HTM
Номер журнала «Новая Литература» за февраль 2024 г.

Галина Мамыко

Партия сумасшедших

Обсудить

Повесть

На чтение потребуется два часа | Скачать: doc, fb2, pdf, rtf, txt | Хранить свои файлы: Dropbox.com и Яндекс.Диск
Опубликовано редактором: Андрей Ларин, 16.11.2014
Оглавление


1. I. Там, за окном, плачет Бог… (1)
2. I. Там, за окном, плачет Бог… (2)

I. Там, за окном, плачет Бог… (1)


 

 

 

«Ищите прежде всего Царства Божия и правды его…»

            (Евангелие от Матфея, гл. 6:33, зач. 19)

 

 

– И всё-таки ты осёл, Креветка. Другого ничего сказать не могу, – доктор перегнулся через стол и постучал пальцем по моему лбу.

Я успел поймать его руку и даже один раз куснуть.

– Ладно, ладно, мир, – рука доктора потрепала меня по вихрам. Я потрогал свою голову. Действительно, есть за что уцепиться. Интересно, сколько времени мои волосы не знали расчёски, а задичавший неухоженный подбородок – бритвы? Наверное, на этот вопрос я смогу дать ответ лишь тогда, когда меня перестанут накачивать этой дрянью. Здесь все помешаны на разноцветных пластинках. Это не больница, а сумасшедший дом. И врачи здесь – главные сумасшедшие. Если бы это было не так, разве стали бы они заставлять таких, как я, глотать эту гадость? Ведь мы нормальные люди. У нас тоже по две ноги и по две руки. Мы тоже обладаем человеческими речью, зрением, слухом. В конце концов, у нас есть душа! Но медики этого не ведают. Значит, это им надо давать таблетки.

– Я разве осёл, Сергей Сергеевич? – переспросил я врача и заглянул за его спину, где стоит шкаф с зеркальной дверью. – Эй, ты. Посмотри туда. Разве там есть хвост и ослиные уши?

Мой палец ткнул в зеркало, откуда таращились круглые глаза идиота. Странно, но я похож на идиота. Может, они правы, что держат меня здесь?

– Креветка, друг мой. Если бы ты не был ослом, то не задавал идиотских вопросов, почему мы тебя здесь держим. Ты что, действительно считаешь себя здоровым парнем?

Когда я слышу такие вопросы, мне хочется кусать всех подряд. Я угрожающе зарычал. Эдак можно превратиться в собаку. Тогда они меня посадят на цепь. Нет, лучше не кусаться. На цепи сидеть не хочется. Я перестал рычать и прикинулся хихикающим дурачком, чтобы меня случайно не побили те дубы в зелёных халатах, возникшие на пороге.

– Отбой, – доктор приветливо помахал им рукой и пошевелил пальцами перед моим носом. – Ау. Всё в порядке?

– Да. Но я не люблю клопов, Сергей Сергеевич. Уберите из палаты клопов, тараканов, мышей, крыс и заодно шпионов. Они то и дело подглядывают и действуют на нервы.

– Хорошо, Креветка. Всё будет сделано, как ты сказал. Какие ещё есть пожелания?

– Я хочу стать президентом.

– Будешь.

Вот так всегда. Они обещают, но никогда не выполняют своих слов. Это всё потому, что у них не все дома. Когда я стану президентом нашей республики, я первым делом отправлю в сумасшедший дом добрую половину эскулапов.

 

В моей палате снова новенький. Он смотрит на меня злыми глазами и пытается вытащить руки из-под тех ремней, которыми прикручен к кровати.

– И не пытайся, балбес, – подмигиваю я новичку. – Лучше лежи тихо. Если не хочешь ещё одного укола. В этой больнице только такие, как мы с тобой, не потеряли рассудок. Эти кретины в медицинских балахонах все до одного психи. Понимаешь? И уберечься от них можно единственным способом – прикинуться сумасшедшим. Только тогда они от тебя отстанут. Но до тех пор, пока ты будешь с ними бороться, они будут тебя уничтожать. Пока не превратят в какой-нибудь съедобный урюк.

