясь, судьбы надорванные соединяют: клочочки, на которых не буковки – завитушки судеб и событий. Вяжут узлы. Но где им – соединить несоединимое. Порвались связи времён – с этим бы справились парки. Но кто справится с мыслями? Вот он и выходит: связывать мысли. Только плохо и у него получается. Связывает, а они не способны подхватить, удержать, способны только следить за ним разбегающимися глазами, бессильно мигая. А ему силы где взять – утишить боль в ногах, ослабить жжение ступней, муку вывороченных суставов. Помогли бы… Об этом нечего думать. Не врачеватели, не утешители.

Они идут, оторванные друг от друга, разбросанные по странам и временам, как листки сочинения философа, объявленного для удобства понимания сумасшедшим, листки, которые вкладывал в разные книги обильной библиотеки, опасаясь обыска, ведь всех философов обыскивают и находят обычно не то, что прятали – то, что лежит на поверхности. Скажи мне, кто ты – без обыска отыщу то, что спрятать ты не желал.

Два его сына, братья её, расставшись друг с другом и отцовским домом в юности и не видевшиеся с тех пор, путями разными двинулись. Один – назад. Другой же – вперёд. Тот, что назад, преодолевал отцовское нежелание и дедовскую усталость. Лишённый физической, он исступленно искал духовную родину. Тот, что вперёд, женившись, назвал сына Иваном: «У всех день – с восхода. Может ли быть нормальным народ, молящийся к стене, у которого с заката день начинается? Какой Париж такой мессы достоин?».

Он ещё застал их, не разбежавшихся братьев, спорящих на кухне, где, несмотря на постоянную борьбу, которую вела её мать, шуршали вечные тараканы: человека ещё не было, а они уже были. Ровесники вымерших динозавров выжили и продолжали шуршать.

Слушал братские споры. Было забавно: они его хоронили – на языке, в котором любое распутье оборачивается распятьем. Раздробившие свою жизнь на куски, чтобы разом всему не сломаться, в каждом куске они были искренни и честны, лишь на стыках лживы, лукавы. Из тараканьей кухни сбежавшие, они в пересменках между жёнами, одновременно, так уж случилось, вернулись с излишками интеллекта, неизбежными с возрастом, как складки над бёдрами, оба несчастные, уверовавшие, что ни одно благодеяние не останется безнаказанным.

Роднило, сближало их одно общее качество – невыносимость. Оба были невыносимы, потому что несчастны, или несчастны, потому что невыносимы. Может, потому отец её больше братьев любил. Несмотря на язвительность, ставшую сущностью и повседневным служением, она была выносима: исключительно женское качество, только ради него стоило создавать Адаму подругу, с которой он, дело известное, натерпелся. Натерпелся, но притерпелся. Всё лучше, чем одному в зоопарке.

При её появлении отец, становясь в позу «на пьедестале», повизгивая, изрекал: «Прилетела пархатая бабочка, припорхала!». Она, любимица отца, средняя между братьев, осталась на месте: ни вперёд, ни назад. Где? Неизвестно.

 

 

 

(в начало)

 

 

 

Купить доступ ко всем публикациям журнала «Новая Литература» за январь 2020 года в полном объёме за 197 руб.:
Банковская карта: Яндекс.деньги: Другие способы:
Наличные, баланс мобильного, Webmoney, QIWI, PayPal, Western Union, Карта Сбербанка РФ, безналичный платёж
После оплаты кнопкой кликните по ссылке:
«Вернуться на сайт магазина»
После оплаты другими способами сообщите нам реквизиты платежа и адрес этой страницы по e-mail: newlit@newlit.ru
Вы получите доступ к каждому произведению января 2020 г. в отдельном файле в пяти вариантах: doc, fb2, pdf, rtf, txt.

 


Оглавление

7. Одним глазом – своё, другим глазом – чужое
8. Смерть рифмуется с жизнью
9. О вечном – словно о суетном, и о суетном – как о вечном
518 читателей получили ссылку для скачивания номера журнала «Новая Литература» за 2024.02 на 29.03.2024, 18:28 мск.

 

Подписаться на журнал!
Литературно-художественный журнал "Новая Литература" - www.newlit.ru

Нас уже 30 тысяч. Присоединяйтесь!

 

Канал 'Новая Литература' на yandex.ru Канал 'Новая Литература' на telegram.org Канал 'Новая Литература 2' на telegram.org Клуб 'Новая Литература' на facebook.com Клуб 'Новая Литература' на livejournal.com Клуб 'Новая Литература' на my.mail.ru Клуб 'Новая Литература' на odnoklassniki.ru Клуб 'Новая Литература' на twitter.com Клуб 'Новая Литература' на vk.com Клуб 'Новая Литература 2' на vk.com
Миссия журнала – распространение русского языка через развитие художественной литературы.



Литературные конкурсы


15 000 ₽ за Грязный реализм



Биографии исторических знаменитостей и наших влиятельных современников:

Алиса Александровна Лобанова: «Мне хочется нести в этот мир только добро»

Только для статусных персон




Отзывы о журнале «Новая Литература»:

24.03.2024
Журналу «Новая Литература» я признателен за то, что много лет назад ваше издание опубликовало мою повесть «Мужской процесс». С этого и началось её прочтение в широкой литературной аудитории .Очень хотелось бы, чтобы журнал «Новая Литература» помог и другим начинающим авторам поверить в себя и уверенно пойти дальше по пути профессионального литературного творчества.
Виктор Егоров

24.03.2024
Мне очень понравился журнал. Я его рекомендую всем своим друзьям. Спасибо!
Анна Лиске

08.03.2024
С нарастающим интересом я ознакомился с номерами журнала НЛ за январь и за февраль 2024 г. О журнале НЛ у меня сложилось исключительно благоприятное впечатление – редакторский коллектив явно талантлив.
Евгений Петрович Парамонов



Номер журнала «Новая Литература» за февраль 2024 года

 


Поддержите журнал «Новая Литература»!
Copyright © 2001—2024 журнал «Новая Литература», newlit@newlit.ru
18+. Свидетельство о регистрации СМИ: Эл №ФС77-82520 от 30.12.2021
Телефон, whatsapp, telegram: +7 960 732 0000 (с 8.00 до 18.00 мск.)
Вакансии | Отзывы | Опубликовать

Поддержите «Новую Литературу»!