HTM
Номер журнала «Новая Литература» за февраль 2024 г.

Виктор Панфилов

Почётное место

Обсудить

Рассказ

Опубликовано редактором: Андрей Ларин, 24.11.2012
Оглавление

3. Глава 3
4. Глава 4


Глава 4


 

 

 

31

 

 

Под тёмным небом, в городе с тесными улицами, в кровавого цвета шубе на площади стоял седой человек. В руке у него – длинный посох с верхушкой в виде звезды. Человек оглядывался по сторонам. Город упирался в небо острыми черепичными крышами с флюгерами и шпилями. Радостно и гостеприимно светились желтизной окна. Оранжево горели уличные фонари. Где-то вдалеке перекликались собаки, позвякивали уходящие на ночь трамваи. Всё дышало покоем и миром. Приближался праздник.

– Какой-то важной херни не хватает, определённо… – пробормотал про себя путник, одетый в красное. Склонив набок голову, подумал пару секунд. Потом с силой ударил посохом о землю у своих сапог. Тотчас же на небе от края до края заполыхало призрачным пламенем северное сияние. Волшебный свет преобразил всё вокруг, город превратился в дивный мираж.

– Так намного лучше, – удовлетворённо сказал загадочный старик и…

 

…проснулся оттого, что затекла рука. Умудрился как-то коряво ночью под грудь её подвернуть, и к утру она онемела совершенно. И от лежащей под грудной клеткой руки болели рёбра. На подушку натекло слюны, волосы встали дыбом, веки слиплись ресницами. В темя словно забили гвоздь.

– Сегодня последний день, – прохрипел в пустоту квартиры Иваныч. – И никогда больше я на такую дурость не подпишусь. Пусть выгоняют…

 

 

*   *   *

 

Уже буднично и привычно отыграли спектакль. В перерывах, когда Иваныч уходил за кулисы, Люда поправляла ему грим. Потел сегодня Василий больше обычного. Людочка морщилась от перегара и сочувственно толкала в ноющие ребра. Новая девочка Таня тоже крутилась в гримёрке, помогала по мелочам. Иваныч оценивающе приглядывался к ней и не мог найти во внешности или поведении никаких изъянов. Это слегка нервировало.

В силу того, что это представление было последним, сделали его действительно «на ура» – ни малейшей помарки; чётко, грамотно, задорно. После спектакля чья-то милая девчушка в воздушном розовом платьице залезла к Иванычу на руки, приникла к груди и не хотела возвращаться к родителям. Вцепилась в красный Васин костюм и не разжимала маленьких ручонок. Насилу увели её: кроха плакала, не желая расставаться с добрым дедушкой.

Собрались в кабинете Макарыча уже втроём. Люда объясняла Василию специфику «выездов на дом». Селивёрстов упросил костюмера выпить коньяку за Васин успех в качестве актёра. После недолгих уговоров Людочка согласилась. Иваныча уговаривать не пришлось. У хрупкой, худенькой костюмерши сразу же порозовели щёки и заблестели глаза. Да и мужчин спустя пару рюмок неслабо так «накрыло», «на старые дрожжи». Завязалась оживлённая беседа. Когда собеседники вроде и говорят ни о чём, но при этом чувствуют такое взаиморасположение и уважение друг к другу, что громкие слова как бы и не нужны. Обсуждали, в основном предстоящий праздник: кто, как и где будет отмечать. Вспоминали, как отмечали раньше. Затронули тему подарков: что дарить близким, что хочется самим себе. Тут Василий слегка отвлёкся. Что бы интересно такого пожелать себе в подарок? «Многоуважаемый дедушка Мороз. Будь другом, положи мне под елочку (вот, бля, осечка, у меня же нет ёлки…) всего понемножку. Немножко денег, капельку здоровья, а ещё достойную работу, смысл жизни, и «бросить пить». Обещаю вести себя хорошо и слушаться старших. Заранее признателен. Дата. Подпись.»