– Сам индюк, – сказал новичок и с интересом взглянул на меня.

Закрыл глаза и отключился.

Я постоял над ним, слушая это, такое знакомое, глубокое дыхание. Все так дышат здесь, когда им вкалывают какой-нибудь антипсихотик типа галоперидола.

Я посмотрел на остальных соседей по палате. Первый, второй, третий, четвёртый, пятый. Все на месте. Не хватает шестого. А вот и он. Сейчас будет просить еду. К нему никто не приходит. Он стар и, видно, никому не нужен. У него нет никого, кто мог бы носить передачи. Передачи в этом заведении на вес золота. Особенно, если накачивают такой мерзостью, как азалептин, который делает тебя не просто неповоротливой тупой скотиной, а ещё и взвинчивает аппетит. И тогда без передач просто крышка. Казённой баландой насытить отравленную лекарствами утробу реально невозможно. Искусственный аппетит делает рабом чрева. Ощущение ужасного голода невыносимо.

 

– Итак, друзья мои, – я откашливаюсь и многозначительно обвожу спящее болото взором орла. – Чем дольше я здесь, тем больше убеждаюсь в том, что шекспировская истина «мир – театр, люди – актёры» в современных условиях наступающего конца света пора переделать: мир – дурдом, народы – его пациенты.

Я уже стою на стуле, заложив пальцы за резинку спортивных штанов. Сонный храп сопровождает мою речь как токката аккомпаниатора. В поле бокового зрения вписываются через дверной проём головы любопытных.

– Так вот, господа идиоты. Мир поделён на врачей и психов, одержимых властью. Но я не знаю, кого больше. По-моему, поровну. Ведь по большому счёту все мы – доктора, лечащие и парящие мозги друг другу. Ну, а кто тогда психи? Да вот же они, в каждой газете, на каждом новостном сайте, в теленовостях и политической рекламе. Не напоминает ли это вам упрощённую схему новейшей классовой борьбы? Узнать психа очень легко по его одержимости попасть во власть. Если бы это было не так, то в нашей игрушечной республике был бы давно порядок, а не тот бардак, от которого остаётся единственное средство защиты – сойти с ума. Интересная казуистика, не правда ли? А иначе разве может быть в этом мире?

Микрофон – вдохновенная импровизация из пластиковой кружки – сжимается в моей руке как пластилин. Воздух вокруг меня играет и движется мириадами живых пылинок в пламенном потоке заглядывающего сквозь оконную решётку солнца. «У Креветки опять митинг», – где-то в недрах больницы катится азбукой Морзе перекличка голосов санитаров, уборщиц, студентов-практикантов, врачей. Голоса клокочут смешками и сочатся чванством здоровых людей, кичащихся мнимым превосходством над больными. Чем более они пытаются унизить меня, тем я выше в своей радости. И это радость человека, свободного от таких, как они, уверенных в своей нормальности. Верный признак ненормальности – уверенность в своей нормальности. Те, кто считают себя нормальными, они и есть первые ненормальные в этом мире самоуверенных слепцов.

 

– Эй, вы! Те, кто считают себя нормальными, они и есть первые ненормальные в этом мире самоуверенных слепцов! – кричу я торжествующе, мой голос ликует, как будто я снова, как в старые добрые времена, стою в центре города на площади имени Вождя всех нормальных и ненормальных народов развалившейся империи. И не граждане в пижамах, а граждане с транспарантами восхищённо подбрасывают меня к небу своим жарким дыханием.

