Фэнуш Нягу. Белые кони из города Бухареста (перевод с румынского)

 

Фэнуш Нягу, известный румынский прозаик, родился в 1932 году в селе Грэдиштя-де-Сус, в Бэрэганской степи; учился в Литературной школе имени М. Эминеску и на филологическом факультете Бухарестского университета. Дебютировал в 1954 году в периодике. Первый сборник рассказов Ф. Нягу — «В Бэрэгане шел снег» — был опубликован в 1959 году. За ним последовали сборники «Полуденный сон» (1960), «За песками» (1962), «Заброшенная сторожка» (1964), «Шальное лето» (1967), «Белые кони города Бухареста» (1967), «Дом, который качается» (1971), «Затерянный на Балканах» (1982). Ф. Нягу написал также романы «Ангел возвестил» (1968) и «Прекрасные безумцы больших городов» (1976), пьесу «Шумная команда» (1970) и сборник поэтических эссе «Книга с друзьями» (1979).

В творчестве писателя преобладает мифопоэтическая традиция. Он пишет о современности, конкретной, узнаваемой, и в то же время бережно и любовно включает в действие большинства своих рассказов древние обряды, сказки, легенды, до сих пор живущие в народе и придающие неповторимость, своеобразие его духовному облику и культуре.

На русский язык произведения Фэнуша Нягу впервые были переведены в начале 60-х годов и вошли в сборник «Солнце для каждого» (М., 1964) и с того времени неизменно включались в состав большинства сборников румынской прозы: «Шальное лето» (М., 1968), «Алкион белый дьявол» (М., 1969), «Румынский рассказ» (М., 1978), «Современная румынская повесть» (М., 1979).

 

 

 

 

– Дедушка, – сказал мальчик, – хочу и я тоже знать, насколько же широк снегопад. Как город Бухарест?

Они были во дворе, на окраине оврага – дедушка резал овцу и обдирал её – за оврагом было поле и снег, земля и чистые снега, и по этим расстеленным снегам, которые нигде не заканчивались, метался, закрученный ветром, снегопад. Они были лишь вдвоём, резаная овца, висевшая на ветках большой акации, и собака, которая крутилась неподалёку, подстрекаемая пятнами крови и запахом мяса.

– Да, – сказал дедушка, – думаю, что как город Бухарест… Подтолкни-ка сюда этот чурбан, – просил он потом, – хочу разрезать овцу.

– Я никогда не видел Бухарест, – произнёс мальчик. – Если сказать честно, дедушка, – продолжал он грустно, – я ни один город не видел, вы меня не хотели везти, а мне жалко. Для вас я немного значу, вот что. Вы всё думаете, что я маленький, и меня заставляете рано спать ложиться. Вчера вечером я знал, что будет метель, хотел посмотреть на неё, ни одну метель не стоит пропускать, потому что потом скучаешь по ней…

– Было поздно, – сказал дедушка. – К тому же у тебя сапоги были мокрые.

– Моя ошибка, тут ты прав, весь день вчера я был на улице и со всем этим забыл, что надо сапоги смазать жиром утром. Забывчивый я какой-то, что там продолжать, да и, думаю, плохой: не нужно было царапать углём стены дома. Но просто мне в голову пришло нарисовать несколько волков и играть с ними, как будто с дикими зверями. Вы больше всего из-за этого рассердились и меня послали спать. Очень жалко, что не видел я метель. Это правда, конечно, что мог всё-таки её посмотреть, потому что сплю головой к окну, и глаза у меня хорошие, но когда свет гаснет, ничего больше делать не могу, глаза сами закрываются и засыпаю, можешь по мне санями проехать, ничего не почувствую. Вот это невезение, мне кажется, потому что стану большим однажды и захочу идти с девушкой к фотографу – сделать снимок на память – и что будет? Только свет погаснет, как я засну.

 

– Тьфу! – плюнул дедушка. – Это и вправду нехорошо.

– Да уж, – сказал мальчик, – эта самая страшная для меня вещь на свете. – Будь я пьяницей, мне не так страшно было бы, как от этого. Выпивка мне не нравится, даже не знаю, что это, и чувствую себя очень хорошо. А вот тебе нужно быть настороже, в последнее время – я тебя видел – всё время выпиваешь по стакану вина. Это ведь не останется без последствий.