 

Так же скромно, как и вчера, не решаясь зайти, на пороге возникла Таня. Селивёрстов с Людой моментально завладели новой сотрудницей. Усадили рядом с Иванычем (больше свободных мест не было) впритирку, выдали штрафную порцию алкоголя. Предложили выпить на выбор: за «вливание» в коллектив, за праздник, за мир во всём мире. Василия близкое расположение к нему Татьяны нервировало и смущало. От девушки исходило еле уловимое тепло и вкусно пахло мандаринкой и детским кремом (или мылом? Или шампунем?). Чтобы отвлечься, Иваныч решил придумать про Таню какую-нибудь гадость. Это всегда срабатывало, для того чтобы отвлечься от ненужных и заводящих в тупик отношений. Неверов попробовал представить себе, как Таню со сладострастным хрюканьем пользуют сразу несколько распалённых волосатых мужиков, а она угодливо и с наслаждением отдаётся им и позволяет вытворять с собой всякие развратные штуки. Но почему-то представить её похотливой шлюшенцией не получалось. Тогда Вася примерил на Татьяну образ хитрой, изворотливой, бессердечной, хладнокровной стервы, беспринципной и безжалостной в достижении своих низменных стервячих целей. Это тоже не сработало. Ни хера совсем не вязалось с ней ничего такого подло-аморального. В Тане, наоборот, прослеживалась какая-то непорочность, чистота, добродетель и целостность.

«Отвратительно…» – взгрустнулось Иванычу. «Ну была бы в ней хоть малюсенькая видимая червоточинка, гнильца, заусеница… Можно тогда бы причислить её ко всем остальным недостойным внимания людям и относится к ней ровно, без симпатий, волнений и доверия. А так – мучайся теперь, ищи повода с ней испортить отношения…»

– Я к вам зашла-то на секунду буквально. Меня начальство послало обойти всех и сказать, чтобы далеко не разбегались на обед. Там, в конференц-зале, уже столы накрывают для банкета. Через полчасика всех ждут для поздравлений. Так что извините, я пойду, всех оповещу. Встретимся там, да?

 

И пошла дальше обходить сотрудников, а тому боку Иваныча, на который она опиралась, стало холодно, и перестало хватать опоры. Уход Татьяны, видимо, как-то отразился на его лице. Любопытная Людочка тут же спросила:

– Как тебе наш новый методист?

– Откуда я знаю, как она мне? – сдержанно ответил Василий. Как специалист – не знаю, не мне, убогому судить. Как человек – опять же – без понятия я, какой она из себя человек. Время покажет.

– А она тобой интересовалась, между прочим, – попыталась заинтриговать Иваныча Людочка.

Василий скептически и вопросительно поднял брови:

– Да что ты говоришь?..

– Да, да, было дело. Я вчера ей про наш здешний уклад и людей рассказывала. И про тебя она особенно спрашивала. Мы про тебя долго разговаривали.

– Страшно даже представить себе, что ты там могла про меня рассказать…

– Я тебе рекламу сделала – закачаешься. Рассказала, какой ты славный, спокойный, вежливый, культурный. И какой талантливый: что ты сам песни сочиняешь, играешь их здорово и поёшь; и что тебя в журнале печатали и грамоты давали. Ну, много чего ещё…

– Все это, конечно, лестно…– по виду Иваныча совершенно нельзя было предположить, что ему лестно. Скорее заметно было, что он довольно-таки раздражён. – Вот только объясни мне, милый ребёнок, зачем это нужно было, такое обсуждение меня?

– Меня спросили – я ответила. Может, ты ей понравился, откуда мне знать?

Макарыч подмигнул Василию:

– А и действительно, что ты теряешься, Вась? Девчонка справная. Приударил бы за ней, что ли?

– Обязательно. Вот прямо сейчас и начну, пожалуй. – Иваныч отвернулся и поэтому никто не увидел страдальческую гримасу, на секунду промелькнувшую на его лице. – Пойдёмте за стол, там нас ждут уже.

Неверов очень резво засобирался на банкет.

Люда с Селивёрстовым переглянулись. Старый пожал плечами.

