Адреналин

В комнате темно.

МУЖСКОЙ ГОЛОС ПО РАДИО.

Открывается дверь. Входит Юля. Включает свет. Видит Веру, которая лежит на кровати, забросив ноги на подоконник и курит.

ЮЛЯ. Чего в темноте-то сидишь?

ВЕРА. Чтобы лучше слышать, дитя мое.

ЖЕНСКИЙ ГОЛОС ПО РАДИО. Это была наша традиционная рубрика «10 минут с губернатором». До новых встреч на волнах областного радио.

Юля выключает радио, подходит к Вере, берет у нее из руки сигарету, затягивается.

ЮЛЯ. Я поехала домой.

ВЕРА. Давай.

ЮЛЯ. Билет уже купила на сегодня на ночной. Завтра с утреца проснусь – здравствуй, снежный городок.

ВЕРА. Надолго?

ЮЛЯ. Навсегда, хрен ли.

ВЕРА. Что так?

ЮЛЯ. Заколебало все.

ВЕРА. Там еще быстрее заколебет.

ЮЛЯ. Заколебет – повешусь. У меня мать умирает.

Вера садится.

ВЕРА. Как умирает? От чего?

ЮЛЯ. Пишет, что от рака. Помнишь, у нее желудок все время болел? Говорит, не хочет умирать, пока я не пристроена. Короче, я должна приехать и жениться на каком-то там чуваке.

ВЕРА. Что за чувак?

ЮЛЯ. Да я его не помню совсем. Он на год старше учился. Сейчас на заправке работает. Миллионер местного разлива. Мать говорит, не пьет, хочет детей. А девок там не осталось, все разъехались после школы. Так он даже на меня согласен, прикинь?

ВЕРА. Не завидую я ему.

ЮЛЯ. Ага. Черт с ним, женюсь на нем. Мать похороню, его придушу по-тихому, заправку его продам и обратно сюда вернусь.

ВЕРА. Ага, давай. Мы тебя будем ждать.

ЮЛЯ. Да ни хера вы меня ждать не будете. Что я, не знаю, что ли, вам на меня насрать сто лет.

ВЕРА. Как будто тебе на нас не насрать.

ЮЛЯ. Мне вообще на все…

Пауза. Юля поворачивается, достает из-под кровати спортивную сумку, вынимает из тумбочки вещи и бросает их в сумку.

ЮЛЯ. На самом деле мать не болеет ни фига. Я ее врачу позвонила. У меня с ним нормальные отношения, он мне врать не будет. Говорит – мать ипохондрик, если ей дать медицинскую энциклопедию, она через час умрет от всех болезней сразу.

ВЕРА. Так забей. Не езди.

ЮЛЯ. Я поеду. Если уж мать помереть готова ради того, чтобы я была с ней, то куда мне деваться. Не смогла вас с Оксанкой осчастливить, может, хоть ее смогу.

ВЕРА. Ты же не сможешь там жить. Там же тоска.

ЮЛЯ. Хо. Здесь, блин, веселье. Ничего, привыкну. В школу устроюсь, физру у детей буду вести, в спортивном костюме на работу ходить. Пить, правда, не могу, но как-нибудь выкручусь. Телевизор начну смотреть. В баню буду ходить по субботам. Проживу лет пятьдесят, а потом придумаю себе какую-нибудь оригинальную смерть. Например, наемся на пасху пирогов с клюквой и умру от заворота кишок. Представь, как прикольно умереть от того, что твои внутренности залеплены раскаленным тестом?

ВЕРА. Может, хватит о смерти? Или ты уже как твоя мамаша?

ЮЛЯ. Еще одно слово про мою мать и я тебе сломаю правую руку. Ты меня знаешь.

Пауза.

ВЕРА. С Оксанкой что делать?

ЮЛЯ. Что хочешь, то и делай. Пусть убирается в свою сто семьдесят не помню какую там. Или пусть здесь живет.

ВЕРА. Что, закончилась любовь?

ЮЛЯ. Закончилась. Она тоже, как и ты, себе чувака нашла. С физмата. Суки вы, девки. За что только я вас любила, что ее, что тебя.

ВЕРА. Ты на поезд не опоздаешь?

Юля берет в руки будильник.

ЮЛЯ. Я уж не помню, он твой или мой.

ВЕРА. Забирай.

