Экзамен по…

(на чтение потребуется 48 минут)

 

 

 

 

 

*   *   *

 

 

Мы потом долго пытались вспомнить, из-за чего он нас так невзлюбил. Мне казалось, что всё началось с первого дня лекций по административному праву. Мы накануне отмечали день рождения Саньки и пропустили две первые пары. И видок у нас был – чума. Вялые, с перегарищем, в мятой одежде. Всё как полагается, одним словом. Санька думает – всё из-за того спора на семинаре. Слишком мы агрессивно на этого Игоря Анатольича набросились. Слишком насмешливо к нему отнеслись. А Марат говорит – все приезжие преподы с таким гонором. Столичная спесь, что уж тут. И требуют к себе повышенного внимания, почтительности, пиетета и теде. Тем более, от нас, провинциалов.

В общем, непонятно почему, но взъелся он на нас капитально. Ну и мы отвечали ему взаимностью. Поэтому и охвостели все в одночасье. Нам-то что, парням – мы платные, можем себе позволить. Ненадолго. А вот Алиске намного хуже – она бюджетная. У неё стипуха накрылась, что тоже не добавляет оптимизма. И всё из-за какого-то козла с невлепенным самомнением. Обидно как… И было бы в нём хоть что-то, вызывающее уважение, тогда – куда б ни шло. Но ведь нет. Худосочный, рыжий, с жидкой растительностью на лице, противным голосом, гладкими манерами – тот ещё хмырь. Ну, себя-то он, понятно, видит голливудской звездой, не меньше. Поэтому на всех симпатичных девчонок реагирует соответственно. Оценивающие взгляды, подмигивания какие-то, намёки, нечаянные прикосновения. А от нашей Алисы так вообще крыша у него набок. Как её видит, сразу дурным становится. Мы за это его ещё стократ сильнее возненавидели. Даже странно, как при всём его отчётливо видном влечении, он Алиску умудрился завалить на экзамене. Не посрал с утра, может быть. Хотя, что с него, с суки, взять… Пути таких выродков неисповедимы, воистину.

 

 

*   *   *

 

Вывалились с пар последними. Наша красотуля задержалась, переписывая что-то с доски разноцветными ручками в тетрадку с конспектами. Маньячка. Надо ей, чтоб всё было в записях, как на выставке народных достижений. Нервничали, торопили. Всем хотелось на воздух. Почти силком, подхватив её под руки, увели из аудитории. Все уже разбежались, в фойе скучал охранник и гардеробщица. Чуть не подрались, пока выясняли, кто поможет Алисе одеть пуховик. Всем же охота поухаживать.

Мы вообще все четверо влюблены в неё. Алиска наш ангелочек, наша самая большая всеобщая привязанность. Она нас тоже любит – но по-своему. По-братски. Когда-то мы все пытались за Алисой ухлёстывать. Безрезультатно. Особенно обидно Марат пролетел. Он привык всё наскоком брать, с разбегу, и очень удивился, когда его грубо отшили. И когда мы на него втроём наехали по-взрослому – ещё больше удивился. Но зауважал. Извинялся долго. Тогда-то мы и подружились с ним, на этой почве. А уставшая от наших заигрываний Алиса нас собрала на кухне в общаге и доступно объяснила, что она питает к нам исключительно дружеские чувства, согласна делить с нами тяготы и лишения студенческой жизни, помогать в учёбе и быту. Но будет и дальше ждать Того Единственного, беречь для него честь и невинность.

Но дружить – пожалуйста. Спасибо и на этом. Любовь наша никуда не ушла. Носимся с ней, ревнуем друг к другу, следим, чтобы Алискиного внимания всем поровну доставалось, и никому обидно не было. А она всегда найдёт для каждого слова нежности, поддержки, участия; подставит тёплое плечико поплакаться, подарит капельку невинной товарищеской ласки – шутливый поцелуй, платоническое объятие – каждому, и на всех поровну. Свой человек Алиса. Однажды любопытный придурок из соседней группы спросил – не тяжело ли ей всех нас обслуживать. Обидно так спросил, с пошлым сарказмом. Вот ему мы наваляли с диким удовольствием, по очереди. Больше ни у кого таких вопросов не возникает.

И в универе мы всегда держимся немного дистанцированно от других. Почти всегда вместе. К нашей группке все относятся уважительно, нас никто не задирает, с нами считаются. И учителя, и сокурсники. Так было до недавнего времени.

Но тут, откуда ни возьмись, появился Игорь Анатольевич Круглов, модный профессор из головного, и обрушил нам успеваемость. И теперь Алиса постоянно грустная.

 

 

*   *   *

 

Вышли на крыльцо и зажмурились от дневного света. Все немножко отупевшие – шесть пар; даже странно, что мы просидели до конца, и никто не сделал ноги. От долгого сидения у меня затекла пятая точка. У Саньки красные клетки и полосы на лице – последнюю пару он проспал, положив голову на согнутую руку. Даже разговаривать и то казалось непосильным занятием. Алиса пыталась оттереть испачканные чернилами руки, Санька перематывал на авторучке аудиокассету, мы с Хот-Догом курили, Марат вертел на пальце ключи от авто. Спустя минут десять, когда мы немного пришли в себя, Маратик, вволю наигравшись ключами, наконец, изрёк:

– Айда в «Лакомку». Ничего не соображаю, надо насильно впихнутые знания запить и заесть. Иначе не усвоятся.

Андрюха моментально посветлел лицом.

– О, да! Сосииииииска в тесте… – мечтательно протянул он. – А лучше две. А лучше три, чтоб им у меня внутри вместе веселее было.

Андрюху мы прозвали Хот-Догом не за то, что он толстый, совсем нет. Ни разу не видел жирного студента; по крайней мере, иногороднего жирного студента. А вот как раз за патологическую страсть к сосискам в тесте. Он их мог бы есть на завтрак, обед и ужин. Десятками. Не знаю, откуда у него это влечение. И не надоедают они ему, и на фигуре никак не сказываются. И по Андрюхе никогда нельзя сказать, наелся он этой выпечкой или нет: предложи ему ещё – обязательно согласится. Проверять предел вмещающихся в него хот-догов мы ни разу не пробовали. Боимся, не хватит денег. Хотя всем интересно, сколько в него вместится. Ну и ещё прозвище хорошо характеризует Андрюху. Очень он, пёс, горячий. Легковоспламеняющийся. Нам постоянно приходится его удерживать, чтобы он на кого не сорвался случайно. Нагрубить кому, в морду дать – легко. Но очень справедливый, за то и любим его. И за товарищей грудью ляжет – это для него вообще необсуждаемая вещь.

На секунду Андрей состроил озабоченную мину. Посмотрел на Марата вопросительно:

– Только вот, у нас, похоже, с деньгами подсос. Или отсос – не знаю, как лучше сказать. Ты как – проспонсируешь нас? Или придётся из тебя выбивать дань всей толпой?

Марат в ответ на такие шутки всегда посмеивается. Он единственный из нашей компании коренной горожанин. И единственный из нас, у кого достаточно финансов, чтобы о них не думать. Папа Марата – адвокат, и неслабо так зарабатывает. Достаточно, чтобы выделять еженедельно сыну кругленькую сумму на жизнь. Живёт Маратка в купленной ему папой однушке (что по нашем понятиям запредельно круто – своё жильё), а ездит в подаренной папой же иномарке. И щедро делится всеми этими благами с нами.

– Само собой, я угощаю. – Марат подхватил Алису за талию и потянул девушку к парковке. – Пойдёмте, моя принцесса.