 

 

*   *   *

 

Той же компанией и сидели за торцом длинного банкетного стола: Иваныч, Люда, Татьяна и Селивёрстов. К Татьяне поближе подсел спец по свету Алексей. Он подмигивал девушке, топил её в комплиментах и любезностях; ухаживал, подкладывая ей на тарелку еды. Про себя Лёша тоже не забывал. Торопился попробовать всё и наесться посильнее – ему предстояло уже через час выезжать на платные заказы, поздравления на дому. Иваныч с отвращением наблюдал, как Алексей нагребает себе на тарелку понемногу всех имеющихся закусок и с аппетитом их уплетает. На тарелке перед Василием лежал одинокий бутерброд. Неверов был молчалив и мрачен, больше налегая на спиртное, чем на еду. Дождавшись незначительной паузы между Лёшиным обжорством и ухаживанием за новой коллегой, Неверов спросил у осветителя:

– А что, Алексей Каквастамович, много нынче платят за поздравление на дому?

Лёша замялся и с неохотой ответил:

– Нуууу… Две с половиною заказ стоит.

– И как вы это распределяете? – Василий с пристальным прищуром разглядывал Алексея.

Тот с ещё большим нежеланием после некоторой заминки отозвался:

– С заказа – по семьсот нам со Снегурочкой, сотня – водиле, остальное – в кассу ДК.

– И много заказов? – заинтересовался Макарыч.

– Да около двадцати с хвостиком.

 

Пока не задали неудобных вопросов, Лёша поспешил отвести от себя какие-либо упрёки:

– Ребят, без обид: мне предложили – я согласился. Тут такое дело: сегодня мне подкинули шабашку – на следующий год вам могут предложить…

Иваныч кивнул своим мыслям. Понимающе так, философски улыбнулся:

– Ну да, всё правильно. Сегодня ты – завтра я. Всё справедливо. – И подвинул к Макарычу рюмку для наполнения.

Не было нужды говорить, все и так были в курсе, что за всё время работы Неверова в «Заре» ничего подобного ему никогда никто не предлагал.

Василий чувствовал опьянение. Не лёгкое, радужное – а злое, тёмное, приносящее во внутренний мир разлад и депрессию. И стремление совершать соответствующие настроению необдуманные, импульсивные поступки. Чтобы этого не произошло, Василий решил ретироваться. Предупредил Люду, что вздремнёт на диванчике в гримёрке, попросил разбудить за час до выезда. В гримуборной накрылся шубой Деда Мороза и моментально вырубился.

 

 

*   *   *

 

Выехали по графику. Люда помогла Василию и Татьяне одеться и накраситься. Успели повторить текст. Успели несколько раз выпить «на посошок» с Селивёрстовым. В шестнадцать часов их нашёл Андрюха, шофёр микроавтобуса, на котором они постоянно катались на выездные мероприятия. Съел пару бутербродов, оставшихся с праздничного обеда. Перекинулся парой слов с мужчинами, познакомился с уже переодетой в Снегурочку Татьяной. И отправились. Макарыч ушёл домой мириться с женой.

Действовали по отработанной схеме. Андрей находил адрес, останавливался у подъезда. Люда поднималась в квартиру, уточняла имя ребёнка; если родители приготовили свой подарок, присовокупляли к тому, который выделили меценаты и городская администрация. Затем следовал выход Иваныча и Татьяны. Те чинно входили в квартиру, с шутками, прибаутками и поздравлениями. Просили показать ёлку: хорошо ли наряжена. Предлагали ребёнку спеть песенку или рассказать стишок, но не особенно настаивая. Торжественно вручали сюрприз. Пока дитя возилось с презентом или в страшном смущении пряталось от визитёров, благодарные родители тащили ряженых гостей на кухню и благодарили спиртным. В том смысле, что приходилось пить с ними, отказы не принимались.

 

Всё это действо проходило бы спокойно и гладко, если бы это были обычные дети. Но подопечные Иваныча и Татьяны были детьми ущербными (хотя в чём-то и превосходили сверстников). Проживая в вынужденной изоляции, обусловленной болезнями, отклонениями, дефектами – они и развивались по-другому, и реагировали не всегда так, как обычные ребятишки.

