HTM
Номер журнала «Новая Литература» за февраль 2024 г.

Мария Крамер

Демон Захолустья

Обсудить

Повесть

 

Откровения ростовского гота

 

Опубликовано редактором: Игорь Якушко, 25.01.2008
Оглавление

2. Часть первая. 2.
3. Часть первая. 3.
4. Часть первая. 4.

Часть первая. 3.


 

Если уж зашла речь о знаковых местах нашего города, то просто преступно было бы обойти молчанием МЛПУ ГорБСМП-2. То есть больницу скорой медицинской помощи. Во-первых, я там когда-то лежала, а во-вторых, еще неделю назад я там работала. Она притянула меня обратно, как Харибда, и мне стоило большой крови от нее избавиться. БСМП – самое кошмарное место в Ростове, редко где можно увидеть так близко одно из лиц смерти. Причем не готически-утонченное, а самое что ни на есть неприкрытое, жуткое, уродливое и прозаическое. Ее бьют, гонят, выкуривают, а она лезет изо всех дыр и пор, потому что надо же и ей существовать. БСМП – это такая кастрюля, где люди кипят в постоянной грызне со смертью – бессмысленной, потому что совсем победить ее нельзя. И все-таки – тут и там вспыхивают угасшие было огоньки; тащат кого-то за уши с того света, хотя и огрызается смерть и щелкает зубами у самых пяток. Такой Сизифов героизм, думалось мне. И захотелось помочь хоть как-то тем, кто там воюет с этой тварью. И я, надувшись, как индюк, со слезами умиления от своей храбрости, ринулась в этот ад – без образования, без надежды на нормальный заработок, просто из детского идеализма.

А в аду, как выяснилось, кумушки так же мирно попивают чаек, как и в любом другом месте. Только к его уютному аромату иногда примешивается тревожный душок, когда мимо провозят что-то на каталке, накрытое простынкой. И там, где я очутилась, вовсе нет героев. Для них это всего лишь работа, не хуже любой другой. И они умудряются вить гнездышки посреди этого варева и чирикать о детях, шмотках и личной жизни. А главное – все они настолько лучше, благороднее, проще, сильнее, веселее и красивее меня, что я готова сама себе перегрызть глотку. Потому что я – всего-навсего избалованная кисейная барышня, решившая поиграть в Золушку.

Конечно, в отделении функциональной диагностики никакого драйва нет и быть не может. Правда, мне и тут хватило впечатлений на всю оставшуюся, но это ведь только картинки. Вот, например, зимой я частенько ходила на «каторгу» – подрабатывала в соседней реанимации, там как раз шел ремонт. Ходить приходилось через оперблок – по тускло-серому обшарпанному коридору в кафельно-стеклянно-клеенчатый лабиринт. Там находились лифты, и возле них обязательно торчал свеженький труп, сиротливо лежащий на своей каталке. Лица им обычно закрывают, зато отлично видны синюшные пятки на фоне грязноватой простыни. Я всегда отворачивалась, проходя мимо, и даже палец закусывала, иначе мне эти пятки каждую ночь являлись бы во сне. Зато наша старшая медсестра (птичка божия; милейшее, легкомысленнейшее создание лет пятидесяти от роду) как-то разглядела у кого-то педикюр и потом долго сокрушалась о бренности нашего существования… Hodie Caesar, cras nihil! Сегодня педикюр, а завтра…

Я предпочитаю об этом вообще не думать. У меня однажды случилось нечто вроде нервного срыва; посмотрела вот так на эти ноги, и в голове всплыла строчка из песни Samsas Traum: «Ich weiβ dass du unsterblich bist…» Короче, в сестринскую влетела, захлебываясь этой фразой – я знаю, что ты бессмертен! – и давясь такими тошнотворно-удушливыми слезами, что это даже заметили. Обычно им это не свойственно. Плачь, бесись, падай в обморок – пока не скажешь сам, что тебе плохо, тебе по-прежнему будут улыбаться и пересказывать последний сериал.

Нет, они совсем не злые, не черствые, не равнодушные. Просто иногда бывают удивительно слепы. В первые дни, например, я умерла бы с голоду без своей напарницы, которая вообще очень добрая и очень мудрая пожилая тетенька. Но иногда мне хочется, чтобы она была похуже – тогда можно было бы ее ругать без зазрения совести. Потому что, помогая в мелочах, она частенько ломала мне малину в чем-то важном. Но я не корю ее. Я слишком успела ее полюбить.

