Кафе «Патрисианна»

Триптих. Часть первая.

Кафе «Патрисианна»

теоретическая повесть

Ноги сами свернули налево, потом направо. Уже переходя улицу, Кормлев почувствовал, что что-то не так… Что-то было не так! Кормлев остановился посредине улицы, оглянулся по сторонам. Что не так?! − спрашивал он себя.

Та же улица, снежная, грязная каша. То же ощущение пустынности и нелюдимости, и какой-то странной тишины.

Такая тишина, наверное, бывает после контузии, – подумал Кормлев. – Что же не так?!

И вдруг он содрогнулся от понимания... Свет! Бледно-розовый неоновый свет… Блики на грязном снегу, на раскисшей снежной каше, на гранитных бордюрах, на его промокших башмаках... Этот свет − его не было! Кормлев остолбенел. Липкое, гадкое, холодное, вязкое предчувствие стало закрадываться ему в сердце.

Кормлев собрался с духом, вздохнул и на негнущихся ногах медленно пошел дальше, изо всех сил стараясь не впускать в себя это предчувствие, эту уже ставшую явной догадку.

Улица закончилась как-то неожиданно и неприятно быстро. Кормлев ступил на тротуар, дошел до середины… и не увидел крыльца.

Внутри у него что-то рухнуло, так, наверное, падает большая стеклянная люстра, гулко, со звоном и безнадежностью. Кормлев глубоко вздохнул, собрался с духом и поднял глаза… Он уже знал, что увидит. И это знание, может быть, потрясло его больше, чем глухая, серая, облупившаяся стена перед ним…

Кормлев стоял, смотрел на стену, внутри у него было пусто и гулко.

Неизвестно зачем, он вдруг начал разглядывать трещины, сколы, облупившуюся краску и думать о том, как это все ловчее и лучше отремонтировать.

− Т-а-а-к! Твою налево! Опять ты?! Опять встал, ни пройти – ни проехать!

Кормлев оглянулся. Перед ним стоял всё тот же бомж с набитой картоном тележкой.

−Куда оно делось? – спросил Кормлев.

− Кто делось? − удивился бомж.

− Кафе.

− Какое кафе? Ты где так нализался? − вроде бы искренне недоумевал бомж.

− Кафе, «Патрисианна»… Здесь было кафе, – Кормлев указывал пальцем в стену.

− Патриси… что? − переспросил бомж, недоверчиво прищурившись. − Как?

− «Патрисианна»! Кафе. Оно здесь было!

− Не было здесь никакого кафе, мужик! Я здесь каждый день езжу…

− Как это не было? Розовая надпись…

− Мужик, ты чего такое выпил?! − саркастически ухмыльнулся бомж.

Бомж махнул на Кормлева рукой, кряхтя и борясь с громоздкой тележкой, объехал Кормлева и заковылял дальше.

Кормлев тупо смотрел на поскрипывающие, готовые вот-вот отвалиться колеса удаляющейся в темноту тележки, оставляющие на рыхлом снегу удивительно ровную, глубокую колею. Сквозь скрип он слышал недовольное бормотание бомжа:

− Придурки! Нажрутся чего ни попадя, потом стоят, ни пройти – ни проехать! Кафе ему! Глюк тебе прокисший, а не кафе!

Кормлев стоял будто в оцепенении, смотрел вслед удаляющимся поскрипывающим колесикам, потом вдруг спохватился и кинулся вслед за бомжом.

− Эй, подождите! Товарищ! Как вас там?! Оно ведь было!

Бомж остановился, удивленно-испугано таращась на бегущего Кормлева, потом засеменил быстрее, подергивая неповоротливую тележку и постоянно оглядываясь. Когда до него оставалось совсем чуть-чуть, бомж будто спохватился, чертыхнулся, плюнул, бросил тележку и неожиданно ловко и быстро побежал прочь.