Их было жалко, но показывать свои чувства было ни в коем случае нельзя. Приходилось притворяться, скрывать за напускным весельем удручённое зрелищем несчастных детей состояние. Татьяна держалась молодцом. Спрятанное в каждой женщине материнское чутьё позволяло ей вести себя естественно и легко находить общий язык с малышами. Иваныч больше подыгрывал ей, удивляясь тому, как у неё всё здорово получается. А сам остро переживал физическую неполноценность ребят, как будто они не чьи-то там посторонние, а свои, родные, близкие существа. И поэтому с благодарностью принимал винно-водочные подношения. Лихо сдвигал бороду, прицепленную к лицу на резинке, вниз, на шею и залихватски опрокидывал в рот содержимое рюмок, бокалов и фужеров. Надеясь на то, что спиртное позволит раскрепоститься и сгладит чувство неловкости.

 

После пятого или шестого адреса пришлось делать передышку. Неверов, выйдя из очередной квартиры и забравшись в автобус, уже крепко подвыпивший, со злостью сорвал с головы шапку и парик с бородой. Закурил и обессилено откинулся на сиденье. Татьяна тоже выглядела уставшей и измученной.

– Ты чего, Иваныч? Что случилось? – наперебой спрашивали его Люда и Андрюха.

– Да провались оно всё! – с чувством ответил Василий. – Паскудство… Как, скажите мне, веселить этих малявок, если я на них смотрю, а мне разрыдаться хочется? Вот сейчас: зашли в хату – песенки, шуточки, стишочки. А родители с таким огорчением нам сообщают: «Извините, но дочка вас не слышит. Глухонемая». И что дальше, б…дь? Заставить её песенку спеть, про Новый год? Или что-нибудь самим исполнить? Всучили подарок, по голове погладили и стоим, не знаем, что дальше… И родители не знают…

Все помолчали потерянно. Сказать было нечего. Наконец Людочка тихо, но твёрдо распорядилась:

– Ладно, ребят, давайте заканчивать. Чуть-чуть осталось. Кто-то же должен это делать…

И принялась поправлять Василию грим и одежду. Андрей медленно покатил по очередному адресу. Татьяна так и не проронила ни слова, сидела, отвернувшись к окну с окаменевшим лицом, и невозможно было понять, о чём она думает. Неверов кривился от накладываемого макияжа, разговаривая сам с собой: «Да, конечно, кто-то должен этим заниматься. Но как же это трудно!… Ох, йопт, ну и нажрусь я сегодня… Дайте только до дома добраться, уж там я покажу, как я умею…» А перед тем, как зайти в очередной дом, он обратился к Людочке с просьбой:

– Люда, солнышко, будь друг… Тут вон в доме какой-то продуктовый, кажется. Я совсем закрутился, забыл затариться. Заскочи, возьми мне бутылку коньяка, бутылку водки, палку колбасы копчёной. Чтоб мне не переться в таком виде. И потом меня высадите возле дома, не поеду я уже в ДК переодеваться, сил нет. Потом постираю и занесу шмотки…

 

 

*   *   *

 

Конец поездки прошёл как во сне. Иваныч всё больше пил и пьянел; и всё меньше времени тратил на благопожелания и здравицы. Он всё заметнее прихрамывал на больную ногу; голос сел и охрип; парадные варежки и накладная борода покраснели от вытираемой с потом покрывающей лицо краски. На него уже начали косо поглядывать. Когда их миссия благополучно завершилась, Василию показалось, что он не по гостям с гостинцами ходил, а вагоны с водкой разгружал. Он закинул купленные бутылки спиртного и колбасу в опустевший мешок из-под подарков. Отдал девушкам конфеты, фрукты и шоколад, которые дети и их родители щедро напихали в его карманы. Извинился перед всеми за свой потасканый за вечер образ. Попрощался перед новогодними каникулами. Андрюха повёз девушек в «Зарю» переодеваться и отчитываться о выполненном мероприятии. Василия по пути забросили к самому его дому.

 

 

*   *   *

 

Возле самого подъезда Василий поскользнулся на подтаявшей тропинке и упал на спину в сугроб. Попытался встать, но наступил на полы шубы и упал обратно. И так – раза четыре. Вдруг вспомнил себя маленьким мальчиком. Явственно ощутил забытые фрагменты беззаботного детства: вот он, застрявший в огромном мягком сугробе, с мокрой под шапкой головой, сырыми варежками и вкусом растаявшего снега и шерсти во рту… Восхищенный и растроганный явившейся из потерянного прошлого картинкой, Неверов засмеялся пьяненьким смехом. Но тут же по ассоциации пришли на ум сегодняшние ребятишки, которых он навещал. И без перехода Василий залился такими же пьяными слезами.