Они вообще все такие – никогда не забудут себя, безоглядно бросаясь на помощь. Они могут сочувствовать ерунде, а когда у тебя стрясется непоправимое, страшное, и ты едва держишься, вот-вот готовая слететь с катушек, – тут мгновенно возникает стена. По их мнению, каждый должен стойко выносить удары и не жаловаться. Как они. А самое ужасное – это когда твоя боль затягивается и начинает всех раздражать. У нас у одной сестры сын болен гемофилией, и она отводит душу, пересказывая все болезненные подробности этого процесса. И, конечно, делает это за обедом, когда все в сборе. Тогда даже самая добрая, самая терпимая, для всех находящая оправдания тетя Галя встает и уходит. Рассказы о чужих смертельно больных детях мешают ей переваривать пищу. И я опять-таки ее не обвиняю. Только меня бесит, что сама она начинает с умилением рассказывать, как ее внуки испражняются, именно когда я ем. Я вообще ненавижу смешные и романтические истории о детском стуле, горшках и пеленках. Но молчу. У них правило: дети чисты и безгрешны, все, что они творят, – забавно и умилительно. Многие были б рады, если бы их дети вообще не росли. Так ими легче управлять, а значит, легче их любить.

А вот я детей, если честно, побаиваюсь. Дети ведь жестоки, потому что естественны. Моральные принципы прививаются потом, искусственно, иногда почти насильно. Я помню, как сама, будучи несмышленышем неполных трех лет, чуть не убила другого такого же несмышленыша, оказавшегося чуть слабее меня. Я рисовала мелками картинку на асфальте, а это бессмысленное создание протопталось по ней сандалями. Для меня этот факт был равнозначен вандализму – произведение искусства, уничтоженное просто так, без оглядки, даже без злого умысла. И я вскочила, погналась за обидчиком, повалила на землю и стала бить головой об асфальт. Не знаю, чем бы это кончилось, не подоспей вовремя взрослые. И теперь я ужасаюсь себе. Я вспоминаю ту слепящую, оглушительную ярость, звериное наслаждение своей силой и болью побежденного – и мне становится дурно при мысли, что это так и осталось во мне, забитое, задушенное моим – взрослым! – моральным кодексом.. И еще страшно – что в других-то это тоже осталось, в тех, кто не вырос достаточно над своей животной природой, да и не вырастет никогда. И когда я слышу, что где-то скинхеды избили кого-то, или девушки подрались из-за парня (женские драки на сексуальной почве – это просто месиво не на жизнь, а на смерть), я думаю со страхом: они дети, они звери, они неуправляемы и потому непобедимы. Но при этом я вечно помню, что и сама такая же.

Еще насчет взрослости. У меня и моих сослуживиц мнения об этом диаметрально противоположные. Раз заспорили с молоденькой сестричкой (полная мне противоположность: славненькая, ухоженная, все умеет делать хорошо и правильно, к тому же еще и обаятельная) о том, по каким критериям выбирать мужа. В двух словах: она – чтоб мог семью обеспечить, я – чтобы мне нравился. И оказалось, что я маленькая совсем, непрактичная –романтичная дура. Согласна. Однако я не лягу в постель с мужчиной, у которого красивая машина, но с которым мне не о чем говорить. И не брошу любимого человека только из-за того, что мне иногда приходится платить за него в кафе. Глупо? Конечно. Только я никак не возьму в толк, ПОЧЕМУ!..

Но даже не это заставило меня тогда внутренне встать на дыбы и весь день ходить надувшись. Придя к выводу о моей «недовзрослости», мудрая тетя Галя заметила: «Ты вот все-таки меньше значения красоте придаешь Олечке же надо, чтоб все было красиво: ресторан, свечи, платьице, маникюр… А ты сама говоришь, что у тебя дома бардак, не красишься, за собой не следишь…» Спокойный такой, мягко укоряющий тон. А во мне, покаянно молчавшей, обиженно рыдал демон. Красота? Да что вы знаете о красоте, вы, вы… Я же всю жизнь свою ей посвятила, я, проглотившая «Дориана Грея» и «Смерть в Венеции», я, так мастерски умеющая вязать из слов кружева, рюшечки и бантики, какие вам и не снились… Да только права была тетя Галя. Потому что я не знаю, что такое красота. Я же вижу ее везде: в утреннем городе, который щурится всеми окнами на восходящее солнце, в рыжей собаке, спящей клубком у забора, во встрепанной поутру прическе и тянущихся к небу рогах готических соборов… А ведь это на самом деле обыденность – кроме собора, конечно; архитектура – это вообще из области достопримечательностей: ну есть где-то, ну если поедем – посмотрим… И то, что для меня какой-нибудь ужин в ресторане – в принципе пошлость и обыкновенность – это уже только мои проблемы. Я действительно здорово дезориентирована в реальности.