– Буду внимательным, – пообещал дедушка.

– Не надо, потому что ты без излишка пьёшь: но правильно идти по жизни – это хорошо. И я тебе даже не говорил, но ты мне поверь, прошу тебя, снегопад этот заставляет меня так говорить. Когда я проснулся и увидел, что снег идёт, и мама мне сказала, что ты вышел зарезать овцу, я просто стал смеяться от радости. Шёл к тебе, руки в карманах, наступал изредка сапогами этими, из которых весной сделаю подстилку для щенков, ловил снежинки языком и думал: это такой широкий снегопад, как город Бухарест. Вот гляди, ты, когда ты далеко под снегопадом стоишь согнувшись, как я тебя из двери дома увидел, не похож на человека. Не знаю, как тебе сказать, ты был чем-то, что разговаривало с овцой. Я дурачок, вчера думал, как бы несказанно хорошо было превратиться в лошадь и поскакать сквозь метель к городу Бухаресту, а когда доберусь, снова стать человеком, и посмотреть, как там снег идёт, как там снег проглатывает город Бухарест.

– Да, там, – сказал дедушка, – в городе Бухаресте, много башен церковных, и не можешь ездить в санях.

– Они тебя уколют? – спросил мальчик.

– Город Бухарест четыре месяца в году стоит белый, белый. Я там был солдатом…

– Известно, – прервал его мальчик. – Ты уехал из дома с ружьём, не был дома неделю и был солдатом. Когда вернулся, принёс восемь зайцев и себе обшил мехом штаны. Вам, солдатам, давали по два зайца каждый вечер, чтобы спали с ними под мышками, и ты их для меня сохранил. Но у военных зайцев мех на шкурке слишком короткий, я пробовал было обменять их на шкурку беличью, не вышло, пришлось дать две бабки сверху, чтобы сторговаться. Скажи мне, – хотел знать мальчик, – если город Бухарест белый, белый, и лошади оттуда белые-белые? Я когда хотел превратиться в коня и отправиться в город Бухарест, не думал взять себе и белый цвет. Мне больше нравятся лошади гнедые, с широкой гривой.

– Ах, эти лошади из города Бухареста! – сочувствует им дедушка. – Не ходят по улице, поскольку там машины, всё по тротуарам, выходят на прогулку по двое да по двое, как люди, без ремней и без повозок, а когда холодно, пьют горячую цуйку.

– Лошади! – сказал неверящий мальчик.

– Да что ты думаешь! Они лошади из города Бухареста, у них нет работы, никто их не запрягает, и когда входят в корчму: «Добрый день: по две порции овса и горячей цуйки, с сахаром и корицей. А для жеребят по пряничной куколке».

 

Подвешенная на акации овца, разрезанная, казалась крестом из мяса. Сквозь акацию и сквозь овраг падая, снег темнел, тускнел. Где-то в неизвестности пробуждался ветер.

– Переменяется в метель, – сказал дедушка. – Грохочет в поле, понимаешь, что такое?

– Да, – ответил мальчик. – Это белые лошади из города Бухареста. Но куда они бегут?

– Прибегают попить воды из проруби на реке, из того источника, что никогда не замерзает. Прибегают, проносясь стремительно сквозь снежные заносы.

– Нужно на них посмотреть, – сказал мальчик, и, сделав два шага, сел в сани с железными полозьями.

– Никак не сможешь, – сказал дедушка. – Когда выходят в поле, бегут без тела. Только топот их чувствуется.

– Это неправда, – сказал мальчик, – я их вижу. Посмотри, они высокие, до самого неба и бегут-бегут. Эй, лошади из города Бухареста! – крикнул он и толкнул сани на край берега, и дал им побежать по долине, отталкиваясь сапогом от снега, чтобы сохранить управление и не перевернуться в овраг.

Он летит по катку, опьянелый, падает вниз на дно оврага, поцарапавшись лицом о несколько засохших бурьянных кустов, и, когда поднимается, встречается с метелью. Взволнованный, качает головой и чувствует на щеках дыхание лошадей из города Бухареста. Их было много, целый табун, и все повернули к нему свои морды, и тогда он касается руками и гладит их по расплетённым белым гривам – и знает, что после того, как они убегут, он будет тосковать по ним и ждать их всегда.