В этот момент из подъезда Васиного дома вышел ещё один человек, переодетый в Деда Мороза. Да какой шикарный у него наряд! По сравнению с ним Василий всего лишь бродяжка и грязнуля: у того, второго – борода белее, посох витиеватее, шуба с иголочки, да ещё и расшита золотыми и серебряными нитками. А ещё он не в пример трезвее. Незнакомец подошёл к Василию, ухватил под мышками и, не напрягаясь, как котёнка рывком выдернул из сугроба. Дотащил до дома и прислонил к стене.

– Да ты же пьян, негодяй! – возмущённо пророкотал «конкурент», и пощечинами стал приводить Васю в чувство. Руки под варежками были нестерпимо холодными, огромными и жёсткими. Голова Иваныча болталась как у тряпичной куклы. В мешке жалобно дзенькали бутылки. Но желаемого результата пришелец все же достиг: сознание Неверова стало вдруг ясным и чистым.

– Хоть бы кафтан снял, мерзавец! Профессию позоришь… – Возмущению «правильного» Деда Мороза не виделось пределов.

– В красном продолговатом ящике я видал такую профессию! – вспылил Василий. – Много радости такой фигней заниматься… Лучше бы меня уволили к свиньям! И вообще отпусти меня, а не то я тебе на воротник нарыгаю… – И, кое-как выдернув себя из мощного захвата «коллеги», Василий двинулся в темноту лестничной клетки.

– Сам-то до дома дойдёшь, чудак? – участливо поинтересовался в спину уходящего Иваныча Трезвый Дед Мороз.

– Я уже дома, – не оборачиваясь, ответил он из утробы «парадной», – тридцать две ступеньки осталось. Иди себе, не отвлекайся. Дел у тебя ещё много. Ох, как много…

 

 

*   *   *

 

С рабочей суетой и начавшимся раньше обычного загулом Василий так и не нашёл в себе сил приготовить праздничный ужин. Да и что-либо изобретать особенное на стол поздновато было бы – вернулся Иваныч уже в начале десятого. Ограничился яичницей с купленной вечером колбасой. Пока жарил яйца, удивлялся тому, как купание в сугробе и последующее приведение его в себя коллегой внезапно и напрочь выгнало из организма всю пьяную одурь. Сознание было холодным, трезвым и чётким. Проклюнулся стыд за то, как мерзко, наверное, смотрелся новоявленный Дед Мороз сегодня на выезде. Нужно было срочно залить и этот стыд, и всё наболевшее за прошедший день большой дозой свежего спиртового раствора. Забыться, уйти в одурманивающий угар, заснуть, убежать от реальности. С наскоро приготовленной закуской Иваныч сел провожать уходящий год. Кажется, это так называется? Налил сразу полстакана коньяку, выпил, быстро зажевал яичницей.

Спустя несколько секунд Василия затошнило так резко и так сильно, что он еле успел добежать до раковины в ванной. Выворачивало так мучительно, так мощно, так долго, что даже страшно стало – не порвутся ли там внутренности от натуги?

 

Тошнота схлынула так же внезапно, как и началась. Иваныч умывался и смотрел на себя в зеркало над раковиной. Глаза отражения были красными от выступивших капилляров, очерчены серо-голубыми тенями и абсолютно трезвые. Но самое интересное – со щёк словно и не смывали нарисованный краской румянец, как были пунцовые, так и остались. И кожа лица онемела и не чувствовала ни прикосновений, ни перепадов температуры.

«Вот дела, – удивлялся Василий, – отморозил! И когда успел – вроде, в тепле весь день провёл, да и на улице не холодно? Чудеса!»

 

 

*   *   *

 

Последующий час Неверов усердно пытался себя напоить. Вталкивал внутрь поочёредно коньяк и водку – но через минуту выпитое неизменно извергалось обратно. Печально, удивительно, невозможно даже, но факт – организм алкоголь категорически отвергал. Устав от борьбы с собой, со своим пищеварением, Василий к одиннадцати часам признал своё поражение. Стремлению напиться до потери сознания не суждено было осуществиться. Початые бутылки Иваныч со злости выкинул с балкона в начинающуюся метель.

За последние восемнадцать или девятнадцать лет – впервые Василий встретил наступивший Новый год, так сказать, в твёрдом уме и трезвой памяти. Нонсенс, конечно же, и объяснить, как такое возможно, Василий так и не смог. Так же, как и странное и такое же невозможное обморожение щёк в оттепель. К часу ночи, прислушиваясь к доносящимся с улицы весёлым возгласам гуляющих и отмечающих наступление Нового года людей, под хлопки шутих и свист выпускаемых салютов Неверову удалось забыться усталым, но трезвым и беспокойным сном.

 

 

Эпилог

 

Первые числа января прошли в медикаментозном отупении: Иваныч лечился от похмельного тремора и абстинентного беспокойства – потреблял раздобытый не совсем законно (совсем незаконно) феназепам; читал и отсыпался. Никому не звонил и упрямо не отвечал на звонки.

Четвёртого января на карточку перечислили премиальные. Неверов выбрался в город. Доехал до зоомагазина и купил себе черепаху и брошюру о земноводных и пресмыкающихся. Животное пряталось в панцирь и выглядело донельзя уродливо, но Иваныч почему-то сразу почувствовал к черепахе странную симпатию…

 

 

 


Оглавление

3. Глава 3
4. Глава 4

507 читателей получили ссылку для скачивания номера журнала «Новая Литература» за 2024.02 на 28.03.2024, 12:03 мск.

 

Подписаться на журнал!
Литературно-художественный журнал "Новая Литература" - www.newlit.ru

Нас уже 30 тысяч. Присоединяйтесь!

 

Канал 'Новая Литература' на yandex.ru Канал 'Новая Литература' на telegram.org Канал 'Новая Литература 2' на telegram.org Клуб 'Новая Литература' на facebook.com Клуб 'Новая Литература' на livejournal.com Клуб 'Новая Литература' на my.mail.ru Клуб 'Новая Литература' на odnoklassniki.ru Клуб 'Новая Литература' на twitter.com Клуб 'Новая Литература' на vk.com Клуб 'Новая Литература 2' на vk.com
Миссия журнала – распространение русского языка через развитие художественной литературы.



Литературные конкурсы


15 000 ₽ за Грязный реализм



Биографии исторических знаменитостей и наших влиятельных современников:

Алиса Александровна Лобанова: «Мне хочется нести в этот мир только добро»

Только для статусных персон




Отзывы о журнале «Новая Литература»:

24.03.2024
Журналу «Новая Литература» я признателен за то, что много лет назад ваше издание опубликовало мою повесть «Мужской процесс». С этого и началось её прочтение в широкой литературной аудитории .Очень хотелось бы, чтобы журнал «Новая Литература» помог и другим начинающим авторам поверить в себя и уверенно пойти дальше по пути профессионального литературного творчества.
Виктор Егоров

24.03.2024
Мне очень понравился журнал. Я его рекомендую всем своим друзьям. Спасибо!
Анна Лиске

08.03.2024
С нарастающим интересом я ознакомился с номерами журнала НЛ за январь и за февраль 2024 г. О журнале НЛ у меня сложилось исключительно благоприятное впечатление – редакторский коллектив явно талантлив.
Евгений Петрович Парамонов



Номер журнала «Новая Литература» за февраль 2024 года

 


Поддержите журнал «Новая Литература»!
Copyright © 2001—2024 журнал «Новая Литература», newlit@newlit.ru
18+. Свидетельство о регистрации СМИ: Эл №ФС77-82520 от 30.12.2021
Телефон, whatsapp, telegram: +7 960 732 0000 (с 8.00 до 18.00 мск.)
Вакансии | Отзывы | Опубликовать

Перфолента что это значение слова перфолента abakan.krepeg24.ru.
Поддержите «Новую Литературу»!