– Кто находится в моей и в других палатах?! Кто эти люди с неестественно покорными глазами, раздавленной лекарствами силой волей, извращённым психотропами характером? У некоторых из них беспричинно льются слёзы из глаз день и ночь, у других трясутся руки, третьи ощущают скованность всех членов тела… Кто они, эти жертвы побочного действия пилюль? Кстати, я и сам на заре лечения в этом архичудном заведении испытал на себе кое-что не для слабонервных, хотя мне как раз и лечили эти самые нервы, а лечили лошадиными дозами ужаса. После них у меня начинались припадки страхований. Тогда кое-кто из тех, кто мнит себя знатоком человеческих душ, допёр, что мне нужно просто дать другой препарат. И эксперимент на выживание был продолжен. Мне стали впихивать хитрые штучки с иными наименованиями, но по большому счёту это были всё те же ингредиенты кошмаров. В итоге меня стало подбрасывать по ночам, будто кто-то раздирал душу изнутри на части. Я не мог ни лежать, ни сидеть. И тогда я начинал бегать. Я носился из палаты в палату, а за мной гонялись санитары со смирительной рубашкой. Они воображали, что я потерял остатки ума и нахожусь в стадии поиска утраченных мозгов. «Это побочные действия лекарств!» – изрёк одним прекрасным утром некто компетентный. И не будь я в тот момент в роли индюка, я бы точно пожал ему руку. Далее нет смысла продолжать. Но самое главное оказалось в финале этой удивительной истории массового сумасшествия в нашей клинике. Выяснилось, что мне изначально был поставлен неправильный диагноз. А, как вам это нравится? Вы слышали? Был поставлен неправильный диагноз! Прикольно, а? К такому выводу пришёл тот самый профессор (кстати, вы обхохочетесь, фамилия профессора Дурилов!), который назначил повторные исследования моих мозговых извилин. В этом месте всем нам полагается дружно посмеяться, и даже поаплодировать. Ведь самым смешным стало то, что поломанной оказалось не столько моя психика, сколько экскаватор, с помощью которого из моего котла на плечах нарыли ту самую памятную томограмму, тот самый знаменитый приговор моему интеллекту. Но профессорско-дуриловское чутьё не ошиблось: выживший из ума томограф действительно по результатам проверки оказался в плачевном состоянии. В конечном итоге новая томограмма на новом томографе в другом отделении поставила жирную точку в этом громком деле. В данном случае мне повезло (если вообще это слово тут применимо) по причине высоких связей. Но никому не известна реальная статистика количества жертв старого томографа. Вот в этом месте надо смеяться не просто громко, а очень громко.

Я издаю артистически картинный смех и хлопаю в ладоши над головой. Мои ноги приплясывают, а стул шатается. «А что здесь происходит?» – новенький с удивлением смотрит на меня, приподняв с койки голову. Я ему подмигиваю и вновь обращаюсь к аудитории. Мой палец тычет в очнувшихся соседей по палате.

 

– Но кем эти и другие люди были в жизни до того момента, как попали сюда и превратились в трясогузок? Некоторые соглашаются рассказать о себе. И тогда я узнаю хватающие за душу истории, которые сводятся к главному: одиночеству. Каждый из них оказался в изоляции от общества. Общество вообще, как правило, шарахается от такого контингента. На этих людей смотрят с насмешкой, их обзывают, их попирают. Их не считают за людей. Их презирают. А за спиной крутят пальцем у виска. Шизанутые мало кому нужны. А скажите, чем лучше их, страдальцев, все те, кто с таким высокомерием и превосходством поглядывает на них? Неужели этот мир, который пышет злобой и сдобрен лицемерием и исторгает из своего нутра лаву ругательств, похоти, цинизма, и есть образец человеческого бытия? Здравомыслящие счастливцы, которыми нафарширован этот мир, они что, действительно умнее, добрее и лучше тех, кто заперт в спецучреждениях с клеймом дебила, кто ходит по городам и весям с волчьим билетом шизанутых изгоев, просит милостыню и получает плевки в лицо?