ЮЛЯ. Не, спокойки свои будешь пропускать. Все, мне пора. Не поминай, короче.

Вера подходит к ней и обнимает ее.

ВЕРА. Что Оксане сказать?

ЮЛЯ. Скажи… скажи пусть приезжает, когда захочет.

Юля отстраняется и смотрит на Веру.

ЮЛЯ. Нет, ничего не говори. И адрес не говори. Нахер она пошла.

ВЕРА. Подожди. Как-то не верится. Юля, ведь это же ты.

ЮЛЯ. Ну что я? Верка, наплевать на нас, мы с тобой – не люди. Люди – это другие!

ВЕРА. Какие другие?

ЮЛЯ. Такие! Которые с детства ни разу не ходили в штопаных колготках. Которые в школе, суки, учились на одни пятерки. И которым еще в школе говорили, что они, козлы, на Ленина похожи! У них-то все всегда как у людей. И несчастной любви у них не бывает. И книжки у них всегда все есть, какие надо. И музыка. И живут они в квартирах, а не в этих вонючих бараках и общагах. И ездят на машинах за рулем. Потому что у них права с 18 лет, а машину родители дарят на окончание школы. И вообще они чего хотят, то и делают. И учатся на режиссеров и финансистов, а не на учителей, блядь, русского языка и литературы. «Повесть о настоящем человеке» читала? Так вот, там все вранье. Никогда его не сбивали и по лесам он не ползал, и ноги не отрезали, и на протезах он не танцевал. На самом деле этот мудак-летчик и на самолете-то никогда не летал, всю жизнь просидел при штабе, куда его папа-генерал устроил. А потом он сам стал генералом и дочку выдал замуж за сына министра. А потом еще про него и книгу написали и кино сняли. Знаешь, чем настоящие-то люди от нас отличаются? Они заранее знают, в какой семье им надо родиться и в каком городе. А главное – зачем вообще им нужно рождаться. И всегда эти твари будут в полном шоколаде. А мы, блядь, пузыри земли! Вышли, лопнули, навоняли и обратно в землю. Знаешь, зачем они эту Китайскую стену построили? Думаешь, для того, чтобы мы здесь жили? А вот хрен. Они ее построили для того, чтобы нас остановить. Чтобы мы в их город не вошли…

Юля дергает на себя сумку, из нее летят зубная щетка, мыльница.

ЮЛЯ. Да ебись оно все.

Швыряет сумку о стену и выходит, хлопнув дверью. Вера медленно подходит к сумке и начинает собирать в нее разлетевшиеся по комнате вещи. Закрыв сумку, ставит ее на пол рядом с кроватью. Выпрямляется, смотрит на нее. Потом достает из-под кровати чемодан и тоже начинает собирать в него вещи.

Дверь открывается, в нее заглядывает Оксана. Оглядывает комнату, потом входит.

ОКСАНА. Куда Юлька такая нахлобученная побежала? Я ее увидела, спряталась в умывалке, чтобы она заметила. Начнет опять орать.

ВЕРА. Правильно спряталась.

ОКСАНА. Из-за чего шум?

ВЕРА. Она уехала домой навсегда.

ОКСАНА. Ну и нормально. Она что-то в последнее время в неадеквате. Туда не ходи, с тем не разговаривай. Как будто я ее жена.

Вера выпрямляется и смотрит на нее.

ВЕРА. Вали отсюда.

ОКСАНА. И уйду, что думаешь. Мне Колян давно предлагает квартиру вместе снять. Он специально сторожем устроится, чтобы денег заработать. А я пойду в спортзал тренировки вести. И чтобы Китайскую стену вашу вонючую больше никогда в жизни не видеть.

ВЕРА. Пошла отсюда, тварь.

ОКСАНА. Щас довыступаешься!

ВЕРА. Вон отсюда!

ОКСАНА. Ты потише, а то я…

Вера хватает какую-то тряпку, замахивается. Оксана отпрыгивает назад и принимает бойцовскую стойку. Подпрыгивает, бьет ногами «вертушку». Вера подходит к ней и коротко бьет ее в лицо. Оксана падает на стол спиной и больше не движется. Он удара начинает звенеть будильник. Вера выключает его, берет сумку и чемодан и, не оглянувшись, выходит из комнаты.

Девушки в коридоре поют хором истошными голосами: