Трещинка

 

Купить в журнале за декабрь 2015 (doc, pdf):

 

На чтение потребуется 5 часов 30 минут | Цитата | Скачать в полном объёме: doc, fb2, rtf, txt, pdf

 

 

 

Между тем, волнения на улицах города продолжались. Отряд сумасшедших из двенадцати сбежавших из клиники хорошим допингом влился в начавшую было уставать силушку сподвижников отца Ферапонта, и течение крестноходцев вновь закипело и заструилось по оживлённым улицам Растяпина, только на короткие минуты закупориваясь стихийными митингами тромбов, в которых мешалась уже и откровенно дурная кровь: всё чаще то тут, то там раздавались политические лозунги большевистского толка и повсюду, где только провозглашались они, везде на мгновение появлялся бойкий чернолицый человек в больничной пижаме. Вскоре, однако, этого же человека увидели по правую руку иеромонаха Ферапонта. Одет он был в алую футболку с трафаретным ликом товарища «Че», был невероятно возбуждён и деятелен, и то и дело отдавал короткие приказания седобородым опричникам войска Христова. В этой невероятной смуте, и в самом деле похожей на конец света, никто ничего не понимал. Люди в толпе, кажется, стремились к одному – поскорее найти для себя командира и вожака, и устремиться за ним, за его пламенным словом, только бы не ломать голову и не решать самостоятельно, кто в этой смуте друг, а кто враг.

Шпионы и агенты продолжали шнырять в толпе бунтарей, пытаясь отыскать среди них сбежавших сумасшедших, однако, чем яростнее и безумнее вдруг вспыхивало перед ними на стихийных митингах чьё-нибудь подозрительное лицо, тем меньше было вероятности, что это лицо принадлежало к разыскиваемым пациентам. Люди, которые ещё вчера смиренно выстаивали по утрам в длинных очередях за недорогим привозным молоком и не чаяли когда-нибудь оказаться на баррикадах, теперь сыпали искрами из разгорячённых разгневанных глаз и побуждали толпу на решительные действия.

– Разве на такую пенсию проживёшь? – кричал кто-нибудь из митингующих. – Не проживёшь и не сдохнешь, как человек, на такие крохи. Пусть они хоть с месяцок поживут как мы, на молоке и хлебе, и поглядим, как запоют. Государство, не уважающее старость, обречено на вымирание. Вспомним заповедь: «Чти отца своего и мать, чтобы дни твои на земле были продлены». Наша власть стариков не уважает, поэтому и народ плюёт на такую власть!

Досталось от кого-то из митингующих, между прочим, и господину Шпигелю, который, как выяснилось, в какие-то оные годы возглавлял в Растяпине коммунистическую партячейку и был пламенным борцом за светлые идеалы развитого социализма, а впоследствии, в горбачёво-ельцинские времена, ловко мимикрировал, ненадолго выпал из политического коловращения и объявился в новом статусе банкира и проповедника капиталистического образа жизни. Внешне банкир Шпигель мало чем отличался от партийного лидера растяпинских коммунистов товарища Шпигель; и тогда и сейчас он был глух к состраданию, любил деньги и власть, и, пожалуй, только одно отличало старого от нового Шпигеля – у старого было больше власти, но меньше денег, а у нового, наоборот, больше денег и меньше власти. Его коллега, банкир Золин, был похитрее – время от времени он делал небольшие пожертвования церкви, детским домам, инвалидам, иногда помогал издать какую-нибудь хиленькую мелкотиражную брошюрку стихов какого-нибудь пердыщевского поэта Тушкевича, и создавал вокруг своих подачек столько благовонного шума, что, казалось, в лице Золина на землю спустился благодетель всех униженных и оскорблённых Николай Чудотворец. Скуповатого Шпигеля растяпинский обыватель не любил, и чуть только дорвался до уличного разгула, так тут же и пообещал «показать ему в зеркале его же истинное лицо, потом обрить его наголо и сослать куда-нибудь на Колыму». В общем, народ, или, как в иные минуты его презрительно называл Шпигель, «плебос», не скупился на хлёсткие слова и далеко уходящие в перспективу обещания.

«Народ наш ещё совсем дитя, – поглядывал на улицу из-за занавесок у окна своего банка чернобородый красавец Шпигель с курительной трубкой в руках за тысячу долларов, точной копией, между прочим, знаменитой трубки Иосифа Виссарионовича, беспокойная слава которого по сю пору тревожила банкира. – А чем бы дитя ни тешилось, лишь бы… Лишь бы не предавало своих миролюбивых православных идеалов».

Однако крестный ход под водительством иеромонаха Ферапонта открыл миру и иной характер тех, кто бил себя пяткой в грудь и истерически вопил всем о своей «русскости и православности». Эти религиозные бунтари уже не тешились, а сознательно и фанатично двигались на последний решительный бой с антихристом, и это было похлеще словесных деклараций какого-нибудь Кубинца, тратившего энергию революционного вождя холостыми выстрелами слов в воздух.

– Жизнь дала трещину в районе… – зазвучал наконец его любимый припев. – Зачемергесим, братцы, мировую революцию, в натуре!

Кто-то из подвыпивших субботних праздношатающихся, очевидно, решивший, что оказался вдруг в массовке на съёмках какой-то эпической панорамной сцены из будущего блокбастера мастера режиссуры не ниже ранга Никиты Михалкова, затянул вдруг «Интернационал». В колоннах подхватили его, и вот уже революционная песня переплелась с торжественными гимнами псалмов Давида, и вся эта катавасия взметнулась вверх, к недоуменным и напуганным небесам.

Неожиданно в небе над Растяпиным появилась крошечная чёрная точка, от которой исходил едва уловимый треск. Точка постепенно увеличивалась, гул моторов становился яснее, и, наконец, все увидели милицейский вертолёт, который приземлился на специально огороженную на рыночной площади территорию, оцепленную патрулём. Из вертолёта вышли два человека в штатском, очевидно, охранники, один милицейский генерал и секретарь нижегородской епархии протоиерей Александр Чикин.

В сопровождении охраны протоиерей с генералом пробились к Успенскому храму, на несколько минут скрылись из видимости, очевидно, принимали от кого-то рапорт об оперативной обстановке; затем отец Александр поднялся на паперть и обратился через громкоговоритель к толпе:

– Дорогие братья-христиане, православные!

Гул в толпе потихоньку исчез. Люди прислушались.

– Я только что явился к вам от Владыки. Он шлёт вам низкий поклон из дивеевского жребия Божией Матери.

Отец Александр дипломатично поклонился, и одобрительный шепоток пробежал по строю станичных казачков и приезжих монахов. Иеромонах Ферапонт строго следил за секретарём епархии, зная, что его неожиданное «сошествие с небес» на вертолёте в сопровождении милицейского генерала не сулит крестноходцам ничего доброго.

– И напоминает вам Владыка, – продолжал отец Александр, – что святой старец наш Серафим Саровский получил в наследство от Богородицы канавку, которую не решится переступить стопа антихристова. Заповедал нам старец о том, что перед явлением на земле злого гения миллионы паломников со всего света стекутся к батюшке Серафиму. Велел наш Владыка поклониться вашему воинству Христову и пригласить иеромонаха Ферапонта в Дивеево. Что скажете, добрые люди?

С этими словами дипломатичный, уверенный в себе, умный, блестяще образованный Чикин спустился по ступеням храма вниз к верующим, троекратно облобызался с отцом Ферапонтом и глянул на людей.

Толпа, увидев, как сердечно посланник митрополита поприветствовал их духовного наставника, радостно загудела. Ферапонт, почувствовавший, как власть уходит из его рук, поднялся с отцом Александром на паперть и, обращаясь к народу, сказал:

– Дети мои! Мы видели с вами, как сбывается знамение о падающих с неба гробах. Злой гений попытался охватить смущением наши души. Но мы, истинные Христовы воины, не позволим ему испугать нас. Господь с небес послал нам отца Александра. Вы видели это! – воскликнул иеромонах, указывая на вертолет, стоявший неподалёку от Успенского храма. – А посему, чада мои, возвращайтесь в скит и молитесь, чтобы Господь продлил наши земные часы и дал время для покаяния. Я же устремляюсь в Дивеево на встречу с нашим Владыкой.

Ряды опричников старца дрогнули, и, покорные иеромонаху, духовные чада двинулись огибать Успенский храм, чтобы крестным ходом с песнями из Псалтири отправиться назад в Троицкий скит.

Отец Ферапонт, внезапно помрачневший и тихий, стоял на паперти, созерцал поникшую вдруг людскую стихию и вяло крестил её, понимая, что это, возможно, была самая торжественная и триумфальная минута его безраздельного владычества над миром.

Отец Александр, не ожидавший, что ему так легко удастся смирить взбунтовавшегося монаха, с улыбкой переглянулся с генералом, аккуратно промакнул платочком пот на усталом лице и, покосившись в сторону безумного Ферапонта, взял у охранника свою папочку с документами. Последний документ за подписью владыки содержал следующее: «За неблаговидное поведение, недостойное монаха и христианина, отец Ферапонт переводится на послушание в Пердыщевский приход Свято-Никольского молитвенного дома. Приказ за номером…»

Так бесславно закончилась потрясшая многих православных христиан история впавшего в прелесть иеромонаха Ферапонта, который так возненавидел мир вместе с грехами этого мира, что откровенно повредился умом.

 

 

 

---

Купить доступ ко всем публикациям журнала «Новая Литература» за декабрь 2015 года в полном объёме за 197 руб.:

Банковская карта:	Яндекс.деньги:	Другие способы:
		Наличные, баланс мобильного, Webmoney, QIWI, PayPal, Western Union, Карта Сбербанка РФ, безналичный платёж
После оплаты кнопкой кликните по ссылке: «Вернуться на сайт продавца»		После оплаты другими способами сообщите нам реквизиты платежа и адрес этой страницы по e-mail: newlit@newlit.ru

Вы получите каждое произведение декабря 2015 г. отдельным файлом в пяти вариантах: doc, fb2, pdf, rtf, txt.

 

Автор участвует в Программе получения гонораров
и получит половину от всех перечислений с этой страницы.

 

---

 

Как совместить европейскую надёжность

и современный дизайн с низкой ценой

в одном отделочном материале?

Качественная плитка (источник тут)

рекомендуется для ванных, бань и кухонь

в коллекциях Fluid, Fantasia, Confetti, Onyx,

Venge. Тем более, когда предусмотрена

возможность заказа недостающих

для проекта объёмов.