Я разворачиваю стул спинкой к окну, заново влезаю на него, и теперь мои глаза обращены к распахнутой настежь двухстворчатой двери. Из коридора за мной следят глаза столпившихся пациентов, за спинами которых снуёт то, что называется медперсоналом. Я знаю, что здесь любят эти минуты моих крылатых экспромтов. Это не просто элемент разнообразия для обитателей острова невезения, это цунами, освежающее, как глоток ледяного шампанского. Да и я сам люблю себя такого, моя душа воспаряет над миром, и начинает казаться, что ещё миг, и я оставлю эту пустыню лукавства, моё тело станет невесомым и душа вылетит в потусторонний мир ангелов.

Моя рука, выброшенная ребром перед собой, упирается в воздух, будто нащупав невидимую преграду. Я жестикулирую, демонстрируя мастерство оратора, овладевшего умами масс:

– Я вижу, среди вас за последние две недели появилось много новых лиц. Сие означает, что вам необходим ликбез. Так слушайте внимательно вашего Креветку. Сейчас вы узнаете то, чего никто больше вам не расскажет в этой обители слёз и паскудства. Я проведу для вас экскурсию. Итак. Что там, по ту сторону коридора, за ещё одной дверью, ведущей в ещё один коридор с ещё тремя дверями? Главная дверь – это дверь заведующего отделением. О, это отдельная песня. Когда я в первый раз увидел этого невзрачного человечка с горящими глазами, мне вместе с ним захотелось приплясывать, потирать руки и напевать под нос эстрадную бессмыслицу «рамамба-хару-мамбуру». Ему ничего не надо было в этой жизни, кроме одного: смотреть на своих пациентов и петь им «рамамба-хару-мамбуру», а потом, запершись в кабинете с табличкой «заведующий отделением», проглатывать очередную горошину счастья, запивать шампанским или коньяком, которые в избытке сюда несут для врачей сумасшедшие родственники сумасшедших пациентов. Этот заведующий впоследствии защитил диссертацию, стал светилом науки. Сейчас он уже витает где-то в научных кругах на кафедре медуниверситета. Когда меня привели к нему уже как к светилу, он всё так же лучился от ненормального счастья и задавал всё те же идиотские вопросы, зачем-то уложив меня на кушетку, сколько будет «дважды два четыре» (именно так он и говорил), у кого борода длиннее – у Карла или у Маркса, слышу ли я голоса из потустороннего мира и вижу ли ангелов. Мне казалось, что сейчас он, как в анекдоте, достанет из сейфа руль и скажет: «А теперь мне пора ехать», сядет на стул и закричит «Ту-ту-ту! Расступись!». Один из санитаров по секрету поделился со мной врачебной тайной, и я узнал, что профессор Дурилов Виктор Аркадьевич в далёком прошлом был отнюдь не заведующим нашего отделения, а его пациентом. Предание гласит: это и подвигло его найти себя на медицинском поприще. Говорят, карьера профессора Дурилова вдохновила не одного психа повторить головокружительный ход конём. И сколько теперь таких учёных рассеялось по свету, никто не знает. Также как никто не знает статистику, а сколько врачей-психиатров закончили свою карьеру на больничной койке собственной лечебницы. Герой одной из таких историй, кстати, недавно побывал в этом отделении в качестве пациента. Круговорот психов в природе – это, пожалуй, явление не только в рамках одной условно взятой больницы, но и актуальный диагноз в целом нашего общества. Вторая дверь – ординаторская. Это весьма небольшая и узкая комната, куда втиснуты несколько столов и влипших в них докторов. Да и зачем ординаторской в сумасшедшем доме быть большой? Никто из этих людей с дипломами психиатров не знает, что варится в голове их подопечных, кроме мозгов набекрень. Эти дипломированные специалисты назначают своим рабам изо дня в день, из года в год одно и то же, нечто одурманивающее и отупляющее, на этом точка. Сумасшедшие остаются сумасшедшими. Но почему светила науки не видят если не дальше своего носа, то хотя бы дальше лечебницы? Или они успели подхватить от своих пациентов бациллу безумия, и мир кажется им таким же розово-радужным, как и их подневольным дурачкам под воздействием лекарственного коктейля? Если это не так, тогда почему они не высунут нос за пределы клиники, не поднимут голову к небу, не откроют глаза на то, что происходит под небом, почему, в конце концов, не изолируют от общества тех главных сумасшедших, кто, возомнив себя хозяевами вселенной, фарширует небо бомбами вместо звёзд, а на планете возделывает гонку вооружений вместо хлеба? Разве можно назвать нормальными тех дипломированных докторов, которые по долгу службы призваны держать под контролем человеческий мозг, но с упорством ишаков не желают замечать, что мир давно катится в тартарары именно по причине всеобщего сумасшествия? Чем надо лечить их, ослов с дипломами психотерапевтов, психиатров, невропатологов et cetera, чтобы они пришли, наконец, в себя и научились ставить диагноз в первую очередь ТЕМ, а потом уже и этим? Почему на ТЕХ, а не на таких, как я, до сих пор не надели смирительные рубашки? Разве не очевидно, что рыба гниёт с головы, а если рыба к тому же ещё и больная на голову, то кто, как не люди в белых халатах, должны бить тревогу? Когда я начинаю говорить об этих вещах, манекены в ординаторской смотрят сквозь меня стеклянными глазами. Они слишком привыкли к психам, чтобы вслушиваться в их слова. Они слишком привыкли к жизни, чтобы вдумываться в её смысл. Жизнь в этом ненормальном мире для всех давно стала бессмыслицей.

 

 

 


Оглавление


1. I. Там, за окном, плачет Бог… (1)
2. I. Там, за окном, плачет Бог… (2)
508 читателей получили ссылку для скачивания номера журнала «Новая Литература» за 2024.02 на 28.03.2024, 19:50 мск.

 

Подписаться на журнал!
Литературно-художественный журнал "Новая Литература" - www.newlit.ru

Нас уже 30 тысяч. Присоединяйтесь!

 

Канал 'Новая Литература' на yandex.ru Канал 'Новая Литература' на telegram.org Канал 'Новая Литература 2' на telegram.org Клуб 'Новая Литература' на facebook.com Клуб 'Новая Литература' на livejournal.com Клуб 'Новая Литература' на my.mail.ru Клуб 'Новая Литература' на odnoklassniki.ru Клуб 'Новая Литература' на twitter.com Клуб 'Новая Литература' на vk.com Клуб 'Новая Литература 2' на vk.com
Миссия журнала – распространение русского языка через развитие художественной литературы.



Литературные конкурсы


15 000 ₽ за Грязный реализм



Биографии исторических знаменитостей и наших влиятельных современников:

Алиса Александровна Лобанова: «Мне хочется нести в этот мир только добро»

Только для статусных персон




Отзывы о журнале «Новая Литература»:

24.03.2024
Журналу «Новая Литература» я признателен за то, что много лет назад ваше издание опубликовало мою повесть «Мужской процесс». С этого и началось её прочтение в широкой литературной аудитории .Очень хотелось бы, чтобы журнал «Новая Литература» помог и другим начинающим авторам поверить в себя и уверенно пойти дальше по пути профессионального литературного творчества.
Виктор Егоров

24.03.2024
Мне очень понравился журнал. Я его рекомендую всем своим друзьям. Спасибо!
Анна Лиске

08.03.2024
С нарастающим интересом я ознакомился с номерами журнала НЛ за январь и за февраль 2024 г. О журнале НЛ у меня сложилось исключительно благоприятное впечатление – редакторский коллектив явно талантлив.
Евгений Петрович Парамонов



Номер журнала «Новая Литература» за февраль 2024 года

 


Поддержите журнал «Новая Литература»!
Copyright © 2001—2024 журнал «Новая Литература», newlit@newlit.ru
18+. Свидетельство о регистрации СМИ: Эл №ФС77-82520 от 30.12.2021
Телефон, whatsapp, telegram: +7 960 732 0000 (с 8.00 до 18.00 мск.)
Вакансии | Отзывы | Опубликовать

Поддержите «Новую Литературу»!