Кормлев споткнулся о брошенную тележку, упал на развалившиеся коробки и, съехав вместе с ними на дорогу, как-то сразу сник и обмяк.

− Постойте, постойте же! Я ведь только хотел спросить… Мне важно, вы понимаете? Мне это очень важно, – сдавленным голосом говорил Кормлев вслед улепетывающему бомжу.

Затем он встал, в колене что-то хрустнуло и больно кольнуло. Видно расшиб, когда падал, – подумал Кормлев.

Сам не зная зачем, он стал собирать валяющиеся на дороге картонные коробки, прихрамывая носить их на тротуар и аккуратно складывать около тележки, бормоча про себя:

– Мне важно! Понимаете! Мне это очень важно!

Он все бормотал, носил и складывал, но, вдруг, когда он подошел с очередной намокшей грязной коробкой к тележке, его взгляд наткнулся на отвалившееся кривое колесо… Вид этого колеса неожиданно выдернул Сергея из отупелого состояния. Всё вдруг ему показалось каким-то диким и нереальным! Эта ночь, безлюдная улица, эти катонные коробки бомжа, которые он аккуратно собирал и перетаскивал.

− Отвалилось-таки! – вздохнул Кормлев, рассматривая колесо.

В памяти вдруг всплыл испугано улепетывающий бомж. Кормлев засмеялся как-то нервно и надрывно, как, может быть, смеются люди над собственными слезами. Он бросил коробку и заковылял прочь, прихрамывая на разбитое колено.

− Алло, справочная? – Сергей сидел на кухне перед раскрытым, потрепанным справочником «Весь Петербург».

− Да, здравствуйте! − ответил ему приятный спокойный женский голос.

− Девушка, телефон кафе «Патрисианна», пожалуйста, – сдавленным голосом попросил Сергей.

− Извините, такого кафе у нас в городе нет! − немного помедлив, видно сверяясь с информацией, уверено ответили ему.

− Как это − нет? Девушка, вот у меня справочник, здесь оно есть! − запротестовал Кормлев.

− Ну, вот и звоните тогда по Вашему телефону! −предложила ему "девушка".

− Я звонил! Много раз – никто не берет трубку. Может быть, телефон поменялся? − предположил Кормлев.

− Извините, у нас в базе данных такого кафе нет! – в трубке раздались длинные гудки.

− Нерчаев! Ты такой коньяк «Николе-Коля», знаешь? − спросил Сергей, набрав номер.

Нерчаев славился как искушенный коллекционер вин. Искушение его заключалось в том, чтобы аккуратно шприцем высосать вино из бутылки, выпить в одиночку, наполнить бутылку подкрашенной водой и водрузить на полку, а потом отчаянно и самозабвенно верить в то, что в бутылках действительно находится лучезарная живительная влага с благословенных античными богами полей!

− «Николе-Коля»? – Нерчаев присвистнул. – Редкая марка, очень дорогая!

− Сколько стоит?

− Ну-у, по-разному, мюсье Серж, по-разному! − ехидничал Нерчаев.− В зависимости от года!

− Сорок второй! − уточнил Сергей.

Нерчаев поперхнулся…

− Полторы тысячи "баксов"! – сдавленным голосом произнес он. – Полторы штуки, каждая пузатая бутылочка!

− Это сколько в рублях?

− Не спрашивай, старик! У тебя такая сумма в голове не поместится! − заверил его Нерчаев.

− Нерчаев, я тебя еще хотел спросить…

− Подожди, подожди, я еще твой предыдущий вопрос не переварил! – взмолился Нерчаев.

Повисла пауза, Нерчаев пыхтел на другом конце провода и что-то бормотал. Сергею казалось, что он даже слышит, как в голове у Нерчаева решительно щелкают большие канцелярские счеты…

− Уф! Ну, давай теперь, пытай меня дальше, Инквизитор! − вновь присоединился к разговору Нерчаев.

−Ты такого Панфилова помнишь?

− Панфилова?