А насчет «не слежу за собой» – это поклеп. Просто я считаю, что буду выглядеть немного нелепо, если стану при полном параде мыть полы в сортире. Первое время меня все попросту доставали: накрасься, накрасься, чего ты себя уродуешь, ты же симпатичная девчонка… Им же не начнешь объяснять про самоуничижение (не последний фактор, повлиявший на решение работать в таком месте), про соответствие своей роли, вообще все это сложное суемудрие… Ладно же, мстительно думала я, ползая на карачках и остервенело скребя кафель проволочной мочалкой. Я ж вам накрашусь. Сами не рады будете. И на другой день заявилась во всем готическом великолепии. Было немного неловко ехать в семь утра через весь город с мертвенно-белым лицом, сплошь замазанными черным веками и подрисованными в уголках глаз слезинками. Но я мужественно вытерпела обалделые взгляды прохожих (не впервой!) и торжественно ввалилась в сестринскую, чуть ли не потирая руки в предвкушении скандала. Олечка сидела и аккуратно красила губки розовым блеском (очень комильфо); при моем появлении она оторвалась от зеркала и радостно вскричала: «Ой, ты подкрасилась! Как тебе хорошо!» Я медленно сползла по двери, цепляясь за косяк побрякушками. Меня давно уже так не обламывали. Весь день они меня хвалили и облизывали: вот хорошая девочка! Чтоб теперь всегда так выглядела!.. Да, конечно! У нас на этаже сердечники, между прочим, лежат. Мало вам, что ли, инфарктов?..

Вот наговорила тут всяких гадостей и застыдилась. Я их всех очень люблю на самом деле. И немного завидую им. Я бы очень хотела так полно и сильно чувствовать – радоваться и огорчаться, и злиться так, чтобы никакая совесть не мешала вцепиться в волосы. Но мне-то этого не дано, вот я и ворчу, «бичую пороки», как паршивая проповедница. Не верьте мне!.. Я так отчаянно пыталась быть среди них хорошей. И не судить никого – нет у меня на то права. И ни у кого нет. Кто знает, что будет завтра с ним самим?..

Стоит, однако, признать, что в БСМП я за что боролась, на то и напоролась. Впрочем, мне с моим характером лучше уж было уйти в монастырь или в крестовый поход. Последнее предпочтительнее. В монастыре такой же женский коллектив, такие же правила, рамки и ворота, в которые я наверняка не смогу втиснуть свою большую мятежную душу.

 

 


Оглавление

2. Часть первая. 2.
3. Часть первая. 3.
4. Часть первая. 4.
517 читателей получили ссылку для скачивания номера журнала «Новая Литература» за 2024.02 на 29.03.2024, 12:14 мск.

 

Подписаться на журнал!
Литературно-художественный журнал "Новая Литература" - www.newlit.ru

Нас уже 30 тысяч. Присоединяйтесь!

 

Канал 'Новая Литература' на yandex.ru Канал 'Новая Литература' на telegram.org Канал 'Новая Литература 2' на telegram.org Клуб 'Новая Литература' на facebook.com Клуб 'Новая Литература' на livejournal.com Клуб 'Новая Литература' на my.mail.ru Клуб 'Новая Литература' на odnoklassniki.ru Клуб 'Новая Литература' на twitter.com Клуб 'Новая Литература' на vk.com Клуб 'Новая Литература 2' на vk.com
Миссия журнала – распространение русского языка через развитие художественной литературы.



Литературные конкурсы


15 000 ₽ за Грязный реализм



Биографии исторических знаменитостей и наших влиятельных современников:

Алиса Александровна Лобанова: «Мне хочется нести в этот мир только добро»

Только для статусных персон




Отзывы о журнале «Новая Литература»:

24.03.2024
Журналу «Новая Литература» я признателен за то, что много лет назад ваше издание опубликовало мою повесть «Мужской процесс». С этого и началось её прочтение в широкой литературной аудитории .Очень хотелось бы, чтобы журнал «Новая Литература» помог и другим начинающим авторам поверить в себя и уверенно пойти дальше по пути профессионального литературного творчества.
Виктор Егоров

24.03.2024
Мне очень понравился журнал. Я его рекомендую всем своим друзьям. Спасибо!
Анна Лиске

08.03.2024
С нарастающим интересом я ознакомился с номерами журнала НЛ за январь и за февраль 2024 г. О журнале НЛ у меня сложилось исключительно благоприятное впечатление – редакторский коллектив явно талантлив.
Евгений Петрович Парамонов



Номер журнала «Новая Литература» за февраль 2024 года

 


Поддержите журнал «Новая Литература»!
Copyright © 2001—2024 журнал «Новая Литература», newlit@newlit.ru
18+. Свидетельство о регистрации СМИ: Эл №ФС77-82520 от 30.12.2021
Телефон, whatsapp, telegram: +7 960 732 0000 (с 8.00 до 18.00 мск.)
Вакансии | Отзывы | Опубликовать

Поддержите «Новую Литературу»!