− Да, Сергея. Я с ним в школе за одной партой сидел…

− Та-а-а-к! – протянул Нерчаев. − Ты сегодня меня доконать решил, да?

− Да нет, я серьезно, мне надо знать! − уверил его Сергей.

− Ты что, Монплезир, коньячку укушался? − ехидно вопрошал Нерчаев. − Ты с третьего класса со мной сидел! А до третьего с Людкой, пока она тебя по башке «арифметикой» ни съездила, и вас ни рассадили, на мою беду! У тебя, что, последствия начались? Сильно, конечно, тебя Людка тогда треснула, но все-таки! Кто бы мог подумать?! Да, кстати, − вспомнил Нерчаев,− Людка эта теперь в нашей школе работает. Не поверишь, математику преподает! От тебя, значит, отрекошетило тогда, и ей влетело! – давясь от смеха, говорил Нерчаев.

− А в классе, в классе у нас был такой Панфилов? − допытывался Кормлев.

− Не было у нас никакого Панфилова в классе! И в параллельном тоже не было! − начал раздражаться Нерчаев.− Всё, старик, мне пора! Позже поговорим про твою амнезию! – Нерчаев повесил трубку.

«Администрация Центрального района» – гласила лаконичная надпись под бронзу на крупной стеклянной вывеске. Сергей толкнул дверь и вошел.

− У вас здесь было кафе «Патрисианна», рядом с Невским. Мне бы адрес, телефон, – говорил он невысокой стройной девушке-секретарше с любопытными озорными глазами.

− «Патрисианна», «Патрисианна»… что-то не припомню я такого, − наморщила лоб девушка.

− Девушка, может, вы узнаете где-нибудь, мне очень надо! − взмолил Кормлев.

Девушка взглянула на него пристально, наклонив голову, кивнула и вышла. Спустя некоторое время она вернулась, разочарованно развела руками:

− Нет в нашем районе такого кафе, извините! И никогда не было, мне очень жаль…

− Как это не было? – забормотал Сергей, суетливо вынимая из внутреннего кармана пальто вчетверо сложенный желтый лист бумаги.

− Вот, в справочнике – кафе «Патрисианна». По телефону никто не отвечает. – Сергей, разглаживая измятый лист, тыкал пальцем в название.

Девушка взяла листок, внимательно посмотрела, повертела, приговаривая:

− Не было у нас такого кафе, это какая-то ошибка, опечатка!

Вдруг ее лицо осенила радостная мысль:

– Знаете что? Вам в редакцию надо! В редакцию этого справочника, и у них там спросить!

− Да-да! – засуетился Сергей. – Спасибо вам, спасибо! − и заспешил к выходу.

− Где вы это взяли? – спросила Сергея полная ухоженная женщина и так, и эдак разглядывая листок.

− В справочнике! Я вырвал это из вашего справочника «Весь Петербург», − заверил ее Сергей.

Женщина вздохнула, укоризненно посмотрела на Сергея, тяжело поднялась и взяла с полки, стоящей за ее креслом, толстый, увесистый справочник. Пролистала его, совместила страницы, еще раз вздохнула, подняла на Сергея усталые глаза и спросила:

− Вы меня разыгрываете? Зачем?

− Нет, нет, – засуетился Сергей. – Вы вот там напечатали, я просто хотел узнать...

− Мы никогда ничего подобного не печатали! – устало вздохнула женщина.– Вот, посмотрите сами, − предложила она и придвинула Сергею справочник. − Вот Ваша страница, вот аналогичная ей наша… Плохие шутки, мужчина!

Сергей заглянул в справочник. При совершенной идентичности страниц, там не было объявления: «Кафе «Патрисианна» – ждем вас в любое время!». Сергей схватил свой листок, попятился к выходу, ошалело глядя на женщину. Губы его шептали: "Извините меня, извините!". Он сбил стул, спохватился и стремглав выскочил на улицу.